Кому приносят выгоды расходы на образование в России?

С 1995/1996 по 2008/2009 учебные годы в России наблюдался исключительно быстрый рост числа студентов: их численность выросла с 2790,7 тыс. чел. в 1995/96 учебном году до 6214,8 тыс. чел. в 2008/09 учебном году [9,10]. Выпуск дипломированных специалистов из вузов также значительно вырос: с 395,5 тыс. чел. в 1995 г. до 1358,5 тыс. чел. в 2008 г. [9, 10]. Некоторые российские экономисты в связи с этим ростом высказывают мнение об избыточном количестве студентов и, соответственно, специалистов с высшим образованием, особенно по экономическим и юридическим специальностям [2, 13]. Рост числа студентов при резком изменении структуры спроса на профессии на рынке труда и явно недостаточных объёмах финансирования системы образования в России за последние двадцать лет вызвал серьезную озабоченность многих исследователей качеством подготовки специалистов [2, 4, 8].

Быстрый рост платежеспособного спроса на специалистов с высшим образованием и соответствующий рост числа студентов наблюдается последние годы практически во всех странах мира. Как отмечает П.П. Лузан: «По общим темпам роста числа участников высшего образования наша страна серьезно отстает от мирового сообщества: количество обучающихся за 43 года в мире возросло в 8,5 раз, в России — лишь в 4 раза» [8, с.89].

Отдача от инвестиций в человеческий капитал выступает как в денежной (в виде более высоких доходов), так и в неденежной форме (например, большего удовлетворения от жизни и работы). Об этом пишут известные экономисты, нобелевские лауреаты Т. Шульц, Г.С. Беккер, Дж. Минцер, М. Спенс, создатели теории человеческого капитала, и их последователи. Взаимосвязь уровня образования и доходов населения показана в многочисленных эмпирических работах экономистов разных стран, как на микроэкономическом, так и на макроэкономическом уровнях. Р.И. Капелюшников пишет: «Можно говорить о внутренних (частных) и внешних (экстернальных) эффектах, связанных с инвестициями в человека. Частные выгоды достаются ему самому, экстернальные — третьим лицам» [3, с. 8]. Выделяют «аллокационный эффект», который «выражается, в частности, в том, что более образованные лица обычно первыми начинают осваивать новые технологии и продукты и внедрять их в свою производственную и потребительскую практику. В итоге выигрывают не только они, но и общество в целом…» [3, с. 8].

Расчеты норм отдачи образования имеют давнюю историю. Дж. Минцер (1957, 1958, 1962), У. Хансен (1963) и Г. Беккер (1964) проводили их расчет по годовой пространственной выборке из переписей США по возрасту и срокам обучения [1, с. 200]. Беккер рассчитал норму отдачи по выпускникам колледжей на основании данных переписей 1940 и 1950 гг. и последующих. Его оценки величин норм частной отдачи образования составляли 14,5% для 1939 г., 13% — 1949, 12,4% — 1956 г. и 14,8% в 1958 г., аналогичные оценки для выпускников высших школ (общей средней школы в российской классификации) составили 16%, 20%, 25% и 28% соответственно [1, с. 200]. То есть повышение уровня образования работника на 1 год сопровождалось в США увеличением его заработка на величину нормы отдачи. Дж. Псачаропулос провел расчеты частных норм отдачи от образования в США за период с 1939 по 1982 гг. По его данным, для среднего (вторичного) образования она колебалась в этом периоде от 10,7% до 18,2%, для высшего (третичного) образования — от 7,9% до 10,2% [1, с. 203; 24]. Аналогичные уровни оценок норм отдачи дают результаты многочисленных исследований других американских и европейских экономистов [24]. Например, А. де ла Фуэнте и А. Чикконе отмечают, что дополнительный год образования увеличивает заработную плату на индивидуальном уровне на 6,5% в среднем по европейским странам и этот эффект достигает 9% в странах-членах ЕС с менее регулируемым рынком труда. Кроме того, год дополнительного производственного опыта увеличивает заработную плату почти на 5% [17, с. 3–4]. По их мнению, в «типичной» стране ОЭСР человеческий капитал обеспечивал до 22% наблюдающегося роста производительности труда в период 1960–1990 гг. и до 45% различий в производительности труда в среднем для этих стран в 1990-е гг. [17, с. 6].

Как отмечают Дж. Псахаропулос и Х. Патринос, частная норма отдачи образования обычно выше, чем социальная норма отдачи, если последняя определяется на основе оценок частных выгод и общих (частных и общественных) затрат [24, с.1]. Общественное финансирование образования обычно возрастает (в расчете на одного учащегося) с ростом уровня образования. В последние годы у многих экономистов возник интерес к оценкам социальной нормы отдачи, включающей общественные выгоды от образования. Заработки образованных работников, как правило, не отражают внешние эффекты образования, которые распространяются на общество в целом. Такого рода выгоды называются внешними эффектами (экстерналии), или «расплескивание» выгод, поскольку они «разбрызгиваются» на всех членов общества [3, с. 3]. Как отмечает Р.И. Капелюшников, «частные выгоды достаются ему самому (частному лицу), экстернальные — третьим лицам (примеры — тишина, которой наслаждаются окрестные жители в то время, пока дети находятся в школе; повышенная склонность к благотворительности, присущая более образованным людям, и т. д.)» [3, с. 8].

Попыток получить такие оценки много, но оценки их величины сильно варьируются [22, с. 3]. В последние пятнадцать-двадцать лет появились работы, в которых расчет социальных норм отдачи образования проводится на основе макроэкономических исследований, в которых используются данные о средних доходах и образовательных достижениях населения ряда стран, а не переписей населения или социологических опросов. Примерами могут служить работы Р. Холла, Ч. Джонса (1996 и 1998), А. де ла Фуэнте и А. Чикконе (2002), Э. Моретти (1999), Б. Сианези и И. Риинен (2002), Ф. Каселли (2005) [16, 17, 19, 25].

Существующие методики оценки частных норм отдачи образования, как правило, не принимают в расчет его влияние на получение прямых и косвенных выгод в потребительской деятельности населения, его денежную и неденежную отдачу в досуге и домашнем производстве, или вклад образовательной политики в социальную сплоченность. Поэтому оценки частных норм отдачи образования должны рассматриваться как нижняя граница социальных выгод, которые могут быть получены от инвестиций в человеческий капитал [17, с. 5].

Поскольку макроэкономические оценки включают в себя большую часть индуцированных внешних выгод, а микроэкономические оценки — только часть таких выгод, разница между этими двумя оценками может быть интерпретирована как мера величины экстерналий, возникающих благодаря человеческому капиталу. По мнению А. де ла Фуэнте и А. Чикконе, большая часть правдоподобных источников таких экстерналий являются результатом связи между человеческим капиталом и темпами технических инноваций, а также косвенного влияния образования на производительность труда и занятость посредством воздействия на качество социальных институтов, что может быть рассмотрено как компонента социального капитала [17, с. 5].

Некоторые экономисты в своих теоретических моделях предполагают, что накопление человеческого капитала может увеличивать его экстерналии, так как выгоды от более образованной рабочей силы будут «утекать» от нее и генерировать выгоды, которые не могут быть присвоены теми, кто предпринял соответствующие инвестиции в человеческий капитал. Они реализуются в форме более высоких заработков и прочих доходов других работников и предпринимателей, а также государства, из-за расширяющегося разрыва между соответствующими частными и социальными нормами отдачи [19].

Например, Р. Лукас (1988) предположил, что рост среднего запаса человеческого капитала в экономике в целом увеличивает производительность труда и физического капитала на уровне фирм, даже если собственный запас человеческого капитала в экономике данной фирмы остается постоянным. Также предполагается, что влияние человеческого капитала посредством реализации технического прогресса включает большую компоненту экстерналий, поскольку очень трудно частным образом присвоить полную экономическую ценность новой идеи [23].

Особым направлением исследований отдачи инвестиций в человеческий капитал является изучение влияния профессиональной подготовки и переподготовки внутри фирм на результаты функционирования этих фирм [20]. Как отмечается в этой работе, хотя внутрифирменные инвестиции в человеческий капитал достигают значительных сумм, относительно мало известно об их отдаче для фирм. Например, по данным шведских статистических органов в 2001 г. расходы на внутрифирменное обучение достигали 9 млрд. евро, или 3,8% от ВВП, что немного меньше расходов государства на общее образование в том же году [20]. Авторы доклада отмечают, что такие исследования крайне важны не только по причине больших объемов ежегодных расходов на профессиональную подготовку и переподготовку, но и потому, что необходимо знать, кто получает выгоды от этих инвестиций в знания и умения. Соответственно, необходимо определить, кто должен нести расходы, связанные с инвестициями в профессиональную подготовку и в какой степени фирмы и общество в целом теряют от недостаточного инвестирования в человеческий капитал [20].

С позиций теории человеческого капитала внутрифирменные инвестиции в специфическую подготовку не передаются другим фирмам и могут осуществляться за счет самих фирм. Тем не менее, около 60–70% подготовки во всех компаниях классифицируется как общая подготовка [20]. Исследование, проведенное Ловенштейном и Шплетцером (1999), показало, что общая профессиональная подготовка растет с ростом комплексности работы персонала и что большая часть подготовки, осуществляемой в интенсивных по человеческому капиталу фирмах, оказывается полезной для других компаний [22]. Поскольку эмпирические исследования показывают, что большая часть профессиональной подготовки, осуществляемой внутри фирм, является полезной для других работодателей, возникает естественный вопрос: кто действительно платит за эту подготовку? Теория человеческого капитала в данном случае предсказывает, что прямо или косвенно, полностью или частично, расходы на свою профессиональную подготовку несут сами работники. Проверка данных положений теории требует сбора информации не только о заработной плате работников и о расходах на профессиональную подготовку в фирмах и их источниках, но и о производительности труда работников разных категорий в фирмах.

При сравнении микро- и макрооценок отдачи образования возникают некоторые проблемы, так как они могут отличаться друг от друга даже при отсутствии экстерналий.

Во-первых, имеются статистические проблемы, связанные с пропуском релевантных переменных в регрессионных уравнениях, ошибками в измерении количества лет обучения и наличии положительной обратной причинно-следственной связи от доходов к спросу на образование, которые могут вызывать появление двух наборов оценок с различной степенью разброса.

Во-вторых, нужно иметь в виду, что микро- и макрооценки измеряют разные явления. Даже если оба набора коэффициентов действительно отражают предельную производительность образования, микроэкономические оценки говорят нам, что случится с заработками индивида, если его уровень образования растет при прочих равных условиях, то есть при постоянстве цен и среднего уровня образования занятого в экономике населения. Макроэкономическая же оценка отражает влияние изменения агрегированного среднего уровня образования на производительность труда (и уровень доходов) при постоянстве агрегированного запаса физического капитала [16, 19].

В-третьих, возможно, что шкала заработной платы в данной стране не точно отражает предельную производительность труда из-за искажений, вносимых институтами рынка труда. В обществах с высокой антипатией к неравенству коллективные переговоры о заработной плате ведут к относительно плоской шкале заработной платы («сжатию зарплат»), что приводит к тому, что частная отдача образования падает ниже его вклада в производительность [16, 19]. В идеале социальная норма отдачи образования должна отражать полностью как затраты всех ресурсов, израсходованных на образование, частные и общественные, так и все выгоды от образования, как частные, так и общественные [16, 19].

Новые знания и, соответственно, наука и образование, как их источники, играют все большую роль в современной экономике. Поскольку производство и накопление новых знаний тесно связано с человеческим капиталом, то можно предположить, что оно осуществляется интенсивнее в странах и регионах с большим объемом уже накопленного человеческого капитала. Г. Беккер, К. Мэрфи и Р. Тамура считают, что если норма отдачи инвестиций в человеческий капитал превышает некий средний уровень, то это происходит благодаря эффекту «расплескивания» выгод от человеческого капитала [15]. Возникновение данного эффекта, как считает Р. Барро, происходит благодаря тому, что отдача каких-либо способностей людей (к производству знаний, к инновациям, к общению и обмену знаниями и т. п.) повышается, если их окружают также способные люди [14].

Предполагается наличие следующих механизмов, с помощью которых образование может воздействовать на производительность факторов производства:

На основе данных представлений можно предсказать, что норма отдачи инвестиций в образование должна быть выше в городах и плотно населенных регионах, по сравнению с менее урбанизированными и плохо населенными, и что социальная норма отдачи образования должна быть выше частной.

В современной экономической литературе широко обсуждается понятие образовательных экстерналий, согласно которому выгоды от индивидуально приобретаемого образования не могут быть ограничены уровнем индивидуума, но легко «переливаются» к другим, нарастая на высокоагрегированных уровнях, особенно на макроэкономическом. Эти представления отличаются от традиционного неоклассического подхода и опираются на предположение о существенной роли, которую образовательные экстерналии играют в экономическом росте. Каналами для их возникновения и распространения является положительное влияние образованных работников на производительность их менее образованных коллег и «соседей», а также «переливы» выгод от технического прогресса и накопления знаний от одних экономических субъектов к другим внутри фирм, городов, регионов и стран, а также между ними.

Э. Ханушек сформулировал данную точку зрения следующим образом: «Если высококвалифицированная рабочая сила разрешает применять совершенно новую технологию или привнесенную ранее в цикле развития, увеличение образования данного индивидуума может повлиять на других работников в экономике. Или, если улучшение способностей лучших студентов ведет к более быстрым изобретениям и развитию новых технологий, возникают «переливы» образовательных инвестиций» [21].

Индивидуальные инвестиции в человеческий капитал могут иметь внешние социальные последствия, которые, в свою очередь, формируют косвенные экономические выгоды. Как было показано Б. Сианези и И. Рииненом, более высокий уровень образования населения предполагает лучшее здоровье, отцовство и материнство, более низкую преступность, лучшее природное окружение, широкое политическое и общественное сотрудничество, большую социальную сплоченность. Каждая из этих характеристик общества, в свою очередь, имеет положительные обратные связи с экономическим ростом [25, с. 5-6]. Существование положительных для всей экономики образовательных переливов (не берущихся в расчет при принятии индивидуальных решений об инвестициях в образование) являются важным экономическим обоснованием для общественной поддержки образования.

Актуальность исследований эффективности производства и использования человеческого капитала в последние десятилетия увеличивается, поскольку в современной экономике повышается роль знаний и научно-технического прогресса. Как показывают многочисленные исследования российских и зарубежных экономистов, экономический рост обусловлен разнообразными факторами, в первую очередь, темпами накопления физического и человеческого капитала. Становление рыночной экономики в России предполагает всё возрастающее значение и ускорение накопления знаний, навыков, способностей к инновациям и налаживанию коммуникационных процессов.

Как отмечает Е. Семионова: «Благодаря теории человеческого капитала удалось преодолеть заблуждение о том, что затраты на образование являются потребительскими расходами, удалось признать их производительную природу, ведь инвестиции в человека обеспечивают значительный долговременный экономический эффект» [11, с. 5]. Модернизация и инновационное развитие экономики России требует решения все более сложных управленческих задач, что подразумевает решающее значение таких характеристик людей, которые современные экономисты называют человеческим, социальным и интеллектуальным капиталом. Знания и навыки, которыми обладает работник и которые приобретены им благодаря общему образованию и профессиональной подготовке, включая умения и навыки, получаемые с опытом работы, составляют определенный запас производительных активов любой фирмы и страны в целом.

Одним из таких экстернальных (внешних) эффектов человеческого капитала в денежной форме является увеличение налоговых и прочих доходов бюджетов всех уровней в странах и регионах. В европейских странах проводятся теоретические и эмпирические исследования частной и налоговой отдачи образования с использованием сложных моделей и детальных статистических данных по разным странам. Примером такого рода исследований является работа А. де ла Фуэнте и И.Ф. Имено [18]. Данное исследование показывает, что, несмотря на очень высокие расходы европейских государств на образование всех видов, в большинстве случаев они оказываются более выгодными, чем инвестиции в финансовые активы.

Общая схема возникновения экстерналий человеческого капитала в экономике России может быть представлена следующим образом (рис. 1). Человеческий капитал можно рассматривать как одну из важнейших предпосылок инновационного развития, так как он способствует созданию новых отечественных технологий и новых товаров, а также способствует «заимствованию» или «перехвату» технологий у более развитых стран. Этот процесс приводит к увеличению производственных возможностей экономики, росту ее конкурентоспособности, доходов фирм и населения, и, в конечном счете, бюджетных доходов.

Рис. 1. Экстерналии человеческого капитала (схема возникновения внешних эффектов образования)

Действительно, рост запаса человеческого капитала в стране (или регионе) способствует увеличению доходов населения в этой стране или регионе, и следовательно, росту бюджетных доходов. Поэтому не должна вызывать удивления возможность влияния человеческого капитала на налоговые доходы бюджетов регионов РФ.

С другой стороны, бюджеты регионов и федеральный бюджет России осуществляют значительные расходы на образование, то есть инвестиции в человеческий капитал. Насколько эффективны эти инвестиции? Окупаются ли они для государственного бюджета? Можно ли оценить «бюджетную окупаемость» расходов на образование? С этой целью попытаемся оценить влияние накопленных в регионах России запасов человеческого капитала на доходы консолидированных бюджетов субъектов РФ. Для этого построим и проверим на статистических данных Росстата простую регрессионную модель и проведем ее оценку на основе данных, содержащихся в статистических сборниках «Регионы России: социально-экономические показатели» за 2000–2008 гг. и ЦБСД Росстата.

Предположим следующую зависимость налоговых доходов бюджетов субъектов РФ от основных фондов регионов, численности занятых и уровнем образования занятого в экономике регионов России населения:

(1).

В таблице 1 приведены результаты расчета соответствующего уравнения регрессии:

(2),

где: — налоговые доходы (налоги на прибыль организаций, на доходы физических лиц и на имущество) консолидированного бюджета i-го региона;

— основные фонды в экономике i-го региона;

— численность населения, занятого в экономике i-го региона;

— средний уровень образования одного занятого в экономике i-го региона. (Данный показатель рассчитывается как средневзвешенная величина на основе статистических данных о распределении занятого населения регионов по уровням образования. Длительность образования по его уровням принята следующая: высшее образование — 16 лет, незаконченное высшее — 14 лет, среднее профессиональное — 13 лет, начальное профессиональное — 12 лет, среднее общее — 11 лет, неполное среднее — 9 лет);

— случайный остаток.

Расчеты проведены на основе официальных данных, содержащихся в статистических ежегодниках «Регионы России: социально-экономические показатели» и Центральной статистической базе данных (ЦСБД) Росстата за соответствующие годы. Коэффициенты детерминации всех уравнений регрессии довольно велики, они колеблются по годам от 95% до 97%. Все коэффициенты при независимых переменных статистически значимы.

Можно заметить явную тенденцию к падению коэффициентов (B) — нормированного и (Beta) — ненормированного со временем при одновременном заметном росте коэффициентов (нормированного — (B) и ненормированного — (Beta)). Данный факт свидетельствует о заметном снижении в последние годы роли основных фондов в формировании налоговой базы субъектов РФ при росте значения численности занятого в экономике регионов России населения для формирования налоговой базы регионов. Коэффициенты эластичности налоговых доходов консолидированных бюджетов субъектов РФ по основным фондам и численности занятого в экономике регионов населения меньше или равны единице. Одновременно очень высока эластичность налоговых доходов региональных бюджетов по переменной «средний уровень образования». Она колеблется по годам от 8 до 11, то есть рост среднего уровня образования одного занятого в экономике регионов на один процент увеличивает налоговые доходы субъектов РФ на величину от 8% до 11%.

Вклад данной независимой переменной (уровня образования) в объясненную дисперсию зависимой переменной (налоговые доходы) относительно стабилен по годам рассматриваемого периода: он колеблется от 21% до 26%. Можно предположить, что почти четверть налоговых доходов бюджетов регионов определяется уровнем образования занятого в экономике регионов населения. Вклад человеческого капитала в налоговые доходы консолидированных бюджетов регионов России к 2007–2008 гг. практически сравнялся с вкладом основных фондов.

Таблица 1

Взаимосвязь налоговых доходов (налога на прибыль организаций, на доходы физических лиц и на имущество) консолидированных бюджетов субъектов РФ с другими переменными

Аналогичные расчеты можно провести для показателей налоговых доходов консолидированных бюджетов субъектов РФ в расчете на одного работника, занятого в экономике регионов. В качестве «весовой» переменной используется показатель «численность занятого населения» в регионах в соответствующий период. Для оценки бюджетной нормы отдачи образования используем следующее уравнение регрессии:

(3),

где: — сумма налоговых доходов i-го субъекта РФ (по видам, в расчете на одного занятого в экономике региона работника);

— фондовооруженность труда в i-м регионе (тыс. руб. на одного занятого);

— средний уровень образования одного занятого в экономике i-го региона (лет);

Таблица 2

Расчет социальной нормы отдачи образования по показателю «налоговые доходы» субъектов РФ в расчете на одного занятого в экономике регионов России

Из данных табл. 2 можно увидеть четкую тенденцию к снижению роли фондовооруженности труда в формировании налоговой базы регионов России и росте экономического значения человеческого капитала в качестве главного фактора, влияющего на сбор прямых налогов в консолидированные бюджеты субъектов РФ. Ненормированный коэффициент (B), эластичность налоговых доходов по фондовооруженности труда, сократился примерно в три раза с 2000 г. по 2008 г., с 1,51 в 2000 г., до 0,35 в 2007 г. и 0,46 в 2008 г. Одновременно росла норма социальной (бюджетной) отдачи образования (B) — с 53% в 2000 г. до 105% в 2007 г. и 77% в 2008 г.

На основании проведенных расчетов можно утверждать, что бюджетные расходы на образование, то есть государственные инвестиции в человеческий капитал, возвращаются ежегодно в виде налогов при высокой норме социальной (экстернальной) отдачи образования. То есть они возвращаются в течение двух-трех лет, хотя полный цикл воспроизводства и использования человеческого капитала составляет несколько десятилетий. Вклад человеческого капитала в налоговые доходы консолидированных бюджетов превосходит 21–22% от их общей суммы налогов (нормированный коэффициент (Beta), при том, что бюджетные расходы на образование составляют примерно такую же долю в общих расходах этих бюджетов (см. табл. 1). На основании данных табл. 2 можно утверждать, что влиянию человеческого капитала можно приписать примерно половину собираемых прямых налогов в расчете на одного работника, занятого в экономике регионов (объясненной вариации зависимой переменной). Величина нормированного коэффициента (Beta), характеризующего «вклад» образования в объясненную вариацию зависимой переменной, колебалась от 43% в 2000 г. до 56% в 2008г . Данное явление можно сравнить с амортизацией основного капитала и сказать, что существующие государственные расходы на образование, значительно повысившиеся за последние годы, только компенсируют «амортизацию» человеческого капитала, не обеспечивая «чистых» инвестиций в его прирост. Можно также утверждать, что чем больше накоплено в стране (или регионе) человеческого капитала, тем выше доходы населения и бюджетов всех уровней [5, 6, 7]. Данный факт свидетельствует о значительном экономическом влиянии человеческого капитала в России на доходы и, по-видимому, о становлении экономики знаний или инновационной экономики, о чем всё чаще говорят и пишут российские экономисты и политики.

Известный американский специалист по управлению персоналом Ян Фитц-енц писал: «Самая значительная проблема, с которой столкнутся организации в ближайшие пять лет, — дефицит талантов» [12, с. 14]. И далее: «По иронии, именно этот единственный экономический компонент, который может добавить стоимость, очень сложно оценить. В управлении человеческий компонент — самый обременительный из всех активов. Почти безграничное разнообразие и непредсказуемость людей делают их невероятно сложными для оценивания, гораздо сложнее, чем любой электромеханический узел, поступающий с предписанными практическими спецификациями. Тем не менее, люди — единственный элемент, обладающий способностью производить стоимость» [12, с.14].