Food sovereignty in the research of Russian and foreign scientists: a comparative analysis of concepts and approaches

Актуальность. Развитие национальной экономики России в последнее десятилетие проходит в условиях действия угроз, вызовов и дестабилизирующих факторов различного характера. Результат этого действия – возрастание внимания государства к проблемам обеспечения суверенитета во всех сферах экономической жизни, стремление обеспечить полную самостоятельность страны и ее независимость от влияния других государств. В полной мере это относится и к сфере производства продуктов питания, что объясняется ее стратегической значимостью для обеспечения полноценного питания граждан и продовольственной безопасности России.

Начиная с 2014 года, который можно считать точкой отсчета «войны санкций» (хотя отдельные антироссийские санкции начали вводится странами Запада гораздо раньше), при выборе стратегических приоритетов развития агропродовольственной системы России во главу угла ставятся проблемы обеспечения продовольственной независимости. В 2022-2024 гг., когда число санкционных ограничений возросло в стократном размере, фокус внимания политиков, ученых и практиков сместился именно к проблемам продовольственного суверенитета. Вследствие этого актуальность исследования теоретических аспектов проблемы имеет высокую научную значимость и востребованность как в теории, так и на практике.

Цель работы – на основе систематизации научных публикаций ведущих ученых дать авторское определение категории «продовольственный суверенитет», дифференцировать ее от смежной категории «продовольственная безопасность» и, тем самым, заложить теоретический базис для разработки концептуальных подходов к оценке уровня продовольственного суверенитета.

Объект исследования ­ – продовольственный суверенитет как дискуссионная экономическая категория, означающая в широком смысле право участников продовольственных систем на удовлетворение своих интересов, самоопределение и контроль. Предмет исследования ­– сущность, содержание экономической категории «продовольственный суверенитет», ее взаимосвязь со схожими понятиями (продовольственная независимость, продовольственная безопасность).

Методологическую основу исследования составляют методологические подходы и методы исследования. К наиболее важным методологическим подходам можно отнести динамический подход (предполагающий исследование проблем обеспечения продовольственного суверенитета в динамике, с учетом эволюции основных условий, влияющих на этот процесс), системный подход (выражается в рассмотрении продовольственного суверенитета с позиции эволюции продовольственных систем и их отдельных элементов), институциональный подход (состоящий в анализе проблемы с позиции институциональной экономической теории). При подготовке статьи использованы как общенаучные методы – анализ и синтез, сравнительный метод, так и методы экономических исследований (расчетно-статистический).

Результаты исследования. Категория «продовольственный суверенитет» была впервые предложена на Всемирном саммите по проблемам продовольствия в 1996 году членами международного фермерского движения Via Campesina (объединяет мелких и средних производителей, представителей коренных народов, сельских женщин и молодежь). Таким образом, на проблему обеспечения продовольственного суверенитета обратили внимание не правительства или международные организации, а те, кто непосредственно производит и потребляет продукты питания.

Декларация первого глобального форума по продовольственному суверенитету (Мали, 2007) определяет продовольственный суверенитет как право народов на здоровую и соответствующую культурным особенностям пищу, производимую социально справедливыми, экологически обоснованными и устойчивыми методами, а также их право определять свою собственную политику, стратегии и системы производства, распределения и потребления продовольствия [1]. Таким образом, в отличие от продовольственной безопасности, обеспечение которой традиционно входит в число национальных приоритетов многих стран, продовольственный суверенитет предполагает самоопределение субъектов, производящих, распределяющих и потребляющих продовольствие (не рыночных институтов и крупных корпораций, а отдельных фермеров и потребителей, традиционно проигрывающих в борьбе за контроль над ресурсами и продовольствием), и их участие в контроле за функционированием продовольственных систем. Ключевые принципы продовольственного суверенитета (рис. 1) в сочетании с ответственностью государства за обеспечение продуктами питания уязвимых групп населения предполагают его приоритет над макроэкономической политикой и либерализацией торговли.

Таким образом, продовольственный суверенитет определяет приоритеты местной и национальной экономики и рынков и расширяет возможности крестьянского и семейного фермерского сельского хозяйства, а также распределения и потребления продуктов питания на основе экологической, социальной и экономической устойчивости. Более широко понятие продовольственного суверенитета трактует межправительственная группа экспертов под эгидой ООН и Всемирного банка, определяя его как право народов и суверенных государств демократическим путем определять свою собственную сельскохозяйственную и продовольственную политику [2].

Рисунок 1 – Ключевые принципы продовольственного суверенитета

Источник: составлено автором на основе [1], [8]

Важность проблемы продовольственного суверенитета была признана многими странами. Несмотря на то, что не многие государственные органы на национальном и международном уровне приняли парадигму продовольственного суверенитета в качестве нормативной основы продовольственной политики, некоторые страны пошли по пути институционализации продовольственного суверенитета и закрепили положения по его обеспечению в национальном законодательстве, включая основной закон страны – конституцию (например, Египет, Боливия, Эквадор, Аргентина).

Вследствие высокой социально-экономической значимости обеспечения продовольственного суверенитета в условиях трансформации продовольственных систем разных уровней, к обсуждению данной категории активно подключились ученые. К наиболее авторитетным исследователям можно отнести Ф. Макмайкла, Х. Фридманн, Х. Уитмана, С. Борегард и Р. Готтлиба, М. Эдельмана, М.П. Пимберта, А. Джисель, Л. Ярош, Дж. Клэпп, Т. Вэйса, О. Хоспеса и других. Интересным является факт, что перечисленные ученые представляют самые разнообразные области научного знания: экономика (политэкономия и аграрная экономика), социология, философия, антропология, политические науки, агроэкология, география. Это свидетельствует о междисциплинарном характере исследуемой категории и необходимости научной кооперации и использования методов различных наук при ее изучении.

Исходной теоретической предпосылкой формирования теоретического базиса исследования продовольственного суверенитета является концепция продовольственных режимов, под которыми изначально понималась система правил, норм или институциональных ожиданий, регулирующих поведение участников глобальной продовольственной системы и в целом определяющих процесс публичной и частной дипломатии между участниками международных продовольственных отношений [3]. Концепция была развита Х. Фридманн на основе исследований международного продовольственного порядка после Второй мировой войны [4], и окончательно доработана Х. Фридманн и Ф. МакМайклом. Под продовольственным режимом стали понимать управляемую правилами структуру производства и потребления продуктов питания в мировом масштабе [5], причем эти правила появляются как результат социальной и институциональной борьбы по поводу условий обеспечения продовольствием и связанной с этим властью.

Как отмечает Ф. Макмайкл, авторитетный ученый в области политической экономии агропродовольственных систем, продовольственный режим историзирует, детализирует политическую конструкцию агропродовольственных порядков, формирующихся под воздействием специфической динамики накопления и представляет собой особую всемирно-историческую конъюнктуру, в которой регулирующие правила выражают исторические формы осуществления власти через легитимирующую идеологию, такую как свободная торговля, помощь в целях развития и свободное предпринимательство [6].

Х. Фридманн и Ф. МакМайклом были выделены три продовольственных режима, соответствующие трем историческим периодам: довоенный, британо-центричный (1870-1930-е гг.); послевоенный, американо-центричный (1950-1970-е гг.); современный, отличающийся доминированием крупных корпораций и глобализацией (1680-2000-е гг.) [6]. Ф. МакМайкл полагает, что корпоративный продовольственный режим (режим неолиберализма) институционализирует гегемонистские отношения, при которых государства служат капиталу, а права и власть корпораций ставятся выше суверенных прав государств и их граждан. Таким образом, по мнению Ф. МакМайкла, концепция продовольственного суверенитета, направленная против корпоративного продовольственного режима, трансформирует мировую продовольственную систему в сторону повышения ее устойчивости и демократичности [7].

В своих исследованиях зарубежные авторы делают акцент на различиях категорий «продовольственная безопасность» и «продовольственный суверенитет», причем континуум взглядов простирается от отождествления указанных категорий до понимания их как абсолютно противоположных (чаще последнее). Эксперты ФАО Г. Гордилло и О.М. Джеронимо авторы авторитетного труда «Food security and sovereignty» задаются вопросом: продовольственная безопасность и продовольственный суверенитет – это антагонистические или взаимодополняющие концепции? [8]

Х. Уитман пишет, что продовольственный суверенитет является альтернативой концепции продовольственной безопасности: в то время как средством «накормить мир» в рамках концепции продовольственной безопасности является интенсивное производство продовольствия на основе принципа сравнительного преимущества и его распространение посредством рыночных механизмов, то в рамках концепции продовольственного суверенитета – доступ к продовольствию посредством защиты местного сельскохозяйственного производства и местных рынков от демпинга/субсидирования импортных продуктов питания [9].

С. Борегард и Р. Готтлиб полагают, что концепции продовольственного суверенитета и продовольственной безопасности тесно связаны. В соответствии с критериями продовольственной безопасности каждый человек должен иметь экономический и физический доступ к продовольствию, однако концепция продовольственной безопасности не определяет источник этого продовольствия. Они пишут: «Вашингтон может утверждать, что импорт дешевых продуктов питания из США – лучший способ для бедных стран обеспечить продовольственную безопасность, чем их собственное производство. Но массовый импорт дешевых субсидируемых продуктов питания наносит ущерб местным фермерам, заставляя их покидать свои земли. Они пополняют ряды голодающих, и их продовольственная безопасность находится в руках денежной экономики точно так же, как они сами мигрируют в городские трущобы, где не могут найти работу за прожиточный минимум» [10].

А. Джисель также утверждает, что обеспечение продовольственной безопасности в ее традиционном понимании имеет целый ряд ограничений. Во-первых, несмотря на широкий спектр инструментов для борьбы с голодом и недоеданием на планете, до сих пор не существует юридически закрепленных государственных обязательств или правовых механизмов для обеспечения их соблюдения. Во-вторых, трактовка продовольственной безопасности подчеркивает необходимость доступа к продовольствию и его покупке, а не на доступе к производственным ресурсам (земле, компетенциям и т.д.). В-третьих, как и предыдущие авторы, А. Джисель указывает, что продовольственная безопасность ставит во главу угла количество доступного гражданам продовольствия, а не то, как они получают доступ к нему и в каких условиях оно производится [11].

Е. Мердок и С. Нолл в дискуссии о соотношении продовольственной безопасности и продовольственного суверенитета оперируют термином «справедливость» и отмечают, что рассуждения о продовольственной справедливости отходят от моделей, сосредоточенных исключительно на обеспечении продовольственной безопасности, к моделям, которые включают более широкий круг вопросов, выходящих за рамки торговой политики и распределения товаров. Авторы утверждают, что продовольственная безопасность основана на определенной модели справедливости, которая ограничивает суверенитет и автономию сообществ как производителей и потребителей продовольствия. Это означает, что продовольственная безопасность выступает необходимым элементом продовольственной справедливости и продовольственного суверенитета, но сама по себе не может являться основополагающей моделью для борьбы с голодом и недостаточна для создания устойчивых продовольственных систем [12]. Похожей точки зрения придерживаются Дж. Хопма и М. Вудс, утверждая, что продовольственный суверенитет в отличие от продовольственной безопасности стоит на принципах прав и социальной справедливости, а не экономики и технологий [13].

Р. Бьяруханга и Э. Исгрен, напротив, считают, что принципы продовольственного суверенитета, такие как демократические и прозрачные продовольственные системы, агроэкология и приоритеты местного рынка, должны быть основополагающими столпами для достижения устойчивой продовольственной безопасности. В то же время авторы признают, что ни одна из моделей не может гарантировать долгосрочную продовольственную безопасность, и выступают за смешанный подход, который интегрирует эти перспективы в сложную и взаимосвязанную систему посредством институциональных преобразований, затрагивающих всех ключевых участников процесса трансформации продовольственных систем [14].

Более гибкой точки зрения придерживается Л. Ярош, которая полагает, что продовольственная безопасность и продовольственный суверенитет – это постоянно меняющиеся дискурсы, которые определяют проблему голода, а взаимосвязь между ними определяется факторами географии и масштаба, эволюцией общественного развития, экологией, культурой и идентичностью на национальном и местном уровнях [15].

Таким образом, в академической среде дискуссии о соотношении продовольственной безопасности (ассоциируемой с господствующим корпоративным продовольственным режимом) и продовольственного суверенитета, призванные примирить противоречивые ценности, дискурсы и институты в отношении продовольственного суверенитета, выходят далеко за рамки агроэкономики. При обосновании своих аргументов авторы широко используют неэкономические категории: «право на продовольствие», «продовольственная справедливость», «продовольственная демократия», «продовольственное насилие».

Тематический анализ зарубежных научных публикаций по проблеме обеспечения продовольственного суверенитета осуществлен на основе данных платформы ResearchGate. Были отобраны публикации нескольких типов (статьи, тезисы, обзоры литературы, монографии, материалы конференций и препринты), содержащие в названии словосочетание «продовольственный суверенитет». Общее число таких публикаций составило 437. Анализ содержания публикаций позволил установить, что их авторы придерживаются традиционного подхода к трактовке продовольственного суверенитета как права участников продовольственных систем (стран, регионов, местных сообществ, отдельных индивидов) на удовлетворение своих интересов, самоопределение и контроль и часто связывают достижение суверенитета в сфере производства, распределения и потребления продовольствия с нейтрализацией негативных последствий корпоративного продовольственного режима.

Фокус исследований зарубежных авторов различен, однако их тематика может быть сведена к одному из нескольких направлений (табл. 1).

Таблица 1 – Тематические направления исследований зарубежных ученых по проблемам обеспечения продовольственного суверенитета в 1996-2024 гг.

Наибольшая доля публикаций посвящена исследованию прикладных проблем обеспечения продовольственного суверенитета в отдельных странах и регионах – Северная и Южная Америка (Канада, САШ, Мексика, Боливия, Венесуэла, Куба), Азия (Япония, Индонезия, Таиланд), Африка, что объясняется нацеленностью продовольственного суверенитета на локализацию продовольственных систем. В рамках этих исследований изучаются различные вопросы, в том числе, касающиеся инклюзивности продовольственных систем в отношении различных их субъектов – женщин, детей, коренных народов и других. Относительно небольшое число публикаций посвящено изучению продовольственного суверенитета в европейских странах, включая Российскую Федерацию.

Поскольку категория «продовольственный суверенитет» является относительно молодой, около трети всех публикаций направлены на формирование теоретико-методологические основ обеспечения продовольственного суверенитета. И также около трети всех публикаций посвящены исследованиям продовольственного суверенитета с позиции смежных наук – общественных наук, наук о здоровье, естественных наук.

В России интерес к продовольственному суверенитету возник относительно недавно. В табл. 2 представлена динамика количества публикаций российских ученых в исследуемой сфере в 1996-2024 гг.

Таблица 2 – Динамика количества публикаций российских ученых в исследуемой сфере в 1996-2024 гг.

Если в 1996-1999 гг. публикаций по проблемам продовольственного суверенитета в отечественном академическом пространстве не наблюдалось вообще, то, начиная с 2014 года российские ученые стали активно интересоваться данной тематикой. Однако анализ содержания публикаций за 2014-2024 годы (т.е. в период, когда обеспечение национального суверенитета во всех сферах стало ключевым стратегическим приоритетом государства) позволяет заключить, что среди отечественных ученых единство взглядов относительно сущности изучаемой категории отсутствует.

40 публикаций, в названии которых содержится словосочетание «продовольственный суверенитет», представляют собой результаты исследования отечественных ученых в различных областях знания: 24 публикации – экономические науки, 10 – политические науки, 3 – сельскохозяйственные науки, 2 – география, 1 – исторические науки.

Среди всего массива публикаций трактовка продовольственного суверенитета соответствует общепринятой в международной исследовательской среде только в 5 публикациях по экономическим наукам [16-19] и 5 публикациям по политическим наукам [20-24].

Так, Т. Власова и С. Волков рассматривают проблемы обеспечения продовольственной безопасности и продовольственного суверенитета народов Арктики, жизнеобеспечение которых основано на традиционных знаниях и сезонных практиках получения традиционной пищи, и отмечают важность исследования отношений, возникающих между традиционными видами хозяйственной деятельности, и северным агропроизводством с одной стороны, и промышленным и инфраструктурным освоением с другой [25]. О. Виссер и его соавторы обращают внимание на то, что российские представления о продовольственном суверенитете отличаются от общемирового понимания этой концепции. Они акцентируют внимание на двух категориях: продовольственной безопасности, обеспечиваемой за счет развития крупномасштабного сельскохозяйственного производства, и «тихом» продовольственном суверенитете, реализуемом путем самообеспечения населения продуктами питания за счет производства на приусадебных участках в качестве механизма выживания [17]. Ученый-политолог А. Малов является автором всех 5 работ по политическим наукам, предметом которых выступает продовольственный суверенитет. Теоретическим базисом исследований автора выступает теория продовольственных режимов, на основе которой он изучает как теоретико-правовые аспекты концепции продовольственного суверенитета, так и прикладные – например, его диссертация посвящена политике латиноамериканских государств по обеспечению продовольственного суверенитета в XXI веке (опыт Венесуэлы, Эквадора и Боливии).

Большинство же авторов либо использует категорию «продовольственный суверенитет» как синоним «продовольственной безопасности» [26], либо трактует ее через понятие «суверенитет». Так, в работе А. Мохова и А. Анисимова под продовольственным суверенитетом понимается «верховенство органов государственной власти в агропродовольственной сфере, сельскохозяйственном производстве, распределении и снабжении продуктов питания и продовольственного сырья» [27].

Вышесказанное позволяет сформулировать авторскую точку зрения на содержание категории «продовольственный суверенитет», актуальность ее исследования в современных условиях и ее взаимосвязь со смежными понятиями.

На наш взгляд, продовольственный суверенитет следует понимать как право участников продовольственных систем различных уровней, осуществляющих производство, распределение и потребление продуктов питания, определять свою политику, стратегию и тактику экономического поведения, включая право граждан и их сообществ на здоровое и соответствующее рациональным нормам потребления, традициям и культуре продовольствие, право локальных производителей на контроль над ресурсами (землей, водой, материальными ресурсами и др.) и их совместное использование социально и экологически устойчивыми способами. В таком определении продовольственный суверенитет предполагает не только достижение целей продовольственной безопасности, но и обозначает пути достижения данной цели, а также предусматривает защиту производителей и потребителей продовольствия от различного рода дискриминации в рамках устойчивого инклюзивного развития продовольственных систем.

В данном контексте актуальность исследования продовольственного суверенитета Российской Федерации определяется не только трансформацией геополитических условий и введением санкций, ограничивающих поведение отечественных производителей продуктов питания (например, усложняющих условия экспортной деятельности), но и сложившейся структурой производства продовольствия, в которой доминирует крупномасштабное производство (в 31 субъекте Российской Федерации сложился корпоративный тип аграрной структуры, в том числе в 24 – агрохолдинговый подтип [28]; в 2023 году только 14,9 % продукции сельского хозяйства производилось в крестьянских (фермерских) хозяйствах [29]). Подобная структура во многом является следствием сформировавшейся системы формальных и неформальных институтов развития продовольственной системы России, которая носит преимущественно экстрактивный характер. Так, анализ эффективности такого важнейшего института как институт бюджетной поддержки АПК свидетельствует о том, что ренту от него в основном получают крупные производители, агрохолдинги, а это не способствует формированию справедливых условий конкуренции на продовольственном рынке и обеспечению равных условий для всех производителей [30]. Таким образом, рост производства продовольствия и достижение критериев продовольственной безопасности не всегда означают повышение уровня продовольственного суверенитета.

В связи с этим, наращивание продовольственного суверенитета России, повышение роли локальных продовольственных систем, укрепление позиций малого агробизнеса, обеспечение равного доступа к ресурсам для всех производителей продовольствия видятся в качестве ключевых направлений перехода отечественной продовольственной системы к инклюзивному и устойчивому развитию. Для этого должна быть сформирована соответствующая институциональная среда агропродовольственного комплекса, которая обеспечит благоприятные и непротиворечивые условия осуществления экономической деятельности для всех субъектов без исключения, а не только для крупного бизнеса.

Выводы. В работах как отечественных, так и зарубежных авторов продовольственная безопасность и продовольственный суверенитет рассматриваются как инструменты борьбы с голодом и недоеданием. Академические и политические дискуссии за рубежом в отношении продовольственного суверенитета основаны на наиболее распространенной позиции о том, что современные государства ориентированы на поддержание корпоративного продовольственного режима (который считается результатом работы экстрактивных институтов), и исходят из неолиберального представления о продовольственной безопасности (и продовольствии как товаре), что ведет к нарушению принципов продовольственной справедливости и демократии. В России повышающаяся актуальность исследования теоретических и прикладных проблем обеспечения продовольственного суверенитета способствовала росту числа публикаций в исследуемой области. Однако, как показал анализ публикаций, только пятая их часть содержит трактовку продовольственного суверенитета, соответствующую традиционной в международной исследовательской среде.

Авторский взгляд на проблему продовольственного суверенитета как права всех участников продовольственных систем самостоятельно определять свою политику, стратегию и тактику экономического поведения, складывающегося под воздействием системы институтов, создает теоретический базис для дальнейших исследований вектора институциональной трансформации продовольственной системы России в сторону повышения ее инклюзивности и обеспечения равных условий для всех участников, а также формирования адекватной современным вызовам и угрозам государственной аграрной политики.