Современное состояние формирующейся системы региональной безопасности Центральной Азии

Введение

Региональная безопасность является ключевым элементом, формирующим и обеспечивающим поддержание международной безопасности. Она представляет собой международно-правовую подсистему, обеспечивающую поддержание мира и осуществление коллективных мер членами регионального сообщества, направленных на предотвращение, локализацию и устранение различных угроз нарушению мира, а также его восстановление как в пределах своего региона, так и за его пределами. На состояние региональной безопасности существенное влияние оказывает расстановка центров силы в масштабах региона, а также взаимодействующие или пересекающиеся интересы основных полюсов силы формирующегося нового мирового порядка. Взаимосвязанность международной и региональной безопасности обуславливают существование общих для них черт развития, вызванных тенденциями глобализации, которые сочетаются с множественными формами их различия, обусловленными региональной спецификой.

Главным алгоритмом региональной безопасности является ее международно-правовая система, включающая совокупность упорядоченных международно-правовых и военно-политических мер государств региона, направленных на обеспечение поддержания мира, локализацию и устранение различных угроз нарушению мира, а также его восстановление, как в пределах своего региона, так и за его пределами. Организация функционирования системы региональной безопасности может осуществляться посредством создания для этого специальных организаций или же объединениями государств универсального характера, имеющих соответствующие институциональные органы. Во вновь формирующихся регионах мира отсутствие собственной системы региональной безопасности может компенсироваться двусторонними и многосторонними договорами, заключенными странами региона или же системами безопасности рядом расположенных региональных организаций.

Основную угрозу системе безопасности представляют региональные конфликты, являющиеся следствием нерешенных социально-экономических, политических и национальных проблем, существующих в общественно-политических формациях стран региона. Существующие внутригосударственные и межгосударственные противоречия регионального уровня усиливаются новыми нетрадиционными угрозами в форме международного терроризма, религиозного экстремизма, наркотрафика и незаконной миграции. Существенным фактором, подрывающим региональную стабильность, являются территориальные и пограничные споры, существующие между странами региона. Как и много десятилетий назад, основным средством в предотвращении и урегулировании региональных конфликтов является современное международное право, содержащее широкий спектр международно-правовых средств для разрешения всевозможных конфликтов на любой из их стадий.¹ Решающим условием в достижении мирного разрешения конфликта является готовность сторон соблюдать и выполнять в полном объеме взятые обязательства по урегулированию возникших противоречий.

Образование на постсоветском пространстве региона Центральная Азия

Центральная Азия как отдельный вновь сформировавшийся регион функционирует на протяжении последних трех десятилетий. Он образовался в результате выхода из состава бывшего Советского государства республик Средней Азии, которые имели общую предысторию общественно-исторического развития, древние этнические, языковые и социально-экономические связи. Несмотря на длительное пребывание в составе единого социалистического государства, вновь образовавшиеся независимые государства имели неодинаковые политико-экономические условия для своего дальнейшего поступательного развития. Именно по этой причине попытки создания на территории данного региона экономических интеграционных сообществ и эффективных структур безопасности, к сожалению, не привели к положительным результатам.

По мнению экспертов, объективные выводы о состоянии структуры безопасности Центральноазиатского региона могут быть сделаны только в том случае, если при анализе складывающейся обстановки в регионе и объективном прогнозировании тенденций ее развития будет непредвзято оценена готовность формирующейся системы адекватно реагировать на возникающие вызовы и угрозы.

Участие государств Центральной Азии в первую очередь в структурах постсоветского пространства объясняется тем, что, несмотря на изменение условий политических отношений между субъектами бывшего Союзного государства, экономические и социально-культурные взаимоотношения оказались более устойчивыми и долговременными и продолжают создавать плодотворную основу для взаимовыгодного сотрудничества². По нашему мнению, в предстоящий период данная тенденция будет сохранять свою силу и оказывать благоприятное воздействие на совершенствование двусторонних отношений и формирование новой конфигурации региональной безопасности.

В начале процесса развала СССР зарубежные эксперты и аналитики предсказывали коллапсоподобные сценарии развития обстановки в Центральной Азии³. Однако они не всегда брали во внимание нестабильность обстановки в близлежащих региональных системах (в Афганистане, Пакистане, Иране, странах Кавказа и Ближнего Востока, в том числе и в странах СНГ), которые оказывали негативное влияние на вновь формирующийся регион. И как показали последующие исторические события, наиболее серьезные угрозы безопасности этих стран исходили именно с территории сопредельных регионов, где на протяжении длительного периода существовали внутригосударственные конфликты. Кроме того, эта ситуация усугублялась тем, что на данных территориях еще не успели сформироваться и получить должного развития системы региональной безопасности, так как в то время основные усилия международного сообщества были сосредоточены на урегулировании проблем безопасности биполярного мира.

В частности, одной из основных причин гражданской войны в Таджикистане, так же как и возникновения проблемы наркотрафика, стало многолетнее вооруженное противоборство политических сил в Афганистане и превращение его в центр международного терроризма⁴. Последнее обстоятельство предопределило осуществление неоднократных вторжений международных террористических групп на территории Таджикистана, Узбекистана и Кыргызстана. По сей день данная страна продолжает оставаться серьезным источником нестабильности не только для Центральноазиатского региона, но и для всего мирового сообщества.

Геостратегическая значимость региона Центральной Азии впервые проявилась во второй половине ХIХ века, когда здесь развернулось колониальное разграничение сфер влияния между царской Россией и Англией. По мере свершения эпохальных событий в мировой истории в регионе постепенно стала происходить смена «игроков» при сохраняющейся неизменности противостояния представителей двух противоборствующих мировых систем – капитализма и социализма. Так, во время Гражданской, Первой и Второй мировых войн территории Ирана и Афганистана активно использовались представителями капиталистической системы для вмешательства в общественно-поли­тические события, происходившие на территории республик Средней Азии бывшего Советского Союза. Особое место в череде данного противоборства занимает ввод в 1979 г. ограниченного контингента советских войск в Афганистан и оказание западными странами во главе с США всесторонней помощи отрядам афганской вооруженной оппозиции, действовавшим как на территории своей страны, так и Пакистана⁵. Именно это стало основной причиной того, что после вывода советских войск в феврале 1989 г. Афганистан превратился в оплот международного терроризма.

Усиление интенсивности гражданской войны в сопредельном Афганистане после активизации в 1993 г. движения «Талибан» и примерно в это же время обострение внутренних противоречий в центральноазиатских государствах предопределили высказывание экспертов о возможной «экспансии религиозных экстремистов» на территорию Центральной Азии⁶ и возникновение новой угрозы безопасности странам Европы. Очередной виток напряженности в Центральноазиатском регионе пришелся на начало третьего тысячелетия, когда через месяц после известных террористических актов в США 11 сентября 2001 г. в Афганистане началась военная операция «Несокрушимая свобода» с участием войсковых подразделений стран антитеррористической коалиции. Наличие такого желания в очередной раз проявилось после обозначившегося «Фактора 2014», вызванного выводом Международных сил содействия безопасности (МССБ/ISAF) из Афганистана, официальное пребывание которого завершилось 7 декабря 2014 г.⁷ В преддверии завершения вывода американского военного контингента из данной страны, намеченного на 11 сентября 2021 г., ситуация еще больше обострилась и привела к захвату формированиями движения «Талибан» приграничных афганских уездов на границе с центральноазиатскими странами.⁸

Последствия вывода из Афганистана войск иностранного контингента

Многие эксперты высказывают опасения, что в случае вывода войск антитеррористической коалиции с территории Афганистана без достижения основных целей военной операции и оказания гуманитарной помощи ситуация в данной стране может резко ухудшиться. Это уже приходилось наблюдать сразу же после вывода советских войск в 1989 г. и в период прихода к власти движения «Талибан». При таком сценарии развития обстановки в Афганистане реально существовала опасность возрастания нестабильности в странах Центральной Азии.

Анализируя данную ситуацию, доктор политических наук Д.Б. Малышева справедливо подчеркивает, что «От существующих в регионе Центральной Азии структур безопасности потребуются значительные усилия – военно-политические, дипломатические, экономические, чтобы не допустить расползания хаоса по всей Евразии. Очевидно, что ни Китай, ни нерегиональные политические силы (США, НАТО, Евросоюз) не будут брать на себя ответственности за поддержание стабильности в регионе. Для Соединенных Штатов, например, с завершением войны в Афганистане (или, по крайней мере, участия в ней США) географически отдаленный от них регион Центральной Азии, скорее всего, утратит существенную часть своего военного значения, хотя, возможно, опосредованное соперничество с Россией за ресурсы в регионе сохранится. Определенно США не будут заинтересованы и в возвращении России в том или ином виде в Афганистан и уже тем более – в укреплении российского военного и экономического присутствия в Центральной Азии. Таким образом, возникающие в Центральной Азии в связи с афганской ситуацией новые реалии и возможности будут определяться позицией, прежде всего самой России»⁹.

Складывавшаяся ситуация, вызванная выводом американского военного контингента, могла повлиять на позиции не только внерегиональных «игроков», но и на действия субрегиональных лидеров в лице Китая, Индии, Ирана и Пакистана, которые имеют в этой стране свои интересы, часть из которых обусловлена существующими между ними межгосударственными противоречиями. Оценивая подобные перспективы, известный эксперт Омар Нессар писал, что «в долгосрочной перспективе для Исламабада существует опасность сближения Индии и Афганистана и даже заключения ими своего рода «антипакистанского альянса», который может опоясать пакистанскую территорию. Кроме транспортных и военных проблем такое окружение, по мнению пакистанского руководства, может быть использовано их противниками для стимулирования сепаратистских движений как на севере ИРП, в местах проживания пуштунских племен, так и на востоке страны. При этом вопросы сепаратизма стали вызывать особую озабоченность Исламабада после того, как Индия открыла новые дипломатические миссии в ряде приграничных с Пакистаном афганских городов. Учитывая еще не стершийся в памяти опыт потери Бангладеш, пакистанская элита опасается угрозы дезинтеграции страны как одного из негативных сценариев будущего политического развития Пакистана. Столь сложная региональная политическая архитектура создает почти безвыходную ситуацию в деле решения афганского кризиса»¹⁰.

Ни для кого не секрет, что для установления своего влияния как на территории постсоветского пространства, так и в Центральноазиатском регионе мировые державы, в первую очередь США, используют возможности международных организаций. В то же время одним из приоритетных направлений внешнеполитической деятельности стран региона является их сотрудничество с такими универсальными организациями, как ООН, ОБСЕ и НАТО, для получения экономической и военно-технической помощи в интересах укрепления региональной и национальной безопасности.

Узбекистаном неоднократно использовалась трибуна Организации Объединенных Наций для привлечения внимания международного сообщества к проблеме нестабильности обстановки в Афганистане, угрозам, исходящим с территории данного государства, для безопасности стран Центральной Азии в виде международного терроризма и наркобизнеса. Однако данной организацией, помимо декларативных заявлений и организационных международно-правовых мер по налаживанию переговорного процесса для достижения внутриафганского урегулирования, каких-либо других, более продуктивных действий, пока не было предпринято.

Ради справедливости следует отметить, что военная операция межнациональных сил, начатая в октябре 2001 года в Афганистане, хотя и не была инициирована Советом безопасности ООН, однако она оказала решающее влияние на снижение потенциальных угроз региональной безопасности. Несмотря на это, в настоящее время ввиду отсутствия со стороны Объединенных Наций должного контроля и влияния на процесс реинтеграции Афганистана не просматриваются перспективы окончательного разрешения «афганской проблемы»¹¹.

Что касается сотрудничества стран Центральной Азии с ОБСЕ в сфере обеспечения региональной безопасности, то можно отметить методическую, военно-техническую и финансовую помощь данной организации местным правоохранительным органам в вопросах борьбы с контрабандой наркотиков, оружия, боеприпасов и укрепления пограничного контроля на государственной границе. В то же время увязывание представителями ОБСЕ, аккредитованными в центральноазиатских странах, указанных видов помощи с «состоянием вопроса соблюдения прав человека» является ничем иным, как вмешательством во внутренние дела суверенных государств региона¹² и навязыванием «западных моделей демократии», которые не гармонизируются с местным менталитетом.

Следует отметить, что за годы независимости государства Центральной Азии наиболее динамично развивали отношения с военно-политическими структурами НАТО. Данное обстоятельство объяснялось следующими основными факторами. НАТО во главе с США не хотели упустить возможности приложить свои руки к демонтажу военных структур, оставшихся в наследство странам Центральной Азии от некогда устрашающей системы Вооруженных Сил бывшего Союза, являвшейся оплотом Варшавского договора. Они были заинтересованы в оказании влияния на ход строительства военной составляющей структуры обеспечения национальной безопасности центральноазиатских государств с целью последующего манипулирования ею для удовлетворения своих «жизненно важных интересов» и расширения рынка сбыта продукции военно-промышленного комплекса США. Североатлантический альянс и Соединенные Штаты получали в той или иной форме официальный доступ на территорию, о которой три десятилетия назад они не могли даже мечтать. В связи с возможным ухудшением обстановки после вывода МССБ, США и НАТО оказывают материально-техническую помощь государствам Центральной Азии в укреплении боевой мощи вооруженных сил в целях обеспечения ими своей территориальной целостности и неприкосновенности границ.

Влияние интеграционных сообществ постсоветского пространства на состояние безопасности в регионе Центральной Азии

Существенное влияние на состояние региональной безопасности в Центральной Азии продолжают оказывать общие тенденции развития обстановки на постсоветском пространстве, что вызвано сохранением между государствами связей, зародившихся и развивавшихся еще при бывшем Союзе. Тридцать лет назад имевшая место фрагментация бывшего СССР и продолжающаяся по настоящее время дифференциация политических отношений между членами СНГ есть проявление реализации государствами своих национальных интересов, которые иногда вступают в объективные противоречия с интересами Содружества.

Государства – участники СНГ, так же как и страны Центральной Азии, по-разному относятся к оценке вызовов и угроз национальной и региональной безопасности. Так, если в настоящее время членами Содружества являются 11 государств, то участниками ОДКБ – только шесть стран. В данном случае существенную роль играет территориально-пространственный фактор удаленности тех или иных государств от очагов вооруженных конфликтов, источников вызовов и угроз региональной и международной безопасности.

Подобная ситуация в формировании системы региональной безопасности постсоветского пространства зачастую подводит государства к дилемме – выбора между экономическим сотрудничеством и вступлением в новый военно-политический блок со всеми вытекающими последствиями для своего народа, в памяти которого еще свежи негативные стороны опыта функционирования Совета экономической взаимопомощи (СЭВ) и Организации Варшавского договора (ОВД). Рассматривая данную проблему, В. Циватый, первый проректор Дипломатической академии Украины, считает, что «ключевой характеристикой, которая определяет векторы развития стран постсоветского пространства, является поиск новыми независимыми государствами именно привлекательного интеграционного ядра…В целом можно говорить о завершении процесса формирования более или менее устойчивой системы внешнеполитических связей государств постсоветского пространства. Именно такое положение и определяет преобладание вектора избирательной интеграции, которая проявляется в том, что на передний план выдвинулось сотрудничество по линии Таможенного союза – ЕС. Сегодня интеграция – это неотъемлемая составляющая политического, экономического, институционального и культурного развития современного мира»¹³.

Однако в сложившихся условиях у постсоветских государств на пути выбора конкретного вектора сотрудничества существует много препятствий, обусловленных предшествующей историей их развития. Анализируя данный вопрос, азербайджанский эксперт Роман Матлаб-оглы Агаев полагает, что «конкретизируя проблемы на постсоветском пространстве, нужно отметить, что, во-первых, есть серьезные проблемы между отдельными государствами. Прежде всего, это территориальные конфликты и экономические разногласия. Чтобы решить их, надо предлагать конкретные экономические модели. Считаю, что неправильно смешивать исключительно политические вещи и ассоциировать союз с Россией с каким-то интеграционным объединением. Пример Украины показал, что упущен большой отрезок времени. И когда процесс вступления в ЕС стал уже необратимым, начинают делаться попытки вернуть все назад. Существует много проблем во внешней политике России, которые вовремя не решаются. Любое суверенное государство имеет право выбрать для себя свой путь: будь то евразийская или европейская интеграция»¹⁴.

Исследуя геополитические интересы России в Центральноазиатском регионе, российский эксперт А.А. Мрищук пишет, что «Российская Федерация заинтересована в сохранении доступа к сырьевым ресурсам Центральной Азии, в расширении рынка сбыта российских товаров, а также в создании пояса дружественных и зависимых от нее государств по периметру своих границ. Экономическая, а затем и, возможно, политическая интеграция в рамках СНГ способствовала бы снятию многих острых пограничных, территориальных и таможенных проблем регионального характера. Именно поэтому первоочередной задачей становится всемерное укрепление и развитие политических механизмов, являющихся средством политической, экономической и военной интеграции на евразийском континенте и постсоветском пространстве. Речь идет, прежде всего, о модернизации СНГ, так как, несмотря на все заявления о нежизнеспособности этой организации, она является той площадкой, которая позволяет эффективно решать многие политико-экономические проблемы на постсоветском пространстве. В свою очередь, такие организации, как ШОС, ОДКБ, ЕврАзЭс, способствуют формированию «единого военно-экономического и политического пространства», что существенно усиливает позиции в мировой политике всех участников этих образований и в значительной мере служит целям защиты национальных интересов России и ее партнеров»¹⁵.

Сотрудник МИД РФ А. Стерник, оценивая значение Центральноазиатского региона в системе региональной безопасности постсоветского пространства, справедливо полагает, что «Центральная Азия занимает в Содружестве особое место. Именно центральноазиатские страны составляют основной костяк таких интеграционных структур, как ЕАЭС и ОДКБ. Казахстан является основоположником и активным участником Таможенного союза и Единого экономического пространства. С Казахстаном, Киргизией, Таджикистаном и Узбекистаном нас объединяет общее членство в ШОС. Располагаясь на южных рубежах России, Центральноазиатский регион играет ключевую роль в обеспечении нашей национальной безопасности, являясь «буфером», предотвращающим масштабное проникновение значительных объемов афганских наркотиков на российскую территорию»¹⁶.

В свою очередь, государства Центральной Азии проявляют заинтересованность в том, чтобы Российская Федерация принимала участие в системе центральноазиатской региональной безопасности, при условии уважения национальных интересов стран региона. Анализируя перспективы такого сотрудничества, отечественный исследователь Б. Ирисметов прогнозирует, что у России «сохраняются неплохие шансы в конкуренции с США и Китаем за право укреплять обороноспособность стран СНГ, по-прежнему ориентирующихся на российское оружие. Следовательно, Россия будет наращивать усилия по укреплению региональной безопасности, уделяя внимание активизации взаимодействия в рамках ШОС, ОДКБ, Антитеррористических Центров СНГ и ШОС в Бишкеке и Ташкенте»¹⁷.

Следует отметить, что попытка центральноазиатских государств создать собственными силами эффективный механизм региональной безопасности, позволяющий адекватно реагировать на внешние вызовы и угрозы, не получила должного развития. Так, в декабре 1995 года военными ведомствами Казахстана, Кыргызстана и Узбекистана под эгидой Центрального командования вооруженных сил США было сформировано объединенное миротворческое подразделение «Центразбат». Опыт создания данного подразделения показал, что для противодействия агрессии и подрывной деятельности международных террористических групп на центральноазиатском направлении необходимо иметь более крупное военное формирование. В то же время комплектация указанного батальона, поддержание боеспособности и содержание его на постоянной основе стали для трех государств Центральной Азии первым совместным опытом кооперации военных усилий, направленных для поддержания мира в регионе.

Проблема создания эффективного механизма региональной безопасности и ее основных элементов была актуальна и трудноорганизуемой не только для центральноазатских государств, но и для всего постсоветского пространства. Так, например, для организации коллективного противодействия международно-террористическим центрам в декабре 2000 года был создан Антитеррористический центр СНГ, основная функция которого сводилась к координации деятельности силовых и правоохранительных структур государств Содружества и обмену оперативной информацией по проблеме борьбы с терроризмом. Однако ввиду неподготовленности соответствующих структур государств СНГ деятельность Антитеррористического центра оказалась малоэффективной, что актуализировало ускорение решения вопроса о создании сил оперативного реагирования в рамках ОДКБ.

В соответствии с планами деятельности ОДКБ в 2000 г. планировалось приступить «к практическому осуществлению мер по формированию на основе договоренностей между соответствующими государствами – участниками региональных систем коллективной безопасности и созданию соответствующих совместных органов управления»¹⁸. Однако реализация данных мер растянулась более чем на десять лет из-за существовавших в то время на постсоветском пространстве экономических кризисных явлений и изменения геополитической ситуации в сопредельном Афганистане.

С учетом существования на территории постсоветского пространства значительного количества неурегулированных межгосударственных и внутренних конфликтов государства – члены ОДКБ 6 октября 2007 г. заключают Соглашение о миротворческой деятельности. Данным Соглашением было определено, что «Решение о проведении миротворческой операции на территории государств – членов принимается Советом коллективной безопасности с учетом национального законодательства государств – членов на основании официального обращения государства – члена о проведении на его территории миротворческой операции или решения Совета Безопасности ООН о проведении миротворческой операции на территории государства, не входящего в ОДКБ»¹⁹.

Несмотря на высокий уровень международно-правовой регламентации деятельности ОДКБ и институционализацию ее структуры, история членства в данной организации имеет свои особенности. Так, первоначально участниками Организации стали девять государств СНГ, стремившихся в переходный период обезопасить себя от возможных агрессий извне. В 1999 г. под воздействием геополитической реструктуризации не продлили свое участие в договоре Грузия, Азербайджан и Узбекистан. Оценивая позицию Республики Узбекистан по вопросу применения коллективных сил ОДКБ, доктор исторических наук Ш. Кадыров справедливо считает, что «возражения Узбекистана, зафиксированные в «Особом мнении по проекту соглашения о КСОР ОДКБ», касаются принципов применения коллективных сил. Узбекистан отстаивает тезис о том, что «коллективные силы не могут использоваться как военная составляющая на пространстве СНГ и в государствах ОДКБ для разрешения споров и противостояния, которые могут возникнуть между этими государствами», поскольку каждое государство ОДКБ в состоянии само решать внутренние противоречия, а необходимость в привлечении КСОР может возникнуть только в случае «внешней агрессии и силового вмешательства извне». Еще одно принципиальное возражение Узбекистана – решение о направлении воинского контингента на территорию другого государства и его принятие на своей территории возможны только в том случае, если это не противоречит национальному законодательству»²⁰.

В условиях эскалации напряженности в северных провинциях Афганистана, вызванных выводом американского военного контингента, важное значение приобретает согласование усилий СНГ, ОДКБ и ШОС по обеспечению региональной безопасности в Центральной Азии. Анализируя складывающуюся ситуацию, бывший Чрезвычайный и Полномочный Посол РФ в Афганистане М.А. Конаровский пишет, что «для России все большую актуальность приобретает задача выработки новой стратегии по Афганистану «после 2014». Учитывая широкий региональный и международный аспект афганской проблематики, такая стратегия должна носить комплексный характер, охватывая, по существу, всю тематику внешнеполитической линии Москвы на Среднем Востоке, в Центральной и в определенной мере Южной Азии. Ее реализация неизбежно потребует не только значительных материальных затрат, но и дальнейшей работы по укреплению сотрудничества с центральноазиатскими партнерами, а также Китаем, другими соседями Афганистана (практически все они – либо члены ШОС, либо имеют статус наблюдателя). Она также должна быть конкретно сопряжена и с дальнейшим укреплением институтов СНГ и ОДКБ в этом регионе. Не обойтись и без укрепления экономической составляющей как для Афганистана, так и Центральной Азии. «Во втором эшелоне стратегии» должен находиться и ее внутрироссийский аспект, предполагающий дополнительные профилактические меры по борьбе с терроризмом и религиозным экстремизмом, а также контроль за нелегальной миграцией…»²¹.

Второй наиболее значимой международной организацией, вносящей вклад в дело обеспечения безопасности в Центральноазиатском регионе, является Шанхайская организация сотрудничества (ШОС). Первоначально, в апреле 1996 года, она была создана как многосторонний механизм решения пограничных вопросов и укрепления безопасности в зоне бывшей советско-китайской границы. В заключенном соглашении было определено, что стороны не будут использовать вооруженные силы, дислоцированные в районе границы «для нападения на другую Сторону, вести какую-либо военную деятельность, угрожающую другой Стороне и нарушающую спокойствие, и стабильность в районе границы»²².

В июле 2000 года шесть членов ШОС определили новую насущную задачу – придать своим межгосударственным отношениям форму региональной структуры многостороннего сотрудничества в различных сферах. На приоритетное место стали выдвигаться вопросы противодействия нетрадиционным угрозам безопасности, возникшим в результате изменения геополитической ситуации в регионе, а именно организация совместной борьбы с международным терроризмом, религиозным экстремизмом и национальным сепаратизмом.²³ И только в июне 2001 года на саммите в Шанхае было принято решение о преобразовании ее в международную организацию.

С началом операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане члены ШОС выступили с совместным заявлением, в котором было подчеркнуто, что «будучи близкими соседями Афганистана, мы в течение продолжительного времени непосредственно подвергались исходившим с его территории террористической и наркоугрозе задолго до событий 11 сентября и неоднократно предупреждали международное сообщество об опасности этих угроз. Именно поэтому государства – участники ШОС приняли активное участие в антитеррористической коалиции и предприняли меры по дальнейшей интенсификации работы ШОС на антитеррористическом направлении»²⁴. Последующим шагом этого заявления стало создание Региональной антитеррористической структуры (РАТС) ШОС в г. Ташкенте.

В Договоре о долгосрочном добрососедстве, дружбе и сотрудничестве, заключенном в 2007 г., было закреплено, что государства – члены ШОС «развивают долгосрочные отношения добрососедства, дружбы и сотрудничества в областях, представляющих интерес для Договаривающихся Сторон, в соответствии с общепризнанными принципами и нормами международного права»²⁵.

Следует отметить, что в отличие от ОДКБ в Шанхайской организации сотрудничества, помимо России и четырех стран Центральной Азии, присутствует геополитический игрок в лице Китая, что придает ШОС больше авторитета и свидетельствует о значительно возросшем его военно-стратегическом потенциале. Это позволяет государствам – членам Организации ставить перед собой более масштабные цели и задачи. Так, например, на очередном Уфимском саммите глав государств – членов Шанхайской организации сотрудничества было отмечено, что «эволюция ШОС проходит на фоне сложного этапа развития международных отношений, характеризуемого глобализацией экономического развития и становлением многополярного миропорядка. Эти процессы сопровождаются нарастанием вызовов и угроз безопасности, усилением неопределенности и нестабильности в различных регионах мира… В этих условиях государства – члены видят приоритетной задачей совершенствование деятельности и дальнейшую консолидацию ШОС в вопросах усиления совместной борьбы с угрозами региональной и глобальной безопасности, углубления экономического сотрудничества и гуманитарных связей на основе Стратегии развития ШОС до 2025 года»²⁶. В качестве одной из важнейших мер укрепления региональной безопасности государства – члены Организации признали углубление «сотрудничества в деле укрепления безопасности внешних границ, прежде всего в целях эффективного противодействия контрабанде наркотиков и оружия, торговле людьми, проникновению боевиков террористических организаций, активистов экстремистских и сепаратистских движений». Практическим воплощением данного тезиса стало подписание Соглашения о сотрудничестве и взаимодействии государств – членов ШОС по пограничным вопросам.

Не вызывает сомнения, что после начала проведения операции «Несокрушимая свобода» в Афганистане и создания в Центральноазиатском регионе сил оперативного реагирования ОДКБ и антитеррористических структур ШОС налицо факт возникновения ситуации военно-политического противостояния между членами указанных международных организаций и НАТО (во главе с США)²⁷. Подтверждением этому является то обстоятельство, что США и НАТО, оценивая свое присутствие в Афганистане как международную акцию по установлению и поддержанию мира, не координировали свои действия с ОДКБ и ШОС. Хотя в новой стратегической Концепции НАТО оговорено, что «уроки, изученные из операций НАТО, в особенности в Афганистане и Западных Балканах, подтверждают, что всесторонний политический, гражданский и военный подход необходим для эффективного кризисного управления. Союз надеется активно с другими международными акторами, прежде всего в течение и после кризисов, поощрять совместный анализ, планирование и проведение совместных действий, чтобы максимализировать последовательность и эффективность совместного международного усилия»²⁸.

Сложившаяся в регионе ситуация снижает эффективность борьбы с международным терроризмом, которая осуществляется перечисленными организациями и государствами, входящими в их структуры. Это позволяет заключить, что в настоящее время состояние системы безопасности Центральной Азии является неустойчивым и подверженным региональному геостратегическому соперничеству, существующему между США, Россией и Китаем.

Оценивая стремления американского доминирования, отечественный исследователь Р. Гулямов пишет, что « с вхождением в Центральную Азию американских военных США обрели фактор политической силы. В частности, американские политики и дипломаты активно выступают за диверсификацию маршрута транспортировки углеводородов из Центральной Азии в обход российских магистральных коммуникаций. Данные действия продиктованы стремлением минимизировать влияние России на политические процессы в Евразии»²⁹.

Поэтапная реорганизация региональных экономических структур ЦАРС (Центральноазиатское региональное содружество) – ЦАС (Центральноазиатский союз) – ЦАЭС (Центральноазиатское экономическое сообщество) – ЦАС (Центральноазиатское Сотрудничество) – ЕврАзЭС (Евразийское экономическое сообщество) – ЕАЭС (Евразийский экономический союз), а также изменение состава их участников не способствовали качественной структуризации процессов сотрудничества. Многие перспективные экономические идеи остались на бумаге, не получив своего реального воплощения. Представляется, что данное положение дел с экономическим сотрудничеством объясняется двумя основными причинами. Во-первых, у центральноазиатских государств отсутствует достаточный ресурсный потенциал для реструктуризации своих экономик и достижения на ее основе гармоничного регионального сотрудничества. Тридцатилетний исторический опыт построения ими своей независимости научил их тому, что никакая международная организация и тем более никакое государство кредиты и инвестиции просто так не дают, всегда существует опасность того, что за эти транши получателям придется поплатиться частью своего суверенитета. Во-вторых, странам Центральной Азии для достижения реального экономического сотрудничества необходимо урегулировать все имеющиеся межгосударственные противоречия, в том числе по существующим территориальным и пограничным спорам.

Участие центральноазиатских стран в таких субрегиональных организациях, как ОЭС (Организации экономического сотрудничества) и СВМДА (Совещание по взаимодействию и мерам доверия в Азии), не может принести ощутимой пользы, которую можно было бы им ожидать от регионального сотрудничества, как в сфере экономических проблем, так и по вопросам безопасности. Это объясняется тем, что данные организации менее структурированы и поэтому более инертны в осуществлении каких-либо важных межгосударственных решений.

Следует подчеркнуть, что среди государств Центральной Азии наиболее активную позицию в укреплении региональной безопасности проявляет Республика Узбекистан. Отечественный исследователь А. Тошев, анализируя внешнеполитическую деятельность нашей страны, справедливо отмечает, что «центральноазиатское сотрудничество рассматривается Узбекистаном как объективная необходимость, обусловленная территориальной близостью, общностью транзитных коммуникаций и базовых отраслей экономики. В центре внимания внешней политики Республики Узбекистан, наряду с проблемами углубления и развития двустороннего и многостороннего экономического и гуманитарного сотрудничества, находится формирование региональной системы противодействия угрозам безопасности и стабильности»³⁰.

Заключение

Существенное влияние на развитие обстановки и состояние системы региональной безопасности оказывают геополитическое положение региона и характеризующие его территориально-географические, геоисторические, геоэкономические и геостратегические компоненты. Перечисленные качественные характеристики могут меняться под воздействием процессов глобализации и приводить к изменению масштабов и структуры региона. Важным качественным экономическим показателем региона является его трансграничность, создающая благоприятные предпосылки для формирования новых экономических рынков, развития территориального разделения труда, организации условий для торговли, обеспечения свободного движения капиталов, трудовых ресурсов и товаров странами региона. Эти условия создаются за счет создания благоприятных международно-правовых режимов на совместной (внутренней) и внешней государственных границах. Данные меры в целях расширения внешних экономических связей набирают устойчивую тенденцию и обретают форму регионализма, укрепляющего систему безопасности.

Осуществленный анализ формирующейся системы региональной безопасности Центральной Азии позволяет изложить следующие основные выводы.

Во-первых, в настоящее время развитие геополитической ситуации в Центральной Азии свидетельствует о том, что происходит возрастание его важности как региона, имеющего ключевое геостратегическое значение в деле обеспечения международной и субрегиональной безопасности, а также в реализации в пределах его пространства внерегиональными акторами, такими как США, Китай, Индия и Россия, своих национальных интересов. В связи с продолжающимся процессом умиротворения ситуации в Афганистане и реинтеграции его в международное сообщество, предполагающее присутствие в данной стране и на прилегающей территории иностранных воинских контингентов, регион Центральной Азии становится ареной военно-стратегического соперничества Соединенных Штатов и России и их военных коалиций. Хотя на сегодняшний день в данном противостоянии отсутствуют прямые признаки, указывающие на высокую вероятность развязывания в регионе международного вооруженного конфликта, тем не менее само присутствие военных контингентов гипотетически не исключает этого.

Обстановка в регионах, окружающих Центральную Азию, характеризуется высоким потенциалом конфликтности, который может выступать в качестве внешнего дестабилизирующего фактора. В первую очередь это касается Афганистана, где более сорока лет продолжается гражданская война. Данная взаимозависимость может стать причиной вовлеченности центральноазиатских государств в осуществление мер по обеспечению не только собственной региональной безопасности, но и безопасности в сопредельных и близлежащих регионах.

Во-вторых, геополитическая обстановка в самом Центральноазиатском регионе, так же как и в других регионах мира, характеризуется наличием неразрешенных межгосударственных и внутригосударственных противоречий. Несмотря на наметившееся с весны 2017 г. кардинальное улучшение межгосударственных отношений среди стран региона, пока еще не нашли своего окончательного разрешения давние противоречия, накапливавшиеся годами, между странами Центральной Азии, включая территориальные и пограничные споры, неурегулированность проблем водопользования, по-прежнему существует опасность инспирирования «цветных революций». Перечисленные обстоятельства свидетельствуют о наличии пока еще объективных препятствий на пути налаживания между государствами региона всеобъемлющего сотрудничества. Изложенное позволяет заключить, что процесс поиска политических, экономических и военных форм сотрудничества между странами Центральноазиатского региона, а также структуризация (институционализация) существующих межрегиональных организаций с их участием будут продолжаться.

Кроме того, в результате все возрастающего воздействия последствий глобализации на все стороны жизни государств Центральной Азии увеличивается зависимость общественно-политического и социально-экономического развития стран региона от общемировых тенденций. Существующие в государствах неразрешенные проблемы трудовой занятости населения, демографические и межнациональные проблемы под влиянием последствий общемировых экономических кризисов и пандемии могут стать причиной возрастания внутренней конфликтности, которая, в свою очередь, под воздействием различных неблагоприятных факторов может обострить их внешнеполитические отношения.

В-третьих, происходящий в настоящее время процесс структурирования Центральноазиатского региона должен завершиться созданием системы политических и экономических форм сотрудничества, обеспечивающих поддержание устойчивой региональной безопасности. Достижение указанного уровня взаимодействия возможно только на основе всестороннего сотрудничества и получения финансово-экономической поддержки от международных организаций и структур субрегионального характера. При этом для стран Центральной Азии наиболее предпочтительным будет участие в организациях, осуществляющих свою деятельность на территории постсоветского субрегиона. В связи с этим при осуществлении своей внешнеполитической деятельности они больше будут тяготеть к участию в международных структурах постсоветского пространства (СНГ, ОДКБ, ЕАЭС) и организациях субрегионального характера (ШОС, ОЭС), которые нейтрализуют издержки двусторонних отношений и способствуют поддержанию стабильной обстановки в регионе. Представляется, что участие стран региона в американской стратегии «Нового Шелкового пути» и китайском проекте «Экономического пояса Шелкового пути» будет носить избирательный характер и будет зависеть от конкретных предложений, которые наиболее полно удовлетворяют интересы центральноазиатских государств, определяемых их национальными концепциями политического и социально-экономического развития.

В-четвертых, формирование новых контуров региональной безопасности будет происходить на фоне сохраняющихся вызовов и угроз (международный терроризм, религиозный экстремизм, наркотрафик, незаконная миграция) безопасности, степень влияния которых может быть снижена только в результате прекращения гражданской войны в Афганистане и при условии значительного улучшения социально-экономической ситуации в государствах Центральной Азии.

В-пятых, оценка состояния военного потенциала стран Центральной Азии и возможностей их боевого применения позволяет говорить о том, что в случае возникновения в регионе кризисных ситуаций, которые могут потребовать оперативного военного реагирования, государствам региона без поддержки контингентов СНГ и ШОС не обойтись. Примером тому являются события недавнего прошлого, когда формирования движения «Талибан» вошли на север Афганистана и Узбекистан остался один на один с угрозой возможного их вторжения на узбекскую территорию через мост «Дружба». Кроме того, Баткентские события лета 1999 г. показали, что одному государству очень трудно справиться с четко спланированной подрывной деятельностью значительного количества групп международных террористов. Исходя из этого, странами региона при организации противодействия указанным вызовам и угрозам приоритет должен отдаваться коллективным региональным мерам, так как национальных сил и средств для решения этой сложной задачи у них, как правило, недостаточно.

В-шестых, опыт взаимодействия центральноазиатских государств с некоторыми международными организациями по вопросам обеспечения региональной безопасности свидетельствует о том, что им наиболее предпочтительнее сотрудничество с СНГ и ШОС. Это вызвано рядом обстоятельств, в первую очередь тем, что они являются региональными организациями, охватывающими территорию Центральной Азии. Кроме того, проводимая этими организациями деятельность гармонично сочетается с национальными интересами государств региона и учитывает их политические, экономические, военные и социальные особенности.

Таким образом, система обеспечения безопасности Центральной Азии находится на стадии формирования. Ее успешное оформление будет зависеть от урегулирования межгосударственных и внутригосударственных конфликтов в сопредельных регионах и устранения существующих противоречий во взаимоотношениях между центральноазиатскими странами. С учетом степени существующих вызовов и угроз региональной безопасности у государств региона отсутствуют достаточные силы и ресурсы для противодействия им в национальных масштабах. Это предопределяет необходимость их участия в принятии и осуществлении коллективных мер, проводимых такими организациями, как СНГ и ШОС, чья деятельность направлена на стабилизацию обстановки и обеспечение региональной и международной безопасности.