Ценовые факторы как акторы детерминации экономической безопасности мобилизационного сценария

Введение

Спустя два месяца после начала специальной военной операции, несмотря на официальные заверения, что российской экономике ничего не угрожает, это выглядит все менее правдоподобно. В первоначальный период население столкнулось с образованием в торговых центрах свободных пространств от съехавших иностранных арендаторов и «проплешин» от пустых полок в торговых предприятиях, освободившихся от отечественного сахара. По прошествии почти квартала следует констатировать: пустоты от закрывшихся магазинов отечественными арендаторами с национальной текстильной продукцией, электронной бытовой техникой и другими товарами не заполнились. В лучшем случае зияющие пустоты были насыщены другой импортной продукцией, другими зарубежными компаниями, не попавшими в санкционные списки. Выяснилось, что несмотря на десятилетнюю программу (с 2014 года) по импортозамещению, полного замещения так и не произошло. Так, тот же отечественный сахар производится из импортных семян сахарной свеклы [13] (Lev, 2015), обрабатывается импортной техникой и исключительно импортными средствами защиты от вредителей. Из отечественного на долю производства сахара осталась земля и рабочий труд, и то при наличии импортного оборудования.

Аналогичная ситуация сложилась во всем аграрном секторе, от растениеводства и семеноводства до животноводства, от пищевой и молочной промышленности до плодоовощного хозяйства и производства хлеба. На фоне роста цен в последнее время поступают предложения разрешить реализовывать овощи, хлеб без индивидуальной упаковки [26], поддержанные российской Гильдией пекарей и кондитеров [30]. Новостные события пестрят предложениями отказаться не только от упаковки хлеба, но и перейти на бутылочное производство молока и молочнокислой продукции, соков из-за санкций на упаковку [25]. Однако и здесь засада ввиду отсутствия отечественного оборудования по производству бутылок из стекла. Остается переход на разного рода картон, который еще не прошел испытание на предмет качества и сохранности продукции.

Проблема с питанием на фоне роста цен и санкций обостряет и без того невзрачную ситуацию по снижению потребления, связанную с падением доходов граждан. По данным ООН на 2021 год, из-за пандемии 9 миллионам населения России не хватало еды, что составляет 6,2% населения страны [24]. По данным Росстата, численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного уровня составляет 17,8 млн человек [28]. На продукты питания россияне в среднем тратят 39% своего дохода, немцы – около 10–11%, англичане – 9%, французы – 15%, американцы – 6,5%. За чертой бедности в России живут почти 18 миллионов человек (более 12% населения РФ), уровень доходов которых по первой децильной группе составляет менее 12 тысяч рублей в месяц [28].

В этой связи в условиях капитализации экономических санкций в отношении российской экономики правительству необходимо определиться, в каком направлении следует двигаться для нивелирования последствий удушающих объятий.

Вопросы по перечисленным проблемам определяют актуальность настоящего исследования, к основным целям которого относятся:

- определение понятий мобилизационной экономики, мобилизационного сценария и стратегических направлений в этих условиях;

- сохранение макроэкономической устойчивости, поддержание инфляции на стабильно низком уровне, обеспечение устойчивости рубля и «сбалансированности бюджетной системы» [6] (Karavaeva, Kazantsev, Kolomiets et al., 2020);

- государственная политика ценообразования в период проведения мобилизационной экономики (цены ТЭК, тарифы ЖКХ, цены на продовольствие, лекарственные средства и медицинские изделия) и «в условиях ее нестабильности» [12] (Lev, 2014);

- функционирование денежно-кредитной (финансовой, банковской, налоговой) политики в процессе мобилизационной экономики.

Теоретическая обоснованность мобилизационной экономики

Никогда не следует отказываться от накопленного опыта знаний в экономике, исследуемого в историческом прошлом, даже если они (исследователи) в настоящее время находятся в конфронтации или не разделяют современных политических взглядов. В России термин «мобилизационная экономика» связан с периодом до и после Великой Отечественной войны 1941–1945 гг. Мобилизационная экономика этого периода опиралась на государственную собственность – средства производства, жесткую дисциплину, включая «трудовую, финансовую, техническую и технологическую» [29] (Kharchenko, Kharchenko, Ivanov, Ivanova, 2021), с помощью централизованного управления и директивного планирования. В годы войны и последующего восстановительного периода в стране были возрождены принципы местного самоуправления на базе самофинансирования, которые противоречили системе централизованного регулирования плановой экономики и в течение послевоенной пятилетки последовательно сокращались, «уступая место отчислениям от государственных налогов» [7].

В соответствии с Федеральным законом «О мобилизационной подготовке и мобилизации в Российской Федерации» понятие «мобилизационная экономика» отсутствует, но предлагаются действия, в том числе экономического характера, направленные на трансформацию экономики «в условиях военного времени» [2].

Среди ученых не существует единого определения мобилизационной экономики. Так, отдельные авторы раскрывают подходы, методы и «принципы» [27, с. 7–9] (Sedov, 2009, р. 7–9), осуществление некоторого контроля государства над «важнейшими ресурсами и огосударствление экономики» [21] (Martynenko, 2021). В отсутствие концептуального определения мобилизационной экономики рассмотрим переход развития экономики на мобилизационный сценарий в странах с развитой (рыночной) экономикой и, основываясь на практический пример, сформулируем понятие мобилизационной экономики. В качестве примера не хотелось бы прибегать к опыту СССР. Во-первых, потому, что в то время не было рыночной экономики, и во-вторых, чтобы показать, как именно страны с рыночной экономикой перешли в период мобилизации на административное управление с плановым хозяйством.

Если обратиться к недавней экономической истории, то многие из апологетов экономической мысли находились в недружественных по отношению к России странах, но при этом мы продолжаем обучаться, применять экономические знания, полученные от проведенных ими исследований, как теоретических, так и практических.

Один из авторов, который не только изучил, но и применил в практической деятельности на достаточно длительном промежутке времени, почти десять лет, разработанную им теорию цен в мобилизационном периоде, был Джон Гэлбрайт [1]. Он считал, что цены являются инструментом промышленного планирования компаний. Контроль над ценами просто необходим для того, чтобы удовлетворить потребности современных технологий в капиталах. Более того, сокращая риск убытков, контроль над ценами защищает самостоятельность техноструктуры и позволяет сделать рост компании максимальным. «Надо избегать ценовой конкуренции. Цены должны быть достаточно низкими, чтобы привлечь клиентов, облегчить сбыт, и одновременно быть довольно высокими, чтобы иметь достаточную прибыль для финансирования роста и удовлетворения акционеров» [12] (Lev, 2014). Крупные компании, поделившие рынки между собой, должны контролировать цены.

По мнению Гэлбрейта, государственное вмешательство в регулирование глобального спроса является необходимым для современного крупного предприятия, поскольку воздействие на потребителя оказывается неэффективным, если уровень доходов снижается, потребитель больше «не в состоянии покупать» [4] (Gelbreyt, 1952). Регулирование спроса предполагает наличие достаточного государственного сектора и соответствующих масштабов общественных расходов. Гэлбрейт делает особый акцент, в частности, на значении военных расходов, легко оправдываемых «высшими интересами нации» [19] (Leshchenko, 2020).

Крупные компании заинтересованы в стабильности цен, так как любое «повышение может изменить покупательную способность» [15] (Lev, 2016). За счет повышения цен происходит увеличение заработной платы, что, в свою очередь, приводит к росту стоимости жизни и стимулирует в ее отношение новые требования. Спираль цены – заработная плата становится органическим элементом системы, из этого следует, что государство не может оставлять без внимания «заработную плату и цены» [9] (Lev, 2001).

Необходимо отметить, что на «взаимозависимость цен и заработной платы» [14] (Lev, 2015) указывал и основатель одного из мировых экономических учений современности Д.М. Кейнс. «Устойчивость или неустойчивость цен в долгосрочном аспекте будет зависеть от интенсивности повышательной тенденции единицы заработной платы (или, точнее, единицы издержек) по сравнению с темпами роста эффективности производственной системы» [8, с. 288] (Keyns, 1999, р. 288). Согласно Кейнсу, государство не должно контролировать основную часть экономической жизни, за исключением «централизованного контроля за поддержанием равновесия между естественной склонностью к потреблению и побуждением к инвестированию…» [8, с. 347] (Keyns, 1999, р. 347).

Конкретные уроки из опыта времен войны остаются полностью в силе, поскольку экономика в те годы не имела принципиальных отличий: она представляла собой гипертрофированную модель того, что в экономике мирного времени происходит в более плавной и постепенной форме.

Одним из этих конкретных уроков Гэлбрейт считает то, что давление доходов на цены и цен на доходы является причиной инфляции. Соответственно, действия, направленные против инфляции, должны напрямую касаться этой «взаимосвязи зарплат и цен» [17] (Lev, 2019). Интерес к контролю и обращение к прошлому опыту являются следствием быстрорастущих цен. Кон­троль над зарплатой и ценами в очень организованном секторе экономики не является сейчас (Гэлбрейт это подчеркивает) полным ответом на инфляцию. Но он должен быть частью любой целостной стратегии, осуществляться наряду со сдержанной фискальной политикой, сохранением ограничений на банковские ссуды, прямым сдерживанием потребительского кредита и эффективным сбережением энергии, с сопутствующим снятием давления на нефтяное ценообразование. Мнение о неосуществимости контроля базировалось на историческом опыте. Веками граждане и экономические группы искали поддержки у политических властей для того, чтобы исправить путем регулирования неудобства или губительное воздействие слишком высоких или слишком низких цен, либо слишком высокой или слишком низкой зарплаты, однако дело обычно заканчивалось путаницей или неудачей.

В годы Второй мировой войны правительства основных противников много внимания уделяли управлению ценами и зарплатами. Кон­троль над ценами и зарплатой стал нормой, свобода от таких ограни­чений – исключением. В такой всеохватывающей форме контроль над це­нами и зарплатой применялся всеми главными участниками войны за исключе­нием Китая [20] (Leshchenko, Ermolovskaya, Nikulin, 2020). В США, Англии, Канаде, Австралии и Германии «контроль над ценами и зарплатой был по существу полным» [11] (Lev, 2013). Во всех этих странах сущест­вовали также авторитетные организации, которые осу­ществляли этот контроль. И во всех них такой контроль стал рас­сматриваться не только как главная часть контроля над инфляцией, но и как составная часть более широкой стратегии мобилизации ресурсов. В США в 1941 году был разработан широкий и заметно ортодоксальный проект политики цен военного времени. Налогообложение, дополненное контролем за потребитель­ским кредитом и, возможно, также за займами для бизнеса, долж­но было, как ожидалось, удержать общий спрос примерно в балансе с предложением товаров и услуг, имеющихся в наличии в то вре­мя. В этом контексте контроль распространялся на товары, ко­торые оказались в дефиците в результате войны или на которые был повышенный спрос. Контроль за этими рынками в нормальных обстоятельствах подкреп­лялся бы карточками или системой распределения. Ограничивая таким обра­зом спрос, поддерживалось бы равновесие на особые группы товаров.

Фиксирование всех цен, которые ле­гально подпадали под контроль, стало казаться единственным путем действий. Результатом стали Общие правила в отношении максимальных цен. Эти пра­вила, пролонгированные весной 1942 года, были наиболее важ­ным единичным шагом в ценовой политике военного времени и мо­делью для контроля, введенного в начале 1951 года. В них не было никакой претензии раз­бираться с конкретными неравенствами, их цель – ясная и однозначная – со­стояла в том, чтобы зафиксиро­вать цены как цены. События вынудили сде­лать шаг, который эконо­мисты, придерживавшиеся главного фарватера эко­номической теории, до сих пор считали неразумным или невозможным либо и тем и дру­гим.

Во время критических военных лет цены оставались сравнительно стабильными, несмотря на наличие большого постоянного превышения общего спроса над предложе­нием. Эта стабиль­ность была достигнута в значительной мере в результате установле­ния фиксированных цен ради фиксированных цен. Так, только в отдель­ный период войны и только в отношении части всех запасов товаров, на которые был спрос в конкретных ситуациях для установления равновесия (предложение корректировалось с помощью системы карточек или их эквивалента). Правительства государств в годы войны стали смотреть на контроль над ценами как на важный инструмент политики стабилизации. Он пережил войну, хотя и не без потерь, с достаточной репутацией в части эффектив­ности, позволяющей надеяться, что в будущем в подобных же обстоятельствах к нему прибегнут опять. Несмотря на противоположные вы­воды теории, оказалось возможным удержать в течение нескольких лет неравенство при административно установленных ценах.

В течение 10 лет, в период с 1941 по 1951 год контроль над ценами как инстру­ментом эко­но­мической политики применялся в двух значительно отличающихся ситуациях. Во время Второй мировой войны он использовался в сочетании с глубокой мо­билизацией экономических ресурсов на цели войны. Очевидной и в значи­тельной мере дей­стви­тельной целью, которой были подчинены все другие, была зада­ча мобилиза­ции. В послевоенные годы контроль над ценами ис­пользовался главным образом для стабилизации цен. Это делалось в те пе­риоды, когда экономика испытывала инфляционное давление как результат высокого уровня военных расходов. Однако только сравнительно небольшая часть всей ресурсной системы экономики шла на цели обороны. Никто все­рьез не утверждал, что во­енные нужды требовали мобилизации ресурсов или что контроль над ценами мотивировался чем-то другим, чем стремлением защитить гражданскую эко­номику.

Цели мобилизации военного времени Дж. Гэлбрейт определяет как достижение эффективного использования всех возможных ресурсов и их плановое распределение на военные и гражданские нужды, на це­ли текущего и будущего производства. Выделение и перераспределение ресурсов правительством не представляет в принципе проблемы, хотя в практическом плане, как показал опыт войны, – это большая проб­лема, но решаемая. Не совсем ясно, однако, что прямой контроль столь жe эффективен, когда речь идет о вовлечении в оборот на рын­ке обычно не используемых ресурсов, особенно таких как рабочая сила. И в то же время мобилизация неиспользуемой рабо­чей силы яв­ляется, возможно, наиболее важным единичным фактором, по­зволяющим добиться общего увеличения национального производства. Такая мо­билизация была осуществлена в США с очевидным успехом и ограничен­ным использованием власти. Всегда нужно помнить об относительной цен­ности подобных сравнений, но опыт СШA сравним с опытом Англии, которая использовала сочетание стимулов и админи­стрирования.

Таким образом, согласно краткому историческому экскурсу, под мобилизационной экономикой следует понимать такую экономику и экономические отношения, которые возникают в условиях форс-мажорных обстоятельств: природные катаклизмы, технологические катастрофы, нарушения хозяйственно-экономических связей в результате экономических санкций, осуществляемых уполномоченными органами власти, при которых все ресурсы страны направляются на нейтрализацию угроз национальной, экономической безопасности государства. Очевидно, что целями и условиями принятия мобилизационной экономики страны является нейтрализация угроз национальной безопасности с помощью индикаторов экономической безопасности, которые вышли за предельно критические значения.

Анализ прогнозных показателей. Рассмотрим основные группы индикаторов экономической безопасности (рис. 1–3; табл. 2–10), которые в большей степени влияют на возможное введение мобилизационной экономики:

I группа – сильно влияющие на экономическую, социальную стабильность (показатели денежно-кредитной, банковской, ценовой, налоговой политики);

II группа – умеренно влияющие на экономическую ситуацию (показатели продовольственной, инвестиционной, экологической безопасности и здравоохранения);

III группа – незначительно влияющие, но тем не менее оказывающие существенное воздействие на безопасность (показатели образования и культуры).

Разбивка показателей по группам весьма условна, она может и будет меняться в зависимости от экономических условий в конкретный промежуток времени и нужна только в аспекте данного исследования для того, чтобы провести анализ по одной из наиболее существенных групп в настоящий момент.

Целевые показатели и их критические значения, принятые в России, отражены в таблице 1.

Таблица 1

Отдельные финансово-экономические целевые показатели

и критические значения России

Рассмотрим отдельные факторы, в большей степени влияющие на динамику ВВП (табл. 2).

Таблица 2

Отдельные структурные составляющие роста ВВП РФ

Источник: составлено автором по данным [28].

Как видно из таблицы 2, доля нефтегазовых доходов в ВВП составляет за последние три года около 20%, что значительно ниже доли нефтегазовых доходов в бюджете и экспорте России, которые составляют в среднем за этот же период порядка 45,0%. Прогноз ВВП на 2022 год составлял 2,5% [6] (Karavaeva, Kazantsev, Kolomiets et al., 2020), однако фактически в январе 2022 рост значительно ускорился и составил 6,6% по сравнению с январем 2021 года [22]. Между тем, по экспертному мнению, снижение ВВП в течение года составит 8,0%, обусловленное сокращением в связи с санкциями, и может достигнуть в конце года 10,0%.

Особую тревогу в условиях мобилизационной экономики вызывает правильность проведения мониторинга доли граждан с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума, уровень которых «превышает пороговые значения» [18] (Lev, 2021). Неверное использование комбинации факторов для установления порога бедности, включая нормативную оценку бедности, субъективную или коллективную ее оценку или наблюдаемую долю признаков бедности, ведет к неправильному подсчету количества бедных, что в итоге снижает эффективность социально-экономической безопасности России и может привести к социальным волнениям.

Рассмотрим динамику прожиточного минимума в России за период 2014–2021 годов (табл. 3).

Таблица 3

Динамика прожиточного минимума в России

(в среднем на душу населения; рублей в месяц)

Источник: составлено автором по данным Федеральной службы государственной статистики [28].

Из таблицы 3 видно, что если в 2015 году рост прожиточного минимума по группе «все население» по отношению к 2014 году составил 120,51%, в том числе по группе «трудоспособное население» – 120,41%, по группе «пенсионеры» – 120,37%, то в 2021 году по отношению к 2020 году рост составил по группе «все население» 104,68%, по группе «трудоспособное население» – 103, 82%, по группе «пенсионеры» – 107,67%. То есть темп роста снизился в среднем на 15 п.п. за рассматриваемый период, при этом в абсолютных суммах, несмотря на, казалось бы, очевидный рост прожиточного уровня по группе «пенсионеры» в процентном отношении, прожиточный уровень по данной группе достаточно низкий. Между тем представляется, что он должен быть самый высокий, исходя из социально менее защищенной группы.

В соответствии с Федеральным законом величина прожиточного минимума по состоянию на 07.02.2022 г. составила: для всего населения – 12 654 руб. в месяц, в том числе по социально-демографическим группам: для трудоспособного населения – 13 793 руб.; пенсионеров – 10 882 руб. [1].

В таблице 4 представлены показатели роста инфляции и прироста прожиточного минимума в России за период 2014–2021 гг.

Таблица 4

Динамика роста инфляции и прироста прожиточного минимума

в России, (в %)

Как видно из таблиц 3, 4, инфляция в России значительно опережает прожиточный уровень за рассматриваемый период, за исключением 2015 года, когда прожиточный минимум почти в два раза превышал инфляцию. В целом прирост прожиточного уровня 2021 года к 2015 году составил 20,12%, в то время как прирост инфляции находился на уровне 47,88%. Следует обратить внимание на несколько отличный прирост прожиточного минимума для трудового населения и пенсионеров. Если в 2016–2017 годах прожиточный минимум для пенсионеров был несколько выше, чем для трудоспособного населения, то в 2018–2020 годах он снизился, но уже в 2021 году увеличился в два раза. Но особо скачущие значения показателей – в графе «дети», для которых в 2017, 2019 годах установили прожиточный минимум меньше, чем для пенсионеров в этих же годах, а в 2021 году в 2 раза ниже.

Особую тревогу вызывает прогнозируемый уровень инфляции в 2022 году и прожиточный уровень, который в лучшем случае будет догонять, но не опережать рост уровня инфляции.

В таблице 5 представлены данные по соотношению среднедушевых денежных доходов населения с величиной прожиточного минимума в целом по России за период 2014–2020 гг.

Таблица 5

Соотношение среднедушевых денежных доходов населения с величиной прожиточного минимума в целом по России^*, %

^** За 2021 г. – предварительные данные.

Источник: составлено автором по данным Федеральной службы государственной статистики [28].

Из представленной таблицы 5 видно, что соотношение денежных доходов населения к величине прожиточного уровня периодически с 2015 года сокращается, и по данным 2020 г., не достигает уровня 2017 г. В таблице 6 представлены показатели, отражающие численность населения с денежными доходами ниже прожиточного минимума.

Таблица 6

Численность населения с денежными доходами ниже величины

прожиточного минимума и дефицит денежного дохода^*

Данные за 2020 г. – предварительные.

^** С 2000 г. изменена методология расчета величины прожиточного минимума. С 2005 г. изменен состав потребительской корзины для определения величины прожиточного минимума. С 2013 г. изменен порядок расчета величины прожиточного минимума.

Источник: составлено автором по данным Федеральной службы государственной статистики [28].

Из представленной таблицы 6 видно, что численность населения с денежными доходами ниже величины прожиточного минимума сократилась в 2020 году на 2,2 млн чел., но не достигла минимального значения 2014 года, когда численность была ниже на 1,5 млн чел. против 2020 года. Дефицит денежного дохода увеличился в 2020 году в 1,5 раза по сравнению с 2014 годом, но при этом величина прожиточного минимума увеличилась на 40,5%.

Следует отметить, что по итогам 2020 года (данные за 2021 год на сайте Росстата не размещены по состоянию на 15.04.2022 года) величина среднедушевых доходов до 27,0 тыс. руб. в месяц составляла 49,6% населения России, и 25,3% населения имели доход до 45,0 тыс. руб. в месяц, то есть 75,0% населения имело доход в пределах 45,0 тыс. руб. [28].

На рисунке 1 представлена помесячная инфляция в России за период январь 2020 г. по февраль 2022 г.

Рисунок 1. Инфляция в России, помесячная за период январь 2020 г. по февраль 2022 г.

Источник: составлено автором по данным [28].

Из представленного рисунка 1 видно, что уже с января 2022 года начался рост инфляции, то есть до начала специальной военной операции. Некоторые экономисты считают инфляцию скрытым налогом на бедность. Обосновывается это тем, что продовольственная инфляция опережает средний темп роста цен, при этом у малоимущих граждан 70,0% расходов составляют продукты питания, для которых инфляция сильнее ударит по уровню жизни. На протяжении последних 10 лет у этой группы населения он составил с 2012 года 38,0%. Теперь же инфляция только за февраль ускорилась до 9,15% против 8,73% в январе 2022 года, по данным Росстата, и составила «2,2% за одну неделю февраля-марта» [23]. Если эта тенденция сохранится, то к концу года, по экспертному мнению, прогнозируется инфляция в размере 100,0%.

С начала 2022 года потребительские цены выросли на 9,99%. Вместе с тем прогнозируемая инфляция в РФ, по данным аналитиков ЦБ, составит 20%, а в течение 2022–2023 гг. превысит прежние прогнозы, но при этом ЦБ не допустит «раскручивания инфляционной спирали» [31]. Такой разброс возможен, если ЦБ предполагает каким-то образом повлиять на уровень инфляции, но кроме прогноза в публичном пространстве конкретных мероприятий, связанных со снижением инфляции, не размещено. Это означает существенное снижение возможных противодействий со стороны государства при мобилизационном сценарии развития экономики и несет угрозу экономической безопасности. Быть предупрежденным всегда означало фразу «предупрежден, значит вооружен». Для чего нужно знать об уровне инфляции и как коэффициент «инфляции влияет на экономическую безопасность» [16] (Lev, 2016).

Во-первых, показатель инфляции прямо или косвенно отражается на:

- доходной и расходной части федерального, региональных и муниципальных бюджетов;

- расчете банковского кредита (потребительского, ипотечного и др.);

- расчете цен и тарифов для предприятий монополистов (электроэнергия, теплоэнергия и др.), в том числе тарифов ЖКХ;

- расчете индекса повышения пенсий, социальных выплат, денежного довольствия и зарплаты;

- расчете размеров государственной поддержки отраслям экономики, организациям и предпринимателям;

- расчете таможенных пошлин и льгот;

- расчете показателей прожиточного минимума.

На рисунке 2 представлена диаграмма индекса цен и тарифов в феврале 2021 и 2022 гг.

Рисунок 2. Индексы цен и тарифов в феврале 2021 и 2022 гг.

(на конец периода, в % к декабрю предыдущего года)

Источник: составлено автором по данным [28].

Из рисунка 2 отчетливо виден перекос за счет сильного смещения графика в результате роста индекса цен производителей промышленных товаров в 2022 году.

В марте текущего года по сравнению с февралем индекс потребительских цен составил 107,61%, по сравнению с декабрем 2021 года рост составил 109,95%. Для сравнения: в марте 2021 года рост потребительских цен равнялся 100,66% (с начала года) по сравнению с декабрем 2020 года – 102,13%.

На рисунке 3 представлены индексы потребительских цен и цен производителей промышленных товаров по месяцам за период 2021–2022 гг.

Рисунок 3. Индексы потребительских цен и цен производителей промышленных товаров (на конец месяца, в % к предыдущему месяцу)

Источник: составлено автором по данным [28].

Из рисунка 3 видно, что рост потребительских цен начался после резкого взлета цен производителей промышленных товаров, и судя по соотношениям кривых линий индексов цен производителей, рост потребительских последует вслед, догоняя цены производителей на первоначальном этапе.

В таблице 7 представлены индексы потребительских цен за период февраль – март 2022 года.

Таблица 7

Индексы потребительских цен, %

Из таблицы 7 видно, что за март 2022 года наибольший рост наблюдался по показателю индекса на плодоовощную продукцию в размере 114,22% к февралю 2022 года. Стандартные объяснения, что рост вызван сезонностью, не объясняют, почему такая же сезонность, но прошлого года, а именно март к февралю 2021 года, принесла снижение цен в размере 98,31%.

В таблице 8 представлены индексы цен на отдельные группы и виды продовольственных товаров за период февраль – март 2022 года.

Таблица 8

Индексы цен на отдельные группы и виды продовольственных товаров, %

Из таблицы 8 видно, что в марте прирост цен на отдельные виды плодоовощной продукции составил: на лук репчатый – 50,1%, капусту белокочанную – 39,8%, бананы – 31,5%, морковь – 29,5%, помидоры свежие – 27,4%, свеклу столовую – 24,7%.

Лук репчатый в 18 субъектах Российской Федерации подорожал на 30,1–44,9%, в 57 субъектах – в 1,5–2,1 раза. В Чукотском автономном округе цены не изменились. Цены на капусту белокочанную в 66 субъектах Российской Федерации увеличились на 30,1–66,5%. Цены на морковь в 45 субъектах Российской Федерации увеличились на 0,8–30,0%, в 39 субъектах – на 30,1–55,6%. В Магаданской области цены на морковь снизились на 0,1%. Соль поваренная пищевая в среднем по России стала дороже на 14,2%, в том числе в 49 субъектах Российской Федерации – на 0,6–14,0%, в 33 субъектах – на 14,1–59,4%. В Чукотском автономном округе цены не изменились. В Сахалинской области и Республике Тыва соль подешевела на 4,0% и 0,1% соответственно.

Сахар-песок в среднем по России стал дороже на 44,0%, в том числе в 52 субъектах Российской Федерации – на 4,8–44,0%, в 33 субъектах – на 44,1–57,7%. Крупа гречневая в среднем по России подорожала на 10,2%, в том числе в 55 субъектах Российской Федерации – на 10,1–40,4%. В Ямало-Hенецком автономном округе цены на крупу гречневую снизились на 1,1%. Цены на масло подсолнечное в среднем по России увеличились на 7,2%, в том числе в 50 субъектах Российской Федерации – на 0,9–7,0%, в 34 субъектах – на 7,1–17,1%. В Магаданской области цены на масло подсолнечное снизились на 3,5%.

В таблице 9 представлены индексы цен на отдельные группы и виды непродовольственных товаров за период февраль – март 2022 года.

Таблица 9

Индексы цен на отдельные группы непродовольственных товаров, %

Из таблицы 9 видно, что в марте из непродовольственных товаров более всего выросли цены на электротовары и другие бытовые приборы: машины стиральные автоматические – на 46,3%, холодильники – на 35,0%, плиты бытовые – на 27,5%, миксеры, блендеры – на 27,3%, машины швейные – на 26,6%, электропылесосы напольные – на 26,2%, печи микроволновые – на 26,0%, электроутюги – на 25,4%, электрочайники – на 21,4%. Среди бытовой техники увеличились цены: на флеш-накопители USB – на 36,8%, мониторы для настольного компьютера – на 36,6%, моноблоки – на 24,8%, телевизоры – на 22,9%, ноутбуки – на 21,6%.

Лекарственные препараты, не относящиеся к жизненно необходимым и важнейшим лекарственным препаратам (ЖНВЛП), подорожали на 15,3%, в том числе канефрон Н – на 25,6%, мидокалм – на 20,8%, корвалол – на 20,3%, троксерутин, афобазол, синупрет, магне В6, левомеколь, мирамистин – на 17,1–19,1%, метамизол натрия, комбинированные анальгетики, алмагель, поливитамины, эссенциале форте Н, нимесулид, активированный уголь, таурин, метилурацил, аципол – на 15,0–16,6%.

Цены на лекарственные препараты, относящиеся к ЖНВЛП, в среднем повысились на 4,9%. При этом выросли цены: на фосфоглив – на 9,3%, ацетилцистеин (АЦЦ) – на 7,8%, супрастин, ксарелто – на 7,6%, панкреатин – на 7,4%, перекись водорода – на 6,9%, аскорбиновую кислоту – на 6,8%, бисопролол, дротаверин – на 6,4%, глицин – на 6,3%, винпоцетин, омепразол, амоксициллин с клавулановой кислотой, гриппферон – на 4,7–5,4%.

Из наблюдаемых товаров, входящих в рекомендуемый перечень непродовольственных товаров первой необходимости, увеличились цены на: прокладки гигиенические – на 19,3%, подгузники детские – на 17,5%, порошки стиральные – на 16,4%, мыло хозяйственное – на 13,1%, пасты зубные – на 12,6%, бумагу туалетную – на 12,5%.

В таблице 10 представлены индексы цен и тарифов на отдельные группы и виды услуг за период февраль – март 2022 года.

Таблица 10

Индексы цен и тарифов на отдельные группы и виды услуг, %

Источник: составлено автором по данным Федеральной службы государственной статистики [28].

Из таблицы 10 видно, что в марте среди услуг туризма и отдыха подорожали: путевки на отдых в Турцию – в 1,7 раза, Египет – на 47,4%, ОАЭ – на 39,3%, в России санатории – на 1,4%, дома отдыха, пансионаты и экскурсионные туры по России – на 1,2%, автобусные экскурсии – на 1,1%. Плата за пользование потребительским кредитом увеличилась в 1,5 раза. Среди услуг пассажирского транспорта увеличились тарифы: на проезд в различных вагонах в поездах дальнего следования – от 1,7% до 10,1%, авиаперелет экономическим классом – на 7,2%, проезд в троллейбусе и междугородном автобусе – на 1,0%, городском автобусе – на 0,7%, маршрутном такси – на 0,6%. Одновременно снизились цены на проезд в такси – на 1,0%.

Из прочих наблюдаемых услуг выросли цены: на ксерокопирование документа – на 30,5%, услуги фотоателье – на 15,6%, ремонт жилищ – на 8,9%, годовую стоимость полиса добровольного страхования легкового автомобиля от стандартных рисков (КАСКО) – на 14,1%.

Таким образом, проведенный анализ показал, что во-первых, рост инфляции выбился из плановых прогнозируемых показателей ЦБ, Минэкономразвития, Минфина на 2022 год. Во-вторых, рост потребительских цен, включая индекс цен на продовольственные, непродовольственные отдельные группы товаров и услуг, начался до объявления специальной военной операции. В-третьих рост цен производителей промышленных товаров взлетел до начала роста потребительских цен, что свидетельствует, с одной стороны, о сдержанности предприятий торговли в резком подъеме цен, с другой стороны – о наборе высоты в перспективе, что показывает рост цен в марте – апреле. Следует отметить, что в росте цен никто из производителей и предприятий торговли не будет следовать классической схеме рынка – спроса и предложения и соотносить свою доходность с возможностью потребителей приобретать товары и продукты питания. В этой связи представляется возможным в условиях мобилизационной экономики рассмотреть альтернативные варианты регулирования цен.

Заключение

Из опыта регулирования цен в условиях мобилизационной экономики в подлинно рыночной стране, когда Комитет цен возглавлял Дж. Гэлбрайт, следует, во-первых, поддержание устойчивости цен является важнейшей целью общеэкономической политики. Во-вторых, необходимость каких-либо мероприятий правительства по обеспечению экономического роста, увеличению денежных доходов и так далее выверяется, прежде всего, по степени их воздействия на динамику цен. В-третьих, как показывает мировой опыт, всякое, даже незначительное увеличение темпов роста цен неизбежно вовлекает экономику в турбулентное перерастание полномасштабной инфляционной спирали из-за опасности возникновения у хозяйствующих субъектов, потребителей инфляционных ожиданий. В-четвертых, условиями снижения темпов инфляции являются как проведение мероприятий по сокращению темпов роста доходов, так и расширение товарного предложения на основе структурных сдвигов. Политика цен в такой экономической ситуации должна состоять в контроле за затратами и ценами предприятий-монополистов, в снижении темпов введения новых цен, во введении пределов роста цен.

В результате перехода на новые экономические условия в переходный мобилизационный сценарий у России появляется возможность: пересмотреть политику импортозамещения для запуска новых отечественных технологий и выпуска изделий в промышленности, переход на отечественную сельскохозяйственную продукцию и сокращения затрат на импорт. Необходим пересмотр отдельных технологический изделий, комплектующих, продукции семеноводства, растениеводства и других отраслей в исключительном порядке и только у дружественных стран.

Принимаемые меры помогут сократить коррупционные схемы при закупке продукции у недружественных стран, что приведет к сокращению и оттоку капитала при импортных сделках и их размещению на зарубежных счетах. Часть принимаемых мер по валютному контролю недостаточны в условиях мобилизационного сценария. Необходимо определить основные направления:

- денежно-кредитной, финансовой, налоговой, банковской, ценовой политики, для чего разработать новую стратегию мобилизационной экономики, способной нивелировать санкционные условия, принимаемые по отношению к России;

- создать единую государственную систему стратегического планирования экономики;

- пересмотреть денежно-кредитную политику в условиях запуска рублевого инвестиционного цикла с банками развития для долгосрочных кредитов, инвестиционным банкам для развития инфраструктуры и банкам для коммерческого кредитования под низкие, трех-пятипроцентные ставки в приоритетных для государства направлениях [32] (Lev, Leshchenko, 2020);

- пересмотреть налоговую политику в работе на повышение благосостояния общества, введя прогрессивную шкалу налогообложения и минимизировав налоги для малого и среднего бизнеса, существенно расширив налогооблагаемую базу;

- пересмотреть ценовую политику, в том числе в части определения нового «Перечня продукции производственно-технического назначения, товаров народного потребления и услуг» [3] на основе понятных и доступных критериев для государственного регулирования цен, методов и форм регулирования цен в отраслях, являющихся фундаментально образующими. Для этого следует внести изменения в нормативные и правовые документы. В основе пересмотра необходимо законодательно определить цены, которые затрагивают интересы и благосостояние граждан, в том числе питание, лекарственное обеспечение, здравоохранение, образование, культуру, реализуемые, соответственно, по льготной налоговой ставке. Следует отметить, что в основу Перечней включена продукция производственно-технического назначения, и какое отношение тогда этот Перечень имеет к рассматриваемому анализу роста цен на потребительском рынке и продуктам питания? Между тем это имеет прямое значение, так как в Перечень включены тарифы на тепло-электроэнергию, газ и др., что «закладывается» в розничную цену, в том числе в продукты питания, и соответственно, оказывает влияние на их рост;

- ввести ограничение по уровню заработной платы, и особенно в государственных корпорациях;

- во внешнеторговой политике, при которой основным направлением сделать экспорт не сырьевых запасов страны, а продукции их переработки;

- ограничить доступ валютных спекулянтов на российский рынок и провести деофшоризацию;

- осуществить переоценку интеллектуального и человеческого капитала, предоставляя финансирование под эту оценку, значительно повысив благосостояние специалистов и минимизировав их отток из страны.

[1] Джон Кеннет Гэлбрейт – представитель институционально-социологического направления современной экономической мысли. Научную известность приобрел с 1950-х гг. в связи с такими работами, как «Американский капитализм» (1952), «Великий крах» (1955), «Общество изобилия» (1958) и «Время либерализма» (1960). Основным направлением экономической мысли Гэлбрейта была послевоенная трансформация сложившейся экономики. «Одна из наиболее примечательных черт современной экономической жизни, связана с оценкой совершающихся в ней перемен». В своих экономических исследованиях Гэлбрейт являлся последователем идей Веблена, которые в значительной степени творчески переработал и использовал в практической деятельности. Но до получения мирового признания, которую он получил после выхода очередной своей книги «Новое индустриальное общество» (1967), был известен как практик в вопросах ценообразования и контроля цен, возглавляя Комитет цен, в Правительстве США.