Здоровье как детерминанта предложения труда людей старшего возраста в арктических регионах России в условиях пенсионной реформы

Введение

В соответствии с федеральным законом № 350-ФЗ от 03 октября 2018 года [1] в России с 2019 года началось повышение на 5 лет для мужчин и женщин возраста, дающего право на назначение страховой пенсии по старости и пенсии по государственному обеспечению. Изменения будут происходить поэтапно в течение 10-летнего переходного периода, который завершится в 2028 году. В результате пенсионный возраст будет установлен на уровне 65 лет для мужчин и 60 лет – для женщин. Для жителей Арктической зоны Российской Федерации (АЗРФ) изменения увеличения пенсионного возраста, соответственно, составили: 60 лет для мужчин (против действующих до последнего времени пороговых 55 лет) и 55 лет – для женщин (против пороговых 50 лет). Особенностью изменения пенсионной системы в России является то, что пенсионный возраст будет подниматься в течение сравнительно небольшого периода времени (относительно аналогичных процессов в других странах [1]), и то, что в преддверии введения изменений пенсионной системы практически отсутствовало обсуждение вопросов влияния нововведений на обеспечение социально-экономического развития как страны в целом, так и конкретных регионов, в том числе и такой специфической территории приоритетного развития, как Арктическая зона РФ [2] (Baranov, Skufina, 2018).

Экономическое развитие российской Арктики, напрямую связанное с освоением природных ресурсов, требует закрепления населения на этой территории, сокращения миграционного оттока, повышения качества трудовых ресурсов, что регулируется помимо финансовых рычагов и социальными гарантиями, включая пенсионную систему. Очевидно и то, что в условиях возрастания проблемы старения населения, характерной в настоящее время для большинства стран, государство стоит перед выбором принятия одного из довольно непопулярных решений: либо повысить пенсионные отчисления, либо сократить пенсионные выплаты, либо увеличить пенсионный возраст. Как показывают зарубежные и российские исследования, в том числе представленные в работах [3] (Harper, 2014), [4] (Holzmann, 2013), [5] (Aganbegyan, Gorlin, Dormidontova, Maleva, Nazarov, 2014), [6] (Sinyavskaya, 2017), наиболее эффективным и менее болезненным для населения решением выступает именно поднятие пенсионного возраста.

И, как показывают результаты проведенных нами ранее исследований, представленные, например, в работе [7] (Toropushina, 2019), начатая в России реформа пенсионной системы в части поднятия возрастной границы выхода на пенсию действительно лежит в русле общемировых тенденций. Необходимым базисом для начала реализации реформ, связанных с увеличением пенсионного возраста, в большинстве стран является наличие устойчивого роста ожидаемой продолжительности жизни населения (в том числе здоровой). Устойчивые положительные изменения показателей ожидаемой продолжительности жизни послужили убедительным основанием и для поднятия пенсионного возраста в России. Однако анализ имеющихся данных по регионам российской Арктики, а именно: сопоставление фактических значений среднего возраста смерти жителей субъектов АЗРФ с возрастом выхода на пенсию, исследование динамики указанных показателей, показал необоснованность увеличения пенсионного возраста для жителей арктических регионов, в первую очередь в связи с имеющейся тенденцией сокращения количества фактически прожитых лет [7] (Toropushina, 2019). Было определено, что первостепенной задачей при реализации трансформации пенсионной системы в арктических регионах России является необходимость определения влияния уровня здоровья населения как основной детерминанты продолжения трудовой деятельности и выхода на пенсию.

Исследования вопросов влияния здоровья на предложение труда людей пожилого возраста начали активно развиваться в период серьезного возрастания проблемы старения населения в конце 1970-х годов. В наибольшей степени эта проблема затронула европейские страны, и именно там получили широкое распространение исследования вопросов влияния здоровья на предложение труда пожилых людей. В качестве базовой модели, применяемой в современном анализе влияния здоровья на занятость, принято считать модель Г. Беркера [8] (Currie, Madrian, 1999), позднее дополненную М. Гроссманом [9] (Grossman, 1972). В рамках данной модели здоровье рассматривается как одна из основных детерминант человеческого капитала, влияющая на возможность осуществления трудовой деятельности, уровень производительности труда человека. При этом здоровье, являясь эндогенным фактором, подвержено влиянию других детерминант (образования, пола, семейного положения, доходов человека и т.п.), и в отличие от других составляющих человеческого капитала, в большей степени зависимо от слабопрогнозируемых изменений (заболеваний, несчастных случаев и пр.).

Дальнейшие многочисленные эмпирические исследования, представленные в том числе в работах [10] (Bottazzi, Jappelli, Padula, 2006), [11] (Deschryvere, 2005), [12] (Disney, Emmerson, Wakefield, 2006), показали, что слабое здоровье по-разному может влиять на продолжение трудовой деятельности и выход на пенсию. С одной стороны, слабое здоровье приводит к частому пропуску работы в связи с ростом заболеваемости человека, снижению производительности труда (и, соответственно, снижению заработной платы), что влечет за собой высокую вероятность ухода с рынка труда. С другой стороны, слабое здоровье из-за возникновения значительных дополнительных расходов на покупку необходимых медикаментов и медицинских услуг может продуцировать работника увеличивать свое предложение труда. Таким образом, достоверно и точно определить чистый эффект влияния уровня здоровья индивида на занятость вряд ли представляется возможным.

Увеличение пенсионного возраста в России, начатое в 2019 году, с одной стороны, приведет к необходимости оставаться на рынке труда той части населения, которая в силу низкого уровня личного здоровья предпочла бы прекратить (или значительно снизить) свою трудовую деятельность. Такое вынужденное продолжение трудовой занятости пожилых людей может способствовать еще большему снижению уровня личного здоровья в связи с рисками рабочей нагрузки и опасными условиями труда, что в полной мере характерно для рынка труда всех без исключения регионов Арктической зоны Российской Федерации. При этом важно понимать, что сложившаяся к настоящему времени в регионах АЗРФ медико-демографическая ситуация характеризуется сокращением фиксируемости и поздним диагностированием заболеваний, что довольно быстро отражается на показателях смертности населения (более подробно данный вопрос рассмотрен, например, в работе [13] (Toropushina, 2018)) – в арктических регионах России наблюдается общая тенденция сокращения количества прожитых лет в целом за последние годы [7] (Toropushina, 2019), значительна и разница в среднем возрасте смерти мужчин и женщин регионов Арктической зоны РФ (табл. 1).

Таблица 1

Средний возраст смерти по субъектам АЗРФ, 2008–2018 гг.

С другой стороны, решению остаться на рынке труда в пожилом возрасте будет способствовать и недостаточный уровень назначаемой пенсии и имеющихся сбережений. Влияние данного фактора актуально не только для российских, в том числе и арктических, регионов, но и в целом для мировой экономики (более подробно см., например, в работах [14] (Ozdemir, Ward, Fuchs, Ilinca, Lelkes, Rodrigues et al., 2016), [15]). Для арктических регионов России характерна сегментация пожилых на рынке труда, значительная доля которых сосредоточена в «возрастных» секторах экономики – здравоохранении и образовании, а также в тех профессиях, которые относятся к категории низкооплачиваемых (уборщики, сторожа, вахтеры и т.п.) [16] (Lyashok, Roshchin, 2017). Безусловно, проблему вынужденной необходимости работать в пожилом возрасте можно и необходимо нивелировать достойными пенсионными выплатами, а в случае наличия желания пенсионера продолжить трудовую деятельность должны создаваться равноправные возможности трудоустройства и необходимые условия работы, способствующие здоровому старению. Но в силу особенностей, присущих арктическому рынку труда (подробнее см., например, в работе [17] (Ivanova, Belevskikh, Zaitsev, 2017)), создать такие условия зачастую просто не представляется возможным.

Арктическая специфика оказывает крайне негативное влияние на здоровье всего населения, проживающего на этой территории. Однако системы здравоохранения, адекватной имеющимся и потенциальным проблемам, связанным с низким уровнем здоровья населения, в настоящее время в российской Арктике нет. Здравоохранение в АЗРФ переживает системный кризис, наблюдается дефицит инфраструктурной обеспеченности и государственных расходов на цели охраны здоровья жителей арктических территорий [18] (Toropushina, 2019). Общероссийский тренд сокращения государственного сектора здравоохранения в большей мере проявляется именно в Арктике (подробнее см., например, в работах [19] (Toropushina, 2009), [20] (Bashmakova, Gushchina, Kondratovich, Korchak, Ryabova, Novikova, Polozhentseva, Stepanova, Toichkina, Toropushina, 2018)) – в настоящее время арктические регионы вынуждены доводить показатели обеспеченности объектами здравоохранения до среднего уровня по стране при необходимости развития отдельных (как правило, высокотехнологичных) направлений медицинской помощи, что продуцирует значительное сокращение первичного медицинского звена и усиление внутрирегиональной дифференциации обеспеченности населения объектами здравоохранения (табл. 2).

Таблица 2

Внутрирегиональная дифференциация обеспеченности населения АЗРФ больничными койками в 2002–2017 гг., на 10000 человек населения

Учитывая тот факт, что, по оценкам Всемирной организации здравоохранения, «для многих людей потребности в охране здоровья со временем становятся более комплексными и приобретают с возрастом хронический характер» [22], без значительных изменений политики в сфере охраны и повышения здоровья населения, направленных в том числе на обеспечение доступности услуг здравоохранения, на внедрение комплексного и интегрированного подхода в системе предоставления медицинских услуг, учитывающих потребности пожилых людей, будет невозможно и достижение значимого экономического эффекта от повышения пенсионного возраста в регионах Арктической зоны Российской Федерации.

Требует внимания и необходимость усиления социальных гарантий, включающих учет особых условий труда и жизни населения на арктических территориях. Специфика и особенности арктической экономики, задачи, стоящие сегодня перед АЗРФ, требуют проведения более эффективной и специфичной деятельности, направленной как на привлечение трудовых ресурсов извне, так и на рост и качественные изменения собственных трудовых ресурсов и, что особенно важно, – закрепления кадров сложной квалификационной структуры на арктических территориях [13] (Toropushina, 2018). В связи с чем просматривается необходимость установления дополнительных гарантий и компенсаций для лиц, работающих в Арктической зоне РФ, и их законодательное закрепление. Так, требует изменения гл. 50 Трудового кодекса РФ в части установления: дополнительных гарантий медицинского обеспечения, включающих обязательную ежегодную диспансеризацию всех работников организаций и учреждений, независимо от формы собственности, реализацию мер, направленных на сокращение числа рабочих мест с вредными и (или) опасными условиями труда; гарантий в случае увольнения в связи с ликвидацией организации, расположенной в АЗРФ, предусматривающих более высокий уровень выходного пособия; ответственности работодателей за предоставление таких гарантий и компенсаций и пр. Также, по мнению автора, необходимо законодательно обеспечить формирование дифференцированных механизмов государственной политики в сфере развития социальной инфраструктуры населенных пунктов различного типа, особенно удаленных и малонаселенных поселений. Законодательно закрепить для регионов АЗРФ при разработке нормативных показателей кадрово-инфраструктурной обеспеченности, особенно в здравоохранении, применение их повышенных значений в связи с ростом очаговости размещения объектов здравоохранения, низкой транспортной доступностью поселений и необходимостью реализации компенсаторной функции социальной инфраструктуры в Арктике.

Заключение

Уровень здоровья населения – это, безусловно, не единственный фактор, определяющий предложение труда пожилых людей. К детерминантам, оказывающим непосредственное влияние на экономическую активность населения старших возрастов, также относятся и размеры пенсии, существующий спрос на труд пожилых, имеющиеся семейные обстоятельства и характеристики. Однако именно уровень здоровья будет служить основополагающим фактором, ограничивающим (в случае низкого уровня здоровья) саму возможность и намерения пожилых людей оставаться на рынке труда или, наоборот, способствующим продолжению трудовой деятельности и после достижения гражданами пенсионного возраста (в случае здорового старения). В любом случае здоровье будет являться самым важным нефинансовым фактором, продуцирующим решение человека остаться экономически активным или выйти с рынка труда.

Неоднозначность результатов влияния здоровья на предложение труда и вместе с тем неоспоримая существенность этой детерминанты, а также имеющиеся в настоящее время в Арктической зоне Российской Федерации медико-демографические резервы, характеризующиеся как довольно низкие, позволяют утверждать, что проведение пенсионной реформы без значительных изменений политики в системе здравоохранения, особенно в сфере охраны и повышения здоровья граждан старшего возраста, не позволит достичь значимого экономического эффекта от повышения возраста, дающего право на назначение страховой пенсии по старости и пенсии по государственному обеспечению, и в целом вряд ли окажет положительное влияние на предложение труда людей старшего возраста в регионах российской Арктики.

[1] Федеральный закон «О внесении изменений в отдельные законодательные акты Российской Федерации по вопросам назначения и выплаты пенсий» от 03 октября 2018 года №350-ФЗ // Российская газета. Федеральный выпуск. 5 октября 2018. № 7686 (223).

[2] Официальный сайт Федеральной службы государственной статистики РФ. URL: http://www.gks.ru (дата обращения: 07.05.2020).