Наркобизнес как сектор теневой экономики и угроза экономической безопасности страны

Введение.

Стратегия национальной безопасности Российской Федерации называет одной из своих целей обеспечение экономической безопасности нашей страны, продвигая модель устойчивого экономического роста, смягчая рыночные дисбалансы, борясь с преступной деятельностью, укрепляя международное экономическое присутствие и гарантируя устойчивость основных экономических и финансовых услуг.

Несмотря на растущую роль в современном обществе организованной преступности и такого ее проявления как наркобизнес, феномен ее экономической экспансии долгое время игнорировался большинством социальных наук из-за сложности поиска достоверных данных, обусловленной нелегальностью этой деятельности. Однако растущее внимание общественности к системному увеличению незаконного оборота наркотиков подталкивает к использованию любых имеющихся данных для изучения связи между этой преступной деятельностью и обществом и экономикой.

В 2021 году в Международный комитет по контролю над наркотиками (МККН) в своем ежегодном докладе акцентировал внимание на том, что незаконные финансовые потоки, связанные наркобизнесом, оказывают широкое негативное влияние на общество, поскольку способствуют взяточничеству, преступности, коррупции и неравенства и имеют эффект отвлечения ценных ресурсов, которые необходимы для развития стабильный экономики [1].

В денной статье мы ставим целью определить, какое влияние на экономическое благополучие оказывает наркобизнес и можно ли назвать его угрозой экономической безопасности.

Основная часть.

Политика экономической безопасности направлена на защиту от угроз для материальных и нематериальных активов, имеющих стратегическое значение для национальной экономики. Основной смысл экономической безопасности, таким образом, заключается в: (1) необходимости избежать материализации рисков, угрожающих экономическому росту страны с точки зрения макроэкономики, (2) в случае материализации рисков, принять меры, чтобы негативное экономическое воздействие было как можно меньше и (3) разрабатывать стратегии для предотвращения повторения ситуаций, которые угрожают экономической стабильности конкретного сектора или экономических субъектов.

Для этого необходимо иметь достаточную, полную и достоверную информацию, позволяющую максимально объективно оценить значение различных ситуаций, рисков, угроз, т.е. обозначить систему угроз экономической безопасности. Безопасность практически всегда изучается с точки зрения угроз и уязвимостей. Следует учитывать невозможность абсолютного знания о том, представляет ли фактор угрозу или нет и склонность политических акторов преувеличивать или преуменьшать угрозы и их реальный масштаб в зависимости от политического контекста.

В Стратегии экономической безопасности Российской Федерации до 2030 года (далее – Стратегия) угрозы безопасности определены как «совокупность условий и факторов, создающих прямую или косвенную возможность нанесения ущерба национальным интересам Российской Федерации в экономической сфере». Также используется термин вызовы безопасности, как те факторы, которые способны привести к угрозе [11]. Система вызовов и угроз, очерченная в Стратегии, достаточно обширна – в ней 25 пунктов и не содержит легального разделения на вызовы и угрозы, что, как справедливо отмечает С.С. Горохова, позволяет любому вольно трактовать «что из перечисленного считать угрозой, а что вызовом» [12, с. 93], что представляется не совсем корректным, и затрудняет анализ угроз именно как системы. Считаем, что можно сгруппировать все вызовы и угрозы по трем укрупнённым группам (уровням незащищенности) в зависимости от источника угрозы (рис. 1).

Рисунок 1. Группы угроз (уровни незащищенности) экономической безопасности.

Составлено авторами по материалам [11; 12].

Уровни незащищенности характеризует эффект диффузии, что создает дополнительные риски, так как высокий уровень незащищенности на одном уровне или в его конкретной области приводит появлению системных рисков, которые распространяют свое негативное воздействие на весь экономический сектор.

Традиционный подход рассматривает свободную торговлю как инструмент безопасности, однако экономические аспекты национальной безопасности не определяются свободными рыночные силы, поскольку они ищут легкой прибыли в краткосрочной перспективе и не озабочены экономической безопасностью, гарантирующей национальную безопасность и суверенитет страны. Экономическая политика не нейтральна, она отвечает интересам гегемонистской группы. Экономика страны так же уязвима к международным событиям и движению потоков капитала. Незаконный оборот наркотиков встраивается в мировую экономику, которая в последние несколько десятилетий становилась все более глобализированной и взаимозависимой.

Каковы же последствия существования наркотиков и наркотрафика для экономического благополучия и можно ли назвать наркобизнес угрозой экономической безопасности?

В поиске ответа на этот вопрос для начала отметим, что концептуально мы должны различать понятия формальной, неформальной и теневой экономики (также называемой нелегальной или криминальной экономикой). Традиционно формальная и неформальная экономика разделяется на регулируемые и нерегулируемые государством виды деятельности. Неформальную экономику можно определить как совокупность легальных и нелегальных видов деятельности, учет и/или регулирование которых по различным причинам «ускользает» от официальной статистики (регистрации) и включения в оценку ВВП, и от которых, следовательно, не происходит поступлений в государственный бюджет в виде налогов, страховых и пенсионных взносов [13]. Теневая экономика является одним из проявлений экономики неформальной и состоит исключительно из незаконной экономической деятельности, представляющей собой производство товаров и услуг, прямо запрещённых законом. Наркобизнес является одним из самых значительных, наряду с торговлей оружием, теневых секторов [14]; представляет собой сложную производственную цепочку, включающую производство сырья и промышленную переработку наркотиков, логистику, распространение, маркетинг, охрану; является источником незаконных финансовых потоков и коррупции [1;15].

Как объект исследования наркобизнес предполагает своеобразный методологический подход. Во-первых, трудно точно узнать статистически значимую информацию о мировом рынке наркотиков: сколько людей получает доход от этого сектора, оценить объем денежных средств, возвращающихся в формальную экономику. К любым данным и оценкам Управления ООН по наркотикам и преступности (УНП ООН), Международного комитета по контролю над наркотиками (МККН), Евростата МВФ и иных экспертов следует относиться с осторожностью, учитывая их заведомую неточность.

Начиная с 2014 года наркотрафик интегрирован в расчет ВВП стран ЕС. Статистический институт Европейского сообщества (Евростат) заявил, что незаконная деятельность (наркобизнес и проституция) создает богатство и стимулирует экономическую активность страны. Методика расчёта, рекомендуемая Евростатом, предлагает умножать потребляемое количество, устанавливаемое посредством декларативных опросов, на среднюю цену, наблюдаемую правоохранительными органами на улице, при этом вводя в параметры «соотношения чистоты» наркотических продуктов и расходов наркоторговцев «на транспортировку и хранение». Впрочем, Евростат оставляет за государствами-членами право выбора подходящего метода расчета. Может быть использован подход, основанный на спросе (оценка потребления) или подход, основанный на предложении (оценка «ресурсов»: местное производство наркотиков, импорт по базовым ценам, торговые наценки (разница между ценой перепродажи потребителю и покупкой импорта), транспортные наценки). Полагаем, что попытки интегрировать наркоэкономику в расчет ВВП сталкиваются с серьёзными проблемами, связанные с методологией расчетов, и с поиском достоверных скорректированных или альтернативных показателей. Россия официально включает в расчет ВВП хоть и входящие в серый сектор экономики, но легальные виды деятельности. Криминальная деятельность, к которой относится наркобизнес, официально не учитывается [16, с. 44-45].

Несмотря на трудности измерения влияния этой отрасли на мировую экономику, объем незаконных финансовых потоков, связанных с наркобизнесом, оценивается настоящее время в диапазоне 1,6–2,2 трлн долл. в год (2-3 % мирового ВВП, треть всей мировой теневой экономики), а в 2009 году эта цифра составляла порядка 650 миллиардов долл. (1,5% мирового ВВП) [17-19]. В 2020 году, по данным МВФ, уровень легализованного капитала, накопленного организованной преступностью, оценивается примерно в 150 трлн. долларов [20]. Таким образом, цепь криминальной экономики замыкается инвестициями, доступными в результате отмывания денег.

Несмотря на сложность получения надежных данных, ясно, что богатство, полученное в результате незаконного оборота наркотиков, играет все более важную роль в современной экономике. Это растущее значение, в определенной степени, является следствием финансовой либерализации, которая облегчила механизмы отмывания денег и инвестирования богатства, накопленного незаконным путем – организованная наркопреступность смогла в полной мере использовать возможности, предоставляемые глобализацией рынков и сетевой структурой современной экономики.

Следует учитывать, что чем больше относительный размер теневой экономики и внутри нее наркоэкономики, тем в большей степени официальная статистика будет искажать экономическую реальность страны, региона, мира.

Во-вторых, наркорынок, с одной стороны, является сильно изменчивым и рефлексивным явлением, поэтому его конфигурация в различных пространственных и временных масштабах носит чрезвычайно динамический характер, осложняя оценку в среднесрочной и долгосрочной перспективе, а с другой – это крайне устойчивый теневой рынок.

По оценочным данным ООН употребление наркотиков в мире каждый год возрастает, каннабис является наиболее употребляемым веществом, отмечается рост потребления кокаина и метамфетамина, причем если за последние двадцать лет производство кокаина удвоилось, то производство синтетических наркотиков увеличилось в восемь раз [1; 17-19]. Это связано с тем, что модель товарооборота синтетических наркотиков не требует длинных цепочек сбыта, необходимых для производства и транспортировки наркотиков, получаемых из листьев коки или опиума.

Пандемия Covid-19 и санкционные ограничения, связнные с началом СВО в Украине, повлёкшие деглобализация мировой системы, на рынки наркотиков повлияли незначительно: наркоторговцы очень быстро адаптировались, и наблюдаемое первоначально снижение доступности наркотиков и повышение их цены замедлилось. Межрегиональный наркотрафик перестроился из-за сокращения международного сообщения и ужесточения контроля на границах: наркотики стали перевозить с помощью дронов через закрытую границу; отчетливо видно увеличение оборота по морю и уменьшение трафика по суше; предпринимаются попытки использовать возможности почтовых отправлений. Карантинные и санкционные меры затронули розничную торговлю наркотиками, но в то же время повлекли совершенствованию методов онлайн-распространения наркотиков. Показательным примером онлайн-продаж является платформа Hydra, одна из крупнейших торговых площадок в даркнете, на которую приходится большая часть распространения наркотиков в Российской Федерации [21; 22;23].

В-третьих, экономическая оценка наркобизнеса может быть только комплексной. Теоретически можно выделить следующие уровни оценки: (1) макро: различные связей на международном уровне; (2) мезо: в зависимости от региональной обусловленности по географическим районам и видам веществ, с которыми обращаются на определенной территории государства; (3) микро: фокусируется на одной из областей мезоуровня или на наиболее важных его точках.

Границы между этими уровнями анализа весьма размыты и расплывчаты. Достаточно условно, в зависимости от специализации страны в мировом наркотрафике, выделяют страны-производители, для национальных экономик которых крайне важны доходы от незаконного оборота наркотиков; страны транзита и страны потребления.

Можно утверждать, что экономика наркоторговли имеет все элементы рынка. Нелегальный рынок рождается при наличии реального и потенциально неудовлетворенного спроса на товары и услуги, использование которых запрещены из-за их огромного ущерба населению. Как и любая экономическая деятельность, незаконный оборот наркотиков включает в себя ряд хорошо идентифицируемых звеньев в цепочке создания стоимости: производство сырья и его сбор; создание готового продукта; перевозка; распространение и продажа.

Как и легальные рынки, рынок незаконных наркотиков подчиняется закону спроса и предложения. Однако следует учитывать наличие таких специфических аспектов, как вызывающий привыкание характер товара и незаконность его производства и потребления. Поведение наркозависимых потребителей влияет на кривую спроса, делая ее менее эластичной по отношению к ценам. В отличие от обычного поведения потребителей, при котором цена в значительной степени определяет спрос, людей, зависимых от незаконных наркотиков, в краткосрочной перспективе, не останавливает рост цен. Однако в долгосрочной перспективе глобальное потребление сократится, если цены существенно вырастут, поскольку зависимые потребители будут сталкиваться с растущими трудностями в финансировании своей потребности [27;28]. Система контроля над оборотом наркотиков влияет на производителей и потребителей. Предложение и спрос зависят от наличия и строгости норм законодательства, а также от проводимой государством политики профилактики и лечения наркомании. Когда товар является незаконным, производство становится более дорогостоящим, ресурсы, предназначенные для «сокрытия и защиты», увеличиваются, что потенциально повышает цену за единицу поставки наркотика и снижает спрос.

Признается, что наркоэкономика влияет на ВВП и на уровень занятости как в странах-производителях, так и в странах-потребителях, создавая стимулы для экономической и финансовой деятельности в целом, а также некоторому относительному улучшению и уровня жизни для значительного числа групп населения, задействованных в незаконном обороте наркотиков [29]. Вместе с тем, следует понимать, что сам по себе показатель ВВП не предназначается для измерения благосостояния страны. ВВП не делает различия между добавленной стоимостью, которая способствует благосостоянию, и той, которая наносит ему ущерб. Так, последствия наркоэкономики: производство, распространение, потребление, в той или иной форме учитываются в расчетах ВВП любой страны – это социальная стоимость наркомании (профилактика, помощь наркозависимым, лечение) и расходы правоохранительных органов, занимающихся противодействием наркотрафику.

Таким, для некоторых стран наркобизнес является не угрозой, а, скорее, источником периодов процветания, обеспечивая экономическое выживание как общества в целом, так и отдельных групп граждан. Экономика Боливии и Перу, например, практически зависит от наркотиков [30].

В странах-производителях рабочие места создаются в основном в сельском хозяйстве (выращивание, сбор и первичная обработка урожая), а также в торговле (хранение, оптовая продажа, транспортировка) и, наконец, в сфере услуг (охрана, финансы, юридический консалтинг и т. д.). Отметим, что несмотря на то, что крестьяне-производители листа коки или «поденщики» в Андском регионе играют фундаментальную роль в производстве наркотиков, это дешевая рабочая сила. Затраты на производство составляют лишь незначительную часть розничной цены наркотика (приблизительная оценка составляет от 1 до 2 %).

Создание рабочих мест в странах-потребителях сосредоточено в торговле (оптовая и розничная продажа наркотиков, транспорт) и в сфере услуг (банки, финансовый консалтинг, социальные услуги, медицинские услуги, персонал кампании по борьбе с наркотиками), на что приходится порядка 95% добавленной стоимости наркотика. Таки образом, наблюдается значительная асимметрия между теми, кто получает предельную прибыль на заключительном этапе в цепочке незаконной наркоторговли и собственно производителями, находящимися в начале этой цепочки.

Экономическая логика незаконного оборота наркотиков хорошо вписывается в логику любой легальной деятельности, состоящей в максимизации выгод и минимизации рисков. Чтобы максимизировать выгоды, нарко-организации реализуют ряд стратегий, таких как создание преступных союзов и создание коррупционных механизмов с правительствами, находящимися у власти. Экономическое воспроизводство прибыли может в основном принимать две формы: в качестве реинвестирования в саму наркоэкономику, покрывая расходы на оборудование, недвижимость, охрану, затраты или инвестиции в товарно-материальные запасы либо инвестиции в другие, легальные сферы экономики. К этому добавляется отмывание денег как ключевой элемент в структурировании и расширенном воспроизводстве наркоторговли.

Исследователи сходятся на том, что, во-первых, употребление наркотиков приносит удовлетворение тем, кто их потребляет и значительную прибыль тем, кто их производит и распространяет, причем эта прибыль ускользает от государственного контроля, а во-вторых, запретительный международного режима контроля над наркотиками, несмотря на интенсивность воздействия, до сих пор не смог решить глобальную проблему наркотиков ни со стороны предложения, ни со стороны спроса [31]. Такая ситуация порождает дебаты о возможности легализации наркотиков в целом, либо некоторых из них, из группы так называемых «лёгких», как эффективного способа вытеснения накрокобизнеса из нелегального сектора экономики и тем самым, нивелирование его как угрозы безопасности.

Что произойдет, если все деньги, которые потребители тратят на нелегальные наркотики и каждый из ресурсов, вложенных в их производство, пойдут в формальный контур экономики? Влияние легализации либо запрета наркотиков на экономику традиционно оценивается посредством анализа «затраты-выгоды». Среди затрат, связанных с возможной либерализацией, в расчете учитываются более высокие медицинские расходы на лечение и профилактику, и расходы, связанные с регулированием нового легального рынка. Выгоды – снижение издержек репрессий (полиция, судебная и пенитенциарная системы), налоговые поступления, лучшее качество продаваемой продукции, борьба с организованной преступностью и уменьшение сектора теневой экономики [29; 32-35].

Уругвай легализовал каннабис в 2013 году, штаты Колорадо и Вашингтон в 2014, Мичиган в 2018, Нью-Джерси, Южная Дакота, Монтана и Аризона в 2022, Канада в 2018 году, Колумбия в 2017. Их опыт оценивается неоднозначно. С финансовой точки зрения, на первый взгляд, все благополучно: создаются рабочие места, налоговые поступления весьма значительны, причём они даже больше прогнозируемых и этот факт отмечается всеми исследователями [29; 32-36]. Спор идет о модели регулирования легального рынка наркотиков: (1) легализация в рамках государственной монополии, когда цена на каннабис будет установлена на достаточно высоком уровне, чтобы избежать роста потребления; (2) легализация в конкурентной среде: при более низкой цене объемы продаж увеличатся, а налоговые поступления расти. Но экономия на репрессиях будет компенсирована увеличением расходов на профилактику здоровья, связанную с большим количеством потребителей [33]. Кроме того, запрет означает, что никакой контроль качества невозможен и, следовательно, регулируемый рынок приведет к контролю качества цепочки поставок и снижению риска для потребителей. Последний тезис достаточно спорен, поскольку даркнет, где продаётся значительный объем наркотиков, «гарантирует качество», предоставляя пользователям возможность обратиться с жалобой на некачественный товар, и, если она подтвердится, к продавцу будут применены штрафные санкции [26]. Не совсем ясно, впрочем, каким образом осуществляется подобная проверка.

Легализация должна быть не инструментом государственного экономического интереса, а борьбой с незаконным оборотом наркотиков и профилактикой. Исходя из этого эффективным для государства было бы сначала снизить цены, чтобы вывести оборот наркотиков из сектора теневой экономики, впоследствии повысить их, чтобы избежать «взрыва спроса». Например, Auriol Emmanuelle, Mesnard Alice, Perrault Tiffanie подсчитали, что с вероятностью ареста 1% и штрафом в размере 2000 долларов за незаконную покупку каннабиса, легальная цена около 439 долларов за унцию приведет к изгнанию нелегальных поставщиков и увеличению потребления менее чем на 25%. Если вероятность ареста достигает 2%, цена может возрасти до 622 долларов, а общее потребление увеличивается не более чем на 5,5% [34]. Однако такой подход может побудить наркоторговцев диверсифицировать и развивать торговлю другими наркотиками, опасными для здоровья, чем каннабис, такими как кокаин или героин, чтобы компенсировать потерю рынка. В качестве меры противодействия предлагается реинвестирование значительной части доходов от законных продаж в борьбу с организованной преступностью [29;33]. Сторонники легализации также утверждают, что потребление наркотиков сейчас есть массовое явление и исходя из здорового прагматизма, наркобизнес эффективнее регулировать, чем запрещать: ограничение доступа к легальному рынку не снижает спроса: оно лишь подталкивает потребителей к нелегальному [29].

Несмотря на экономическую выгодность легализации наркобизнеса, полагаем, что данная идея повлечет значительные социальные издержки, угрожающие безопасности страны и «ослабление экономической и политической конкурентности страны» [36, с. 1810]. К числу негативных факторов, позволяющих определить легализацию накробизнеса как угрозу экономической безопасности страны можно отнести высокую вероятность эскалации потребителей, причем потенциально допускается, что употребление менее вредного наркотика увеличивает риск употребления в будущем более вредного наркотика; снижение трудового потенциала накрозависимых; вытеснение «марихуановой индустрией» таких менее прибыльных видов производств, «как сбор и переработка хлопка или сои» и других сельскохозяйственных отраслей что приведёт к необходимости импорта продуктов питания [35, с. 370;36].

Заключение.

Наркобизнес является проявлением организованной преступности и значимым сектором теневой экономики. Незаконный оборот наркотиков развивался и специализировался на каждом из этапов производства, переходя от картельной логики к общественному разделению труда, при котором каждая организация выполняет определенную функцию в производственной цепочке. Отсутствие надежных данных затрудняет эмпирическую демонстрацию взаимосвязи формальной и теневой экономик и оценку наркобизнеса как угрозы безопасности и того, насколько экономическое воспроизводство незаконных доходов позволяет увеличивать негативное влияние наркоторговцев в обществе, политике и экономике.

Относительно влияния наркобизнеса на экономическую безопасность можно выделить три ключевых подхода:

 позитивистский, который исходит из того, что независимо от социальных проблем, которые порождате наркобизнес, экономический эффект от него скорее положительный: движение денег от наркобизнеса порождает высокий процент занятости; активизирует легальные рынки, увеличивая торговлю многочисленными продуктами, связанными с наркобизнесом наркотики; стимулирует работу банковской системы; повышает ВВП;

 негативистский, который утверждает, что наркобизнес оказывает негативное влияние на экономический рост, поскольку проциклический характер возврата капитала затрудняет денежно-кредитное регулирование, соблюдение контроля над инфляцией, препятствует индустриализации и развитию экспорта, способствует развитию коррупции и контрабанды, не стимулирует рост ВВП, а вместо этого создает своего рода двунаправленный демпинг: искусственно поддерживает неэффективную деятельность и стимулирует импорт. Все это кризисными факторами для национальных экономик, в особенности стран-производителей, поскольку ускоряет инфляционную спираль. Незаконный оборот наркотиков становится структурирующей осью криминальной экономики, которая сосуществует и переплетается с формальной и неформальной экономикой, причем между ними нет полных разграничений, границы размыты. Тем самым искажается ценность учета формальной экономики;

 эклектический, согласно которому оценка накробизнеса как угрозы экономической безопасности зависит от конкретной ситуации каждого государства, в частности, от географического положения, уровня государственного присутствия на различных национальных пространствах, проницаемости границ, этнического и культурного разнообразия и традиций, возможностей трудоустройства и преимущественной функции, исполняемой в цепочке накркотрафика: производства, транзита или потребления. К примеру, в случаях Колумбии, Боливии, Афганистана воздействие наркотиков на их экономику вряд ли можно однозначно оценить как угрозу. В России же незаконного оборота наркотиков входит в перечень вызовов и угроз экономической безопасности.

Влияние наркобизнеса, учитывая его транснациональный характер, на различные экономики в длительной перспективе глубоко отрицательное еще и потому, что генерируется зависимость национальной экономики от теневого наднационального сектора, ставя легитимность государства и его экономический суверенитет в крайне шаткое положение.