Проблемы экологической безопасности Российской Федерации

Введение. Новая международная реальность, к сожалению, на первое место поставила военную и экономическую безопасность России, на какое-то время оттеснив экологическую и климатическую повестки, но хочется надеяться, что совсем скоро все станет на свои места и совместное решение экологических проблем станет главным вектором движения цивилизации в общее будущее.

В XXI веке как в западных странах, так и в России главной концепцией будущего стало «устойчивое развитие» [13] (Karavaeva, Kazantsev, Kolomiets, 2020). За последнее десятилетие ООН было принято множество документов о приоритетных направлениях развития, например: «Будущее, которого мы хотим» (2012) [20], Парижское климатическое соглашение (2015) [33], «Преобразование нашего мира: Повестка дня в области устойчивого развития на период до 2030 года» (2015) [21] и др. В 2015 г. в «Повестке дня в области устойчивого развития…» Генеральной Ассамблеей ООН были приняты 17 целей устойчивого развития (ЦУР) и основные приоритеты ООН на период 2016–2030 гг., а также проведено их сравнение с целями развития тысячелетия (ЦРТ) на 2000–2015 гг., которые были приняты ООН в 2000 году [9].

Мировое сообщество на современном этапе развития активно стремится к повышению социального уровня жизни, двигаясь при этом к устойчивому развитию и «зеленому» росту. Сокращение воздействия экономической деятельности на окружающую среду становится решающим фактором для достижения общественного благосостояния. Разочарование в действующей модели экономического развития, кризисы и сбои рыночного механизма, неутешительные прогнозы роста населения и сокращения продовольственных запасов вынуждают перестраивать экономику на «зеленые рельсы», а понятие зеленой экономики активно входит в научный оборот.

В конце XX века термин «зеленая экономика» впервые появился в научной литературе, однако развитие концепции в документах ООН начинается гораздо позднее – примерно с 2008 года. Одним из наиболее популярных и общепринятых является определение, данное экспертами ООН по охране окружающей среды – ЮНЕП: «Зеленая экономика – экономика, которая повышает благосостояние людей и обеспечивает социальную справедливость и при этом существенно снижает риски для окружающей среды и ее обеднения» [29] (Sukhdev, Stone, Nuttall, 2010). Иначе говоря, этот термин подразумевает эффективное использование ресурсов, снижение загрязнения природы, в том числе углеродных выбросов, сохранение биоразнообразия. В данной концепции природный капитал определяется как главнейший экономический фактор, являющийся источником благ, который необходимо сохранять для будущих поколений и преумножать.

Современные исследователи к важным отличиям зеленой экономики относят следующие: низкоуглеродность, ресурсоэффективность, восстановление и преумножение природного капитала, снижение концентрации загрязнений, сохранение биоразнообразия, а также увеличение рабочих мест и рост доходов [5, 6] (Bobylev, 2021; Brakk, 2022). Таким образом, зеленая экономика выступает новым стимулятором роста и развития как для развитых, так и для развивающихся экономик.

Основная часть. Существует несколько точек зрения относительно рассмотрения зеленой экономики в контексте устойчивого развития (рис. 1). Некоторые ученые [10, 16] (Gorbanev, 2017; Larov, Seliverstov, 1996) высказывают предположение, что устойчивое развитие достаточно трудно реализовать на практике, поскольку оно подразумевает невыполнимые условия (например, неущемление интересов последующих поколений), то есть является идеальной целью, к которой можно только стремиться. В этом случае зеленая экономика рассматривается как наиболее реальная модель, которая способна привести к изменениям, оказывающим минимальное воздействие на окружающую природную среду («целевой эффект» представлен на рис. 1).

Рисунок 1. Связь зеленой экономики с устойчивым развитием

Источник: составлено авторами на основе [25] (Ehresman, Okereke, 2015).

Второй подход заключается в рассмотрении зеленой экономики как инструмента для достижения устойчивого развития. Здесь концептуальное влияние и значение устойчивого развития являются первостепенными, а зеленая экономика – дополнение, средство для достижения глобальной устойчивости. Данный подход был также рассмотрен на Конференции ООН «Рио+20» (1992): итоговый документ показывает, что достижение устойчивого развития остается основной целью, выполнение которой обеспечивается зеленой экономикой [8]. Организация экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) в 2011 г. аналогично предложила рассматривать зеленую экономику как способствующую концепцию, а не как замену устойчивого развития («облегчающий эффект», рис. 1).

Третий подход: зеленая экономика – синоним устойчивого развития. Некоторые ученые [24, 30] (Halle, 2011) утверждают, что зеленая экономика не добавляет ничего нового к концепции устойчивого развития и является лишь повторной маркировкой («вытесняющий эффект», рис. 1).

В докладах ЮНЕП, ОЭСР и Всемирного банка содержится утверждение, что зеленая экономика – это подмножество устойчивого развития, так как помимо экологических должно быть выполнено много других целей – социальных, политических и др.

Аналогичный подход представлен авторами данного исследования. Посредством зеленой экономики можно добиться не только улучшения состояния окружающей среды, снижения бедности, но и устойчивого экономического роста («усиливающий эффект», рис. 1).

Одно из важнейших направлений исследований в области зеленой экономики – изучение парникового эффекта, который во многом объясняется закономерными природными явлениями. Однако в настоящее время увеличение антропогенных выбросов парниковых газов в атмосферу провоцирует все большее нагревание поверхности Земли, что является серьезной проблемой, сулящей глобальное потепление и изменение климата.

В Парижском климатическом соглашении (2015 г.) подробно рассматривается проблема изменения климата: за последние 20 лет все чаще можно наблюдать периоды аномальной жары, засухи и наводнений. По прогнозам экспертов, если не предпринять должных мер, глобальные температуры повысятся на 3–4 °C к 2100 году, что вызовет катастрофическое потепление. В целях предотвращения серьезных климатических проблем необходимо ограничить глобальный рост температуры на 1,5 °C к 2050 году [15]. Достигнуть такой цели можно лишь путем существенного снижения выбросов парниковых газов. Для борьбы с изменением климата 186 стран (на которые приходятся 96% глобальных выбросов) представили обязательства по сокращению выбросов парниковых газов и согласовали процедуры оценки выполнения этих обязательств. Прежде всего, данное соглашение потребует значительного сокращения выбросов углекислого газа (в том числе и в развивающихся странах) [27].

Проблема потепления климата чрезвычайно важна и для Российской Федерации, особенно для ее азиатских регионов. Потепление климата на территории России, согласно имеющимся данным многолетних наблюдений, происходит быстрее, чем в среднем на земном шаре: тренд среднегодовой температуры за период 1976–2018 гг. составил +0,47° C за 10 лет при мировом значении +0,18 °C [11]. Количество опасных природных явлений на территории Российской Федерации в 2019 г. составило 903 случая, из них половина – на территории азиатской части России. Отклонение среднегодовой температуры в 2020 г. от среднегодовой в 1961–1990 гг. в РФ составило 3,22^о С, в то время как на азиатской части территории России – 3,35^о С [12]. Особенно опасно потепление климата для северных азиатских регионов России. Во всем мире Якутия считается одним из регионов, где отмечается наибольшее потепление. В последние 10–20 лет на севере республики температура воздуха повысилась на 2 градуса от среднего многолетнего значения, в некоторых местах отмечается прогрев почвы на 8 градусов выше привычных значений [23]. По мнению климатологов, уже запущена цепная реакция: чем теплее мерзлота, тем больше выделяется углекислого газа и метана. Мерзлота представляет собой огромный природный резервуар органического углерода, по оценкам, вся замороженная органика превышает всю остальную биомассу планеты. Последствия потепления ощущаются уже сейчас: происходит заболачивание и зарастание кустарниковыми культурами оленеводческих пастбищ, ухудшаются условия рыболовства, разрушаются дороги и здания и прочее. Проблема обостряется также в связи с тем, что в азиатской части России практически нет систем мониторинга выбросов углекислого газа (выбросы СО₂ оцениваются в целом по РФ пропорционально объемам добычи углеводородов за вычетом их чистого экспорта).

Рассмотрим динамику выбросов парниковых газов (ПГ) в мире и в РФ. Поскольку большую часть глобальных выбросов ПГ составляет углекислый газ (75%), рассмотрим для начала более подробно ситуацию с эмиссией CO₂ в мировом масштабе (рис. 2).

Рисунок 2. Выбросы углекислого газа в 1990–2020 гг., млн т CO₂-эквивалента

Источник: составлено авторами по данным статистики [7].

На графике представлены выбросы по десяти самым загрязняющим странам. По состоянию на 2020 г. лидирующее место занимает Китай, с 1990 г. объем выбросов углекислого газа в атмосферу в этой стране вырос более чем в 4 раза (ежегодный прирост выбросов составил около 5%). Кроме того, это единственная страна из всех представленных, в которой с 2019 г. наблюдается прирост выбросов ПГ, а не снижение. Противоположная ситуация наблюдается в США, которые в прошлом столетии били рекорды по количеству сжигаемого топлива. Хоть существенных снижений за 30 лет достигнуть и не удалось (несмотря на ряд целенаправленных политических программ, например программы торговли разрешениями на выбросы), все же удается установить положительную тенденцию (в среднем выбросы снижаются на 1,4% в год). Россия входит в четверку крупнейших стран-загрязнителей, следуя сразу за Индией. Объемы выбросов в 2020 г. в РФ составили 1619 млн тонн CO₂-эквивалента, что меньше на 5,8% аналогичного показателя в 2019 году. По сравнению с 1990 г. снижение произошло на 35%.

Далее рассмотрим динамику по странам выбросов метана (рис. 3) и оксида азота (рис. 4), которые также имеют достаточно высокую долю в суммарных выбросах ПГ (17% и 6% соответственно).

Рисунок 3. Выбросы метана в 1990–2018 гг., млн т CO₂-эквивалента

Источник: составлено авторами по данным Всемирного банка [35].

По доле совокупных выбросов метан является вторым парниковым газом, обладая большим потенциалом глобального потепления (ПГП) [1], он также оказывает существенное влияние на изменение климата. Метан выделяется при производстве и транспортировке ископаемого топлива (природного газа, нефти и т.п.), а также в сельском хозяйстве (утилизация навоза) и при накоплении отходов [36].

На рисунке 3 представлена динамика десяти стран, имеющих наивысшие показатели по выбросам метана. Четверка лидеров осталась прежней – Китай, Россия, Индия и США (по состоянию на 2018 г.), но на этот раз РФ занимает второе место. Стоит отметить, что в 1990 г. наша страна была абсолютным лидером по эмиссии CH₄, однако к 2018 г. удалось сократить выбросы на 9,5%. То же касается и США – снижение произошло более чем на 20%, чего нельзя сказать о Китае, который высокими темпами продолжает наращивать эмиссию не только углекислого газа, но и метана (количество CH₄ увеличилось на 41% с 1990 года). Растущая динамика выбросов наблюдается и в других странах: в Иране, Пакистане, Бразилии, Индии и др.

Оксид азота занимает третье место по доле в совокупных выбросах парниковых газов, но в отличие от двух предыдущих, он представляет наибольшую угрозу для климатических изменений. Большинство выбросов закиси азота приходится на сельскохозяйственный сектор, поскольку в основном азот содержится в удобрениях [36].

Рисунок 4. Выбросы оксида азота в 1990–2018 гг., млн т CO₂-эквивалента

Источник: составлено авторами по данным Всемирного банка [35].

На рисунке 4 представлена динамика десяти стран мира, имеющих наивысшие показатели по выбросам оксида азота. На этот раз РФ занимает 9-е место. За рассматриваемый период положительная тенденция сокращения выбросов оксида азота наблюдается только у России (сокращение на 77% по сравнению с показателем 1990 г.), все остальные страны демонстрируют либо отрицательную динамику, либо отсутствие существенных изменений.

Таким образом, нами была рассмотрена динамика выбросов по трем видам парниковых газов. По каждому из них Россия входит в десятку лидеров-эмитентов, что свидетельствует о ее существенном влиянии на изменение климата. Абсолютным лидером все же является Китай – на него приходится около 30% общемировых выбросов ПГ. Не далеко от него отстают и США с Индией.

Проанализируем динамику выбросов парниковых газов на душу населения (рис. 5). В дальнейшем будем рассматривать только выбросы углекислого газа, что обусловлено доминированием его количества в атмосфере над другими ПГ.

Рисунок 5. Выбросы углекислого газа на душу населения в 1990–2018 гг.,

тонн CO₂-эквивалента

Источник: составлено авторами по данным Всемирного банка (взяты страны с численностью населения больше 2 млн) [35].

Наибольшее количество выбросов на душу населения наблюдается в Катаре (32,42 т CO₂-эквивалента за 2018 год). На графике виден сильный разрыв между ним и остальными странами. Высокие показатели наблюдаются также в ОАЭ, Канаде и Австралии. Россия занимает 9-е место, причем за последнее время наблюдается прирост этого показателя, несмотря на снижение выбросов по стране в целом. Китай и Индия, занимающие лидирующие позиции по общему количеству эмиссии ПГ, не попали в десятку загрязнителей по показателю выбросов на душу населения, это объясняется большой численностью населения этих стран – свыше 1 млрд.

Рассмотрим еще один не менее важный показатель – интенсивность выбросов. Он представляет собой соотношение выбросов углекислого газа к ВВП (с учетом паритета покупательной способности). Была рассчитана интенсивность для стран, вошедших в топ-10 загрязнителей по выбросам углекислого газа (рис. 6).

Рисунок 6. Интенсивность выборов CO₂ по паритету покупательной способности в

1990–2020 гг., тонн CO₂-эквивалента / тыс. долл.

Источник: составлено авторами по данным статистики по выбросам СО₂ [7].

По показателю интенсивности выбросов Россия в 2020 г. занимала 3-е место, причем наблюдается снижение в среднем на 2,5% в год по сравнению с уровнем 2000 года. Средние показатели по миру в 2020 г. снизились примерно на 1,3%, но стоит отметить, что темпы снижения в период 2000–2019 гг. были намного существеннее, что объясняется пандемией COVID-19, которая повлияла на экономическую ситуацию.

Проанализировав общемировую динамику выбросов за тридцатилетний период, можно сделать вывод, что наша страна занимает лидирующие позиции по всем показателям, характеризующим выбросы ПГ: по выбросам на душу населения, по интенсивности выбросов углекислого газа, по объемам выбросов ПГ в целом. Однако в отличие от других стран, например Китая и Индии, с 1990 г. по большинству представленных показателей в России наблюдается отрицательный темп прироста, что свидетельствует о постепенном сокращении эмиссии парниковых газов. Во многом это объясняется деиндустриализацией экономики в начале 1990-х годов и периодическими кризисами, начиная со второй половины 90-х годов прошлого века.

Следует отметить также возможную недостоверность статистической информации, которая предоставлялась из расчетов самих предприятий и никак не проверялась до октября 2021 года. Не так давно вышло распоряжение Правительства РФ [2], где представлен перечень ПГ, в отношении которых должен осуществляться учет и вестись кадастр. Данное постановление дает надежду на правдоподобную статистику в будущем.

В таблице 1 отражена динамика и структура выбросов парниковых газов в Российской Федерации.

Таблица 1

Динамика и структура выбросов по видам парниковых газов в Российской Федерации в 2015–2019 гг., млн тонн CO₂-эквивалента

Из данных таблицы видно, что за последние 5 лет совокупное количество выбросов парниковых газов в РФ увеличилось на 1,2%. Увеличение произошло за счет повышения эмиссии метана (на 4%), закиси азота (на 2%), гидрофторуглеродов (в 1,8 раз), гексафторида серы (на 60%). Структура выбросов в целом схожа с общемировой структурой за исключением оксида азота (доля которого составляет около 4%, в то время как в мире – 6%), что объясняется существенным снижением выбросов оксида азота в России (рис. 4).

Для дальнейшего анализа обратимся к статистике выбросов парниковых газов в России по секторам экономики (табл. 2.).

Таблица 2

Динамика и структура выбросов парниковых газов в Российской Федерации по секторам экономики в 2015–2019 гг., млн т CO₂-эквивалента

Сектор ЗИЗЛХ является поглощающим сектором, иначе говоря, он производит абсорбцию парниковых газов, тем самым сокращая их концентрацию в атмосфере, поэтому учитывается со знаком «минус». Как и ожидалось, доминирующим сектором является энергетика (со смежными отраслями), доля которой составляет 78,9% (в мире – 76%). Такой высокий показатель объясняется тем, что Россия является мировым экспортером ископаемого топлива, от сжигания которого происходит свыше 80% энергетических выбросов. Доля остальных промышленных процессов и сельского хозяйства составляет – 11,4% (в мире – 6%) и 5,7% (в мире – 12%), соответственно.

Таким образом, структура российских выбросов довольно схожа с мировой, но имеет свою специфику: в энергетическом секторе выделяется значительная доля углекислого газа, достаточно высокая эмиссия метана и относительно низкая доля выбросов оксида азота, используемого в удобрениях в сельском хозяйстве. Вероятно, относительно невысокая доля выбросов оксида азота связана с низкой долей выбросов в сельскохозяйственном секторе, поскольку, как упоминалось выше, большинство газов вырабатываются именно там. Кроме того, около четверти выбросов удается сократить с помощью сектора ЗИЗЛХ, который, по оценкам экспертов, обладает большим потенциалом в сценарии низкоуглеродного развития экономики.

Осознание проблемы глобального потепления климата привело к разработке комплекса мер по ее решению. Так, например, ЕС разработал новую концепцию климатической (углеродной) нейтральности, цель которой заключается в достижении нулевых выбросов парниковых газов к 2050 году. Эта концепция охватывает семь стратегических целей, из которых первые пять – это снижение объема выбросов парниковых газов в пределах 80% по сравнению с уровнем 1990 г., шестая предусматривает эффективные возможности еще большего сокращения ПГ (примерно до 90%), а седьмая – переход к климатической нейтральности к 2050 году [15]. Кроме того, уже к 2030 г. Европа планирует снижение выбросов ПГ минимум на 55% по сравнению с 1990 г. [26].

Следует отметить, что по данным Всемирного банка на 2018 год, на страны Европейского союза приходится только 8,4% глобальных выбросов. Тем не менее именно от них исходит наиболее активная инициатива по борьбе с климатическими изменениями. Например, Германия к 2030 г. планирует снизить выбросы парниковых газов минимум на 65%, а к 2045 г. – достичь нейтральности, что на пять лет раньше аналогичной цели ЕС. Следует отметить, что это одна из немногих стран в мире, закрепившая цель климатической нейтральности в своем национальном законодательстве. Кроме того, планируется снижение выбросов не только углекислого газа (CO₂), а всех парниковых газов [28]. Некоторые европейские города также поставили цель достижения углеродной нейтральности раньше 2050 г.: Копенгаген – к 2025 г., Стокгольм – к 2040 г., Хельсинки – к 2035 г. [5] (Bobylev, 2021).

Однако многие российские представители экологической экономики [5; 22 и др.] (Bobylev, 2021; Filipchuk, Malysheva, Moiseev, Strakhov, 2016) трактуют углеродную нейтральность немного иначе, а именно, что это нулевой баланс выбросов ПГ, то есть под балансом здесь подразумевается разница между выбросами парниковых газов в загрязняющих атмосферу секторах и поглощающим сектором ЗИЗЛХ. Такой вариант является более оптимистичным для России, обладающей наибольшей площадью лесов в мире.

Для регулирования выбросов ПГ в РФ необходимо использовать опыт развитых стран. В мировой практике применялись разные подходы для регулирования выбросов парниковых газов, и сейчас обсуждаются различные варианты для перехода к углеродной нейтральности. Основное внимание уделяется сокращению потребления ископаемых видов топлива за счет энергосбережения и использования альтернативных и, возможно, даже ядерных источников энергии. Реализовать эту политику можно двумя способами: 1) взымать налог с компаний на выбросы углерода, 2) ввести систему торговли разрешениями на выбросы [32] (Nordhaus, 1993). Последний был разработан в Европе в рамках программы системы торговли выбросами (СТВ) и теперь активно используется другими странами. За год определяется допустимое количество выбросов ПГ, и предприятиям, участвующим в СТВ, выдаются квоты (разрешения) на эмиссию конкретного количества выбросов, которые они могут покупать и продавать. В России данный подход экспериментально начал применяться в Сахалинской области в 2021 году. Основная цель – достижение углеродной нейтральности в этом регионе к 2025 г. и изучение возможной перспективы его применения в других областях.

Впервые механизм налогообложения ископаемого топлива был применен в 1990 г. в Финляндии, однако массово углеродный налог в европейских странах начал вводиться с 2008 года. На сегодняшний день практика установления выплат за выбросы углерода существует более чем в 25 странах мира: США (в некоторых штатах), Японии, Индии, Австралии, Франции, Канаде и др. Довольно часто углеродный налог применяется вместе с СТВ и служит ее дополнением. В разных странах ставки налога имеют разное значение и распространяются на разные отрасли. Например, во Франции углеродный налог составляет 44,6 евро/т CO₂-эквивалента (распространяется на выбросы добывающей и обрабатывающей промышленности, жилищного сектора и транспорта), в ЮАР – 7 долл./т CO₂-эквивалента (за выбросы в промышленности, энергетике, жилищном секторе и транспорте), в Японии – 3 долл./т CO₂-эквивалента (взимается во всех отраслях) [17].

Страны ЕС, желая завладеть инициативой и извлечь из этого свою выгоду, пошли еще дальше: помимо амбициозного плана по достижению углеродной нейтральности к 2050 году, они объявили о планах введения углеродного механизма корректировки границ (УМКГ) для предотвращения так называемой утечки углерода. Суть этого механизма заключается в следующем: поскольку ЕС вводит жесткую политику для снижения собственного углеродного следа, существует высокая вероятность перенесения производства углекислого газа за границу, в страны с более низкими стандартами, что приведет к смещению выбросов за пределы Европы, это серьезно подрывает и усилия ЕС, и глобальные усилия по борьбе с изменением климата. Чтобы обезопасить себя от перемещения производства, ЕС принял решение ввести трансграничный налог, который уравняет цены на углеродную продукцию между отечественными производителями и странами-экспортерами [34].

Предполагается следующий механизм: страны Европейского союза будут взимать налог с импортеров товаров с большим углеродным следом, равный цене на углерод, который оплачивают отечественные производители. Если экспортеры представят документы, подтверждающие, что они уже заплатили соответствующую цену за углерод, использованный при производстве товаров, то соответствующая стоимость может быть полностью вычтена. Система трансграничного налога разработана, прежде всего, для поощрения европейских производителей и компенсации их убытков за углерод. Кроме того, она призвана снизить риск утечки углерода и способствовать экологизации производственного процесса, и что самое главное, является дополнительным источником дохода для европейского бюджета за счет стран-экспортеров, прежде всего России и Китая.

Таким образом, для России как главного экспортера ископаемого топлива в ЕС возникает проблема выбора между внутренними мерами по борьбе с углеродными выбросами и уплатой трансграничного налога. Необходимо подчеркнуть, что мера по введению экспортного налога воспринимается как крайняя и нацелена, по мнению экспертов, на активизацию действий в области климата для таких крупных экономик, как Китай, США и Россия. Между тем некоторыми экспертами отмечается, что такой механизм противоречит международно-правовым обязательствам и принципу общей ответственности, утвержденному в Парижском соглашении, поэтому воспринимается как дискриминирующая мера для стран – партнеров ЕС, которая может привести к торговой войне [31].

Риски от внедрения углеродной системы корректировки границ были оценены экспертами Всемирного банка и Высшей школы экономики в докладе «Россия и глобальный зеленый переход: риски и возможности». Ими рассмотрены несколько сценариев введения трансграничного налога [34]:

- первоначальный – внедрение происходит в странах ЕС и Европейской ассоциации свободной торговли (ЕАСТ) в форме налога на импорт продукции, не являющейся сырьем;

- сценарий с учетом в УМКГ импорта полезных ископаемых: природного газа, угля, нефти и т.д.;

- «первоначальный + США» – моделирование ситуации, когда к ЕС присоединяются США, которые также вводят трансграничный налог на импортируемую продукцию.

В качестве прямого следствия от введения трансграничного налога для России будет сокращение экспорта в страны ЕС и ЕАСТ. Представленные сценарии не предполагают никаких действий со стороны России. Рассматривается лишь влияние роста цен на углерод в странах Восточной Европы, Кавказа и Центральной Азии.

В результате моделирования было обнаружено, что внедрение УМКГ при первоначальном сценарии может привести к потере 3–7% российского экспорта в ЕС в 2030–2035 годах, а также сокращению реального ВВП в РФ на 0,06%. При сценарии с учетом экспортирования Россией полезных ископаемых (Россия сохраняет статус-кво в области климатической политики) ожидается сокращение реального ВВП на 0,18%. При сценарии, когда к ЕС присоединяются США, ожидаются несущественные отклонения от полученных выводов в предыдущих двух сценариях. Отмечается, что при введении механизма трансграничного налога существенно могут пострадать отдельные отрасли экономики РФ: химическая, отрасль минеральной продукции, черной металлургии и нефтехимии [34].

Таким образом, трансграничный налог создает некоторые проблемы для российского экспорта, но в целом они преодолимы. По мнению многих экспертов, наиболее приемлемым для нашей экономики будет первоначальный сценарий. Сокращение экспорта в ЕС (приблизительно на 19 млрд долл.) будет частично компенсировано его ростом в другие регионы, увеличение составит около 11 млрд долл. Однако авторы доклада пришли к результату, что для России лучше совершенствовать внутреннюю политику по сокращению выбросов ПГ. Для этого следует активно разрабатывать стратегии по декарбонизации и «зеленому» переходу, не реагируя при этом на внешние воздействия [34].

Помимо ВШЭ данную проблему также рассматривали ученые из Института народнохозяйственного прогнозирования (ИНП РАН). По их расчетам, первоначально потери российских экспортеров будут составлять около 1 млрд евро в год (при установленной первоначальной цене 50 евро/т CO₂-эквивалента). Однако постепенно, при увеличении налогооблагаемой базы, они могут достигнуть до 7 млрд евро в год (при сценарии обложения всех сырьевых товаров) [19] (Porfirev, Shirov, Kolpakov, 2021).

Далее специалистами Всемирного банка, Высшей школы экономики и ИНП РАН был рассмотрен альтернативный сценарий, предполагающий введение в России углеродного налога вместо трансграничного. Относительно предложения о введении внутреннего углеродного налога ситуация складывается весьма неоднозначно и зависит от множества факторов, рассмотрим их.

1. Институциональные: если ЕС признают АЭС и ГЭС как безуглеродные источники энергии, а также будут учитывать поглощающую способность сектора ЗИЗЛХ, то эта мера будет избыточной, так как выработка электроэнергии за счет безуглеродных источников превысит объем электроэнергии, необходимый для производства экспортных товаров, которого, по расчетам ИНП, достаточно всего 4%. В то время как АЭС и ГЭС производят совместно 36% (табл. 3).

2. Производственные: если предприятия посчитают нужным переходить на возобновляемые источники энергии самостоятельно, без принуждения углеродным налогом, то ситуация изменится, углеродный след снизится декларированным ЕС путем.

3. Национальные: быстрый переход на возобновляемые источники энергии потребует серьезных «инвестиций из бюджета» [14] (Karavaeva, Bykovskaya, Bukhvald, 2021), тем самым подрывается экономическая составляющая устойчивого развития, что противоречит ЦУР [19] (Porfirev, Shirov, Kolpakov, 2021).

Таблица 3

Доля безуглеродной энергии в России в сравнении с долей,

содержащейся в экспортных товарах в ЕС в 2019 г.

Таким образом, вопрос выбора между трансграничным налогом и углеродным остается открытым. Хотя, по оценкам некоторых экспертов, УМКГ в макроэкономическом плане не окажет сильного воздействия на экономику Российской Федерации, все же для отдельных секторов она будет нести существенные риски [34].

Заключение

В настоящее время система трансграничного налога является «демонстративной версией» и в будущем, вероятно, будет расширена на большее количество товарных позиций, к чему тоже необходимо быть готовыми. Неопределенность вносят и другие источники декарбонизации, которые пока не были признаны ЕС: АЭС, ГЭС и ЗИЗЛХ. На данном этапе единственной мерой является увеличение возобновляемых источников электроэнергии (большинство из которых изготавливаются в ЕС), что невыгодно для России. Тем не менее ученые ВШЭ и ИНП РАН советуют развивать новые «зеленые» отрасли, внедрять меры углеродного регулирования, инвестировать в человеческий капитал, максимально оттягивать сроки принятия УМКГ, а также сотрудничать с другими развивающимися экономиками: Китаем, Бразилией, Индонезией.

Надо сказать, что в РФ делается немало шагов в направлении укрепления экологической безопасности, так, в апреле 2017 г. Указом Президента утверждена «Стратегия экологической безопасности Российской Федерации на период до 2025 года» [3], в конце 2021 г. Правительством утверждена «Стратегия социально-экономического развития с низким уровнем выбросов парниковых газов до 2050 года» [4]. Она была подготовлена во исполнение Указа Президента РФ «О сокращении выбросов парниковых газов» [1], где в целях реализации статьи 4 Парижского соглашения от 12 декабря 2015 г. дано поручение Правительству «обеспечить к 2030 году сокращение выбросов парниковых газов до 70% относительно уровня 1990 г. с учетом максимально возможной поглощающей способности лесов и иных экосистем и при условии устойчивого и сбалансированного социально-экономического развития» РФ.

В этих официальных документах декларируются задачи, стоящие перед государством, решение которых сможет гарантировать экологическую безопасность страны и рациональное природопользование в интересах нынешних и последующих поколений.

Среди направленных на борьбу с климатическими изменениями авторы статьи считают необходимым обратить внимание на следующие конкретные меры:

- стимулирование инвестиций путем снижения налога на прибыль, идущую на внедрение возобновляемых источников энергии и других зеленых технологий; при введении углеродного налога – снижение ставок платежей или освобождение от налога при освоении природоохранных технологий;

- выпуск «зеленых» сертификатов и облигаций, поступления от размещения которых направляются на полное или частичное финансирование зеленых проектов;

- ускоренная амортизация основных природоохранных фондов;

- мониторинг выбросов ПГ (введение приборов учета и измерения);

- лесовосстановление (наращивание сектора ЗИЗЛХ); как показано в таблице 2, сектор землепользования и лесного хозяйства поглощает около четверти совокупных выбросов ПГ в России и при этом обладает большим потенциалом для наращивания (этот фактор чаще всего рассматривается в российских документах, посвященных стратегиям по снижению эмиссии ПГ).

Сегодня Российской Федерации надо строить свою международную политику по предотвращению климатических изменений, исходя из собственной экономической и экологической безопасности, на равноправной основе с зарубежными партнерами, с учетом взаимных интересов различных государств, руководствуясь принципом верховенства совместно выработанных решений. России следует предлагать коллективный подход к решению ключевых международных экологических проблем, но если западные партнеры будут отказываться от такого подхода, то Российская Федерация вправе действовать самостоятельно, с учетом своих национальных интересов, своей национальной безопасности при неизменном соблюдении международного права.

[1] Потенциал глобального потепления (GWP) – это тепло, поглощаемое любым парниковым газом в атмосфере, как количество тепла, которое было бы поглощено той же массой двуокиси углерода (CO₂). GWP для CO₂ равен 1.