Основные направления формирования ограниченно открытой экономики суверенного типа

Введение

Масштабные изменения, вызванные началом «санкционных войн» и их разрушительным воздействием на систему мирохозяйственных связей, обозначили новый этап трансформации модели открытой экономики постсоветской России. Автор уже выступал по проблемам становления ограниченно открытой экономики суверенного типа в нашей стране [1] (Afanasev, 2022). В частности, отмечалось, что исследуемые процессы охватывают относительно длительный исторический период, в рамках которого, с одной стороны, происходит демонтаж российской модели открытой экономики, а с другой стороны – формируются основы иного экономического уклада, который разбивается на три фазы. Так, первая фаза (март 2014 г. – февраль 2022 г.) связана с началом разрушения постсоветской модели открытой экономики, которое было положено еще в марте 2014 года после известных событий в Крыму. Реализация комплекса ответных защитных мер в тот период позволила избежать масштабных деструктивных процессов в национальной экономике. Вторая фаза (февраль 2022 г. – сентябрь 2022 г.) связана с последовавшей после февраля 2022 года эскалацией всего комплекса рестрикционных мер со стороны стран коллективного Запада, которая привела к полному демонтажу к весне-лету с.г. прежней модели открытой экономики постсоветской России. В этих новых геополитических реалиях был принят стратегический курс на построение ограниченно открытой экономики суверенного типа, что предполагает вывод России в ближайшие три года на траекторию реальной технологической независимости. Соответственно, сутью третьей фазы (сентябрь 2022 г. – предположительно до 2025 г.) становится реализация стратегии по формированию модели интеграции российской экономики в мировое хозяйство на принципиально новых началах. При этом целевая установка на формирование суверенной экономики не означает сползание в автаркию. Ограниченно открытая экономика будет диалектически сочетать в себе черты, с одной стороны, открытости для равноправного внешнеэкономического партнерства, а с другой стороны – защиты национальных интересов.

В контексте вышеизложенного целью настоящей статьи становится исследование направлений реализации стратегии формирования суверенной экономики.

В своем исследовании автор опирался на наработки В.П. Оболенского [2] (Obolenskiy, 2017) в области теории открытой экономики; В.Г. Варнавского [3] (Varnavskiy, 2018) в сфере изучения процессов формирования глобальных цепочек стоимости; И.А. Буданова [4] (Budanov, 2020) в области инвестиционного процесса; С.А. Толкачева [5] (Tolkachev, Dontsova, Komolov, 2019), Е.В. Дробот [6] (Drobot, 2016) в направлениях исследования последствий применения международных экономических санкций и на различные аспекты экономической жизни и др.

Авторская гипотеза состоит в том, что формируемая модель национальной экономики в качестве сущностных черт будет сочетать рыночные свободы и реальную защищенность, важнейшей чертой которой будет являться технологический суверенитет.

Представляется, что для достижения поставленной цели необходимо последовательно решить ряд методологических задач, а именно: во-первых, выделить основные векторы реализации рассматриваемой стратегии; во-вторых, в рамках векторов обозначить важнейшие направления приложения управленческих усилий; в-третьих, дать прогноз временных рамок получения основных итогов осуществляемых мероприятий.

Принципы и векторы построения ограниченно открытой экономики

Как уже было отмечено, рассматриваемая фаза реализации стратегии по формированию модели интеграции российской экономики в мировое хозяйство на принципиально новых началах заключается в реализации комплекса мер по созданию ограниченно открытой экономики суверенного типа в России. В этой связи далее будут рассмотрены основные направления формирования новой модели, а также временные горизонты ее становления.

Представляется целесообразным кратко остановиться на сущностных чертах ограниченно открытой экономики. Думается, что для их раскрытия могут быть использованы содержащиеся в выступлении Президента РФ на ПМЭФ-2022 принципы долгосрочного развития страны. К их числу В.В. Путин отнес: а) открытость, что предполагает глубокую степень включенности в мировое хозяйство и исключает путь самоизоляции России, ее автаркию в смысле опоры только на собственные силы по северокорейской модели; б) предпринимательские свободы, что предполагает сохранение рыночных основ внешнеэкономической деятельности; в) ответственную и сбалансированную макроэкономическую политику, реализуемую государством в целях создания оптимальных рамочных условий для хозяйственной деятельности; г) социальная справедливость, в основе которой лежит сопряжение частных инициатив и общественных приоритетов, недопущение игнорирования проблем воспроизводства человеческого потенциала в угоду узкогрупповым интересам; д) опережающее развитие инфраструктуры, что предполагает активную роль государства в финансировании и реализации масштабных проектов по формированию благоприятной среды как для хозяйствующих субъектов, так и для населения соответствующих территорий; е) технологический суверенитет, что обеспечит формируемой национальной экономической системе как реальную защищенность от внешних негативных факторов, так и основу для прорывов в будущее на основе наукоемких технологий [7].

Представляется, что становящаяся модель ограниченно открытой экономики суверенного типа диалектически сочетает черты как открытости, характерной для рыночных принципов и свобод, так и защищенности, что сопряжено с деятельностью государства по согласованию общественных, корпоративных и частных интересов в целях обеспечения реальной защищенности и безопасности. В данном контексте уместно говорить о том, что рыночные свободы не носят абсолютный характер, а подчинены интересам обеспечения национальной безопасности страны, в первую очередь достижению ее технологического суверенитета.

Можно утверждать, что происходящие изменения и курс развития находятся в парадигме рыночной экономики. Изменение степени открытости и возрастающая роль государства, принимающая активный характер, не означает возврат к социалистической плановой экономике закрытого типа или уход в автаркию, а является способом снижения общественных издержек, связанных с проходящей трансформацией и способом управления процессом формирования новой модели хозяйствования, основанной на рыночных началах, и открытостью, определяемой приоритетами национальной безопасности.

В силу своей значимости избранный курс на формирование системы суверенной экономики может рассматриваться в качестве национальной стратегии на среднесрочную перспективу, охватывающей комплексы масштабных мероприятий. Их планирование, обеспечение и координация становятся важнейшими задачами федеральных, региональных и местных властей, а также институтов гражданского общества. Думается, что к числу важнейших векторов рассматриваемой стратегии следует отнести: а) геополитический, т.е. охватывающий мероприятия по созданию и переформатированию интеграционных объединений и переориентации основных направлений внешнеэкономической деятельности; б) институциональный, т.е. направленный на развитие нормативной базы, системы органов и правил общественного взаимодействия; в) технико-технологический, т.е. направленный на скорейшее достижение технологического суверенитета; г) промышленной политики, т.е. подразумевающий разработку эффективной модели управления развитием на основе новых концептуально-теоретических установок и механизмов реализации; д) образовательно-кадровый, т.е. вбирающий в себя реформу системы образования и усиление ее интеграционных связей с наукой и производством.

Геополитический вектор

Как показывает практика «санкционных войн», дискриминационное давление западных стран становится фактором интенсификации интеграционных процессов на постсоветском пространстве, и в первую очередь – в рамках ЕАЭС и СНГ. Усиление интеграционного взаимодействия в контексте западных санкций просматривается и на примере БРИКС.

Наконец, в связи с неучастием России в деятельности и саммитах «Большой семерки» (G7) крайне актуальной становится работа по формированию альтернативной глобальной интеграционной группировки. В этой связи представляются важными высказывания спикера Государственной Думы РФ В.В. Володина относительно создания новой «Большой восьмерки» в составе Китая, Индии, России, Индонезии, Бразилии, Мексики, Ирана, Турции. Стоит отметить, что такое объединение по показателю ВВП, рассчитанному на основе паритета покупательной способности, на 24,4% опережает G7 [8].

Смена направлений внешнеэкономической деятельности сопряжена с решением ряда масштабных задач по формированию новых логистических коридоров. В этой связи при Правительстве РФ создан штаб, в полномочия которого входит определение новых маршрутов движения грузов и принятие решений по развитию соответствующей инфраструктуры. О масштабе стоящих проблем можно судить по следующим цифрам: ранее около 80% импортных товаров для торговых сетей и отечественных предприятий поступали через западную границу, а через восточные рубежи – порядка 16% [9]. В настоящее время вследствие беспрецедентного санкционного давления со стороны стран коллективного Запада стоит задача избежать коллапса в поставках необходимых и социально значимых товаров. Длительность периода стабилизации процессов снабжения и выхода на докризисные объемы эксперты оценивают в один год [10].

Вместе с тем очевидно, что перестройка логистической составляющей суверенной экономики предполагает решение гораздо более масштабных задач по стратегической переориентации товаропотоков на Восток. В целом же в новом геополитическом контексте речь идет об определении места России в транзитных потоках между Европой и Китаем, т.е. современном аналоге Шелкового пути. В случае успешного решения этой исторической задачи Россия станет практически неуязвимой от внешнего недружественного давления и всевозможных санкций, что станет одной из основ формирующейся экономики суверенного типа.

Институциональный вектор

В соответствии с утвердившимся в науке подходом институциональный вектор по своей сути предполагает развитие правил (как формальных, так и неформальных) организации общественной жизни, норм поведения субъектов, а также механизмов, обеспечивающих их выполнение. Думается, что ключевое внимание здесь следует уделить: 1) правообеспечению новой модели национальной экономической системы; 2) созданию новых органов, а также актуализации функций существующих структур в плане их соответствия стратегическому курсу по формированию суверенной экономики; 3) изменению правил и норм поведения субъектов хозяйствования в контексте новых принципов ограниченно открытой экономики.

Как представляется, в области правообеспечения приоритетными становятся два блока задач: во-первых, законодательного оформления вышеперечисленных принципов становящейся модели экономики в виде национальных доктрин. Представляется, что для этого целесообразно принять соответствующие изменения в: Стратегию национальной безопасности Российской Федерации [11]; Концепцию внешней политики Российской Федерации [12]; Стратегию экономической безопасности Российской Федерации на период до 2030 года [13]; актуализировать зафиксированные Указом Президента № 474 от 21.07.2020 национальные цели развития Российской Федерации на период до 2030 года [14]. Во-вторых, нормативного закрепления конкретных механизмов реализации провозглашенных принципов, целей и задач. Очевидно, в данном блоке федеральных законов, указов Президента РФ, постановлений Правительства РФ получат свое отражение и раскрытие проблемы обеспечения технологического суверенитета, импортозамещения, госзаказа и госпрограмм, социальной справедливости и т.д.

Проблемы создания новых и уточнения функций существующих органов постоянно возникают в контексте совершенствования системы государственного управления. В нынешних условиях эти вопросы приобретают особую актуальность в связи с необходимостью обеспечения соответствия институциональной структуры избранному стратегическому курсу страны. Ситуация усложняется тем, что в настоящее время сосуществуют институты: 1) нулевых годов, сформированные на основе ресурсно-отраслевого подхода (программы развития, институты территориального развития и т.д.); 2) горизонтальной промышленной политики (национальные проекты, институты инновационного развития); 3) развития промышленности (ВЭБ, фонд развития промышленности, АСИ).

Представляется, что главными тенденциями дальнейшего развития институциональной структуры на ближайшие 2–3 года станут: 1) сокращение числа институтов и их укрупнение; 2) наделение их большими полномочиями в сфере реализации государственных программ; 3) усиление региональной активности этих структур; 4) расширение практики применения сетевых методов управления, в том числе с использованием специальных инвестиционных контрактов (СПИК, СПИК 2.0, СЗПК).

Что касается возможных изменений правил и норм поведения субъектов хозяйствования, то представляется обоснованным прогноз относительно определенного ограничения рыночных свобод для обеспечения в необходимых случаях приоритета общественных целей и задач. Это может коснуться: 1) дивидендной политики корпораций (показателен в этом смысле прецедент невыплаты ОАО «Газпром» дивидендов в 2022 году); 2) формирования производственных программ (в плане невозможности отказа от государственного заказа, в первую очередь оборонного); 3) принудительного изъятия активов в целях обеспечения национальной безопасности (в этой связи следует напомнить о прецеденте с проектом «Сахалин-2») и т.д.

Технико-технологический вектор

Технико-технологический вектор стратегического курса направлен на скорейшее достижение технологического суверенитета путем создания технологий и материально-технических основ их реализации, которые обеспечивают реальную независимость и защищенность от внешних угроз. Как уже отмечалось, обеспечение технологического суверенитета позиционируется в качестве важнейшего принципа долгосрочного развития страны и в первую очередь – ее промышленного комплекса. Эта проблематика, активно разрабатываемая в последнее время учеными и практиками, стала предметом развернутой статьи спецпредставителя Президента РФ по вопросам технологического развития Д.Н. Пескова. В его материале, в частности, затронуты: сущность технологического суверенитета; его составляющие и функции; механизмы достижения; социально-экономические форматы и т.д. [15]. Развивая и дополняя вышеупомянутые подходы, представляется необходимым, прежде всего, подчеркнуть тесную связь исследуемых проблем с вопросами обеспечения национальной безопасности. Вместе с тем следует акцентировать более широкий характер последних, в связи с чем технологический суверенитет следует трактовать как одну из ключевых составляющих (наряду с энергетической, продовольственной, транспортной, информационной и др.) национальной безопасности.

Научно обоснованное определение категории «технологический суверенитет» может быть получено в результате нескольких логических действий. Прежде всего, необходимо акцентировать тот факт, что сущность технологического суверенитета сводится к высокой степени реальной защищенности национальной экономической системы от внешних негативных факторов. При этом главными точками уязвимости, т.е. сферами обеспечения технологического суверенитета, становятся технологии двух типов: ключевые и критические. В данном контексте под первыми понимаются технологии, составляющие ядро существующего технологического уклада, а под вторыми – прорывные перспективные направления научно-технического развития. Что касается составляющих технологического суверенитета, представляется возможным выделить следующие компоненты: а) интеллектуальную, т.е. соответствующие заделы в сфере исследований и разработок; б) техническую, т.е. материально-техническую базу реализации упомянутых заделов; в) кадровую, т.е. человеческий фактор обеспечения интеллектуальной и технической составляющих; г) организационно-управленческую, т.е. синтезирующую все вышеназванные составляющие в рамках процесса производства.

Наконец, искомое определение технологического суверенитета должно содержать в себе указание на рычаги его достижения. При всем их многообразии целесообразно выделить ключевые движущие факторы, представленные тремя видами государственных политик – промышленной, научно-технической и образовательной при ведущей роли первой.

Для обеспечения технической составляющей суверенной экономики важнейшей задачей становится модернизация основных фондов на суверенной технологической основе. В этой проблеме следует в первую очередь выделить сегмент обрабатывающих производств, а в качестве приоритетного объекта – обновление парка машин и оборудования. Эта категория основных фондов является ключевой в плане обеспечения научно-технического прогресса и высокого качества выпускаемой продукции, а наращивание этой материально-технической базы создает предпосылки для технологических прорывов во всем народном хозяйстве.

Два аспекта проблемы модернизации – ее темпы и стоимостные объемы – представляются главенствующими. Что касается первого вопроса, то рассматриваемые темпы должны быть как минимум удвоены. В качестве аргументации можно привести данные о том, что коэффициент обновления основных фондов в обрабатывающем секторе промышленности за 2020 год составил лишь 5,9% [16, c. 313], что резко контрастирует с практикой развитых стран, выходящих на уровень 10–12%. Относительно оценки стоимостного объема модернизации рассматриваемой части основных фондов обрабатывающих производств, целесообразно исходить из следующих цифр: а) совокупная стоимость машин и оборудования обрабатывающих производств по итогам 2020 года составила 12,3 трлн руб.; б) степень их износа равнялась 62,2% (что соответствует стоимостным оценкам в диапазоне от 7 до 8 трлн руб.), а доля полностью изношенных средств – 27,3% (т.е. порядка 3,4 трлн руб.) [16, c. 317].

Еще одна важнейшая задача обеспечения технической составляющей суверенной экономики – формирование национального производственного контура с локализацией основных звеньев цепочки создания стоимости с ускорением импортозамещения. Глубина данного вопроса связана с очень высоким уровнем интеграции отечественной обрабатывающей промышленности в трансграничные цепочки создания стоимости. Так, 80% поставляемой за рубеж продукции обрабатывающей промышленности поступало там в воспроизводственный процесс (промежуточное потребление) и только 20% – в конечное потребление [3, c. 31]. В свою очередь, порядка 41% импорта было представлено продукцией промежуточного потребления [17, c. 185] (Afanasev, 2022, р. 185), являвшейся исходными сырьем и комплектующими, для дальнейшей переработки на российских предприятиях. Нарушение привычных кооперационных связей привело к затруднениям как со снабжением производств привычным сырьем и комплектующими, так и со сбытом продукции, прежде всего не завершившей полный цикл обработки. В данном контексте уместно говорить о форсировании процесса импортозамещения, адаптации и перестройки цепочек создания стоимости с локализацией соответствующих производств, нацеленных на выпавшие звенья цепи.

Что касается основных направлений импортозамещения, то первостепенная задача в краткосрочной перспективе – преодоление критической зависимости от импорта в областях, непосредственно влияющих на параметры национальной безопасности и жизнедеятельности общества, здесь потребуется создание полностью независимых от импорта систем. Речь идет о материальной и технологической суверенной основе энергетической, продовольственной, транспортной, информационной, оборонной и др. составляющих национальной безопасности. Что же касается импортозамещения в прочих областях, то целесообразность проведения соответствующих мероприятий должна исходить из параметров экономической эффективности и определяться субъектами хозяйственной деятельности при координирующей роли государства [18] (Shirov, Gusev, 2022).

В данном контексте актуализируется использование сквозного контракта, уже предложенного Минпромторгом РФ в качестве института импортозамещения, предполагающего сквозное формирование цепочки создания стоимости на национальной территории под якорного заказчика, с определенным механизмом компенсации затрат.

В этой связи следует обратить внимание на необходимость организации и осуществления производства в России ключевых системообразующих сложных изделий (самолеты, энергетическое оборудование, телекоммуникационное оборудование и т.д.) уже на новой национальной технологической основе. Так, в области авиастроения по поручению Президента РФ распоряжением Правительства РФ от 25.06.2022 № 1693-р была утверждена комплексная программа развития авиатранспортной отрасли Российской Федерации до 2030 года. В части реализации мер по модернизации и расширению производства воздушных судов программа предусматривает доведение к 2030 году доли судов отечественного производства в парке российских авиакомпаний до 81% (по состоянию на 2022 год такая доля составляет 22,9%) [19]. Основу национального авиационного парка будут составлять SSJ-NEW, МС-21–310, Ту-214, а также существенное наращивание парка региональной авиации на национальной основе.

Относительно сроков достижения технологического суверенитета высказался спецпредставитель Президента РФ по вопросам технологического развития Д.Н. Песков, который считает возможным его достижение в течение 10–20 лет [20], однако представляется, что качественные изменения уровня технологической независимости по ключевым направлениям обеспечения национальной безопасности и жизнедеятельности общества могут быть достигнуты уже в трехлетний период.

Промышленная политика

В данном контексте промышленная политика представляет собой разновидность государственного управления, объектом которого являются отношения и процессы в промышленности как ведущей части национальной экономики, а высшей целью ее осуществления становится достижение технологического суверенитета. Если вышеописанный вектор достижения технологического суверенитета предполагает непосредственно реализацию соответствующего комплекса мероприятий (создание продуктов технического и технологического плана), то промышленная политика направлена на создание оптимальной системы общественных отношений, обеспечивающих его достижение (регулирует отношения, направляет их для достижения требуемых целей). В этом смысле промышленная политика как вид государственной управленческой деятельности представляется средством по достижению технологического суверенитета, управляющей надстройкой, выполняющей координирующую функцию развития всех его компонент.

Основными направлениями реализации промышленной политики становятся: структурная политика; инновационная политика; управление интеграционными процессами; инвестиционная политика.

Структурная политика представляет собой совокупность методов, воздействующих на изменение экономической структуры, соотношение ее элементов и их относительную динамику [21, c. 87] (Sukharev, 2019, р. 87). По данным Росстата, за 2021 год общий вклад промышленности в ВВП составил 28,61%, из которых вклад обрабатывающих производств – 14,45%. Именно в данном секторе находятся особо уязвимые импортозависимые отрасли, так, доля импорта в удовлетворении потребностей тяжелого машиностроения составляет 60–80%, станкостроения – 90%, радиоэлектроники – 80–90%, медицинской промышленности и фармацевтики – 70–80%, легкой промышленности – 70–90%. Доля импорта в товарных ресурсах розничной торговли в 2016–2019 гг. варьировалась в интервале от 35 до 38% [2, c. 17] (Obolenskiy, 2017, р. 17). Расчеты автора по данным Росстата за 2021 год фиксируют следующие долевые показатели вклада соответствующих отраслей в ВВП: производство лекарственных средств – 0,44%; производство компьютеров, электронных компонент и оптики – 0,57%; производство машин и оборудования – 0,45%; производство электрического оборудования – 0,25%; производство текстильных изделий и одежды – 0,23. Низкие удельные веса этих отраслей в структуре ВВП говорят не об их малозначительности для народного хозяйства, а о практическом вырождении вследствие многолетней деградации и паллиативном решении проблем развития, в том числе посредством импорта соответствующей продукции. Управленческие усилия государства в данном случае должны быть направлены на обеспечение условий индустриализации утраченных секторов, речь идет практически об их создании. Приведение структуры экономики в соответствие с принципами реализуемой стратегии и доктринальными установками.

Инновационная политика представляет собой регулирование инновационных процессов с целью разработки и внедрения наукоемких технологий в промышленное производство. На государство ложится основная организующая роль в области интеграции науки, образования и производства, создания условий для опережающего инновационно-технологического развития, внедрения новых технологий, ускоренного трансфера результатов НИОКР в производство.

Следует отметить, что важнейшим инструментом в сфере развития инноваций являются технологические платформы. На их базе выстраивается взаимодействие различных заинтересованных сторон инновационного процесса (вузов, научных организаций, промышленных предприятий, органов власти и др.) для решения стратегических задач научно-технологического развития.

Управление интеграционными процессами в промышленности играет важнейшую роль для ее развития. Центральной коммуникационной платформой становится Государственная информационная система промышленности (ГИСП), разрабатываемая Минпромторгом РФ совместно с Фондом развития промышленности. С ее помощью осуществляется межведомственное и экстерриториальное взаимодействие, направленное на координацию процессов управления промышленным развитием страны. Также на ее базе происходит информационный обмен большинства субъектов реализации промышленной политики в Российской Федерации. ГИСП как платформа нацелена не только на создание координационного канала прямой связи государства (фонд, регион) с предприятием, но и построение межкорпоративных, в том числе и межотраслевых (внутри промышленного сектора) взаимосвязей кооперации. Система ГИСП активно встраивается в институциональную систему поддержки, становясь ее платформенным ядром.

В новых реалиях существенно возрастает значение инвестиционной политики. В этой связи следует отметить, что перспективы экономического развития зависят, прежде всего, от инвестиционного процесса. Только посредством инвестиций может быть обеспечен рост в экономике. С одной стороны, инвестиции предопределены задачами поддержания собственности [4, c. 9] (Budanov, 2020, р. 9), с другой же – в текущих реалиях значительно возрастают риски.

Факторами усиления роли государственного регулирования рассматриваемого процесса становятся: возросшая потребность в финансовых ресурсах вследствие беспрецедентного масштаба планируемых изменений; отсечение возможности доступа на международные финансовые рынки; снижение до минимума иностранных инвестиций; повышенные риски; снижение доходности деятельности из-за общеэкономического спада и т.д.

В этой связи необходима работа в направлении совершенствования и развития новых инвестиционных механизмов как с задействованием бюджетных средств, так и поиском инструментов вовлечения в инвестиционный процесс сбережений предприятий и частных накоплений. Этому вопросу было уделено внимание на прошедшем 18 июля 2022 года заседании Совета по стратегическому развитию и национальным проектам. Были обозначены целевые ориентиры на софинансирование программ развития из расчета как минимум равного (по 1/3) вложения средств бизнеса и привлеченого на рынке по сравнению с бюджетным финансированием [22] (для сравнения: доля бюджетных средств в инвестициях в основной капитал за 2020 год составляет 19,1% [16, c. 294]).

Образовательно-кадровый вектор

Роль образовательно-кадрового вектора реализации намеченного стратегического курса объективно обусловлена неразрывной связью производственных, технологических, организационно-управленческих и социальных проблем. Очевидно, что прорывные российские технологии должны разрабатываться и внедряться специалистами, подготовленными в отечественных образовательных учреждениях.

Каких изменений следует ожидать в рассматриваемой сфере? С одной стороны, в результате демонтажа существовавшей до недавнего времени системы связей и институтов Россия перестала участвовать в Болонском процессе, о чем было объявлено в начале июня с.г. на расширенном заседании профильного комитета Совета Федерации [23]. С другой стороны, на официальном уровне не раз заявлялось о том, что в новых условиях не будет возврата к советской системе образования. На состоявшемся в июне с.г. расширенном заседании совета Российского союза ректоров министр образования и науки РФ В.Н. Фальков, обозначая ближайшие перспективы курируемой им сферы, отметил следующее: 1) бакалавриат и магистратура в системе высшего образования останутся; 2) изменится соотношение между программами бакалавриата, магистратуры и специалитета в пользу последнего. Позиция ректорского корпуса в общем плане свелась к тому, что надо создавать отечественную систему высшего образования с опорой на лучшие традиции предшествующих периодов, позитивный опыт общеевропейской системы и на достижения постсоветского этапа [24].

Думается, что при прогнозировании возможных изменений в исследуемой сфере необходимо, прежде всего, исходить из принципиального курса на достижение технологического суверенитета страны. К сожалению, в течение предшествующего периода были допущены серьезные деформации в кадровом обеспечении ключевых отраслей и сегментов национальной экономики, что имело своим следствием постоянное сокращение численности исследователей и разработчиков. Это в корне противоречит провозглашенной концепции достижения реальной независимости страны в сфере науки и техники, о чем свидетельствуют следующие цифры: если в 2000 году в отечественной сфере исследований и разработок насчитывалось 888 тыс. человек, то в 2010 и 2019 годах – 737 тыс. и 682 тыс. человек соответственно [24]. Затраты на исследования и разработки в процентах от ВВП в 2019 году составили: в России – 1,04%; в Китае – 2,23%; в Германии – 3,19%; Японии – 3,20%; в США – 3,07%; в Республике Корея – 4,64% [16, c. 666].

В этой связи возникает вопрос о минимальном нормативе финансирования науки в целях достижения технологического суверенитета. На этот счет высказался директор Института народно-хозяйственного прогнозирования РАН А.А. Широв, который подчеркнул: «Сохранение технологического суверенитета требует совокупного уровня затрат на НИОКР на уровне 2,2–2,5% ВВП» [25].

Итак, представляется несомненной необходимость фокусировки всего комплекса мероприятий в рамках образовательно-кадрового вектора на обеспечение достижения технологического суверенитета страны. В этой связи в сфере высшего профессионального образования (ВПО) на первый план выходит реализация федерального проекта «Передовые инженерные школы» в рамках госпрограммы «Научно-технологическое развитие Российской Федерации».

Как следует из соответствующего постановления Правительства РФ, под передовой инженерной школой (ПИШ) понимается структурное подразделение ведущего университета, осуществляющее образовательную, научную, инновационную деятельность на основе утвержденной программы в партнерстве с высокотехнологичными компаниями (ВТК).

Не образуя юридическое лицо, ПИШ призваны решать следующие основные задачи: а) в образовательной сфере: создание и совершенствование условий подготовки кадров (в первую очередь инженерных) для высокопроизводительного сектора национальной экономики в рамках программ ВПО; аналогичная деятельность в сфере дополнительного профессионального образования по актуальным научно-технологическим направлениям и «сквозным» цифровым технологиям; привлечение работающих инженеров к преподавательской деятельности в ПИШ; б) в инфраструктурном плане: создание специальных образовательных пространств в форме лабораторий, опытных производств, интерактивных комплексов опережающей подготовки, цифровых, «умных», виртуальных фабрик, оснащенных современным высокотехнологичным оборудованием; в) в сфере НИР: выполнение прорывных разработок и исследований, направленных на решение задач мирового уровня; г) во внедренческой области: коммерциализация результатов интеллектуальной деятельности и трансфер технологий.

Исходным пунктом мероприятий по созданию национальной сети ПИШ стала защита программ претендентов, представляющих ведущие вузы страны. По результатам конкурсного отбора был сформирован пул из 30 структурных подразделений университетов, на базе которых в 15 субъектах РФ и будет реализован рассматриваемый федеральный проект. На базе этой новой формы интеграции образования, науки и производства уже к 2024 году: будет подготовлено 2,5 тысячи специалистов; 28 тысяч преподавателей повысят квалификацию и пройдут стажировки в ВТК; будет выделено свыше тысячи грантов на прохождение практик; будет создано более 500 новых программ опережающей подготовки инженерных кадров, разработанных совместно с технологическими партнерами [26].

О серьезности и масштабности рассматриваемого проекта свидетельствует и тот факт, что в нем принимают участие более 40 индустриальных партнеров из сфер информационных технологий, финансов, добычи полезных ископаемых, тяжелой металлургии, машиностроения, сельского хозяйства. В качестве примера можно привести таких лидеров отечественной экономики, как ПАО «КамАЗ», «Роскосмос», «Алмаз-Антей», «Сибур», «Газпром нефть», «Татнефть», «Объединенная двигателестроительная корпорация», «Объединенная приборостроительная корпорация».

Еще одной актуальной задачей в сфере ВПО становится возрастание роли и масштабов программ организационно-хозяйственной направленности. Как представляется, в постсоветский период произошел существенный крен в сторону подготовки юристов, финансистов и маркетологов, специалистов по общественным связям, менеджеров общего профиля и т.д. В определенной степени это способствовало решению проблемы нехватки кадров в период радикальных рыночных реформ. Вместе с тем в условиях постепенного укрепления национальной экономики возникла объективная потребность в восстановлении и расширении возможностей реального сектора, и в первую очередь – промышленности. В этой связи сформировался новый запрос к образовательной системе в плане подготовки как квалифицированных рабочих, так и корпуса организаторов производства, органически соединяющих в себе знания и умения как технико-технологического, так и экономико-управленческого плана. Подготовка этих кадров нового типа должна сочетаться с переподготовкой государственных и муниципальных служащих, призванных реализовывать различные программы в рамках осуществления активной промышленной политики на федеральном, региональном и местном уровнях (данная проблематика получила свое отражение в соответствующей публикации автора [27] (Afanasev, 2022)).

Для решения задачи скорейшего достижения технологического суверенитета страны требуются радикальные сдвиги в системе подготовки рабочих кадров и в первую очередь – в сфере среднего профессионального образования (СПО). Задача превращения СПО в самодостаточный и востребованный сегмент образовательной системы России сопряжена с колоссальными затруднениями. Дефицит работников (а две трети его составляет нехватка рабочих кадров) на предприятиях страны с октября 2020 года по октябрь 2021-го увеличился почти на четверть и достиг 2,2 миллиона человек. При этом отмеченный негативный тренд носит устойчивый характер с тенденцией к дальнейшему обострению проблемы, поскольку зафиксированный дефицит достиг рекордных значений в рамках последнего семилетнего периода [28]. Таким образом, налицо формирование серьезного деструктивного фактора, существенно ограничивающего возможности по реализации стратегического курса на достижение технологического суверенитета страны. Это лишний раз подчеркивает значимость задач в рамках образовательно-кадрового вектора.

Заключение

В порядке заключения представляется необходимым вынести вопрос о временных горизонтах формирования модели суверенной экономики. В настоящей статье уже прозвучали некоторые суждения относительно временных границ осуществления планируемых преобразований. В качестве итога можно привести две ключевые временные оценки: во-первых, в этой связи представляется актуальным высказывание главы Счетной палаты РФ А.Л. Кудрина, который на ПЭМФ-2022 указал на необходимость перехода от срочных антикризисных действий к «мерам среднесрочного реагирования как минимум на три года» [29], автору также представляется, что в течение трех лет будет преодолена критическая зависимость от импорта, прежде всего в областях, непосредственно влияющих на параметры национальной безопасности и жизнедеятельности общества. Во-вторых, в течение десяти лет возможно существенное укрепление экономического суверенитета, что позволит вывести Россию на траекторию устойчивого и независимого развития.