Защита прав граждан современной России в цифровую эпоху: политико-правовой анализ

Морозова С.С.1, Смирнова Ю.Г.1
1 Санкт-Петербургский Государственный университет

Статья в журнале

Креативная экономика (РИНЦ, ВАК)
опубликовать статью | оформить подписку

Том 18, Номер 6 (Июнь 2024)

Цитировать:
Морозова С.С., Смирнова Ю.Г. Защита прав граждан современной России в цифровую эпоху: политико-правовой анализ // Креативная экономика. – 2024. – Том 18. – № 6. – С. 1375-1394. – doi: 10.18334/ce.18.6.121082.

Эта статья проиндексирована РИНЦ, см. https://elibrary.ru/item.asp?id=67912431

Аннотация:
Статья направлена на проведение политико-правового анализа процесса продуцирования и институционализации цифровых прав граждан современной России. В фокусе внимания авторов проблемы, риски и перспективы обеспечения прав и свобод российских граждан в цифровой среде. Авторы прослеживают эволюцию российского законодательства и законотворчества, а также, от части, международного права в области регулирования и обеспечения цифровых прав. В статье подчёркивается необходимость дальнейшего совершенствования нормативно-правовой базы, регулирующей отношения в сфере цифровых технологий, и создания специализированных органов и механизмов контроля над соблюдением прав граждан в цифровом пространстве. Авторы отмечают, что «цифровая» власть в России и в мире пока фактически никак не регламентирована, что создаёт дополнительные риски для прав и свобод граждан. Авторы также указывают на необходимость четкого определения границ «цифровой» власти и регламентации деятельности цифровых корпораций для предотвращения возможных злоупотреблений и нарушений прав граждан. Не менее важными задачами авторы обозначают повышение уровня цифровой грамотности населения, развитие гражданского участия и поддержку институтов правозащитной и общественной деятельности в целях эффективной защиты прав и свобод человека и гражданина в цифровом пространстве Российской Федерации. Данная статья может быть полезна органам государственной власти России, в частности, представителям законодательной власти в целях дальнейшего совершенствования нормативно-правовой базы в сфере цифровых технологий.

Ключевые слова: цифровая эпоха, цифровизация, права и свободы человека и гражданина, цифровые права, цифровые корпорации, кибербезопасность, государство, суверенитет

Финансирование:
Исследование выполнено при финансовой поддержке гранта Российского научного фонда (проект №22-78-10049 «Государство и гражданин в условиях новой цифровой реальности»)

JEL-классификация: L86, M15, D58, K38



Введение

В эпоху активного развития информационных технологий и цифровизации всех аспектов общественной жизни вопросы защиты прав граждан становятся особенно значимыми. Цифровая эра предоставляет новые возможности для общения, обучения, ведения бизнеса и организации досуга, но вместе с тем ставит перед обществом ряд вызовов, связанных с нарушением прав человека в онлайн-пространстве. Авторы данной статьи выдвигают гипотезу, согласно которой права граждан в эпоху цифровизации претерпевают «цифровые» изменения и нуждаются в дополнительной законодательной защите со стороны государства. Целью данной работы является анализ основных проблем и вызовов, связанных с обеспечением прав граждан в условиях цифровизации. Данное исследование призвано заполнить имеющийся в современной научной литературе пробел, предоставляя комплексный политико-правовой анализ цифровых прав граждан России. Методология исследования включает политико-правовой анализ процесса продуцирования, институционализации и практического применения цифровых прав граждан современной России.

Интерес научного сообщества к исследуемой проблематике

Проникновение цифровых технологий в различные сферы жизни человека сопряжено с проблемой их регулирования на законодательном уровне. Многие исследователи утверждают, что в цифровую эпоху границы правоприменения расширяются: под влиянием новых информационных технологий трансформируются фундаментальные права человека, и появляются так называемые «новые цифровые права», такие как «право на забвение», право на доступ к Интернету, право на защиту от нежелательной информации и другие [5, 7, 11, 20, 24]. Перечисленное является примером того, как законодатели пытаются обеспечить соблюдение прав человека в цифровом контексте. Ученые и эксперты по всему миру также активно работают над решением этой задачи. Один из предложенных около десяти лет назад вариантов, заключающийся в разработке и принятии Декларации цифровых прав [26], был воплощён на практике в виде принятой в декабре 2022 года Европейской Декларации цифровых прав и принципов (the European Declaration on Digital Rights and Principles) [25]. В целом, говоря о существующей в Европейском Союзе (ЕС) нормативно-правовой базе, исследователи отмечают включенность в нее многих важных в эпоху цифровых технологий прав (например, защита данных, право на неприкосновенность частной жизни и судебные права), а также важную роль прецедентного права Суда ЕС (the Court of Justice of the EU) в развитии цифрового законодательства [30].

В России изучение новых цифровых прав граждан также является важным исследовательским направлением, несмотря на обозначенное Э. В. Талапиной терминологическое противоречие, заключающееся в рассмотрении цифровых прав, с одной стороны, как специфических прав человека, имеющих публично-правовое происхождение (мировой тренд), и как категорию, обозначающую имущественные права, реализуемые в информационных системах (отечественный подход, закрепленный в Гражданском кодексе), с другой стороны [20]. В качестве решения предлагается «использовать для публично-правового обозначения цифровых прав термин “двоичные (бинарные) права”, который подчеркивает связь с цифровой передачей информации (binary), а также через игру слов оттеняет двойственность существования этих прав как online, так и offline» [20, с. 122-123].

Весомый вклад в разработку проблемы обеспечения цифровых (информационных) прав вносит отечественный исследователь П. П. Баранов, отмечая, совместно со своими коллегами, необходимость систематизации и приведения в непротиворечивое состояние информационно-цифрового законодательства, а также создания системы гарантий прав человека и его безопасности в контексте цифровизации [1, 2]. По мнению М. Б. Напсо, введение правового режима информации в Интернете и законодательное оформление статуса цифровых данных обладают наибольшим ценностным потенциалом для решения проблемы обеспечения информационной безопасности на макро- и микроуровне [10].

Отдельно следует обозначить проблему законодательного обеспечения равенства и справедливости в цифровом мире, а также стоящую перед исследователями и законодателями задачу нахождения баланса между защитой частной жизни граждан и обеспечением кибербезопасности. На фоне стремительного развития технологий в период пандемии COVID-19 наиболее выраженным и актуализированным стал существующий в обществе запрос на принятие законодательства, гарантирующего равные права граждан в цифровую эпоху [32]. Однако еще задолго до пандемии исследователи указывали на то, что, несмотря на одинаковые темпы развития технологии обработки данных и основанной на данных дискриминации, механизмы борьбы с последней развиваются значительно медленнее [28]. В качестве основы понятия международной справедливости данных предлагалось три столпа: (не)видимость, (не)участие в технологиях и антидискриминация ((in)visibility, (dis)engagement with technology and antidiscrimination), объединяющие позитивные и негативные права и свободы человека [28].

Проблемы реализации эффективных мер обеспечения кибербезопасности при соблюдении права на неприкосновенность частной жизни, а также этические последствия балансирования этих двух важных ценностей исследовались, в частности, Н. Аллахраха, предложившим способы согласования проблем кибербезопасности и конфиденциальности в общем контексте [23]. Нахождение баланса между защитой конфиденциальности людей и основанным на данных экономическим ростом является центральной задачей цифровой эпохи, по мнению группы канадских исследователей, опубликовавших подробный отчет о защите прав на неприкосновенность частной жизни в эпоху цифровых технологий [29]. По итогам проделанной масштабной работы, они составили свои рекомендации по реализации данной задачи, заключающиеся, во-первых, в том, чтобы законодательные и нормативные изменения включали более строгое управление обработкой информации о людях, и, во-вторых, в усилении голоса сообщества в общенациональном обсуждении вопросов конфиденциальности, с целью укрепления доверия к среде цифровой конфиденциальности [29].

Исторический контекст развития цифровых прав в России

С развитием цифровых технологий в последние десятилетия, вопросы защиты прав граждан приобретают особую актуальность. Электронные способы и средства коммуникации, интернет-платформы, цифровые базы данных – все это не только открывает новые возможности, но и создает дополнительные угрозы для прав и свобод граждан, что, в свою очередь, свидетельствует о необходимости адаптации правовых норм и законодательства в целом к новым реалиям. Тем не менее, мировое сообщество до сих пор не выработало единого подхода к рассмотрению цифровых прав граждан и, более того, как справедливо отмечает М. А. Рожкова, все еще отсутствует понимание того, к какому из поколений прав человека их следует отнести, и представляют ли они самостоятельные права или же являются лишь условиями и средствами для осуществления других, общепризнанных прав [18, с. 4-5].

Организация Объединенных Наций (ООН) до настоящего времени не предложила единого и всеобъемлющего определения «цифровых прав», однако различные органы ООН рассматривают цифровые права в контексте прав человека и цифрового развития. Например, в недавно опубликованной на сайте ООН Дорожной карте по цифровому сотрудничеству «Обеспечение защиты прав человека» Генерального секретаря ООН постулируется принцип распространения прав человека как на оффлайн, так и на онлайн (цифровую) среду. В связи с чем предлагается «поставить права человека в центр нормативно-правовой базы и законодательства в области цифровых технологий» [31].

В Европейском Союзе также отсутствует законодательно оформленное определение цифровых прав. В настоящее время, основным правовым инструментом, регулирующим цифровые права в ЕС, является Общий регламент по защите данных (General Data Protection Regulation (GDPR)), вступивший в силу в мае 2018 года и обеспечивающий комплексную правовую основу для защиты персональных данных и конфиденциальности [27]. Кроме того, руководствуясь постулатами и принципами, предложенными ООН, в отношении цифровых прав, ЕС принял в 2022 году Декларацию о цифровых правах и принципах цифрового десятилетия (the European Declaration on Digital Rights and Principles for the Digital Decade), согласно которой человек и его универсальные права, а также такие ценности, как солидарность, инклюзивность, свобода выбора, устойчивое развитие, безопасность и другие находятся в центре европейского пути цифровой трансформации [25].

Однако, наметившиеся контуры концепции цифровых прав в международном праве, которые мы можем проследить на основе упомянутых выше документов, не пересекаются с их нормативно-правовым определением, данным в ст. 1411 Гражданского кодекса РФ (ГК РФ), согласно которому таковыми признаются права, «содержание и условия осуществления которых определяются в соответствии с правилами информационной системы, отвечающей установленным законом признакам» [6]. То есть в рамках российского законодательства «цифровые права» рассматриваются как специальное отраслевое понятие, на что указывает в своей статье М. А. Рожкова [18, с. 7]. Тем не менее, введение данного определения в ГК РФ в 2019 году, позволило включить цифровые права в ряд обязательных прав и стало важной вехой на пути формирования полноценного механизма законодательного регулирования правоотношений в виртуальном пространстве. Следующим шагом в этом направлении, по мнению А. В. Паламарчук, должно стать законодательное урегулирование понятия «информационная система», например, посредством закрепления признаков децентрализованной информационной системы в Федеральном законе №149-ФЗ «Об информации, информационных технологиях и о защите информации» [14, с. 6].

Еще одним важным этапом совершенствования нормативно-правовой базы, регулирующей цифровую среду, стало утверждение распоряжением Правительства РФ № 1189-р Концепции создания и функционирования национальной системы управления данными и плана мероприятий ("дорожной карты") по созданию национальной системы управления данными на 2019-2021 годы, основной целью которой является «повышение эффективности создания, сбора и использования государственных данных как для предоставления государственных и муниципальных услуг и осуществления государственных и муниципальных функций, так и для обеспечения потребности физических и юридических лиц в доступе к информации» [12]. Однако, из Доклада Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека следует, что положенный в основу данной Концепции подход к определению «государственных данных» «может лишить граждан полноценного права управления своими персональными данными и создать угрозу манипулирования и иных злоупотреблений со стороны третьих лиц» [22, c. 59].

Упомянутая Концепция была разработана и утверждена в рамках реализации национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации», которая, среди прочего, направлена на обеспечение благоприятного правового режима для «возникновения и развития современных технологий и экономической деятельности, связанной с их использованием (цифровой экономики)» [17, c. 18]. Работа в этом направлении включает в себя, в частности, «создание методической основы для развития компетенций в области регулирования цифровой экономики» (задачи 1.20 и 1.21), что, в свою очередь, непосредственным образом связано с реализацией задач по «созданию формата индивидуальных профилей компетенций граждан и траекторий их развития, а также с определением правил доступа к этой информации физических и юридических лиц» (задача 2.3) и по «обеспечению масштабного использования профилей компетенций и персональных траекторий развития на рынке труда» (задача 2.8) [17, с. 40].

Формирование в России «цифровых профилей граждан» в рамках системы образования с целью подготовки кадров для цифровой экономики вызвало ряд опасений у авторов Доклада «Цифровая трансформация и защита прав граждан в цифровом пространстве», на который мы уже ссылались ранее. Так, проанализировав проект Федерального Закона №747513–7 «О внесении изменений в отдельные законодательные акты (в части уточнения процедур идентификации и аутентификации)», Приказ Минцифры России от 18.11.2020 г. № 600 «Об утверждении методик расчёта целевых показателей национальной цели развития РФ "Цифровая трансформация"» и другие документы, члены Совета при Президенте РФ по развитию гражданского общества и правам человека среди ключевых рисков и угроз обозначили: «повышение рисков утечек информации о россиянах», угрозу «активного внешнего влияния на судьбы людей», «риски злоупотреблений и поражения граждан в правах», «дискриминация граждан в зависимости от уровня их рейтингов» [22, c. 61-64]. Они также акцентировали внимание на том, что «при использовании новейших технологий должны быть исключены риски нарушения фундаментальных прав и свобод человека и гражданина, политических, социальных и экономических прав», и рекомендовали установление запрета «цифровой слежки, цифровых “двойников”, “профилей”, “траекторий” и “рейтингов”» [22 c. 113].

В процессе цифровизации сферы взаимодействия граждан и государства и развитии связанного с этим процессом законодательства важную роль играет утвержденный в 2019 году федеральный проект «Цифровое государственное управление» национальной программы «Цифровая экономика Российской Федерации», реализуемый в рамках государственной программы «Информационное общество». Согласно указанным в паспорте проекта целевым показателям, к 2024 году 70% всех взаимодействий граждан и бизнеса с государством должны осуществляться в цифровом формате, и 100% приоритетных государственных услуг и сервисов должны предоставляться онлайн, без необходимости личного посещения органов власти [15]. С целью обеспечения соответствующей нормативно-правовой базы для достижения указанных показателей, в частности, был принят Федеральный закон РФ от 30.12.2020 г. № 509-ФЗ «О внесении изменений в отдельные законодательные акты РФ» (далее – ФЗ № 509), который оказал значительное влияние на ключевые нормы Федерального закона РФ от 27.07.2010 г. № 210-ФЗ «Об организации предоставления государственных и муниципальных услуг» [22].

Кроме того, реализация политических прав граждан России в цифровом формате в настоящее время возможны, например, посредством Интернет-портала «Российская общественная инициатива» (www.roi.ru), механизм функционирования которой был учрежден Указом Президента РФ от 04.03.2013 № 183 «О рассмотрении общественных инициатив, направленных гражданами Российской Федерации с использованием интернет-ресурса “Российская общественная инициатива”», а также с использованием технологии дистанционного электронного голосования (ДЭГ), которая впервые была применена на выборах в Московскую городскую Думу в 2019 году и регулировалась Федеральным законом от 29.05.2019 № 103-ФЗ «О проведении эксперимента по организации и осуществлению дистанционного электронного голосования на выборах депутатов Московской городской Думы седьмого созыва» [8, с. 68]. Другим значимым инструментом реализации политических прав граждан России в цифровом формате является Федеральный портал проектов нормативных правовых актов (regulation.gov.ru) - официальный сайт для размещения информации о подготовке федеральными органами исполнительной власти проектов нормативных правовых актов и результатах их общественного обсуждения [16].

В результате цифровизации судебной системы в России были внедрены электронные сервисы, которые позволили осуществлять подачу документов в суд, проводить судебные заседания в режиме видеоконференции, анализировать данные с использованием искусственного интеллекта, а также автоматизировать делопроизводство. Одним из примеров таких сервисов является интернет-портал Государственной автоматизированной системы (ГАС) «Правосудие», функционирующий в России. Он предоставляет гражданам возможность получить информацию о деятельности судов, узнать об их организационной структуре и полномочиях, ознакомиться с делами, находящимися в производстве, и судебными актами, принятыми по ним, а также узнать порядок их обжалования. Кроме того, через этот портал граждане могут подать документы или обращения в российские суды онлайн. Преимущества цифровизации судебной системы очевидны: сокращение сроков рассмотрения дел, снижение нагрузки на судей, повышение прозрачности и открытости судебного процесса.

Таким образом, мы могли наблюдать эволюцию российского законодательства и законотворчества а также, от части, международного права в области регулирования и обеспечения цифровых прав граждан. И, несмотря на отсутствие на текущем этапе развития полной и всеобъемлющей нормативно-правовой базы, мы могли, тем не менее, убедиться, что существующие сегодня концепции цифровых прав непосредственным образом связаны с фундаментальными правами человека, а потому именно цифровые права, по мнению М. А. Рожковой, могут способствовать «правовому обеспечению глобального устойчивого развития» [18, с.7].

Институционализация цифровых прав граждан: риски и перспективы

Институционализация цифровых прав представляет собой процесс закрепления и регулирования отношений, связанных с использованием цифровых технологий и интернета, на уровне государственных и международных институтов. Этот процесс включает разработку и принятие законодательных актов, создание специализированных органов и механизмов контроля за соблюдением прав граждан в цифровой среде.

«В цифровом пространстве основные права и свободы имеют соответствующие цифровые «преломления»: право на защиту цифровой идентичности, право на доступ или отказ от доступа к цифровым технологиям, право на защиту ментальной неприкосновенности личности и защиту от манипуляции, право на защиту биометрических и других персональных данных, право на забвение… и так далее» [22, c. 8]. Права и свободы, а также суверенитет личности, включая их цифровые аспекты, подвергаются непосредственным рискам из-за бесконтрольного и чрезвычайно быстрого развития цифровой среды. При этом «цифровая» власть в России и в мире пока фактически никак не регламентирована.

Важно отметить, что большинство менеджеров и специалистов, которые получают доступ к цифровым инструментам благодаря своему служебному положению, не связаны обязательствами, аналогичными тем, которые накладываются на сотрудников спецслужб и силовых ведомств. Будучи гражданскими лицами, они не несут серьёзной ответственности, которая могла бы ограничить их действия, за исключением обязательств, прописанных в корпоративном договоре о неразглашении, что создаёт значительные риски утечки, продажи, разглашения и манипулирования данными в личных и корпоративных интересах.

С повсеместным внедрением цифровых технологий такие факторы, как социальный статус, финансовое положение, образование и навыки (кроме непосредственно связанных с цифровыми технологиями), теряют своё прежнее значение [22]. Теперь ключевое влияние на социально-политические и экономические процессы оказывают разработчики, владельцы и операторы цифровых технологий и платформ. Не случайно многие эксперты в области цифровизации отмечают появление новых акторов этого процесса – корпораций-посредников между обществом и государством. Если раньше такими посредниками были политические лидеры или политические партии, которые артикулировали интересы различных групп граждан, то сейчас это цифровые корпорации, выстраивающие коммуникации между государством и гражданином, являясь своего рода подрядчиком у государства. В этой связи в научном сообществе набирают актуальность исследования потенциала государственно-корпоративной гибридизации, как одного из сценариев трансформации традиционных политических режимов [4, 2021].

Авторы доклада «Цифровая трансформация и защита прав граждан в цифровом пространстве» указывают на появление нового «цифрового класса» в российском обществе, который состоит в первую очередь «из ИТ-специалистов, создающих системы слежения, хранения персональных и больших данных, систем искусственного интеллекта для управления массами людей, транспортом, государственными и медицинскими услугами и т.п., «цифровых клерков», имеющих доступ к цифровым данным и системам, а также из их непосредственного начальства» [22, с. 17]. Доступ к цифровым средствам производства и управления, а также к централизованным базам персональных и больших данных предоставляет новому классу беспрецедентные возможности для управления и манипуляций, что, в совокупности с почти полным отсутствием ответственности создает значительные угрозы для прав и свобод российских граждан [22, c. 18]. Авторы доклада отмечают многомерность и непредсказуемость динамики цифровой среды, которые значительно усложняют процесс контроля и государственного регулирования данной сферы. В этом ключе выделаются такие обстоятельства, усиливающие решение данной задачи, как:

- ненадёжность программного обеспечения;

- большое количество и разнообразие используемых одновременно технологий;

- большое количество самостоятельных игроков;

- скрытая деятельность криминальных операторов и зарубежных спецслужб [22, с. 20-21].

Таким образом, цифровая среда постоянно создает новые риски для общества и традиционного уклада государства, при этом, у органов публичной власти остается лишь «иллюзия контроля» над ней [22].

Кроме того, в настоящее время сбор и оборот цифровых пользовательских данных и других больших данных (биометрические, геоданные и др.) частными и государственными цифровыми игроками в значительной степени происходит вне правового поля. Наряду с не урегулированным законом сбором данных о гражданах, активно развивается новый метод получения персональных данных — вычисление и анализ косвенных признаков в больших данных с последующим формированием «профиля пользователя» или «цифрового профиля гражданина» [22, с. 26]. Сегодня уже можно вести речь о существовании цифровых корпораций, которые занимаются информационными операциями: анализом «цифровых следов», «цифровых теней» граждан и предоставляют для заказчика так называемые психопрофили.

Среди менее очевидных, но не менее значимых остаются риски «повышенной коррупционной емкости цифровой среды» [22, c. 32], угрозы киберпреступности и так называемых некинетических гибридных войн. Более того, в условиях повсеместной цифровизации происходит трансформация рынка труда. Этот процесс затронул не только структуру занятости, но и требования к навыкам и компетенциям работников, которые должны на сегодняшний день соответствовать спросу на цифровые и трансверсальные навыки. В этом контексте необходимо акцентировать внимание на обеспечении трудовых прав в цифровом пространстве, включая право работников на конфиденциальность. В частности, всё более актуальным становится вопрос регулирования использования работодателем высокотехнологичных инструментов контроля над сотрудниками, чтобы достичь баланса между повышением производительности труда и защитой права работника на приватность. Цифровые технологии могут привести и к усилению неравенства на рынке труда, поскольку некоторые работники могут оказаться менее конкурентоспособными в новой цифровой экономике.

Социальный рейтинг также является актуальной на сегодняшний день темой в контексте исследуемой проблематики. Такой рейтинг, основанный на сборе и анализе данных о поведении, предпочтениях и действиях людей, может стать мощным инструментом контроля и манипуляции и представляет тем самым серьёзную угрозу правам человека на свободу, равенство и защиту личной информации. Кроме того, социальный рейтинг может способствовать усилению социального неравенства, поскольку люди с низким рейтингом будут сталкиваться с ограничениями и дискриминацией. Также существует риск утечки личных данных и их неправомерного использования. Злоумышленники могут получить доступ к информации о социальном рейтинге людей и использовать её для шантажа, вымогательства или других незаконных целей.

Учитывая большое количество рисков, сопровождающих процесс цифровизации, очевидным является отставание российского законодательства в вопросах контроля и регулирования цифровой среды. В частности, на сегодняшний день в России отсутствует законодательно регламентированный «цифровой кодекс» – систематизированный свод законов, регулирующий отношения в сфере информационных и цифровых технологий. В некоторых странах Содружества Независимых Государств (СНГ), например, в Кыргызстане и Узбекистане, уже опубликованы проекты подобных кодексов. Мировая практика содержит успешные примеры создания и внедрения в государственное управление цифровых кодексов или их аналогов - специальных законов для информационных отношений в рамках конкретного института или направления. Так, в Италии с 2005 года действует Кодекс цифрового администрирования или Цифровой административный кодекс (Codice dell'amministrazione digitale). В Европейском Союзе цифровая стратегия содержит несколько документов: Европейскую стратегию для данных (A European strategy for data), Регулирование свободного потока обезличенных данных в ЕС (Regulation оn а framework for the free flow of non-personal data in the EU), Директиву об открытых данных и повторном использовании информации государственного сектора (The Directive оn ореn data and the re-use of public sector information); Закон об управлении данными (The Data Governance Act) и др. В Канаде разработан Закон об осуществлении Цифровой хартии (Digital Charter Implementation Act, 2022), в Сингапуре действует Государственная программа, направленная на расширение местной цифровой экономики и развитие умного цифровизированного общества (Digital Government Blueprint, DGВ) [9, с. 8-9]. Однако в большинстве стран до сих пор применяется фрагментарный подход к регулированию информационной сферы.

Цифровой кодекс способен объединить и усовершенствовать существующее законодательство, касающееся электронного документооборота, защиты персональных данных, облачных технологий и искусственного интеллекта. В ближайшем будущем Министерство цифрового развития, связи и массовых коммуникаций Российской Федерации намерено обновить нормативно-правовую базу в сфере цифровизации, а в средне- и долгосрочной перспективе — упорядочить профильное законодательство, преобразовав его в унифицированный кодекс [3].

Роль института уполномоченного по правам человека также значительно возрастает в условиях активного внедрения цифровых технологий в работу государственных органов, общественных институтов и повседневную жизнь граждан. Сам институт под воздействием цифровизации претерпевает организационные изменения. Так, на сегодняшний день существует два основных направления цифровой трансформации работы института омбудсмена [19]. Первое направление связано с цифровизацией механизмов правозащитной деятельности, таких как мониторинг, приём и рассмотрение жалоб и обращений, правовое просвещение и информирование, межрегиональное и международное сотрудничество [19]. В данном контексте необходимо упомянуть, что в Российской Федерации инициирован процесс разработки единой Государственной информационной системы Уполномоченного по правам человека (ГИС «УПЧ»). Эта система призвана объединить базы данных региональных и федерального омбудсменов, упростить взаимодействие с гражданами, автоматизировать сбор данных о массовых или грубых нарушениях прав и свобод, а также предоставить возможность загружать предложения по совершенствованию федерального и регионального законодательства.

Второе направление цифровой трансформации работы института омбудсмена связано с рассмотрением жалоб и обращений, касающихся нарушений прав человека в контексте цифровизации [19]. В ежегодном докладе о деятельности Уполномоченного по правам человека в Российской Федерации за 2022 [22] год подчёркивается, что цифровизация практически всех сфер человеческой деятельности закономерно повышает уровень общественной озабоченности вопросами защиты частной жизни. Результаты опросов общественного мнения свидетельствуют о том, что с каждым годом уменьшается число людей, уверенных в сохранности своих данных в интернете, а также снижается доля респондентов, считающих, что они обладают достаточными знаниями для защиты своих персональных данных [13]. Эти тенденции сопровождаются увеличением числа случаев утечки персональных данных интернет-пользователей [21]. По оценкам экспертов, в 2022 году количество таких случаев выросло в 40 раз, а личная информация около 100 миллионов человек стала общедоступной. С учётом вышеизложенного возрастает необходимость в усилении гарантий информационной безопасности, а также повышения уровня информационной грамотности населения.

Выводы

Учитывая результаты проведенного политико-правового анализа, следует заключить, что защита прав граждан в условиях цифровизации представляет собой сложный и многогранный процесс, требующий комплексного подхода и взаимодействия всех заинтересованных сторон. Развитие цифровых технологий открывает новые горизонты для улучшения качества и условий жизни граждан, порождая при этом вызовы, связанные с необходимостью обеспечения безопасности и защиты прав граждан в виртуальном пространстве.

Анализ текущего состояния законодательства и практики его применения показывает, что существует потребность в дальнейшем совершенствовании нормативно-правовой базы, регулирующей отношения в сфере цифровых технологий. Необходимо уделить особое внимание разработке эффективных механизмов защиты личных прав и свобод, а также персональных данных граждан в цифровом пространстве, обеспечению кибербезопасности и противодействию киберпреступности. Важным аспектом является также повышение уровня цифровой грамотности населения, что позволит гражданам более осознанно подходить к использованию цифровых технологий и принимать меры для защиты своих прав и интересов. Четкое определение границ «цифровой» власти и регламентация деятельности цифровых корпораций будут способствовать повышению прозрачности и подотчетности в управлении цифровой средой, предотвращению злоупотреблений и нарушений прав граждан в виртуальном пространстве, а также укреплению доверия между государством и гражданами в эпоху новой цифровой реальности.

Защита прав граждан в цифровую эпоху требует совместных усилий государства, общества и каждого отдельного гражданина. Осознанное участие граждан, правозащитников, гражданских объединений в решении вопросов защиты прав и свобод граждан в цифровом пространстве может создать условия для безопасного и гармоничного развития цифрового общества, где каждый человек будет чувствовать себя защищенным и уверенным в завтрашнем дне. Результаты представленного исследования могут быть в дальнейшем дополнены посредством расширения исследовательского поля, изучения успешного международного опыта защиты цифровых прав граждан.


Источники:

1. Баранов П.П. Конституционные права и свободы человека в цифровую эпоху // Северо-Кавказский юридический вестник. – 2019. – № 2. – c. 63-69. – doi: 10.22394/2074-7306-1-2-63-69.
2. Баранов П.П., Мамычев А.Ю., Мордовцев А.Ю. Права и свободы человека в цифровую эпоху: проблемы и перспективы политико-правовой динамики // Балтийский гуманитарный журнал. – 2019. – № 4(29). – c. 320-324. – doi: 10.26140/bgz3-2019-0804-0073.
3. В Минцифры считают, что Цифровой кодекс примут не раньше 2026 года. Pravo.ru. [Электронный ресурс]. URL: https://pravo.ru/news/250016/?ysclid=lw66k3qwkn146286855.
4. Володенков С.В. Потенциал государственно-корпоративной гибридизации в процессах трансформации традиционных политических режимов // Журнал политических исследований. – 2021. – № 2. – c. 19-28. – doi: 10.12737/2587-6295-2021-5-2-19-28.
5. Глушкова С.И., Летунов Е.Д. Развитие нового поколения прав человека в эпоху цифровых технологий // Вестник Гуманитарного университета. – 2020. – № 4(31). – c. 16-28.
6. Гражданский кодекс Российской Федерации (часть первая) от 30.11.1994 N 51-ФЗ (ред. от 11.03.2024). ГК РФ Статья 141.1. Цифровые права (введена Федеральным законом от 18.03.2019 N 34-ФЗ). Консультант Плюс. [Электронный ресурс]. URL: https://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_5142/8568bf88dfcddf96ec39cede2444c36c998fbde3/?ysclid=lvye5mrazw974297228 (дата обращения: 30.03.2024).
7. Карцхия А.А. Цифровая трансформация и права человека // Русская политология. – 2018. – № 4(9). – c. 33-38.
8. Комарова В.В. Политические права граждан России в цифровой среде // Право и цифровая экономика. – 2021. – № 4(14). – c. 63-72. – doi: 10.17803/2618-8198.2021.14.4.063-072.
9. Концепция Федерального закона «Цифровой кодекс Российской Федерации». A-mor.ru. [Электронный ресурс]. URL: https://a-mor.ru/wp-content/uploads/2023/12/1090-%D0%98%D1%81%D1%85.pdf (дата обращения: 30.03.2024).
10. Напсо М.Б. Индивид, общество и право в цифровую эпоху // Мир науки. – 2021. – № 1.
11. Гарумов Н.М., Касумов Р.М. Права человека в цифровую эпоху: к вопросу о защищенности человека в виртуальной реальности // Закон и право. – 2022. – № 1. – c. 44-49. – doi: 10.24412/2073-3313-2022-1-44-49.
12. Об утверждении Концепции создания и функционирования национальной системы управления данными и плана мероприятий ("дорожной карты") по созданию национальной системы управления данными на 2019-2021 годы [Распоряжение Правительство Российской Федерации от 3 июня 2019 года N 1189-р] (с изменениями на 14 мая 2021 года). Docs.cntd.ru. [Электронный ресурс]. URL: https://docs.cntd.ru/document/554802572 (дата обращения: 30.03.2024).
13. Отношение россиян к защите персональных данных. Опрос. Аналитический центр НАФИ. [Электронный ресурс]. URL: https://nafi.ru/projects/it-i-telekom/otnoshenie-rossiyan-k-zashchite-personalnykh-dannykh/ (дата обращения: 10.04.2024).
14. Паламарчук А.В. Цифровые права в России: реальность и перспективы // Вестник университета прокуратуры Российской Федерации. – 2019. – № 4(72). – c. 5-11.
15. Паспорт федерального проекта «Цифровое государственное управление» [утв. президиумом Правительственной комиссии по цифровому развитию, использованию информационных технологий для улучшения качества жизни и условий ведения предпринимательской деятельности от 28 мая 2019 г. N 9]. Digital.gov.ru. [Электронный ресурс]. URL: https://digital.gov.ru/uploaded/files/pasport-federalnogo-proekta-tsifrovoe-gosudarstvennoe-upravlenie.pdf (дата обращения: 30.03.2024).
16. Портал проектов нормативных правовых актов. [Электронный ресурс]. URL: https://regulation.gov.ru/ (дата обращения: 10.05.2024).
17. Программа «Цифровая экономика Российской Федерации» [утверждена распоряжением Правительства Российской Федерации от 28 июля 2017 г. № 1632-р]. Static.government.ru. [Электронный ресурс]. URL: http://static.government.ru/media/files/9gFM4FHj4PsB79I5v7yLVuPgu4bvR7M0.pdf (дата обращения: 30.03.2024).
18. Рожкова М.А. Цифровые права: публично-правовая концепция и понятие в российском гражданском праве // Хозяйство и право. – 2020. – № 10(525). – c. 3-12.
19. Сергей Бабуркин поделился опытом защиты прав человека в эпоху цифровизации. Ombudsmanrf.org. [Электронный ресурс]. URL: https://ombudsmanrf.org/ombudsman/bio/novosti-upolnomochen-ogo/9d7dcc3d-9735-4d63-aa27-89c9b8341c56 (дата обращения: 30.03.2024).
20. Талапина Э.В. Эволюция прав человека в цифровую эпоху // Труды Института государства и права Российской академии наук. – 2019. – № 3. – c. 122-146. – doi: 10.35427/2073-4522-2019-14-3-talapina.
21. Урожай сливов: утечки персональных данных россиян выросли в 40 раз. Информационный портал газеты «Известия». [Электронный ресурс]. URL: https://iz.ru/1457616/ivan-chernousov/urozhai-slivov-utechki-personalnykh-dannykh-rossiianvyrosli-v–40-raz (дата обращения: 17.04.2024).
22. Цифровая трансформация и защита прав граждан в цифровом пространстве. Доклад Совета при Президенте Российской Федерации по развитию гражданского общества и правам человека. Ifap.ru. [Электронный ресурс]. URL: https://ifap.ru/pr/2021/n211213a.pdf (дата обращения: 30.03.2024).
23. Allahrakha N. Balancing Cyber-security and Privacy: Legal and Ethical Considerations in the Digital Age // Legal Issues in the Digital Age. – 2023. – № 2. – p. 78-121. – doi: 10.17323/10.17323/2713-2749.2023.2.78.121.
24. Custers B. New digital rights: Imagining additional fundamental rights for the digital era // Computer Law & Security Review. – 2022. – p. 105636. – doi: 10.1016/j.clsr.2021.105636.
25. European Declaration on Digital Rights and Principle. Digital-strategy.ec.europa.eu. [Электронный ресурс]. URL: https://digital-strategy.ec.europa.eu/en/library/european-declaration-digital-rights-and-principles (дата обращения: 30.03.2024).
26. Mathiesen K. Human Rights for the Digital Age // Journal of Mass Media Ethics. – 2014. – № 1. – p. 2-18. – doi: 10.1080/08900523.2014.863124.
27. REGULATION (EU) 2016/679 OF THE EUROPEAN PARLIAMENT AND OF THE COUNCIL of 27 April 2016 on the protection of natural persons with regard to the processing of personal data and on the free movement of such data, and repealing Directive 95/46/EC (General Data Protection Regulation). Official Journal of the European Union. [Электронный ресурс]. URL: https://eur-lex.europa.eu/legal-content/EN/TXT/PDF/?uri=CELEX:32016R0679 (дата обращения: 30.03.2024).
28. Taylor L. What is data justice? The case for connecting digital rights and freedoms globally // Big Data & Society. – 2017. – № 2. – doi: 10.1177/2053951717736335.
29. Thomas I., Ramesh H., Wilson C., Alloul E Protecting privacy rights in the digital age. Mcgill.ca. [Электронный ресурс]. URL: https://www.mcgill.ca/maxbellschool/files/maxbellschool/protecting_privacy_rights_in_the_digital_age_interac_2023.pdf (дата обращения: 31.03.2024).
30. Trstenjak V. Human Rights in the Digital Era: From Digital Practice to Digital Law and Case Law. / In book: The Fourth Industrial Revolution and Its Impact on Ethics. Sustainable Finance. - Cham: Springer, 2021. – 241-251 p.
31. The United Nations Secretary-General’s Roadmap for Digital Cooperation. Ensuring the protection of human rights. United nations. [Электронный ресурс]. URL: https://www.un.org/techenvoy/sites/www.un.org.techenvoy/files/general/Digital_Human_Rights_Summary_PDF.pdf (дата обращения: 30.03.2024).
32. Zhou S. Legal Protection of Equal Rights in the Digital Age // In 2022 8th International Conference on Humanities and Social Science Research (ICHSSR 2022). 2022. – p. 1423-1427.– doi: 10.2991/assehr.k.220504.258.

Страница обновлена: 01.07.2024 в 20:47:19