Технологическое сотрудничество и равноправие – основа нового международного права?

Введение

Попытки «коллективного Запада» навязывать остальному миру свои правила – в экономике, политике, культуре, идеологии, общественном устройстве и пр. приводят ко все большему отторжению этого влияния - возникают явные и неявные конфликты, формируются новые блоки, распространяется идея технологического суверенитета (как база суверенитета экономического) и пр. Параллельно идет подмена странами-«гегемонами» международного права некими «правилами» [1]. Распространение такого поведения позволяет предположить, что принципы, заложенные в существующей системе международного права, постепенно утрачивают сдерживающие функции. Накапливается понимание того, что изменения в разных сферах отношений, не только связанных с технологиями, требуют учета в правовом поле. Актуальность рассматриваемой темы заключается в том, что уже сегодня необходимо формировать, как минимум, теоретическое понимание того, как будет и должна развиваться система международных отношений, опирающихся на идеи усиления суверенитета.

Изменения процессов глобализации: переход к регионализации, многополярности и пр., широко рассматриваются учеными (например, работы Бойко И.В. [1], Пономаренко Е.В. [2] и др.) и др. Эти тенденции связываются, прежде всего, с технологическими изменениями (Бодрунов С.Д. [3]), переходом в новый технологический уклад (Глазьев С.Ю. [4]). Отмечается, что современное мироустройство, в котором лидерство на высокотехнологичных рынках удерживается несколькими государствами (Дементьев В.Е. [5]) и их крупнейшими корпорациями (Couture S. Toupin S [6]), усиливает неравенство (Xiaohua B., Xiaozhuo W. [7]) и, в конечном счете, способствует формированию новых тенденций – движению государств не только к технологическому суверенитету (Robles-Carrillo M [8]), но и к формированию новых смыслов и идеологий, отличных от либеральной глобализации (Иванов В.В., Малинецкий Г.Г. [9]). Ученые все чаще обращаются к рассмотрению таких категорий, как равноправное сотрудничество государств (Ребро О., Гладышева А., Сучков М., Сушенцов А. [10]), фактическая деколонизация (Энтин М.Л., Энтина Е.Г., Торкунова Е.А. [11]), справедливость (Яковлев П.П. [12]) и пр.

Таким образом, налицо явные изменения общественных отношений, однако, они пока практически не отражаются в международного праве (Абашидзе А.Х. [13], Капустин А.Я., Боброва Ю.В. [14]) которое должно регулировать эти отношения.

Цель статьи - обозначить те предпосылки, которые ведут к смене существующих отношений в международном сообществе, и предложить механизмы и принципы равноправного сотрудничества. В этом контексте авторами выдвигается гипотеза о том, что распространяющаяся концепция технологического суверенитета, порождающая целесообразность равноправного межгосударственного сотрудничества, может лечь в основу обновленной системы международного права.

Методологически статья построена следующим образом: в первом разделе на основе анализа научных источников рассматриваются особенности и современные тенденции глобализации и глобальных рынков, которые формируют эту систему, во второй части обосновывается авторский подход к понятию технологического суверенитета, в третьей – моделируется механизм равноправного технологического сотрудничества государств, основанный на совместном владении интеллектуальной собственностью, далее – обобщаются результаты и обсуждается возможность подобных механизмов стать базой для обновления международного права. Работа строится на основе системного подхода, использованы методы логического моделирования, институционального анализа, анализа теоретических источников, обобщения. Используется авторское определение технологического суверенитета.

Современное мироустройство: «гегемонизм», как всеобъемлющее явление

Оформившаяся в последней трети ХХ века - начале XXI века система глобального миропорядка, центром которой являются США, показывает явные признаки начинающихся изменений. К их причинам относят усиление неравенства и противоречий между странами [7], гегемонизм крупных корпораций [1], нарастающая конкуренция за мировое господство, приобретающая не только экономические, но и политические формы и пр.

Предполагается, что новый этап глобализации, или «реглобализация», будет включать больше влияющих акторов: усилится роль развивающихся стран, их объединений, компаний из этих стран. Нынешнюю ситуацию, по мнению А.Н.Клепача, можно назвать концом современной формы глобализации или рождением новой глобализации и сетевой структуры межрегиональных центров сил и развития [15].

Одним из основных факторов в борьбе за мировое лидерство и формирования политики государств все чаще называется возможность создавать и использовать современные технологии [2], среди которых в условиях перехода к шестому технологическому укладу подчеркивается преимущественность информационно-коммуникационных технологий [4]. Однако, все современные технологии, включая информационные, могут дать стране лидерство лишь при наличии в ней развитой промышленности, базовых индустриальных технологий. Особенность нового этапа технологического развития состоит в том, что основу производственных процессов составит симбиоз информационных технологий с базовыми на всех этапах жизненного цикла продукции. Базовые технологии соединяются в единый комплекс именно с помощью технологий информационных, и без них функционировать не могут [3].

Одновременно со сменой технологического уклада происходят серьезные социально-политические изменения. По мнению академика С.Ю. Глазьева, начинается переход от имперского к интегральному мирохозяйственному укладу, «американский» цикл накопления капитала сменяется «азиатским». Для новых стран-лидеров общим является сочетание институтов государственного планирования и рыночной самоорганизации [4]. Все заметнее конкуренция переходит в пространство смыслов, ценностей, проектов будущего [9], моделей экономик и государств [16]. По большому счету, окончательно оформился запрос на создание идеологических течений, альтернативных глобализации.

Идет постепенное формирование многополярного мира. В качестве возможных полюсов многополярности рассматриваются не только США, ЕС, Китай и Россия [17], но и Индия, а также объединения – БРИКС, ШОС, ЕАЭС, и не совсем оформленный, но динамично развивающийся полюс формирующихся сообществ стран Африки и Латинской Америки [2].

Условия современной глобальной экономики позволяют концентрировать технологическое преимущество и использовать его для укрепления существующего миропорядка, что, как указывалось выше, идет вразрез с интересами многих государств. С этих позиций рассмотрим особенности современных высокотехнологичных рынков.

Глобальность рынка. Она в наибольшей степени характерна для цифровых технологий, которые, как указывалось выше, становятся неотъемлемой частью любой промышленности. Развитие Интернета привело практически к невозможности национального контроля и регулирования деятельности на этом рынке. Основными участниками рынка являются крупнейшие ТНК американского происхождения [6]. Похожая ситуация складывается и на других высокотехнологичных рынках – везде есть несколько крупных лидеров, среди которых почти всегда транснациональные компании, происходящие из США, ЕС, Китая, часто – Японии и Кореи. Кроме рыночного и технологического, лидерства их позиции поддерживаются экстерриториальным подходом к применению стандартов, норм и пр. [18]. Противоречие такого влияния сущности государственного суверенитета приводит к тому, что некоторые государства стремятся внедрять территориальный подход к использованию технологий и, прежде всего, информационной инфраструктуры (например, РФ и Китай [8]).

Технологическая иерархия государств. Высший уровень иерархии - США и Китай: например, в сфере информационных технологий американские и китайские корпорации практически полностью контролируют первичный (микроэлектроника, технологии 5G и пр.) и вторичный (интернет, технологии искусственного интеллекта и пр.) уровни цифровой инфраструктуры [5]. Без наличия мощной базы других отраслей (производство материалов, станков, приборов и оборудования и пр.) такое лидерство было бы невозможно. Ко второму уровню в «цифровой иерархии» обычно относят Японию, Корею, ведущие страны Европы, Израиль, Россию [5] - государства, которые имеют собственные цифровые технологии и разработки, но не занимающие ведущих мест на мировых рынках. Остальные страны являются в основном потребителями и пользователями технологий, производимых государствами первых двух групп.

Политизированность высокотехнологичных рынков. Модели поведения государств на высокотехнологичных рынках выстраиваются не только в зависимости от наличия или отсутствия национальных технологий, но и в русле идеологизации технологического противостояния. В этой связи отмечаются вероятные перспективы «цифровой регионализации» - фрагментации мира на техноэкономические блоки, к первым из которых уже сейчас относят США с союзниками и Китай. Противодействие США и их союзников другим странам и блокам можно проиллюстрировать многими примерами, ярчайшими из которых бесспорно станут односторонние санкции и принуждение третьих стран к их исполнению. В этих условиях страны «не лидеры», скорее всего, будут стремиться к минимизации зависимости от какого-то одного центра силы, что может воплощаться в создании объединений и блоков.

Рынок с неполной информацией. Рынки современных технологий являются рынками с ассиметричной информацией – покупатели далеко не всегда знают и понимают различия между товарами разных производителей, а часто и между самими товарами и технологиями, положенными в их основу. Быстрая смена технологий не дает покупателям достаточно времени для понимания преимуществ и недостатков новых технологий, а внедрение стандартов конкретных производителей заставляет покупателей и в дальнейшем использовать их продукцию. Правовые системы не успевают за изменениями технологического ландшафта, часто оказываясь не способными решить спорные ситуации на современных рынках. А если регулированием занимается не государство, то это делают транснациональные корпорации - лидеры рынка, имеющие совсем другие интересы, в том числе, политические интересы государств своего происхождения, что предполагает серьезные риски для принимающих стран.

Платформы. Технологическое лидерство государств часто связывается с феноменом технологических платформ. Экономический эффект платформ базируется на широком охвате пользовательской аудитории и доступе к информации и персональным данным, которые образно называют «сырьем» цифровой экономики. Компании – владельцы платформ оказывают различную помощь правительствам стран, резидентами которых они являются – спонсируют исследования, обеспечивают влияние на внутренние процессы в других странах, экспорт «мягкой силы», шпионаж и разведку и т.д. [19]. Сильные конкурентные позиции платформ и компаний-владельцев поддерживаются финансовой и политической помощью «материнских» государств [20].

Деятельность платформ, сопровождается жестким внедрением своих стандартов, что порождает ряд серьезных негативных последствий для стран-пользователей: повышается их зависимость от иностранных технологий, усиливается консервация отсталости путем передачи устаревших технологий, создается искусственная конкуренция между догоняющими странами, ведется постоянная скупка знаний и технологий [21], местная рабочая сила мало привлекается к обслуживанию рассчитанных на трудосбережение автономных платформенных решений и пр. Все это создает запрос на поиск политиками и учеными многих стран мира новых путей развития, основанных на минимизации зависимости от существующих лидеров [22].

Технологический суверенитет – новая реальность

В условиях рассматриваемых противоречий расширяется внимание государств к концепциям технологического суверенитета, импортобезопасности, регионального технологического лидерства, позволяющим выстраивать долгосрочную политику защиты своего экономического и политического суверенитета.

Несмотря на широкое использование в официальном и общественно-политическом дискурсе понятия «технологический суверенитет», видится, что его институциализация еще не вполне соответствует его значению, поскольку необходима не только для применения внутри государства, но и для развития мирового правового опыта.

Определение технологического суверенитета, данное в российском законодательстве [2] в целом емкое, оно охватывает практически все основные аспекты технологического суверенитета – наличие технологий, производств на их основе, международное сотрудничество, собственные национальные цели и интересы. Тем не менее, отметим, что в нем не хватает нескольких важных аспектов. Прежде всего, акцента на лидерство, что восполняется внесением технологического лидерства в национальные цели развития [3]. Не выделено наличие системы прогнозирования, без которого невозможно лидерское развитие. С методологической точки зрения, технологический суверенитет – это категория состояния государства, а нынешнее определение представляет его только как «наличие в стране» некоторых сущностей, что видится категорией более низкого уровня.

Учитывая вышесказанное, авторы предлагают понимать под технологическим суверенитетом такое состояние государства, при котором оно имеет возможность и способность независимо от внешних воздействий выбирать, создавать, приобретать, использовать, продвигать технологии, которые обеспечивают геополитическое лидерство и преимущества в долгосрочном развитии. Отметим, что в этом определении дополнительно к официальному включены акценты на системность категории «технологический суверенитет», что подразумевает возможность проводить собственную технологическую политику; наличие объединяющей идеи, которая мотивирует разные группы общества на развитие и использование собственных, а не иностранных технологий; необходимость долгосрочного развития, что невозможно сделать без прогнозирования, фундаментальных и опережающих научных исследований, подготовки кадров и пр. [23].

Модель равноправного технологического сотрудничества

Идея о необходимости равноправного сотрудничества между государствами набирает все большую популярность среди ученых. Основные причины – противоречия гегемонистской модели глобализации [3], завершение практической деколонизации стран «глобального Юга», снижение зависимости от иностранных технологических платформ и участие в технологическом развитии [20] и т.д. Учитывая, что сегодня до 80% глобальных цепочек создания стоимости контролируются ведущими транснациональными корпорациями [21], необходимо формирование своих цепочек создания стоимости, без «подчиненного» встраивания в цепочки крупнейших ТНК. Этот аспект может быть одним из важных для формирования сотрудничества государств в современных условиях.

Технологическое сотрудничество должно строиться на ряде базовых принципов, близких принципам технологического суверенитета:

- основа сотрудничества – развитие, которое обеспечивает и суверенитет, и безопасность;

- необходимость межгосударственного взаимодействия, поскольку у любого государства ресурсы ограничены;

- выгода для всех участников;

- защита интеллектуальной собственности [4];

- долгосрочное сотрудничество, обеспечивающее предсказуемость, возможность планирования, минимизацию оппортунистического поведения участников;

- гибкость партнерств - возможность их расширения, привлечение новых участников.

Одним из механизмов равноправного сотрудничества может стать совместное владение и использование технологий разными государствами. В узком значении этот механизм может рассматриваться как особый правовой режим использования и защиты интеллектуальной собственности, применяемый разными государствами, в широком - как способ выйти за ограничения, накладываемые концепцией технологического суверенитета отдельного государства, переход к концепции коллективного технологического суверенитета.

Принципиальная модель такого механизма основана на совместном правообладании технологиями (патентами) несколькими дружественными государствами. Первыми владельцами технологии (результата интеллектуальной деятельности) являются авторы изобретения - физические или юридические лица и государство, резидентами которого они являются. Государство может быть сособственником в случае выполнения работ за счет бюджетных средств, или включено в качестве сособственника по решению авторов.

Государство-правообладатель приглашает в состав собственников другие государства, отношения с которыми строятся на принципах равноправия, доверия, близости взглядов. Такое вступление в собственность может оговариваться в международных договорах или документах международных организаций. Цель – совместное владение технологиями для развития каждого из государств. Каждый из сособственников-государств имеет право заключать неисключительные лицензионные соглашения со своими национальными предприятиями. Основное финансовое условие – лицензионные платежи авторам патента.

В предложенном механизме учитываются как интересы государств – участников, так и авторов. Интересы государств:

- государство и его компании получают доступ к современным технологиям, а это именно то, чего не хватает развивающимся странам;

- создается и используется единая технологическая база у нескольких государств, что обеспечивает расширение рынка каждой технологии и связанных с ней стандартов, усиливает конкурентные позиции тех, кто ее использует на этом рынке, привлекает пользователей из третьих стран;

- уменьшается зависимость от технологий недружественных стран;

- участие каждого из государств в распространении технологии в своей стране будет действеннее, чем распространение технологии отдельной компанией, тем более, зарубежной (и административный ресурс, и доверие к «своим» могут сыграть заметную роль в выборе технологий);

- «нишевые» технологии нескольких государств, используемые совместно, могут формировать свои, коллективные, цепочки создания стоимости или ключевые этапы таких цепочек, что является базой для формирования своих платформ.

Интересы авторов:

- каждая лицензия предполагает лицензионные платежи в пользу авторов;

- широта распространения патента.

Безусловно, существуют риски использования такого механизма:

- страны могут переходить из «дружественных» в «недружественные»;

- более развитым странам-партнерам могут быть интереснее свои технологии, потенциально можно предположить нарушение ими договоренностей в свою пользу;

- менее развитые в технологическом плане страны-партнеры могут переориентироваться на других сильных партнеров и нарушать соглашения.

В определенной степени эти риски можно минимизировать, предусмотрев ряд условий передачи прав другим странам и механизмов взаимодействия путем закрепления их в международных договорах или документах международной организации, в частности:

- обязанность отдавать предпочтение таким технологиям перед технологиями из третьих стран при прочих равных условиях;

- возможность выдавать лицензии только национальным компаниям;

- обязанность совместно нести расходы, в том числе, по продлению патентов, может быть, по патентованию в третьих странах и пр.;

- обязательные лицензионные платежи авторам;

- организация защиты прав авторов и государств-владельцев;

- наличие механизма выхода из состава собственников (добровольный) или выведения из состава собственников (принудительный, при каких-то нарушениях);

- возможности авторов и государств распоряжаться своей интеллектуальной собственностью, в том числе, путем ее продажи, дарения, передачи и пр.

Несмотря на риски, которые, естественно, существуют, рассматриваемая теоретическая модель может дать импульс разработке конкретных инструментов и правовых режимов для организации технологического равноправного сотрудничества. Модель дает возможность участвующим государствам снизить зависимость от крупнейших ТНК, и, соответственно, государств их происхождения.

Предлагаемая модель не заменяет существующие инструменты технологического сотрудничества и трансфера технологий (лицензии, совместные предприятия и пр.), а дополняет их. Модель использует уже существующие в рамках таких объединений, как ЕС и ЕАЭС инструменты работы с интеллектуальной собственностью: институт совместного правообладания, защита прав собственников, порядок утверждения правовых режимов и пр. [5] [24].

Обсуждение: новое международное право

Рассмотренные тенденции на технологических рынках, формирование новых блоков и партнерств, возможности использования новых механизмов взаимодействия позволяют предположить, что технологический суверенитет государств, не являющихся «гегемонами» на технологических рынках, постепенно может трансформироваться в коллективный технологический суверенитет, основанный на технологическом равноправии и сотрудничестве. Технологическая взаимозависимость государств может оказаться определенным гарантом соблюдения ими норм и правил совместно принимаемых соглашений.

Можно ли считать коллективный технологический суверенитет предшественником нового международного права? В полной мере, скорее, нет, поскольку изменение права – дело длительное, предпосылки и новые принципы накапливаются годами и десятилетиями, они должны оформиться в виде явных тенденций и понимаемых результатов их изменений и т.д. Но можно выделить некоторые аспекты, которые указывают на уже начавшиеся изменения права.

Во-первых, рассматриваемые процессы лежат в русле регионализации международного права, что воспринимается экспертами по-разному, но наличие такой тенденции уже не оставляет сомнения [14]. Во-вторых, суверенность, понимаемая как категория, относящаяся к государству, идет вразрез с продвигаемой «коллективным Западом» принципом стирания государственных различий (см, например, [13]), открывающим путь власти корпораций и иных сил, не относящихся к политической сущности отдельного государства. В-третьих, разрыв между технологиями, технологическим развитием и правом уже давно стал острой проблемой регулирования и международных, и внутригосударственных отношений [6], формализация же вопросов технологического суверенитета сближает эти категории, что само по себе является новым направлением в праве. То есть скорее можно говорить не о «новом» праве, а о переосмыслении исторически сложившихся и доказавших эффективность принципов международного права и приведении их к новым реалиям.

Заключение

Концепция технологического суверенитета порождает целесообразность равноправного межгосударственного сотрудничества, которое может стать основой коллективного технологического суверенитета государств, объединенных в рамках партнерства. Предложенные в статье принципы равноправного технологического сотрудничества, подтверждают экономически-смысловую близость категорий «технологический суверенитет» и «равноправное технологическое сотрудничество».

К основным предпосылкам, которые ведут к смене существующих отношений в международном сообществе можно отнести: поиск новой идеологии и моделей развития государств вместо существующей либеральной глобализации; политизированность высокотехнологичных рынков и наличие на них «гегемонов», тормозящих, а иногда и блокирующих технологическое развитие других стран.

Предложенный механизм равноправного технологического сотрудничества государств, основанный на совместном владении интеллектуальной собственностью, позволяет снизить технологическую зависимость государств от лидеров рынка, и показывает возможность перехода на менее политизированые экономические отношения.

Рассмотренные в статье процессы и механизмы могут быть представлены как еще одно подтверждение гипотезы о возможности и высокой вероятности обновления международного права. Подчеркнем, что такие механизмы базируются на ключевых категориях доверия, равноправия, соответствия общечеловеческим ценностям и не ломают, а развивают сложившиеся и проверенные принципы международного права.

Несмотря на приведенные конкретные предложения по выстраиванию механизмов межгосударственного сотрудничества, статья в большей степени носит теоретический характер и нацелена на развитие дальнейших обсуждений.

[1] Выступление В.В. Путина на Заседание дискуссионного клуба «Валдай». Сайт Президента РФ. 05.10.2023 URL: http://www.kremlin.ru/events/president/transcripts/72444 (дата обращения 15.06.2024)

[2] Распоряжение Правительства РФ от 20.05.2023 N 1315-р «Об утверждении Концепции технологического развития на период до 2030 года». Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов. URL: https://docs.cntd.ru/document/1301657597?ysclid=lyqwbwpvcy655059975 (дата обращения 16.05.2024)

[3] Указ Президента Российской Федерации от 7 мая 2024 г. № 309 «О национальных целях развития Российской Федерации на период до 2030 года и на перспективу до 2036 года». Электронный фонд правовых и нормативно-технических документов. URL: https://docs.cntd.ru/document/1305894187?ysclid=lyqweiqfb7519669010 (дата обращения 16.05.2024)

[4] Резидентами стран «коллективного Запада» (ЕС, США, Япония, Корея, Канада, Австралия, Израиль) в 2022 году получено 55% от всех выданных в мире патентов, китайскими заявителями - 41%, «дружественными» РФ странами (за исключением Китая) – 2,1%, РФ – 1,1%. WIPO IP Statistics Data Center. URL: https://www3.wipo.int/ipstats/ips-search/patent (дата обращения: 20.05.2024)

[5] Патентная инструкция к Евразийской патентной конвенции. Евразийское патентное ведомство. URL: https://www.eapo.org/wp-content/uploads/2023/03/instr202211-p1.pdf (дата обращения: 22.05.2024)

[6] В частности, этой проблемы качался Президент РФ.В.В.Путин в выступлении на заседании дискуссионного клуба «Валдай». Сайт Президента РФ.22.10.2020 URL: http://www.kremlin.ru/events/president/news/64261 (дата обращения 25.05.2024)