Обоснование необходимости трансформации стратегий предприятий отечественной сталелитейной промышленности

Введение

Сталь играет ключевую роль в современном индустриальном развитии, выступая основным элементом большинства производственных цепочек. Россия, обладая весомыми сырьевыми и производственными ресурсами в сталелитейной промышленности, продолжает оставаться одним из крупнейших экспортеров стали и стальной продукции в мире. Однако быстро меняющиеся условия на внутреннем и внешнем рынках, обострение мирового экономического кризиса и нарастающая технологическая трансформация требуют пересмотра применяемых стратегий отечественных предприятий сталелитейного сектора. Усиление санкционного давления, падение спроса на традиционных экспортных рынках, обостренная конкуренция с азиатскими странами делают существующие стратегии многих российских предприятий устаревшими и недостаточно гибкими.

Актуальность исследования обусловлена необходимостью адаптации отечественной сталелитейной промышленности к новым экономическим и технологическим вызовам, что в свою очередь требует глубокого анализа стратегического управления, поиска новых точек роста и совершенствования подходов к организации производственных и сбытовых процессов. При отсутствии своевременной трансформации стратегий Россия рискует занять место аутсайдера на мировом рынке стали, что будет иметь существенные последствия как для данного сектора, так и для экономики страны в целом.

При анализе современного состояния сталелитейной отрасли и подходов к формированию стратегий предприятий в данной сфере были изучены труды российских и зарубежных ученых, включая последние публикации рецензируемых журналов за последние 5-7 лет. Основные направления и выводы исследования современных научных работ следующие:

1. Работы многих авторов акцентируют внимание на проблемах стратегической нестабильности предприятий сталелитейного сектора из-за волатильности мировых рынков [9]. Особый акцент они делают на неизбежности диверсификации и изменения экспортной структуры [5].

2. Сегмент исследований, сосредоточенных на изучении глобальной конкуренции на рынке стали, показывает, что российские производители часто отстают в освоении технологий и адаптации бизнес-моделей [11].

На основании обзора существующей литературы можно заключить, что отечественные исследователи и практики активно изучают вопросы повышения эффективности сталелитейной отрасли. Однако научные работы зачастую рассматривают отдельные аспекты проблем сектора, в то время как системного подхода к трансформации стратегий, охватывающего экономические, технологические, организационные и внешнеэкономические аспекты, недостаточно.

Целью исследования является обоснование необходимости трансформации стратегий отечественных предприятий сталелитейной промышленности в условиях внешнеэкономических изменений, а также разработка рекомендаций по формированию устойчивых долгосрочных стратегий.

Научная новизна работы заключается в предложении концептуального подхода к разработке стратегий управления, связанного с включением машиностроительных мощностей в контур вертикально интегрированных металлургических холдингов.

Гипотеза исследования заключается в предположении, что только интегративный подход к формированию стратегий, который сочетает диверсификацию рынков и тесное сотрудничество с отраслью машиностроения, обеспечит устойчивое развитие сталелитейных предприятий в России в условиях современных вызовов.

Для достижения поставленной цели и проверки гипотезы в работе использован системный подход, основанный на анализе международной и российской статистики, экономико-математическом моделировании, факторном анализе и сравнительных кейсов успешных предприятий.

Предлагаемое исследование позволит сформировать комплексные рекомендации для долгосрочной модернизации стратегий предприятий сталелитейной промышленности, направленные на повышение их устойчивости и конкурентоспособности.

Результаты исследования

С начала 2000-х годов в России наблюдался уверенный рост объемов производства сталелитейной продукции, увеличившихся с 59 до 76 млн тонн в 2021 году. Наибольшие успехи в наращивании выпуска продемонстрировали компании: «НЛМК» с ростом в 6 млн тонн, «ММК» –3 млн тонн и «Северсталь» – 2 млн тонн. Основным драйвером увеличения производства в этот период стало расширение экспортных поставок стали и чугуна, объем которых за 2000-2021 годы вырос на 55%, достигнув 11 млн тонн [6]. В 2021 году примерно половина российского экспорта приходилась на рынки Европы и США, где высокие цены на металл делали экспорт особенно выгодным, и производственных мощностей для полного удовлетворения как внутреннего спроса, так и экспортного потенциала, не хватало.

Повышенные цены на рынках Европы заставили правительство ввести экспортные пошлины на металлопродукцию, чтобы снизить рост цен в России, вызванный дефицитом металлов. За счет стабильных потоков доходов экспорт черных металлов в денежном выражении за период 2000-2019 годов увеличился в 6,8 раза, значительно опередив темпы долларовой инфляции. Максимальный финансовый успех был зафиксирован в 2021 году, когда высокие мировые цены обеспечили экспорту рекордные показатели в физическом и денежном выражении – доходы российской черной металлургии составили 41 млрд долларов США [4].

Однако санкции, введенные в 2022 году, вызвали кардинальные изменения в структуре экспорта российской стали. Основные рынки сбыта, такие как ЕС и США, практически прекратили импорт, что особенно тяжело ударило по высокопередельной продукции – ее экспорт сократился на 64%. Выросли поставки в Турцию, Индию, на Ближний Восток и в Северную Африку, однако их объемы были недостаточны для компенсации утраченных премиальных рынков. Серьезные потери коснулись и сегментов чугуна и слябов: с 2021 по 2023 год экспорт чугуна снизился на 30%, а слябов – на 24%. США, ранее обеспечивавшие половину внешних поставок чугуна из России (около 3 млн тонн), полностью прекратили импорт [12]. Цена поставок в новые регионы оказалась ниже, чем в Европе и США, что дополнительно снизило доходность.

Значительно уменьшился экспорт высокомаржинальных продуктов, таких как трубы и прокат. В сегменте проката поставки упали на 64%, сократившись с 7,8 млн тонн в 2021 году до 2,8 млн тонн в 2023 году [16]. Основные объемы российского проката в 2021 году экспортировались в ЕС, Турцию и страны СНГ, однако все направления, кроме СНГ, закрылись. Объемы экспорта труб уменьшились на 0,3 млн тонн, что эквивалентно снижению на 20%. В итоге сокращение экспорта проката и труб стало главным фактором потерь экспортной прибыли российской черной металлургии.

Продажа первичных товаров, таких как чугун и слябы, тоже оказалась под давлением. Экспорт чугуна сократился с 8,1 до 5,7 млн тонн, а слябов – с 7,5 до 5,8 млн тонн. Разрыв в поставках был вызван ограничениями на экспорт со стороны США и ЕС, а также повышенными затратами на логистику в новые регионы. Развивающиеся страны, такие как Индия и Китай, нарастили закупки российской металлопродукции, но цены на этих рынках были на 20-25% ниже, чем в США и Европе [8].

Общий объем экспорта сталелитейной продукции из России по итогам 2023 года уменьшился на 11 млн тонн, сократившись с 31 млн тонн в 2021 году до 20 млн тонн. Потери в финансовом выражении были еще более ощутимыми – экспортная прибыль снизилась в семь раз, с 7,1 до 1 млрд долларов. При этом рентабельность экспортных поставок уменьшилась более чем в три раза из-за изменения продуктового портфеля и утраты высокодоходных рынков. На премиальных рынках потери достигли 5,3 млрд долларов. Вынужденный перенос экспорта на рынки Азии, где цены на металл существенно ниже, значительно увеличил транспортные расходы. Например, перевозка продукции в Индию и Китай стоит примерно в 2,5 раза дороже из-за длины маршрутов и загруженности железнодорожной инфраструктуры. Рост тарифов РЖД на 31% к концу 2023 года также увеличил расходы. Вместе с этим увеличение стоимости производства – на 5% из-за роста затрат труда, энергии и технического обслуживания – сделало производственную деятельность менее прибыльной.

Претерпел изменения также импорт стали в нашу страну. До 2022 года объемы ввоза достигали 3-6 млн тонн, причем значительная часть поступала из Казахстана и Украины (около 2,4 млн тонн), что позволяло минимизировать транспортные расходы. Однако к 2023 году объем импорта сократился наполовину. Основными категориями ввезенной продукции теперь стали коррозионностойкий и нелегированный стальной прокат из Казахстана и Китая.

Несмотря на проблемы с экспортом, ключевым фактором в восстановлении объема производства стал внутренний рынок. С 2000 по 2021 год внутреннее потребление выросло с 47 до 50 млн тонн, а в 2023 году увеличилось еще на 8 млн тонн [14]. Основной прирост пришелся на закупки отраслью машиностроения, где спрос стимулировала локализация производства импортозамещаемых товаров. Это позволило восстановить производство стали до уровня 2021 года, сократив разрыв в объеме выпуска с 5 млн тонн в 2022 году до 1 млн тонн в 2023 году.

Экономисты прогнозируют, что к 2030 году среднегодовые темпы роста мирового спроса на сталь снизятся до 2% в год, что на 1 процентный пункт ниже уровня 2000-2020 годов. В результате объем спроса увеличится на 252 млн тонн, превысив 2 млрд тонн. Около 70% прироста будет обеспечено странами Азии. Индия, в частности, планирует расширить свои сталелитейные мощности на 126 млн тонн, что составит 90% от уровня 2023 года [10]. Это амбициозная, но выполнимая цель, учитывая прирост производства на 25 млн тонн за 2022-2023 годы, а также опыт Китая, который увеличил объем производства стали на 438 млн тонн (70%) за десятилетие 2010-2020 гг.

В то же время потенциал роста мирового экспорта стали ограничен рядом тенденций. Во-первых, мировая торговля сталкивается с локализацией производства: за 2000-2020 годы спрос на сталь вырос в 2,4 раза, однако объемы мировой торговли увеличились лишь в 1,3 раза – 961 млн тонн прироста спроса было покрыто за счет внутреннего производства, и лишь 70 млн тонн пришлись на импортные поставки. Кроме того, в последние два года в результате общего падения спроса объем торговли снизился до уровня ниже 2010 года. Во-вторых, укрепляется тренд на рост внутрирегиональной торговли: развитие крупных региональных производителей снижает логистические затраты и стимулирует торговлю внутри макрорегионов.

Эти глобальные тенденции оказывают прямое воздействие на перспективы российского экспорта стали. В частности, потенциальные рынки сбыта сталкиваются с существенными ограничениями:

- США и Евросоюз: давление санкционных ограничений ограничивает экспорт преимущественно сырьем и полуфабрикатами;

- Турция: снижение потребности в увеличении собственного потребления и ограничение транзита в ЕС в силу санкционных барьеров;

- Китай: переизбыток мощностей и снижение внутренних цен делают экспорт в эту страну малопривлекательным;

- Индия: протекционистская политика стимулирует усиление локального производства, что минимизирует зависимость от импорта;

- Регионы АСЕАН, Латинская Америка, Ближний Восток: активное развитие промышленного производства и локализация торговли внутри макрорегионов снижают привлекательность внешних поставок.

Таким образом, замедление темпов роста мирового спроса на сталь, развитие локального производства в странах с растущей экономикой и усиление давления со стороны китайских производителей серьезно ограничивают возможность выхода российского экспорта на новые выгодные рынки в перспективе 2030 года.

В этих условиях ключевой точкой роста остается внутренний рынок. Потребление черных металлов в России в последние четыре года росло стабильными темпами и к 2023 году составило 56,3 млн тонн. Из них 35,9 млн тонн приходится на строительную отрасль (включая инфраструктурные и трубопроводные проекты), 14,8 млн тонн – на машиностроение (автомобилестроение, транспортное машиностроение, судостроение и другие сегменты), а 5,6 млн тонн – на электроэнергетику. Однако прогнозы аналитиков показывают, что без серьезных структурных изменений в экономике прирост внутреннего потребления стали на горизонте 2030 г. составит лишь от 1,2 до 2,7 млн тонн [15]. При этом рост вызван отдельными проектами, которые уже к 2032 году могут привести к стагнации спроса в ключевых секторах.

Долгое время основным двигателем роста внутреннего потребления стали оставался сектор строительства. Однако его развитие постепенно замедляется, чему способствуют отмена льготной ипотеки и рост ключевой ставки до рекордных значений с 2013 года. Льготы на индивидуальное жилищное строительство, несмотря на их сохранение, не смогут компенсировать снижение спроса из-за невысокой металлоемкости этой категории. Отмена льготной ипотеки с 1 июля 2024 года уже привела к снижению спроса на сталь для строительства на 10% в третьем квартале 2024 года, а выдача кредитов на индивидуальное строительство упала на 53% относительно аналогичного периода 2023 года. При этом влияние отмены льгот на спрос в 2024 году сглажено высокими показателями ипотечного кредитования в первой половине года, которые превысили уровень за аналогичный период 2023 года на 14% [3]. Однако, если динамика снижения июля-сентября 2024 года сохранится, то объемы выдачи ипотеки в денежном выражении могут упасть на 30%. Это отразится на объемах ввода жилья и, соответственно, на спросе на сталь со стороны строительного сектора в следующем периоде. В перспективе ожидается постепенное восстановление спроса на сталь за счет таких факторов, как рост металлоемкости строящихся объектов, запуск новых строительных программ в регионах и снижение ключевой ставки. К 2030 году показатели потребления стали в строительстве могут вернуться к уровням 2023 года.

Рост потребления стали в сегменте железнодорожной инфраструктуры стимулирует развитие масштабных железнодорожных проектов. Продление Байкало-Амурской магистрали на 3,5 тысячи километров и ремонт существующих железнодорожных путей обеспечат прирост спроса на сталь на 0,5 млн тонн. Однако после завершения данных инициатив темпы прироста потребления стали существенно замедлятся.

Наиболее значимым проектом в сегменте труб является строительство трубопровода Волхов-Мурманск-Белокаменка, предназначенного для проекта «Мурманский СПГ». Реализация данного проекта требует около 2,2 млн тонн стали. Также перспективным направлением может стать строительство газопровода «Сила Сибири – 2», однако значимого прогресса в переговорах с Китаем пока не достигнуто. Несмотря на общую потребность в 11,1 млн тонн стали для этого проекта, в случае его реализации российскими поставщиками будет реализована только его часть – 4,5 млн тонн, соответствующая российской части трубопровода (2,7 тыс. км) [17]. Основной долгосрочный источник потребления стали в сегменте труб сохраняется в сфере ЖКХ, где сталь используется для замены устаревших водо- и газопроводов, а также для модернизации существующих систем. В результате, суммарный прирост потребления стали на данном направлении оценивается в 0,3-0,5 млн тонн.

Рост спроса на сталь в автомобилестроении значительно поддерживается развитием производства грузовой техники. К 2030 году объемы производства данной категории ожидаются на уровне 160 тыс. дополнительных единиц. Производство легковых автомобилей, напротив, остается нестабильным. Несмотря на рост цен на иностранные автомобили и их ограниченный ввоз, отечественный автопром не демонстрирует устойчивого развития. Кроме того, российские компании сталкиваются с жесткой конкуренцией со стороны китайских автопроизводителей, предлагающих более привлекательные цены и технологически продвинутую продукцию. Таким образом, прирост потребления стали в данном сегменте оценивается только в 0,2 млн тонн.

Ключевым остается и производство вагонов. До 2030 года предполагается списание около 200 тыс. вагонов (15% общего числа). В условиях высокой загруженности последние несколько лет РЖД продлевала эксплуатацию вагонов, но это уже не отвечает требованиям безопасности, поэтому списание вагонов станет неизбежным. На фоне перечисленных факторов прогнозируется рост производства вагонов: в долгосрочной перспективе оно может увеличиться на 30 тыс. единиц относительно среднего уровня прошлых лет, что соответствует дополнительным 0,8-0,9 млн тонн потребления стали.

Санкции на поставки западного оборудования и государственная поддержка стимулируют развитие отрасли станкостроения. С 2020 по 2023 годы выпуск станков в России вырос в два раза и достиг 27,3 тыс. единиц. Однако в будущем потребление стали в этом сегменте может сократиться на 1 млн тонн, вернувшись к уровням 2015-2021 годов из-за снижения заказов в ряде машиностроительных направлений.

С 2021 года в российской энергетике отмечается устойчивый рост спроса на генерирующие мощности. На конец 2023 года прирост энергопотребления достиг 4%. Ежегодное среднее увеличение спроса на электроэнергию до 2030 года ожидается на уровне 2% [13]. Основным источником роста потребления стальной продукции станут отечественные проекты по производству газовых турбин, что добавит 0,1 млн тонн стали к общему потреблению.

Таким образом, потенциал роста спроса на сталь на российском внутреннем рынке до 2030 года оценивается как ограниченный. В случае отсутствия значительных изменений в структурах потребления стали или отказа от крупных инфраструктурных проектов совокупное увеличение спроса составит 1,5-2,7 млн тонн [2]. Главным драйвером роста останется машиностроение, преимущественно связанное с обновлением парка железнодорожных вагонов. Поэтому в настоящее время главной задачей для российских металлургов является сохранение стабильного денежного потока, и реализация этой цели будет зависеть от влияния трех ключевых тенденций.

Первая тенденция связана с замедлением роста мировой экономики, которое продолжает снижать спрос на стальную продукцию в развитых странах. В результате производители вынуждены искать новые рынки сбыта для компенсации сокращающегося внутреннего потребления. Эта проблема особенно заметна в китайской металлургии, где избыток производства стимулирует активный рост экспорта. Прогнозируется, что объемы китайского экспорта в 2024 году превысят уровень 2020 года на 50-60 млн тонн, а общий годовой экспорт достигнет более 110 млн тонн, если нынешний уровень торговли сохранится.

Второй важный тренд – снижение рентабельности производства стали, вызванное ростом себестоимости на фоне подорожания сырья и увеличения расходов на логистику. Стоимость металлошихты значительно выросла, причем цены на лом черных металлов уже составляют 50% от стоимости листового горячекатаного проката, что на 10-15 процентных пунктов выше уровня 2021 года. Себестоимость стали растет также из-за подорожания железной руды, цены на которую, несмотря на снижение спроса, поднялись на 10% относительно 2023 года. Ожидается, что к 2028 году цены на железную руду вернутся к уровням 2018-2020 годов (90-110 долларов за тонну). Логистические расходы также растут: загрузка железнодорожной инфраструктуры и необходимость инвестиций со стороны РЖД будут поддерживать увеличение тарифов, темпы которого, вероятно, будут не ниже инфляции. Помимо этого, продолжают увеличиваться расходы на фонд оплаты труда: за период 2021-2023 годов они выросли на 24%, а в 2024 году – еще на 18%. Также наблюдается острый дефицит кадров, что вынуждает компании поднимать зарплаты, поддерживая этот тренд в будущем. На фоне сниженного спроса на сталь в 2024-2027 годах, как в России, так и во всем мире, ожидается, что цены на продукцию вернутся к уровням 2017-2019 годов – примерно на 25% ниже текущих значений.

Третья тенденция связана с государственным регулированием и поддержкой, которые будут играть ключевую роль в определении вектора развития отрасли в ближайшие годы. Хотя ожидания серьезных мер по поддержке экспорта продукции черной металлургии остаются сдержанными, вероятно сохранение экспортных квот на вывоз черного лома за пределы ЕАЭС в целях сдерживания роста производственных затрат. Китайский экспорт избыточных объемов стали пока еще слабо влияет на российский рынок, однако, при дальнейшем снижении внутреннего спроса, риски увеличения конкуренции с китайскими производителями возрастают. В этом случае потребуется государственная поддержка для ограничения падения объемов производства и уровня цен. Однако надеяться на снижение экспортных пошлин или внутренних налогов пока не следует, так как государству необходимо компенсировать бюджетный дефицит, используя доходы лидеров металлургической отрасли.

Под действием этих факторов металлургические компании уже пересматривают свои стратегии. Если в 2021-2022 годах они ориентировались на наращивание объемов любой ценой, несмотря на рост себестоимости, то теперь главным приоритетом становится обеспечение стабильности денежных потоков, поддержание рентабельности и сохранение существующих объемов производства в условиях усиливающейся конкуренции как на внутреннем, так и на международном рынках.

В текущих условиях снижения рентабельности продажи стали и стагнации спроса предприятиям сталелитейной отрасли необходимо пересмотреть свои стратегии, уделяя больше внимания поиску новых направлений роста. Международный опыт подсказывает, что успешные компании опираются не только на внешний спрос, но и активно используют диверсификацию для повышения устойчивости своих доходов. Одним из эффективных подходов является создание внутри группы компаний предприятий, работающих как на первичных этапах переработки, так и на производстве конечной продукции. Это помогает улучшить стабильность денежных потоков и рентабельность бизнеса.

Важным инструментом стимулирования внутреннего спроса на сталь в промышленно развитых странах стало укрепление машиностроительной отрасли. Это направление, помимо своей значимости для индустриального развития и поддержания базового уровня жизни населения, демонстрирует устойчивость даже во время замедления экономического роста. Для России развитие машиностроения особенно актуально, поскольку его доля на внутреннем рынке на 20-25% уступает показателям других индустриально развитых стран.

Пример Германии показывает, как такое развитие помогает справиться с ограничением спроса на сталь. В 1990-х и 2000-х годах страна сталкивалась с замедлением роста спроса на металлопродукцию. В ответ крупный бизнес и государство акцентировали внимание на поддержке машиностроительного сектора. Причем рост потребления стали во многом был обусловлен не автопромышленностью, а другими сферами машиностроения. Например, корпорация «ThyssenKrupp», традиционно ориентированная на металлургический бизнес, в конце 1990-х годов начала активно диверсифицировать свою деятельность, запуская производства в сферах общего машиностроения, лифтостроения и специализированного оборудования. Сегодня лишь 32% ее выручки связано с производством стали, тогда как на машиностроение приходится 27%, а остальная часть связана с услугами и другими направлениями бизнеса.

Китай, на который приходится 51% мирового производства стали (примерно 0,9 млрд тонн в год), наглядно демонстрирует роль вертикальной интеграции и диверсификации. Более 95% производимого в стране металла потребляется на внутреннем рынке. Китайские компании изначально создаются как вертикально интегрированные структуры: они охватывают полный цикл производства – от добычи и переработки сырья до выпуска высокотехнологичной машиностроительной продукции. Например, «China Baowu Steel Group», один из крупнейших производителей стали в мире с объемом производства 131 млн тонн в год, получает около 20% своей многомиллиардной выручки из сервисного и машиностроительного сегментов.

Подобные примеры интеграции можно наблюдать и в Индии. Компания «Heavy Engineering Corporation Ltd.» полностью охватывает производственный цикл от литья и ковки до создания готовой машиностроительной продукции. Другая крупная компания, «Tata Steel», создала комплексный подход: она предлагает не только сталь для строительства, но и услуги по проектированию зданий, консультациям и реализации «под ключ», что делает ее бизнес полностью вертикально интегрированным.

В России, напротив, значительный объем металлоемкой продукции все еще импортируется. По оценкам, импорт составляет около 4 млн тонн оборудования и металлоемких изделий на сумму 31 млрд долларов США [7]. Часть этой продукции является высокотехнологичной и требует крупных вложений в наукоемкие разработки и привлечение квалифицированных специалистов. Однако существуют и сегменты, где у российских компаний уже есть конкурентные технологии, но недостаточные мощности машиностроительных предприятий ограничивают покрытие внутреннего спроса.

Для успешного развития машиностроения в России стратегия должна быть основана на анализе структуры импорта. Импортируемую продукцию можно разделить на три категории с учетом таких факторов, как сложность организации производства и индекс коммерческой привлекательности. Эти показатели позволяют оценить не только вероятность успешного запуска производства, исходя из наличия компетенций и необходимых инвестиций, но и потенциал рентабельности конкретных сегментов относительно стоимости производства стали. Такой подход позволяет максимально эффективно использовать внутренние ресурсы и возможности для стимулирования экономического роста и укрепления машиностроительной отрасли.

Очевидно, что стратегию импортозамещения следует строить с акцентом на наиболее крупные и доступные для реализации категории продукции. Учитывая возможности локализации в средней перспективе, можно выделить следующие направления:

- Продукция, локализация которой возможна в ближайшем будущем. Это товары, имеющие высокий коммерческий потенциал, а для организации их производства в России уже достаточно компетенций (например, подъемное оборудование, лифты и скипы, строительная фурнитура, крепежные элементы, инструменты и т.п.).

- Продукция, локализация которой важна для устранения технологических пробелов. Такие товары более сложны в производстве, но также коммерчески привлекательны (например, бульдозеры, экскаваторы, специализированные станки, сельскохозяйственная техника, нагревательное оборудование, центрифуги и т.д.).

- Продукция поддерживающего машиностроения. Товары этой категории имеют меньшую коммерческую привлекательность, но требуют высокого уровня технологий при внедрении (включая оборудование для сортировки, системы кондиционирования воздуха, котлы и газовое оборудование, подшипники, бытовую технику и т.д.).

Несмотря на то, что указанные сегменты не обладают большим объемом потребления стали, их развитие способно создать дополнительный спрос на высоколегированную сталь глубоких переделов. Например, опыт Южной Кореи показывает, насколько важна ориентация черной металлургии на обработку продукции с более высокой добавленной стоимостью. В 2023 году эта страна произвела 67 млн тонн стали, из которых 65 млн тонн (97%) приходится на глубокие переделы, такие как прокат. При этом более 95% экспортных доходов Кореи приходятся на высокомаржинальные сегменты, а само совмещение металлургии и машиностроения делает Южную Корею мировым лидером по потреблению стали на душу населения (1056 кг в 2023 году), что втрое больше уровня России.

Кроме того, металлургические компании могут использовать модель интеграции машиностроительных предприятий в рамках одной группы, что позволит повысить рентабельность и снизить ее волатильность. Тогда как с 2021 до середины 2024 года рынок черной металлургии сократился на 30%, машиностроение, напротив, показало значительный рост. Например, производство автомобильной техники и крупного энергетического оборудования увеличилось почти в два раза, а производство грузовых вагонов выросло на 40% [1]. Интеграция таких предприятий в группы позволит удерживать прибыль внутри холдингов и увеличивать рентабельность всех активов. Потери от продажи тонны стали на экспорт в азиатские страны в 2024 году, по сравнению с использованием ее в производстве машиностроительной продукции, оцениваются на уровне 20-40%.

В дополнение к этим мерам необходимо продолжать внедрение программ операционной эффективности, а также инвестировать в автоматизацию и цифровизацию производства, несмотря на высокую стоимость заимствований. Реализация таких проектов позволит сдерживать рост себестоимости, обеспечивать рентабельность и за счет повышения производительности компенсировать негативные последствия дефицита рабочей силы.

Заключение

В условиях ослабления мирового спроса на сталь, вызванного замедлением глобального экономического роста и снижением цен на металл, экспортный потенциал продолжает сокращаться, а восстановление уровня финансовых показателей, достигнутых в 2021-2022 гг., становится маловероятным. С учетом этих долгосрочных тенденций российским компаниям сталелитейной промышленности необходимо трансформировать свои стратегии, чтобы обеспечить стабильность операционной и финансовой деятельности.

Одним из немногих секторов, способных обеспечить умеренный, но стабильный рост спроса на стальную продукцию, остается машиностроение. Развитие этой отрасли способствует увеличению выпуска специализированных и высокомаржинальных марок стали, имеющих экспортный потенциал в страны с развивающейся промышленной базой. Включение машиностроительных мощностей в контур вертикально интегрированных металлургических холдингов представляет собой возможность увеличить внутренний спрос на высокомаржинальные виды стали. Это также позволит минимизировать риски нестабильной рентабельности, возникающие в рамках группы компаний, за счет большей устойчивости цен на продукцию отрасли машиностроения.