Модель многодетной семьи как ценностная ориентация молодежи Северной Осетии

Введение. Важнейшие социально-экономические проблемы современной России напрямую связаны с проблемами демографического развития страны и ее регионов. Это отражено в Концепции демографической политики России [1], Концепции государственной семейной политики в Российской Федерации ^[2], национальном проекте «Демография». ^[3] В документах стратегического характера подчеркивается ключевая роль социально-демографического фактора в обеспечении национальной безопасности и устойчивого развития экономики страны: так, в Стратегии национальной безопасности Российской Федерации ^[4] первой целью значится «сбережение народа России и развитие человеческого потенциала», а в Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации в числе больших вызовов, наиболее значимых с точки зрения научно-технологического развития страны, указан «демографический переход, обусловленный увеличением продолжительности жизни людей, изменением их образа жизни, и связанное с этим старение населения, что в совокупности приводит к новым социальным и медицинским проблемам». ^[5]

Нарастание угроз демографической безопасности России обусловлено группой объективных и субъективных факторов: во-первых, демографическим переходом, приведшим к снижению рождаемости; во-вторых, неустойчивым развитием национальной экономики, сравнительно низкими доходами населения, недостаточным уровнем развития системы национального здравоохранения, что в своей совокупности ведет к беспрецедентно высокому уровню смертности населения; в-третьих, фрагментарностью государственной поддержки семей с маленькими детьми и многодетных семей; в-четвертых, тревожными ожиданиями людей и неуверенностью в завтрашнем дне; наконец, в-пятых, повсеместным обесцениванием института семьи и материнства, изменением ценностных установок современного общества, ведущих к дальнейшему снижению рождаемости и сокращению народонаселения. В связи с этим возникает исследовательский вопрос, в какой степени нарративы, связанные с многодетной семьей («Моя семья – это 7Я»), являются определяющими для обеспечения расширенного воспроизводства населения малочисленных российских регионов, к числу которых относится Республика Северная Осетия – Алания?

Обзор литературы. Мейнстримом демографических исследований в современной науке является концепция демографического перехода, согласно которой в мире происходят циклические социально-демографические изменения, обусловленные развитием технологий производства и социальным прогрессом. На первой стадии такого цикла – первый демографический переход – падает смертность и резко растет рождаемость, на второй стадии – второй демографический переход – растет продолжительность жизни населения и существенно падает рождаемость; наконец, третий демографический переход связан с качественным возрастанием роли миграции как основного источника роста народонаселения стран и регионов на фоне высокой естественной убыли и недостаточной для простого воспроизводства рождаемости населения (Д. Коулмен [8] (Koulmen, 2007), М. Зингер [15] (Singer, 2000), А. Вишневский [2, 3] (Vishnevskiy, 2005; Vishnevskiy, 1982), С. Захаров [6] (Zakharov) и др.).

Региональные проблемы демографического развития отражены в трудах Р. Акъюлова [1] (Akyulov, 2013), О. Золотаревой, О. Кучмаевой, Т. Ростовской [5] (Rostovskaya, Shabunova, Abdulzyanov, Bagirova et al., 2021), Л. Рыбаковского, В. Савинкова, Н. Кожевниковой [9–11] (Rybakovskiy, Kozhevnikova, 2019; Rybakovskiy, 2005; Rybakovskiy, Savinkov, Kozhevnikova, 2021), С. Соболевой, О. Чудаевой [12, 13] (Soboleva, Smirnova, Chudaeva, 2016; Soboleva, Chudaeva, 2008). В исследованиях этих и других авторов изучены региональные особенности рождаемости, показана роль семьи и семейной политики в демографическом развитии регионов. Однако подобных исследований на материалах РСО – Алания как демографически проблемного региона явно недостаточно, что актуализирует поставленную в статье проблематику.

Методы исследования. В работе использованы методы анализа теоретических источников, статистические, графические и социологические методы исследования.

Цель статьи. Обосновать необходимость развития социальных технологий формирования семейно-демографической политики, в частности ценностной ориентации молодежи на создание многодетных семей в целях демографического развития Республики Северная Осетия – Алания.

Результаты. В большинстве развитых стран завершился социально-демографический процесс, получивший название второго демографического перехода. Он привел к предсказанным концепцией демографического перехода последствиям, изменив соотношение рождаемости и смертности, а также демографическую структуру населения. Эта стадия перехода, как пишет Захаров С., связана «с фундаментальными сдвигами в жизненном цикле современного человека и в системе индивидуального брачно-семейного планирования, с расширением свободы выбора брачного партнера и форм совместной жизни, с более ответственным подходом к последствиям сексуальных отношений, с более высокой, чем прежде, эффективностью планирования сроков появления потомства – одним словом, с возросшими возможностями каждого человека управлять своей индивидуальной демографической судьбой» [6] (Zakharov). Изменение ценностных установок и модели семьи привело к росту числа незарегистрированных бездетных браков; более поздней возрастной регистрации брака сложившихся и вновь образованных пар; повышению среднего возраста рождения первого ребенка и среднего возраста материнства в целом; резкому сокращению вклада в итоговые показатели рождаемости возрастной группы 15–19-летних матерей и повышению вклада старших возрастных групп матерей 25–29 лет [2] (Vishnevskiy, 2005). Иванов С. отмечает, что формирование итоговой рождаемости в экономически развитых странах начинается и завершается в еще более зрелом возрасте, иногда даже 30–34 года, так как при получении образования и поиске первой работы женщины в развитых странах, как правило, не обременяются проблемами, связанными с выполнением материнских функций [7] (Ivanov, 2002).

До начала 1990-х годов все эти перемены относительно слабо затрагивали Россию, и до времени распада Советского Союза брачность и рождаемость, напротив, «молодели», что хорошо видно на региональной статистике позднего советского периода. В начале 1990-х годов показатель итоговой рождаемости для условных поколений (коэффициент суммарной рождаемости) в России более чем наполовину обеспечивался деторождением матерей, не достигших 25 лет. К этому времени в развитых странах Запада, совершивших второй демографический переход, при сходном уровне рождаемости вклад матерей до 25 лет составлял повсеместно менее 40%, а в целом ряде европейских стран был около 20% [3] (Vishnevskiy, 1982).

После распада Советского Союза появились все признаки того, что и население России вступило в стадию второго демографического перехода, что повлекло за собой изменение модели российской семьи: существенно увеличилась доля внебрачных рождений, возраст жениха и невесты при заключении первого брака в России с 1994 года начал быстро расти, началось снижение рождаемости в возрасте до 20 лет (за двадцать пять лет после распада СССР оно оказалось двукратным), что зафиксировало необратимый переход к новой возрастной модели рождаемости. Соответственно, увеличился средний возраст женщины при рождении первенца и средний возраст материнства в целом, а также стала распространена новая для российского общества практика откладывания первенца во вновь образованных семьях [2, 3, 6] (Vishnevskiy, 2005; Vishnevskiy, 1982; Zakharov). Поскольку эти комплексные и взаимосвязанные изменения продолжаются в России уже третий десяток лет, их едва ли можно считать конъюнктурными колебаниями, обусловленными исключительно рыночными реформами, ростом безработицы и падением жизненного уровня населения. Хотя, безусловно, в России переход к новой модели рождаемости испытывал и, видимо, будет еще испытывать в ближайшие десятилетия влияние меняющейся политической, социальной и экономической реальности [6] (Zakharov). Более того, высокоподвижная и плохо предсказуемая внешняя среда современной модели семьи несет в себе дополнительные риски ее дальнейшей трансформации и повышает угрозы сохранения демографической безопасности.

В дискуссиях о тенденциях демографического развития России нередко возникает вопрос, а нужна ли ей восходящая динамика численности населения? На этот вопрос Л. Рыбаковский, В. Савинков и Н. Кожевникова отвечают: «Для любой страны (Россия в этом отношении не исключение) масштабы численности ее населения являются основой ее силы и межгосударственного статуса. От численности населения зависит величина трудовых ресурсов, которыми может располагать государство, количество его репродуктивного, образовательного, воинского и других контингентов. Но для России с ее самой большой среди всех остальных стран территорией, богатой природными ресурсами, делающими российское государство самодостаточным, численность населения является незаменимым фактором его обороноспособности…. рост ее населения – это условие сохранения независимости страны, а его сокращение – путь к демографическому коллапсу со всеми его негативными геополитическими последствиями» [11, с. 141] (Rybakovskiy, Savinkov, Kozhevnikova, 2021, р. 141).

Неустойчивость социального конструкта семьи и рождаемости, особенно в регионах с ухудшающейся демографической обстановкой, дает основания утверждать, что демографическая безопасность становится все более приоритетной повесткой в системе национальной безопасности России.

В Северной Осетии, как и во многих российских регионах, демографические угрозы формировались давно: на протяжении полувека степень интенсивности рождения постоянно уменьшалась, а после распада СССР начал расти уровень смертности населения (рис. 1–3), при этом сложившееся миграционное движение населения углубило социальные проблемы региона (рис. 4).

Как видно на рисунке 1, за период 2001–2021 годов общая убыль населения составила 25,1 тыс. человек, или 3,5%, а за период 2007–2021 годов численность населения сократилась на 20,7 тыс. человек, или на 3%, то есть интенсивность убыли населения усиливается, притом что за анализируемый период естественный прирост населения в регионе составил 30,2 тыс. человек.

Рисунок 1. Динамика естественного движения населения РСО – Алания в 2001–2021 гг.

Источник: составлено по: Рождаемость, смертность и естественный прирост. Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://gks.ru/free_doc/new_site/population/demo/vita1_bd.htm (дата обращения: 20.09.2022).

Более наглядно интенсивность убыли населения прослеживается на рисунке 2.

Рисунок 2. Динамика коэффициентов естественного движения населения РСО – Алания в 2016–2021 гг.

Источник: составлено по: Рождаемость, смертность и естественный прирост. Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://gks.ru/free_doc/new_site/population/demo/vita1_bd.htm (дата обращения: 20.09.2022).

На графике 2 видно, что в 2016–2019 годах в республике фиксировался не превышающий рождаемость стабильный коэффициент смертности населения на уровне 10,2–10,4 промилле, а в 2020–2021 годах он вырос до 12,3 и 14,1 промилле, то время как коэффициент рождаемости, напротив, уменьшился с 14,2 промилле в 2016 году до 11,6 промилле в 2021 году. В результате сложившихся трендов рождаемости и смертности общий коэффициент естественного прироста населения в РСО – Алания упал на 6,2 промилле: с 3,7 промилле в 2016 году до -2,5 промилле в 2021 году.

Примечательно, что коэффициенты смертности населения РСО – Алания на протяжении десяти лет существенно превышают средний уровень смертности населения Северо-Кавказского федерального округа (рис. 3).

Рисунок 3. Смертность населения в СКФО и РСО – Алания в 2011–2021 гг.

Источник: составлено по: Рождаемость, смертность и естественный прирост. Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://gks.ru/free_doc/new_site/population/demo/vita1_bd.htm (дата обращения: 20.09.2022).

На рисунке 4 представлена динамика миграционного движения населения, которая свидетельствует, что из региона ежегодно уезжали люди (за исключением 2001 года), и за период 2001–2021 гг. общее отрицательное сальдо миграции составило 61,8 тыс. человек. Наши предыдущие исследования причин миграции населения РСО – Алания свидетельствуют об ее ярко выраженном экономическом характере: выбывающий из Северной Осетии поток мигрантов молодого трудоспособного населения на протяжении двадцати лет преимущественно направлен в регионы с более высокой занятостью и доходами населения [4] (Gurieva, 2014).

Рисунок 4. Миграция населения РСО – Алания в 2001–2021 гг.

Источник: составлено по: Численность и миграция населения Российской Федерации. Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13283 (дата обращения: 20.09.2022).

Продолжительная отрицательная миграция трудоспособного населения с высокой долей молодежи не могла не сказаться на ухудшении возрастной структуры населения Северной Осетии. Как видно из таблицы 1, в 2007 году 60,3% населения региона (427,1 тыс. чел) находилось в трудоспособном возрасте, а в 2022 году доля трудоспособного населения сократилась до 56,7% (390,3 тыс. чел).

Таблица 1

Возрастная структура РСО – Алания в 2007–2022 гг.

2. Мужчины 16–59 лет, женщины 16–54 года.

Источник: Численность населения Российской Федерации по полу и возрасту. [Электронный ресурс]. URL: https://rosstat.gov.ru/compendium/document/13284 (дата обращения: 19.10.2022); Население Северной Осетии. Википедия. [Электронный ресурс]. URL: https://ru.wikipedia.org/ (дата обращения: 19.10.2022).

Старше трудоспособного возраста в 2007 году в регионе проживало 140,6 тыс. чел, или 19,8% населения, а в 2022 году – на 10,9 тыс. больше, или 22,0%. Следует отметить, что за 15 лет доля населения моложе трудоспособного возраста увеличилась на 5,5 тыс. чел, или 1,4%: в 2007 году доля детей в общей структуре населения составляла 19,9% (141,1 тыс. чел), а в 2022 году она поднялась до 21,3% (146,3 тыс. чел).

Представляется, что ухудшение возрастной структуры населения РСО – Алания заметно сказалось на показателях брачности, заметно упавших по сравнению с регионами СКФО и России в целом (рис. 5).

Рисунок 5. Общие коэффициенты брачности на 1000 человек населения России, СКФО и РСО – Алания в 2005–2021 гг.

Источник: составлено по: Регионы России. Социально-экономические показатели – 2021 г. [Электронный ресурс]. URL: https://gks.ru/bgd/regl/b21_14p/Main.htm (дата обращения: 19.10.2022); Семья и дети в России. 2021: – М.: «Перо», 2022. С. 14–15.

Общий коэффициент брачности в России сократился за анализируемый период на 12% (с 7,4 брака на 1 тыс. чел. в 2005 г. до 6,3 брака на 1 тыс. чел. в 2021 г.), в СКФО брачность упала на 49% (с 6,7 брака на 1 тыс. чел. в 2005 г. до 4,5 брака на 1 тыс. чел. в 2021 г.), а в РСО – Алания это падение было значительно глубже – на 62%, и вместо 6,5 заключенных браков в пересчете на 1 тыс. чел. в 2005 году было заключено 4,0 брака на 1 тыс. чел. в 2021 г. При этом вырос показатель разводимости населения с 2,2 развода на 1 тыс. человек в 2005 году до 2,5 развода на 1 тыс. человек в 2020 году.

Как видно из рисунка 6, разводимость в РСО – Алания в 2005 году была сопоставима со средней по СКФО (2,2 развода против 2 разводов в расчете на 1 тыс. чел соответственно) и почти вдвое ниже, чем в среднем по России (2,2 развода на 1 тыс. чел против 4,2 разводов на 1 тыс. чел соответственно). В 2020 году разводимость в среднем по России упала до 3,9 развода на 1 тыс. человек, а в РСО – Алания возросла, то есть общий коэффициент разводимости в Северной Осетии имеет тренд сближения со среднероссийскими показателями (рис. 6).

Рисунок 6. Общие коэффициенты разводимости на 1000 человек населения России, СКФО и РСО – Алания в 2005–2020 годах

Источник: составлено по: Регионы России. Социально-экономические показатели – 2021 г. [Электронный ресурс]. URL: https://gks.ru/bgd/regl/b21_14p/Main.htm (дата обращения: 19.10.2022).

Отметим, что в 2021 году общий коэффициент разводимости РСО – Алания вырос до 4,1 на 1 тыс. человек против 4,0 зарегистрированных браков на 1 тыс. человек [6]. Оперативные данные Росстата свидетельствуют об углублении крайне опасной ситуации в сфере заключения браков и разводов: в январе – августе 2022 года по сравнению с аналогичным периодом 2021 года в РСО – Алания было заключено на 6,1% меньше браков (всего 1703 брака), а количество разводов, напротив, увеличилось в 27,6 раза (всего 2365 разводов) [7]. Такое резкое обесценивание института семьи в региональном социуме несет в себе, по нашему мнению, серьезные демографические угрозы.

Проведенный анализ показывает императивность формирования и реализации активной семейной политики, включающей безусловную реализацию на территории республики всех федеральных проектов и программ нацпроекта «Демография». Однако для достижения приоритетной цели нацпроекта «Увеличение суммарного коэффициента рождаемости» одних финансовых ресурсов, по нашему мнению, в условиях складывающейся в Северной Осетии деструктивной модели семейного поведения недостаточно. Наши выводы совпадают с выводами широкомасштабных исследований демографической ситуации в регионах России [5] (Rostovskaya, Shabunova, Abdulzyanov, Bagirova et al., 2021).

Авторы разделяют позицию группы ученых о том, что на снижение показателей рождаемости оказывает влияние не только наблюдаемый процесс демографического перехода, но также социальные нормы и семейные ценности, господствующие в конкретном обществе.

Авторитетный европейский демограф M. Зигер об этом пишет так: «В большинстве стран, перешедших от традиционного к современному обществу, рождаемость недостаточна для замещения населения. Это касается почти всех стран, за исключением стран, имеющих небольшие по численности религиозные общины. Однако некоторые индивиды могут иметь ценности, радикально отличающиеся от ценностей остального мира, и, вследствие этого, – другой уровень рождаемости. Никто не может сказать, будет ли численность мирового населения очень низкой, так как это зависит от того, какие социальные ценности будут господствовать в будущем» [15] (Singer, 2000). Выводы М. Зигерта подтверждают описанные С. Захаровым семь типов рождаемости в развитых регионах мира (табл. 2)

Таблица 2

Типы рождаемости в развитых регионах мира

Источник: Захаров С.В. Рождаемость в России: первый и второй демографический переход.//Демоскоп Weekly [Электронный ресурс]. URL: http://www.demoscope.ru/weekly/knigi/konfer/konfer_08.html (дата обращения: 19.10.2022).

Как показал проведенный анализ, в РСО – Алания фиксируется весьма неблагоприятная социально-демографическая ситуация. В то же время она, по нашему мнению, вполне исправима в силу следующих причин: во-первых, в регионе возросла доля молодого населения, а значит, в регионе есть потенциал роста народонаселения; во-вторых, основу отрицательного миграционного потока составляют молодые люди, которые покидают малую родину преимущественно по экономическим причинам, по большей части из-за низкой эффективности рынка труда, поэтому усилия в области развития рынка труда и занятости позволят приостановить интенсивность оттока молодого населения. И наконец, в-третьих, молодое поколение региона в целом разделяет ценность семьи, о чем свидетельствуют результаты опроса «Семья – это 7Я», проведенного нами в сентябре – октябре 2022 года. В опросе приняли участие 269 студентов трех факультетов Северо-Осетинского государственного университета (СОГУ), в том числе 135 парней и 134 девушки.

На первом этапе участникам опроса было предложено выбрать разделяемые ими два утверждения о семейных ценностях и ценности семьи как таковой (табл. 3).

Таблица 3

Ценность семьи и семейные ценности

Источник: составлено по результатам опроса студентов Северо-Осетинского государственного университета.

Результаты опроса говорят о том, что:

– семья является значимой ценностью среди студенческой молодежи; студентами СОГУ высоко востребованы семейные традиции, единство семейных взглядов и другие семейные ценности (94% голосов студентов, принявших участие в опросе);

– по мнению студентов СОГУ, высшие ценности формируются в семье (это утверждение набрало 73% голосов), а семья – в числе главных ценностей человека (56% голосов);

– семья должна быть построена на взаимной любви (это утверждение набрало 38% голосов).

Следует отметить, что 28% голосов отданы за утверждение о том, что счастливых семей не бывает и что многодетность ведет к социальным проблемам, лишениям и бедности. Все негативные утверждения анкеты по поводу многодетной семьи набрали 33,8% голосов. То есть чуть более третьей части студентов, принявших участие в опросе, негативно относятся к многодетной семье, не разделяют ценности утверждений «Дети – цветы нашей жизни», «Большая семья – это счастье» и др. Об этом свидетельствуют и результаты второго этапа опроса, включавшего прямые вопросы об идеальном и желаемом числе детей (табл. 4).

Таблица 4

Идеальное и желаемое число детей, в % к общему числу ответов

Данные опроса говорят, что 63% студентов СОГУ идеальной видят семью с тремя и более детьми, причем три ребенка в модели идеальной семьи видят 45% студентов против 37% студентов, считающих, что в идеале нужно иметь не более двух детей. Почти пятая часть молодежи – всего 18% – считает идеальной семью с четырьмя и более детьми. Вместе с тем желаемое число детей существенно отличается от идеалов: 63% опрошенных желают иметь не более двух детей и лишь 32% – трех детей, а четырех и более детей хотели бы иметь только 5% молодежи.

В рамках проблематики исследования важно отметить существенные различия детородных установок среди мужчин и женщин: опрос показал, что 71% мужчин видят в качестве идеальной модели многодетную семью против 55% женщин; до двух детей в идеале видят 29% мужчин и 45% женщин. Сравнительно большая ориентация на многодетность среди мужчин прослеживается и в ответах на вопрос о желаемом числе детей: 61% мужчин желают стать многодетными отцами и лишь 17% женщин выразили желание иметь трех и более детей. До двух детей желает иметь 39% парней и 83% девушек.

По результатам опроса можно, во-первых, констатировать серьезный разрыв между идеальной и желаемой моделями семьи, которую около 75% респондентов-мужчин объясняют стесненностью своих материальных и жилищных условий, неуверенностью в завтрашнем дне, недостаточной доступностью для многодетной семьи социальных условий развития (детские сады, детские площадки, развивающие школы, хорошее образование и качественный отдых). Девушки на 89% объясняют нежелание стать многодетными мамами следующими факторами: неизбежностью финансовых и материальных трудностей, а также ничтожной возможностью профессионального и личностного роста многодетных мам в России и др. Во-вторых, можно заключить, что у парней значительно более высокие ценностные ориентации на многодетность.

Ответы студентов Северо-Осетинского государственного университета на тему социологического опроса «Семья – это 7Я» свидетельствуют о том, что признание общественной ценности большой семьи молодежью сочетается с менее выраженной ее ценностью в своей жизни, особенно среди девушек.

Не претендуя на всеобъемлемость и завершенность, тем не менее наше исследование позволяет заключить, что демографические процессы в ближайшие десятилетия будут выступать значимым фактором конкурентного развития РСО – Алания; и если в регионе не запустить креативные по форме, инновационные по содержанию проекты и программы, направленные на безусловное признание социальной ценности многодетной семьи, то уже через несколько десятилетий ухудшение демографической ситуации прямо скажется на падении трудового потенциала региона и его социально-экономическом развитии.

Согласно разным источникам, социальные ценности – это 1) жизненные идеалы и цели, которых, по мнению большинства в данном обществе следует достигнуть; это идеи, принципы, предметы и их свойства с точки зрения значения для жизни человека и общества; 2) совокупность моральных, нравственных, эстетических, идеологических и прочих установок, являющихся общепринятыми в конкретном обществе; 3) это ценности, принятые в определенном социуме и разделяемые большинством его представителей, при этом они могут быть как духовными, так и материальными [5, 14] (Rostovskaya, Shabunova, Abdulzyanov, Bagirova et al., 2021; Tkachenko, 2022).

Мы разделяем позицию Д. Ткаченко о том, что «социальные ценности отдельно взятого индивида являются продуктом его социализации, они зависят от условий, в которых он вырос и живет, от его воспитания и образования, от интересов и жизненных принципов. При этом их можно воспринимать не только как продукт, но и как фактор социализации или механизм, обеспечивающий ей успешный результат. Принятие индивидом социальных ценностей способствует успешному включению в социум и становится важным условием его личностного развития» [14] (Tkachenko, 2022).

Так или иначе, ценности формируются в конкретном обществе, а значит, каждый индивид в процессе социализации усваивает их и становится их носителем, а в дальнейшем он моделирует свое поведение и оценивает поведение окружающих в соответствии с принятыми в обществе социальными установками и стандартами. Укрепление социальной ценности многодетной семьи, введение стандарта многодетности как нормы молодой семьи – задача вполне решаемая, так как молодежь Осетии в своем большинстве рассматривает семью сквозь призму культурно-исторических традиций Северного Кавказа, вступление в брак для подавляющего большинства молодых людей – важное событие, а семья – значимая жизненная ценность.

Объем ресурсов, необходимых для изменения репродуктивного поведения молодежи с ориентацией на модель многодетной семьи, при наличии политической воли вполне достаточен в рамках реализуемых в РСО – Алания федеральных проектов и региональных программ.

Заключение. Устойчивость демографического развития России является не просто стержнем национальной безопасности нашей страны и детерминантой достижения высокого уровня экономического и социального развития, но и фактором, определяющим статус страны как ведущей мировой державы XXI века.

Отрицательная динамика численности населения российских регионов оказывает значимое воздействие на базовые экзистенциональные характеристики территорий, а демографическая безопасность является одним из критериев национальной безопасности. На демографическую безопасность региона влияют как экономические, так и неэкономические факторы – социальные ценности, моральные нормы, репродуктивные установки, господствующие в местных сообществах.

В Северной Осетии сложилась неблагоприятная демографическая ситуация, особенно в сфере рождаемости, браков и разводов. В целях усиления эффективности действующих в регионе программ поддержки семьи, материнства и детства, а также нацпроекта «Демография» нами предлагается запуск пула креативных проектов, направленных на укрепление института брака и признание модели многодетной семьи как высшей социальной ценности.

[1] Концепция демографической политики Российской Федерации на период до 2025 года. Утверждена Указом Президента РФ № 1351 от 9 октября 2007 г. Гарант. [Электронный ресурс]. URL: https://base.garant.ru/191961/ (дата обращения: 20.09.2022).

[2] Концепция государственной семейной политики в Российской Федерации на период до 2025 года. Утверждена Распоряжением № 1618-р от 25 августа 2014 г. Консультант плюс [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_167897/1ae3172271088ff17d13f732abf826846524ab91/(дата обращения: 20.09.2022).

[3] Паспорт национального проекта «Демография» утвержден по итогам заседания президиума Совета при Президенте Российской Федерации по стратегическому развитию и национальным проектам 24 декабря 2018 г. Консультант плюс [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_384857/(дата обращения: 20.09.2022).

[4] Стратегией национальной безопасности Российской Федерации. Утверждена Указом Президента РФ № 400 от 2 июля 2021 г. Гарант. [Электронный ресурс]. URL: https://www.garant.ru/products/ipo/prime/doc/401325792/ (дата обращения: 20.09.2022).

[5] Указ Президента Российской Федерации «О Стратегии научно-технологического развития Российской Федерации» № 642 от 01.12.2016 г. (ред. от 15.03.2021) Консультант плюс [Электронный ресурс]. URL: http://www.consultant.ru/document/cons_doc_LAW_207967/(дата обращения: 20.09.2022).

[6] Семья и дети в России. 2021: – М.: «Перо», 2022. С.14-15.

[7] Основные показатели социально-экономического положения Северо-Кавказского федерального округа за январь-сентябрь 2022 года (оперативные данные). Федеральная служба государственной статистики [Электронный ресурс]. URL: https://gks.ru/bgd/regl/b22_01/Main.htm (дата обращения: 19.10.2022).