Финансовые ESG-инструменты поддержки экспорта: новый тренд

Введение. В последние годы все большее число инвесторов, вкладывая деньги в развитие экспортного производства, учитывают влияние данного производства на экологию. Потенциал экспортного финансирования крупномасштабных проектов ESG заключается в том, что это устойчивый источник финансирования, позволяющий устранить рыночные пробелы, препятствующие частному сектору участвовать на приемлемых условиях в реализации проектов на экспорт и осуществлении трансграничных сделок. Инструментарий экспортного финансирования позволяет нивелировать риски, которые могут возникнуть у экспортеров и финансистов, в том числе политические риски, кредитные риски, а также взяточничество и коррупцию, имеющие место в развивающихся экономиках, экологические, социальные и правозащитные риски. При этом поощряется участие частного сектора в финансировании экспорта и крупномасштабных инфраструктурных проектов (в частности, на развивающихся рынках), способствуя внедрению новых, прорывных технологий, которые необходимы для поддержки энергоперехода и достижения Целей устойчивого развития (ЦУР) ООН до 2030 года. Примерно 20% отраслевых объемов инвестиций в современных условиях реализуется как транзакции в ветровую и солнечную энергетику, инфраструктуру и очистку воды, на медицинские учреждения, доступное жилье и образовательные учреждения в бедных странах [1]. Экспортное финансирование – это дополнительный источник средств наряду с такими продуктами устойчивого финансирования, как зеленые облигации или социальные кредиты, но обеспечивает более длительный срок финансирования, обеспечивая жесткий контроль за целевым использованием средств [1, 2] (Evlakhova, Gruzdneva, 2021). Таким образом, тема статьи становится в современных условиях актуальной. Теме использования ESG-инструментов посвящены в последнее время достаточно большое количество работ. Впервые данный термин встречается в докладе Гру Харлем Брунтланн «Наше общее будущее» в 1987 году. Широкое распространение термин ESG получил благодаря инициативе «Принципы ответственного инвестирования» (Principles of Responsible Investment, или PRI), поддержанной ООН в 2005 году. В последующем отдельные экономисты рассматривают их как основу для инвестирования [1–3] (Evlakhova, Gruzdneva, 2021; Aslanov, 2021). В то же время еще достаточно большой пласт остается нерассмотренным, особенно возможности кредитования таких проектов, несмотря на высокий риск, а особенно сомнения в последние годы о необходимости серьезного развития зеленых проектов. Целью данной статьи стала выработка на основе анализа практики использования ESG-инструментов направлений поддержки экспорта.

Практика использования ESG-инструментов в странах с развивающимися рынками: позитивный и негативный опыт

Для стран с развивающимися рынками стимулом для расширения финанирования ESG-проектов первоочередное значение в силу недостаточной развитости фондового сегмента финансового рынка играет создание инвестиционно-предпринимательского климата. В частности, в Азербайджане [3] (Aslanov, 2021) приоритетными являются следующие направления для реализации зеленой повестки: традиционное скотоводство с учетом миграции скота, обеспечивающее рекреацию пастбищ, повышение роли прикладных научных исследований, финансируемых как по линии государства, так и компаний, контроль качества выпускаемой машиностроительной продукции с помощью искусственного интеллекта, содействие повышению экспортного потенциала выпускаемой продукции на основе мер государственной поддержки (в т.ч. принимается во внимание опыт Российской Федерации в этом направлении), налоговое стимулирование в случае, если это продукция относится к продукции ESG [4, 5] (Mekhraliyeva, 2021; Aliyeva, 2021).

Одновременно среди экспертного сообщества есть определенные разногласия по поводу бесперспективности активизации движения мировой экономики по «зеленому» пути. Резкие климатические изменения в мире, имеющие место в современных условиях, контрастируют со стремительным изменением корпоративных стратегий управления в рамках требований ESG. К тому же у ряда компаний ESG-стратегии обусловливают появление новых рисков и вызовов. В частности, для развивающихся экономик стран Латинской Америки «эффект Амазонки», или требование ко всей продукции местных компаний в рамках цепочки поставок реализовывать только аналоги продуктов, производимых крупнейшими корпорациями США с нулевым углеродным следом, приводит к банкротствам представителей местного малого и среднего бизнеса. Это особенно негативно влияет на экономику стран, в которых протекает река Амазонка. При этом очевидно, что снижение выбросов парниковых газов требует новых технологических решений и соответствующих научно-технических разработок. Развивающиеся экономики стран Латинской Америки и Карибского бассейна (ЛАКБ) в настоящее время не имеют внутреннего национального потенциала для решения этих задач, следовательно, они вынуждены подчиниться экспансии преимущественно американских корпораций. Последние, понимая свою безальтернативность на рынке этих стран, существенно повышают цены на продукцию вместо ее снижения, что ухудшает условия жизнедеятельности местного населения. Для развивающихся стран важен тот факт, что отказ от льготного финансирования энергопроизводящих на каменном угле мощностей в рамках Договоренности ОЭСР об экспортном кредитовании с официальной поддержкой (ДОЭК ОЭСР в редакции 2022 г.) практически делает невозможным использование этого природного ископаемого в производственных целях. Но в странах ЛАКБ и Африки повсеместно в быту используется торф или древесный уголь, что экологически существенно ухудшает экосреду человека, а в условиях снижения корпоративного инвестирования в энергетику, основанную на использовании фоссильного топлива, геологоразведку с 2015 года, ведет к тому, что подавляющее большинство населения, проживающего в указанных регионах, может так и не получить доступ к электричеству в ближайшие годы [5] (Aliyeva, 2021).

Критики утверждают, что частные компании становятся непрозрачным убежищем для углеродоемких активов, связанных с ископаемым топливом, о чем умалчивают фонды прямых инвестиций, владельцы этих компаний. Одновременно скептики утверждают, что рост значимости ESG-инвестирования – это своего рода шаманство, поскольку нет ни единой терминологии, ни единых общепринятых критериев оценки. Так, если задать вопрос 10 портфельным менеджерам в части определения зеленых инвестиций, то вероятнее всего, будет 10 разных ответов [7] (Perskaya, 2021). В частности, для привлечения крупных инвесторов указывают на неизбежность декарбонизации мировой экономики, призывая не направлять инвестиции в разведку и добычу, переработку ископаемого топлива, обосновывая неизбежность перехода к производству чистой энергии. При этом отсутствует комплексный, стратегический анализ такого перехода, в т.ч. последствий для национальных экономик не только развитых, но и развивающихся стран, условий обеспечения энергобаланса для устойчивого развития. Ряд экспертов отмечают, что определенную роль играет рекламная и гринвошинговая журналистика, которая абсолютизирует значимость чистой энергии для сохранения климатической устойчивости, для нивелирования антропогенного воздействия человека на природу. В 2021 г. приток средств в фонды ESG был стремительным, но одновременно стало расти скептическое настроение инвесторов в связи с нарастанием энергокризиса в Европе и ростом неуправляемой инфляции в 2022 г., непомерным возрастанием цен на продовольствие во всех странах мира.

В этой связи инструментом поддержки устойчивой тенденции инвестирования в проекты ESG предлагается рассматривать внедрение на наднациональном или межгосударственном уровне договоренности о введении минимального обязательного объема раскрытия основной информации о компании. На наш взгляд, это позволит обеспечить сопоставимость и подотчетность, а также равные условия деятельности инвесторов на всех рынках. И каким бы ни был приоритет ESG-инвестора – климатический риск, человеческий капитал или общая устойчивость бизнеса, – требование последовательного раскрытия информации в содержательной части будет способствовать принятию более обоснованных инвестиционных решений. При этом нельзя пренебрегать существующим биоразнообразием на нашей планете, о чем лишний раз свидетельствуют такие мероприятия, как COP26 и ее Повестка дня в области устойчивого сельского хозяйства, мероприятия ООН по линии обеспечения климатической устойчивости, задачи, обозначенные на Куньминской Конференции 2022 года. Специалисты заявляют, что необходимо радикальное изменение производства продуктов питания и пищевых привычек, так как изменение климата ведет к утрате биоразнообразия в мире.

Использование зеленых инструментов финансирования развитыми странами. Роль агентств по экспортному кредитованию

В качестве инструмента поддержки крупных проектов ESG в развитых странах, как и странах с развивающимися рынками, выступают кредиты по линии межгосударственных банков развития. В частности, например, по линии Межамериканского банка развития в 2022 году, ориентированных на повестку ESG, только в Аргентине значится 35 проектов общей стоимостью более 2 млрд долларов (энергетика, транспортная инфраструктура, сельское хозяйство, управление водными ресурсами, развитие здравоохранения, модернизация деятельности финансовых рынков и активизация их роли в финансировании ESG-повестки) [8].

ОЭСР определяет официально поддерживаемые экспортные кредиты как государственную финансовую поддержку, прямое финансирование, гарантии, страхование или поддержку процентной ставки по кредитам, предоставляемым иностранным покупателям для оказания помощи в финансировании при закупке товаров у национальных экспортеров [1].

Особое место среди инструментов поддержки экспортоориентированных проектов играет система экспортного финансирования. Оно реализуется посредством деятельности официальных экспортно-кредитных агентств (ЭКА), которые на практике призваны способствовать росту экспорта и продвижению национальных товаропроизводителей на внешние рынки, финансировать международную торговлю и инвестиции. Большинство правительств видят роль ЭКА в преодолении провалов рынка и поощрении участия частного сектора в финансировании экспорта и трансграничных операций. Провалы рынка обычно возникают по двум основным причинам: нежелание частного сектора или его неспособность принять определенные риски (например, политические/рыночные риски страны – реципиента средств, в т.ч. для долгосрочного кредитования с фиксированной процентной ставкой); реакция частного сектора на рыночные циклы или экономические кризисы. Например, ЭКА активизировали свою деятельность после мирового финансового кризиса 2007–2009 гг., а в процессе пандемии COVID-19 ЭКА сыграли контрциклическую роль, реализуя ряд программ поддержки экспортеров и заемщиков.

Продукты ЭКА можно разделить на четыре категории:

- краткосрочное кредитное страхование и средства оборотного капитала;

- среднесрочные/долгосрочные кредиты, страхование;

- инвестиционное страхование;

- объекты, обслуживающие единые логистические цепи, или так называемые объединенные объекты [9].

Экологическая и социальная экспертиза согласно правилам ОЭСР должна проводиться ЭКА. По результатам такой экспертизы все проекты можно разделить на три категории:

- категория A. Проекты с потенциальными высокими экологическими или социальными рисками и/или проекты воздействия, которые при их реализации могут стать необратимыми или беспрецедентными;

- категория B. Проекты с ограниченными экологическими или социальными рисками и/или проекты, воздействие которых не нанесет существенного вреда окружающей среде. Эти проекты, как правило, привязаны к конкретному месту, а возможные негативные эффекты от них являются в значительной степени обратимыми с помощью предпринятых смягчающих мер;

- категория C. Проекты с минимальными или отсутствующими неблагоприятными экологическими или социальными рисками и/или воздействием.

В процессе экспертизы условий проектов категорий A и B эксперты должны убедиться, что меры по предотвращению негативных эффектов и рисков их реализации соответствуют защитным мерам, разработанным Всемирным банком, а также предусмотренным политикой и стандартами деятельности МФК. Особое внимание в процессе экспертизы уделяется вопросам оценки воздействия на окружающую и социальную среду (ОЭСВ). Хотя эти оценки не гарантируют достижения положительных социальных или экологических результатов, они преследуют цель оценить возможное отрицательное воздействие, которое можно предвидеть, оценить и смягчить.

Кроме того, проекты анализируются с точки появления любых новых рисков, которые могут возникнуть во время периода строительства, а часто и в течение всего срока эксплуатации объекта, включая гарантийный период. Таким образом, ЭКА стремятся избегать непредвиденных последствий реализации проектов. Во многих случаях ЭКА также обеспечивают «дополнительную стоимость» сделки для заинтересованных сторон, требуя, чтобы проекты соответствовали международным стандартам, которые иногда носят более всеобъемлющий характер, чем местная практика и законы.

Теоретически ЭКА могут оказывать кредитную поддержку по экспортным операциям в течение 20 лет. Но, как правило, собственно экспортные кредиты предоставляются на срок от двух до трех лет (период строительства, а вот период погашения может длиться от 10 до 18 лет (в соответствии с правилами ОЭСР) после поставки/завершения проекта. Далее финансирование предоставляется либо банковским учреждением (отдельно или в синдикате), либо непосредственно ЭКА, если в его арсенале имеется программа прямого кредитования. В период с 2015 по 2019 год объемы официально поддерживаемых экспортных кредитов ЭКА составляли в среднем около 125 млрд долларов в год, из них примерно 90% [1] были предоставлены в форме гарантии или страхования с прямым кредитованием.

В качестве инструмента финансирования крупномасштабных проектов экспортные кредиты имеют ряд особых преимуществ по сравнению с другими формами финансирования: например, возможность кумулятивного финансирования за счет привлечения частного сектора в виде предоставления надежного обеспечения (это могут быть долгосрочные источники капитала), а также привлекательные программы прямого кредитования. При этом ЭКА могут также значительно повысить доступность импорта для покупателей, что особенно важно в случае реализации на внешнем рынке крупных инфраструктурных проектов в качестве товара [1].

В таблице 1 отражены различные подходы ЭКА к процессу минимизации рисков при экспортном финансировании крупномасштабных проектов, реализуемых в порядке экспорта за пределами своих стран с учетом социальной, экологической и управленческой составляющих.

Таблица 1

Ключевые критериальные подходы к управлению рисками ESG при осуществлении экспортного финансирования

Для стимулирования реализации экологически важных и обеспечивающих нейтральность воздействия на климат объектов применяется ряд стимулов. В частности, Соглашение ОЭСР допускает продление сроков финансирования до 18 лет для проектов в секторах, оказывающих положительное воздействие на окружающую среду и общество. Это, как правило, проекты, связанные с возобновляемыми источниками энергии, адаптацией к изменению климата и смягчением его последствий, а также водными ресурсами. Одновременно к социально значимым проектам относятся объекты железнодорожного транспорта. Суть заключается в том, что железные дороги – более экологичный вид транспорта по сравнению с автомобильным, к тому же цена на топливо возрастает, а следовательно, растут и издержки производящих компаний [1].

Деятельность ЭКА и «зеленая повестка»

В течение многих лет практическая деятельность ЭКА была направлена на финансирование проектов, обеспечивающих устойчивое развитие. Правила ОЭСР, реализуемые ЭКА, начиная с 1998 года по факту опережали банковскую отрасль в реализации экологических, социальных и управленческих мер. Затем были приняты меры, связанные с управлением экологическими рисками (2000 и 2003 гг.), пресечением взяточничества и коррупции (2000 г.), направленные на создание условий устойчивого кредитования (2001 г.). Все вышеперечисленные меры периодически обновлялись. Например, Рекомендации по экологической и социальной экспертизе, принятые в июне 2012 г. практически уравнивали важность социальных аспектов проектов и соблюдения экологических требований. Но уже в 2016 году были введены более строгие условия для производства электроэнергии на ТЭЦ, работающих на ископаемом топливе, чтобы стимулировать движение к высокоэффективным технологиям. Однако до ликвидации угольных электростанций или любой деятельности, связанной с разведкой и добычей угля, не дошло. Другой пример. Начиная с 2004 г. стали постепенно вводиться положения, которые нацелены на оказание позитивного воздействия на окружающую среду и социальную сферу путем введения понятия отраслевой значимости для проектов по возобновляемым источникам энергии и воде (RESU). Эта мера позволяла продлевать сроки экспортных кредитов (до 18 лет), обеспечив вариативность условий для такого рода проектов. При этом с середины второго десятилетия XXI века экспортно-кредитные агентства не приняли никаких новых значимых многосторонних инициатив, несмотря на то, что национальные правительства ратифицировали обязательства по Парижскому соглашению и Целям в области устойчивого развития.

В этой связи несколько активизировалась роль глобальных банковских структур в финансировании экспортных кредитов. В июне 2003 года десять глобальных финансовых учреждений приняли Принципы Экватора (EPs), основанные на Стандартах деятельности МФК, направленных на управление экологическими и социальными рисками крупномасштабных проектов. В настоящее время число подписантов составляет 117 финансовых учреждений (включая некоторые ЭКА).

На уровне корпораций развитых стран все большую значимость приобретает кодексы корпоративной социальной ответственности, связанные с окружающей средой и обществом.

Начиная с 2015 года несколько крупных банков (в основном европейских) начали внедрять ограничения, связанные с финансированием угольных электростанций и угледобывающих проектов. В 2017 году банки начали вводить аналогичные ограничения по отношению к нефтегазовому сектору, в основном связанные с финансированием добычи нефти и газа, в т.ч. методом бурения в Арктике.

Таблица 2

Количество рестрикций, вводимых крупнейшими банками при экспортном кредитовании (2015–2020 гг.)

Такая рестрикционная направленность экспортного финансирования привела к тому, что компании, ранее экспортировавшие крупномасштабные проекты в сферы геологоразведки, добычи или переработки фоссильного топлива, отказались от этой практики, что в конечном итоге наряду с другими факторами способствовало развитию тяжелейшего энергокризиса в мировой экономике в 2022 году.

Параллельно с этим со стороны институциональных инвесторов рос спрос на рынках долговых заимствований, в частности в виде зеленых облигаций. Впоследствии в 2017 г. получили распространение социальные облигации, которые корпорации выводили на фондовый рынок. В апреле 2021 г. группа семи европейских стран (Дания, Франция, Германия, Испания, Швеция, Нидерланды и Великобритания) создала коалицию «Экспортное финансирование для будущего» (ЭФБ), руководствуясь идеей, что экспортное финансирование «может играть ключевую роль в переориентации моделей инвестирования и стимулировать частные инвестиции в низкоуглеродные, устойчивые к изменению климата проекты».

При этом члены ЭФБ взяли на себя следующие обязательства:

- разработать стимулы для лучшей поддержки развития экспорта в проекты всех отраслей экономики, направленные на устойчивое развитие;

- прекратить поддержку торговли и экспорта, направленных на угольную энергетику;

- проанализировать опыт поддержки торговли и экспортного финансирования для ископаемых видов топлива в процессе оценки последствий для поэтапного отказа от фоссильного топлива;

- проводить мониторинг экспортного финансирования и торговли всех членов группы, ориентируясь на достижение климатической устойчивости;

- продвигать вышеназванные инициативы в ОЭСР, на различных международных форумах с целью формирования равных условий игры для участников, которые должным образом воспримут чрезвычайную климатическую ситуацию и, соответственно, примут обязательства по изменению своей отчетности.

Сотрудничество ЭКА и банков

Рассматриваемая инициатива семи стран на практике означает де факто отход от традиционных форумов, таких как ОЭСР или Бернский союз, в котором обычно обсуждаются эти многосторонние инициативы. Это сигнал для отраслей, что часть участников ОЭСР локально изменяет правила работы в связи с продвижением тем устойчивого развития и борьбы с чрезвычайной климатической ситуацией. И как следствие институциональных изменений на международном уровне, главным актором в области экспортного финансирования выступает Глобальный комитет по экспортному финансированию Международной торговой палаты (ICC), который принимает на себя функцию глобального дискуссионного форума для банковских экспертов в области экспортного финансирования. Так, в 2018 году им была создана Рабочая группа по устойчивому развитию, задачами которой являются увеличение доли экспортного финансирования в контексте устойчивости и климатической нейтральности; активизация информационной политики, которая обязана донести до всех участников мысль о том, что экспортное финансирование направлено на приоритет Целей устойчивого развития (ЦУР) в частности устойчивой инфраструктуры; соответственно, оно является уникальным и инновационным решением по финансированию и поддержке устойчивого развития. Эта Рабочая группа принимала активное участие в реализации диалога между банками и ЭКА для достижения своих целей. Аналитический центр Лаборатории экспортного финансирования ЕС (ExFi Lab) – это неформальный аналитический центр, в состав которого входят эксперты в личном качестве из 18 национальных ЭКА ЕС. В 2020 г. ExFi Lab ЕС обратилась в Совет ЕС с предложением выдвинуть зеленую стратегию экспортного финансирования, которая должна быть доминирующей на уровне Комиссии ЕС как общая практика развития зеленого финансирования ЕС.

Российская практика использования зеленого экспортного финансирования. Вопросы устойчивого развития в соответствии с ЦУР ООН до 2030 г., согласно исследованию Счетной палаты Российской Федерации, органично вписаны в нормотворческую и исполнительную системы Российской Федерации [1]. В частности, речь идет о поддержке высокопроизводительного экспортоориентированного бизнеса в базовых отраслях экономики, в первую очередь в обрабатывающей промышленности и агропромышленном комплексе, основанных на современных технологиях и обеспеченных высококвалифицированными сотрудниками. Поддержка вышеупомянутых сфер тесно коррелирует с п.п. 8, 9, 12 ЦУР ООН. Следует при этом отметить, что хотя Россия в 2019 г. ратифицировала Парижское соглашение, но при этом наша страна обладает мощным потенциалом развития лесов и других экологических систем, обеспечивающих природную очистку окружающей среды. В этой связи для российской экономики представляется важным не только получение информации об общем объеме загрязнения атмосферы и мониторинг этого показателя, но и выработка регуляторных правил, преимущественно на национальном уровне, для российских компаний. При этом разрабатываемые правила, с одной стороны, должны обеспечивать развитие природной среды, с другой – предлагать меры, способствующие снижению углеродного следа в продукции российских экспортеров. Речь идет не только о продукции, но и в том числе комплектных предприятиях, обладающих конкурентоспособностью на мировых рынках. В этом процессе, по мнению аналитиков Счетной палаты Российской Федерации, могут и должны принять участие соответствующие российские структуры, в частности Российский экспортный центр (РЭЦ).

В качестве ключевых вопросов, на которых должен быть сосредоточен российский бизнес, реализующий свою деятельность, в том числе на мировых рынках товаров и услуг, можно выделить следующие:

- ответственные инвестиции и составление рейтингов ESG российских экспортеров;

- оценка используемых корпоративных стратегий для обеспечения устойчивого развития с точки зрения сравнения со стратегиями потенциальных конкурентов на мировом рынке;

- инвестиции в развитие устойчивой инфраструктуры;

- учет климатических рисков, измерение уровня углеродного следа производимой продукции, обеспечение энергоэффективности бизнеса;

- публичное раскрытие информации в отчетах об устойчивом развитии.

Российский союз промышленников и предпринимателей (РСПП) ежегодно начиная с 2014 года рассчитывает несколько взаимосвязанных индексов, совокупность которых можно назвать Индексом устойчивого развития. Цель – создать комплекс инструментов независимой оценки деятельности компаний в сфере устойчивого развития и социальной ответственности для российского бизнес-сообщества, повысить корпоративную прозрачность и качество управления в сфере устойчивого развития и корпоративной ответственности, способствовать развитию ответственной деловой практики; публичной отчетности и бенчмаркинга в сфере корпоративной устойчивости, повысить качество обсуждения вопросов корпоративной устойчивости, ответственности и открытости бизнеса за счет использования конкретных, сравнимых и верифицируемых показателей, выявлению лучших практик в этой сфере [10].

Индекс «Ответственность и открытость» отражает раскрытие информации, а индекс «Вектор устойчивого развития» – динамику результативности деятельности компаний в сфере устойчивого развития и корпоративной социальной ответственности. Комплекс показателей для составления индексов сформирован на основе анализа информационных запросов широкого круга «заинтересованных сторон», опирающийся на критерии, принятые в международной практике, которые используются в отчетности корпораций в области устойчивого развития и корпоративной ответственности, в том числе с учетом рейтинговых оценок, используемых для фондового рынка. Результаты индексов ежегодно проходят независимый аудит компании ФБК Grant Thornton. По мнению экспертов РСПП, данные индексы служат целям повышения прозрачности корпоративной отчетности и качества управления в сфере устойчивого развития, продвижения системного видения корпоративной социальной ответственности как общей платформы для справедливого признания роли бизнеса в общественном развитии; укрепления бренда и репутации российских компаний. В целом указанные индексы призваны выступить индикаторами привлечения инвестиций в корпоративный сектор российской экономики посредством фондовых инструментов Мосбиржи. Такой подход в принципе отражает общемировую тенденцию привлечения инвестиций в проекты ESG через фондовый рынок и частные инвестиционные фонды. По результатам 2019 г. фондовый индекс «Ответственность и открытость» вырос на 28,6%, а индекс «Вектор устойчивого развития» вырос на 21,6%. Индекс Мосбиржи за этот же период поднялся до уровня 28,6%. Некоторое отставание индекса «Вектор устойчивого развития» от бенчмарка в 2019 г. обусловлено тем, что лидерами роста по итогам года стали наиболее капитализированные компании нефтегазового и финансового секторов. Интересно, что индекс «Вектор устойчивого развития» опережает доходность индекса Мосбиржи практически каждый год, что, в свою очередь, подтверждает важность управления вопросами устойчивого развития для российских компаний. Очевидна необходимость вести наблюдения дальше и разрабатывать тему устойчивого развития в интересах как эмитентов, так и инвесторов, которые размещают инвестиционный капитал в ценные бумаги российских предприятий [11] (Semenkova, Kolosov, 1915).

Обеспечительные меры зеленой трансформации российской экономики

Согласно рекомендациям экспертов Группы Всемирного банка (ВБ), обеспечение «зеленой» трансформации в России требует политических мер по трем основным направлениям. Правительство должно способствовать последовательному проведению политики смягчения негативных последствий изменения климата. Эта политика должна быть интегрирована в экономическую политику страны и находить отражение в изменении национальной фискальной политики. В рамках российского климатического законодательства необходимо инициировать введение цены на углерод в явной или неявной форме и синхронизировать нормативно-правовую базу с нормами, действующими на международных углеродных рынках, другие формы ценообразования на выбросы углерода [8].

По мнению аналитиков группы ВБ, процесс сокращения вредных выбросов в России может оказаться дешевле по сравнению со многими другими регионами мира. Однако возрастание стоимости капитальных затрат, наличие институциональных барьеров могут стать серьезным препятствием для инвестиций в российские проекты с низким уровнем вредных выбросов. Тем не менее, как показывает математическое моделирование процессов, даже небольшое снижение углеродного следа выпуска продукции при продуманной корпоративной стратегии может обеспечить значительное сокращение выбросов в стране.

Эксперты высказывают предположение о том, что Россия может выиграть от создания внутреннего углеродного рынка и последующей интеграции в международные/региональные углеродные рынки, включая рынки с потенциалом для привлечения инвестиций в низкоуглеродные проекты. Для этого предполагается использовать помимо фискальных инструментов стандарты, разработанные в ЕС (поскольку ЕС до недавнего времени являлся основным потребителем российских углеводородов), сертификаты, механизмы технической и финансовой поддержки, которые способствуют продвижению оптимизированных с точки зрения климата решений, например повышению энергоэффективности. Рост энергоэффективности в России будет способствовать сокращению вредных выбросов и одновременно ускорению темпов экономического роста.

Другое направление – это разработка мер, направленных на создание благоприятных условий для облегчения и стимулирования государственных и частных инвестиций, необходимых для «зеленого» перехода. Применение опыта развитых стран с точки зрения развития практики зеленого финансирования в России может способствовать активизации процесса привлечения иностранных и внутренних инвестиций в устойчивое развитие, соответственно, их росту в низкоуглеродных отраслях.

Базовым индикатором функционирования в России системы «зеленых» финансов должно быть безоговорочное признание характеристики зеленых проектов в соответствии с международными принятыми стандартами с учетом специфики экономики и климата страны, полная прозрачность информации и практика ее раскрытия.

Представляется, что в качестве перспективных направлений специализации экономики России в условиях ЦУР и «достижения нулевой углеродной нейтральности мира» следует сосредоточиться на разработке технологии производства электроэнергии с использованием возобновляемых источников энергии; на добыче полезных ископаемых для низкоуглеродной мировой энергетической системы; обеспечении развития климатически рационального лесного хозяйства.

По мнению представителей Всемирного банка, комплексный подход к «зеленому» переходу в России должен сочетать в себе регулирование выбросов парниковых газов, отмену действующих до сих пор субсидий на ископаемое топливо, инвестирование в развитие инфраструктуры зеленого финансирования и поддержку новых секторов экономического роста, меры по обеспечению инклюзивности зеленого роста. Аналитики Банка считают, что именно такому видению должны быть в предстоящем десятилетии подчинены политика и экономическая стратегия России, интегрированная в стратегию долгосрочного экономического развития мирового сообщества, формируя тем самым новые конкурентные преимущества в новом, более зеленом мире [9]. Однако высказанные предложения не отвечают национальным интересам Российской Федерации, а рекомендации группы ВБ отражают желание видеть экономику России исключительно в виде сырьевого придатка развитых и развивающихся экономик, отрицая как поступательное развитие диверсифицированной развитой экономики, так и полноценный суверенитет Российской Федерации.

Заключение. На основе изучения зарубежного опыта зеленого финансирования можно сделать вывод о том, что важнейшим механизмом, стимулирующим инвестиции в крупномасштабные проекты ESG в развитых странах, является фондовый рынок при активной информационной поддержке со стороны СМИ. Основными инвесторами проектов ESG в развитых странах выступают соответствующие инвестиционные фонды, которые начиная с 2015 года предпочли резко сократить инвестиции в отрасли, связанные с фоссильным топливом, включая геологоразведку, и наращивать инвестиции в возобновляемые источники получения энергии, а эффективным инструментом финансовой поддержки экспортных ESG-проектов при выводе их на мировой рынок выступает экспортное финансирование, основанное на рекомендациях ДОЭК ОЭСР, модернизированных с учетом задач ЦУР ООН до 2030 г. Однако очевидно, что в настоящее время требуется активизация использования зеленых инструментов торгового финансирования как в развитых, так и развивающихся странах. Развитие этого инструментария требует дальнейшего исследования.