Инновации: почему количество сказанного не перерастает в качество?

За последние несколько лет в нашей стране происходит череда в чём-то похожих друг на друга (и, одновременно, не очень радостных) событий. Их суть: самые высокие лица в государстве периодически объявляют о чрезвычайно широких начинаниях, реализация которых призвана резко улучшить социально-экономическую обстановку в стране. СМИ, представители общественности, политические и даже научные деятели вначале подхватывают эти начинания, которые какое-то время остаются главной темой общественных дискуссий. А затем … внимание к этим начинаниям постепенно уменьшается (иногда почти до нуля), объявляются новые начинания, и всё повторяется сначала.

К ряду этих событий (без претензий на полноту их перечисления) можно отнести следующие:

Поскольку область научных интересов авторов из перечисленных выше начинаний ближе всего касается инноваций, попробуем выяснить это на примере провозглашённой задачи перевода российской экономики на «инновационные рельсы» (что, по мнению авторов, практически равнозначно переходу к креативной экономике).

Но, прежде обратим внимание на то обстоятельство, что из числа перечисленных выше событий в последнее время в СМИ (и в повседневных обсуждениях вне средств массовой информации) на первое место по частоте использования выходит понятие «модернизация» — многими интуитивно рассматриваемое как близкое к понятию «инновация», почти синоним. А поскольку такая, почти синонимическая ситуация объективно существует, целесообразно перед анализом проблем, связанных с использованием понятия (и термина) «инновация», предварительно определить — как взаимосвязаны эти два понятия («инновация» и «модернизация»). Ибо без предварительного такого выяснения рассмотрение проблематики инновации становится не очень конструктивным (во всяком случае, в контексте тематики настоящей статьи).

Что касается первого из этих терминов — «инновации», то достаточно подробный (как представляется авторам) анализ её сущности дан в некоторых их статьях, например, в работе [1] и предложен для обсуждения в сети Интернета [19]. Приведенное там определение этого термина, допускающее его формализацию (и даже квантификацию), не вызвало серьёзных возражений у специалистов. Возможно потому, что оно не просто отражало мнение авторов о его сущности, а явилось следствием применения дедуктивного метода умозаключений. Причём, эти умозаключения в основном опирались не на аппарат обычных (то есть принятых в аристотетелевой логике) доказательств, а базировались на разработанной известным венгерским математиком Пойя логике показательств, что позволило резко сократить объём излагаемого материала. Были приведены показательства правильности следующих утверждений:

а) Инновации — термин неоднозначно толкуемый.

б) Разобраться с толкованием этого термина — насущная задача.

в) Главные требования, которым должны удовлетворять понятие и термин «инновация»:

Инновации — это такие нововведения в любой сфере человеческой деятельности, представляющие собой процесс (или результат процесса), направленные на необходимое и достаточное выполнение следующих условий:

Поэтому, вопрос о сущности инноваций на сегодняшний день авторы для себя считают разрешенным.

Совершенно другое положение с термином «модернизация».

Внимательное ознакомление с относительно большим массивом отечественных публикаций [6‒11], в которых в той или иной степени затрагивается проблема «модернизации», позволило придти к следующим выводам:

1. Среди достаточно широкого круга специалистов (как гуманитариев, так и «технарей») отсутствует единое понимание того, что такое «модернизация» вообще и какой она должна быть в условиях РФ в частности. Мнения здесь различаются в диапазоне от «модернизация — это каждая инвестиционная программа» и до «модернизация — это изменение общественного строя». И не случайно, на VII Красноярском экономическом форуме [5] большинство его участников в ходе интерактивного голосования ответили на вопрос «Понимаете ли вы, что от вас хочет власть в плане модернизации?» — «что они понятия не имеют». Тем не менее, большинство авторов, использующих термин «модернизация», прямо или косвенно признают, что он обязательно предусматривает и технологические инновации. Как справедливо заметил один аналитик, дискуссия о модернизации смещается в сторону обсуждения перспектив инновационной экономики.

2. Более узкий круг специалистов, для которых вопросы «модернизации» являются предметом научных интересов, рассматривают её в широком аспекте — как такое осовременивание (этот термин является буквальным переводом с английского «modernization») всех сторон жизни страны, которое можно рассматривать в разных аспектах (чаще всего выделяемых как: «политическая модернизация» и «экономическая модернизация»; иногда классификация даётся по-иному: к технико-экономической и политической модернизации добавляют социальную модернизацию). И опять мы видим тесную связь «модернизации» с инновациями.

3. Наконец, в самой глубокой отечественной публикации, посвящённой тематике «модернизация», её связь с инновацией определяется так: «Инновационное развитие … сплошь и рядом ассоциируется с модернизацией как таковой, представляет собой лишь один из элементов, который может способствовать экономической и социальной модернизации» [6].

Таким образом, есть все основания заключить: любая инновация является «модернизацией», но не любая «модернизация» (понимаемая в узком смысле) есть инновация. То есть эти два понятия не являются абсолютными синонимами. Выше уже отмечалось, что предложенное авторами определение термина «инновация» является достаточно конструктивным — то есть позволяет с его помощью как верифицировать сам факт инновации, так и, при необходимости, формализовать и даже квантифицировать это понятие (выразить количественно).

Всё дальнейшее изложение будет вестись на материале, посвящённом именно инновациям.

Выдвинув лозунг перехода к инновационной экономике, бывший Президент России Дмитрий Медведев призвал (в своей статье «Россия, вперед!»), чтобы в решении этой проблемы участвовали широкие круги специалистов. Откликаясь на этот призыв, в октябре 2009 года на имя Президента РФ авторами была отправлена статья-исследование (далее С-И) под названием «Восемь шагов к инновационной экономике», в которой структурировались и обосновывались условия, необходимые и достаточные для перевода экономики РФ к инновационному типу развития. Из Администрации Президента С-И была направлена [2] в Министерство экономического развития РФ, откуда её авторы, спустя 11 месяцев (даже после повторного обращения в МЭР [3]), так и не получили официального ответа (хотя по закону [4] такие ответы должны даваться не позднее одного месяца).

Авторы настоящего материала считают правильным не дублировать положения С-И, а основное внимание обратить на возможные ошибки, уже совершенные (или могущие быть совершенными) другими исследователями, решающими аналогичные задачи по переходу к инновационной экономике. Образно говоря, нужно выявить эти ошибки, чтобы «не наступать на те же грабли».

Как уже было сказано, в С-И обосновывался комплекс необходимых и достаточных условий, обеспечивающих переход нашей экономики на инновационные рельсы. Но из этого вытекает, что если хотя бы одно из этих условий по тем или иным причинам не будет выполнено, — не будет выполнена и вся основная инновационная задача. Значит, удобно в данной статье рассмотреть вопрос о том, какие из обоснованных в С-И необходимых и достаточных условий успешного выполнения задачи перехода к инновационной экономике по тем или иным причинам, скорее всего, будут проигнорированы (потому, что они чаще всего игнорируются) разработчиками соответствующих государственных планов мероприятий.

Номера основных из таких ошибок, под которыми они перечисляются ниже в тексте, не рассматриваются авторами как свидетельство их относительной важности.

Ошибка № 1. По справедливому замечанию научного обозревателя газеты «Известия» С. Лескова, «Про инновации говорят чаще, чем о футболе, но каждый под инновациями понимает что-то свое». И действительно, сравнительно недавний опрос ВЦИОМ [20] показал, что 47% опрошенных толкуют этот термин по-разному, а 53% вообще не знают — что это такое. Поэтому, естественно возникает проблема упорядочения и даже кодификации этого термина. В связи с этим в некоторых разрабатываемых материалах (например, в [14]) предлагается, что единственным основанием для отнесения тех или иных разработок к разряду «инноваций» может служить отчётная документация, подготовленная самой фирмой-«инноватором» и отнюдь не требующая подтверждения каким-либо независимым органом. В С-И было показано, что такой порядок отнесения разработок к разряду инноваций создаёт возможности для массовых злоупотреблений (со всеми вытекающими из этого последствиями).

Что же может являться причиной (или причинами) таких злоупотреблений?

Во-первых, весьма вероятно, что предприятия различной формы собственности (государственной, смешанной или частной) — будут поставлены в такие условия, что им в том или ином виде придётся отчитываться перед государственным учётным органом о результатах своей работы в сфере инноваций. Понятно, что при этом неизбежно возникнет ситуация, когда организации будут заинтересованы в улучшении показателей своей инновационной деятельности (в том числе, в количестве созданных и внедрённых инноваций). А, как известно, отчётных результатов такого улучшения можно добиться двумя основными способами:

а) созданием реальных условий для роста инноваций на предприятии;

б) фальсификацией истинных результатов работы (что в условиях отсутствия чётких критериев инновационности сделать не так уж сложно, особенно если на предприятии соблюдение этических норм не является обязательным).

Учитывая, что, вероятно, не все 100% руководителей наших предприятий обладают безупречной деловой этикой, приходится допустить, что ситуация с фальсификацией результатов отчетности по инновационной деятельности является вполне возможной.

Во-вторых, в оправдание бесконтрольного порядка определения самого факта наличия инноваций иногда ссылаются на опыт Европейского Союза (ЕС), в основном регулирующем инновации, в документе которого (так называемом «Руководстве Осло» [12]) предусмотрен именно такой, бесконтрольный порядок определения факта создания инновации. Но при этом забывают, что в большинстве стран ЕС существуют давние традиции уважения к закону вообще и норм деловой этики в частности (что, как правило, предохраняет от массовых злоупотреблений в этой области).

Таким образом, авторы убеждены — факт появления инновации должен подтверждаться контрольным органом (или процедурами [5]) и должен основываться на общепризнанных нормативах — например так, как это предусмотрено в работе [13].

Какие же конструктивные механизмы существуют для того, чтобы:

Тип А — включающий в себя такие нововведения, права на которые могут охраняться нормами патентного, и/или авторского, и/или информационного права.

Например, нововведения, основанные на:

Тип Б — включающий в себя все остальные нововведения, в отношении которых можно считать, что у них есть качество.

Таким образом, логический анализ показывает, что необходимым условием верификации нововведения как инновации является факт его принадлежности к одному из двух типов: А и/или Б. Или, говоря иначе, являются ли эти нововведения интеллектуальной собственностью, или такими объектами, по поводу которых можно утверждать, что у них есть качество.

Поэтому, рассмотрим возможность квантификации нововведений, относящихся к каждому из этих типов.

Нововведения, относящиеся к типу А. Исследование таких нововведений входит в сферу интересов оценщиков, то есть специалистов, профессионально занимающихся стоимостной оценкой (правильнее было бы сказать — «оцениванием») собственности. Точнее — оцениванием интеллектуальной собственности. Но стоимостное оценивание (в том числе — интеллектуальной собственности), по определению, предполагает количественную форму анализа (обычно — в денежных единицах). Так что вопрос о возможности количественной формы верификации для этого типа нововведений принципиально можно считать снятым.

Нововведения, относящиеся к типу Б. Исследование таких нововведений входит в сферу интересов квалиметрологов, то есть специалистов, профессионально занимающихся квалиметрией (количественным оцениванием качества).

Для избежания ошибки № 1 нужно придерживаться того алгоритма, который был описан выше.

Ошибка № 2. Настоятельно необходимо организовать силами институтов РАН выполнение межотраслевой НИР, конечной целью которой должна явиться ранжировка (на определенный период времени например, на 5 лет) всех отраслей и подотраслей нашего народного хозяйства по критериям важности и фондоёмкости (с точки зрения решения главных стратегических задач, стоящих перед страной).

Учитывая те же критерии, всё многообразие отраслей и подотраслей должно быть разбито на кластеры. При этом придётся решить вопрос об общем количестве кластеров, учитывая два обстоятельства: слишком большое количество кластеров приведёт к трудностям при функционировании предлагаемой далее системы, а слишком малое — к излишней грубости предлагаемой модели. С учётом сказанного, разумно считать, что данную задачу целесообразно решать силами математиков-прикладников.

Очень важно, чтобы эта работа выполнялась, в основном, именно силами институтов РАН. В противном случае, то есть если к этой работе будут подключены и институты ведомственной подчинённости, неизбежное влияние на результаты ранжировки окажут ведомственные интересы — что, по определению, является недопустимым. Что касается технологии составления подобной ранжировки, то представляется, что для этой цели могут быть использованы различные технологии экспертного метода. Но экспертного метода научно обоснованного, а не тех примитивных поделок, которые под этим именем зачастую выдают за «экспертный метод». Например, как известно, в современной науке всё большее значение приобретают нетрадиционные исследовательские технологии, основанные на использовании корректного экспертного метода — например, Форсайт-технологии.

Разумеется, при такого рода исследованиях необходимо учитывать, что при этом неизбежно могут возникать специфические трудности. Подобная трудность в оценивании значимости отрасли или подотрасли состоит в том, что, если применяется экспертный метод, то нужно нейтрализовать фактор принадлежности эксперта к определенной группе (научной школе) [6].

Кроме того, также может быть использован системный подход, например, в форме известного программно-целевого метода. И, конечно же, такая работа не должна базироваться только на мнении какого бы то ни было высокопоставленного чиновника (хотя бы и самого Президента РФ!).

Скептики могут сказать: а почему авторы так уж надеются на научный потенциал РАН? Были ли у неё за последние 20 лет крупные макроэкономические успехи? Отвечаем — были. Например, в 1989–1990 годах была выполнена (и именно в Академии Наук) крупная межотраслевая НИР, посвященная квантификации приоритетов развития народного хозяйства. Другое дело, что последующее развитие событий (после 1991 г.) сделало эту работу неактуальной. Да и вообще — разве есть в стране какая-то другая (государственная или частная) организация, обладающая хотя бы сравнимым с РАН научно-экономическим потенциалом?

В противном случае (то есть,если не учитывать приведенные выше аргументы) вероятны ошибки, в результате которых, например, такое важнейшее направление инновационной политики, как «роботостроение» оказалось вне действующего сегодня перечня приоритетов. В результате — провал в важнейшей области военного роботостроения, вызвавший необходимость закупать у Израиля большую партию беспилотных летательных аппаратов.

Для каждого кластера в ПЗ предлагалось установить директивный показатель того, насколько продукция или технология входящих в кластер подотраслей может в конце директивного периода отставать от мирового уровня (по заранее установленному показателю Δ).

При этом нужно учесть, что с учётом сложившегося положения, абсолютно нереально ставить задачу по достижению мирового уровня одновременно всеми видами выпускаемой у нас продукции. (Наподобие того, как это провозгласил в 1986 году президент СССР М. Горбачёв с подачи некоторых видных отечественных экономистов: в течение 3‒4 лет достичь мирового уровня советской промышленной продукцией). На это не хватит ни финансовых, ни человеческих ресурсов. Или, как справедливо отмечено в работе [6], совершенно неправдоподобным выглядят мечтания о том, что в России может случиться технологический прорыв, который поставит ее вровень с нынешними лидерами или даже позволит обогнать их. Не понимать этого — значит сознательно обречь нашу страну на конфуз международного масштаба.

Означает ли всё сказанное, что задача подъёма нашей экономики до мирового уровня представляет собой недостижимую цель? Нет, не означает. Не означает, если конечная цель будет скорректирована — достичь мировой конкурентоспособности (а это значит — сделать экономику инновационной) не всеми, а только важнейшими (с точки зрения высших интересов страны) видами продукции.

Но, к сожалению, мы опять собираемся наступать на те же самые грабли. Приведем пример из истории. Ведь нынешняя ситуация очень напоминает ту, которая сложилась в 80-е годы, когда на самом высоком уровне была провозглашена «Пятилетка качества и эффективности». Все имеющие отношение к экономике организации дружно бросились повышать качество и эффективность своей продукции. И, по данным Госстандарта, якобы, добились в этом огромных успехов, что выразилось в резком увеличении доли промышленной продукции, удостоенной присвоения «Знака Качества» (что означало — такая продукция соответствует так называемому мировому уровню). И такой «мирового уровня» продукции у нас выпускалось (не считая военной, не подлежащей аттестации), ни много ни мало, аж десятки процентов. А в передовых министерствах (например, Министерстве электротехнической промышленности и в Министерстве строительного дорожного машиностроения) — так и все 50‒60%!

Но, как известно, конкурентоспособность продукции, в основном, определяется двумя характеристиками — качеством и экономичностью. С учетом сказанного выше, это означает: если почти половина нашей промышленной продукции к концу «Пятилетки эффективности и качества» соответствовала мировому уровню (то есть была конкурентоспособна по качеству) и, одновременно, обычно была вне конкуренции (в хорошем смысле) по экономичности (в силу особенностей социалистического ценообразования) — она тем более должна была быть конкурентоспособной на мировом рынке и в целом. А получилось с точностью до наоборот — например, доля машиностроения в нашем экспорте упала в эту же пятилетку в 3 раза: с 15% до 5%.

Возвращаясь к директивному показателю Δ, отметим, что обязательно нужно с заранее установленной периодичностью (например, 1 раз в год) для всей номенклатуры продукции (услуг), включенной в каждый кластер, подсчитывать фактическое значение этого показателя [7]. Такой подсчет должен производиться на основе утвержденных квалиметрических методик оценки качества и/или инноваций.

Периодический квалиметрический анализ выпускаемой продукции или услуг должен осуществляться государственной, независимой от любого другого ведомства организацией. Она может иметь форму, например, Агентства по оценке качества инноваций, формируемого за счет ресурсов бывшего Госстандарта и Госкомстата и финансируемого за счет бюджетных и внебюджетных источников. Подсчёты показали, что общее количество потребного персонала в этом случае будет находиться в разумных пределах (не означающих, однако, реанимацию, например, Госплана). Кстати, во многих странах существуют специальные организации, решающие на постоянной основе приблизительно аналогичные задачи.

Например, в США есть агентство DARPA [8] и созданное по его образцу ARPA‑E [9], которые отвечают за финансирование и разработку новых технологий и проведение перспективных (так называемых прорывных) исследований в интересах обороны, безопасности и энергетики. Отличие предложенного авторами агентства от американских заключается в двух обстоятельствах:

Ошибка № 3. Распространенная ошибка, присутствующая в большинстве планов мероприятий по реализации задач государственного масштаба заключается в следующем. Эти мероприятия (например, по переходу к инновационной экономике) обычно имеют характер желательный (т.е. их можно выполнить или же не выполнить), а не обязательный, т.е. безусловно подлежащий выполнению. Обычно это проявляется в том, что меры стимулирования руководителей напрямую не связаны с конечной целью, которая должна быть достигнута при выполнении таких мероприятий.

Например, доходы менеджеров Госкорпорации «Роснано» (возможно, самой главной в решении рассматриваемой в данной статье задачи) в очень небольшой степени зависят от результатов деятельности корпорации («Эффективность работы за год и квартал оценивается по количественным показателям: количеству проектов, прошедших наблюдательный совет госкорпорации, и объему продаж подопечных компаний» [15]). Что же удивительного в том, что Госкорпорация «Роснано», несмотря на огромные инвестиции государственных средств, пока что не может похвастаться многими результатами мирового класса (для чего она и была образована)?

Указанные выше меры стимулирования должны быть настолько жёсткими, чтобы исключалась сама возможность не выполнения любым руководителем какого-то из установленных директивных показателей Δ. Образно выражаясь, должна быть установлена система «принуждения к инновациям». Или, по остроумному выражению С. Лескова, «Все материальные стимулы в инновационной деятельности должны способствовать созданию в обществе всеобщего убеждения, что, «Если ты не инноватор, ты проиграл».

А для той части работников, которые потенциально могут быть инноваторами (особенно в области техники и технологии), нужно создать такие условия, которые бы стимулировали её к инновационной деятельности. Такими стимулами, прежде всего (но не единственными), должны быть стимулы материальные, главным из которых является, естественно, достойная (то есть превышающая как минимум на 30‒40% среднюю) зарплата. Разумеется, в масштабах страны это повлечёт за собой увеличение расходов, финансируемых из специально сформированного инновационного фонда.

Ведь не зря один умный исследователь отметил: «Человек, идущий в науку, осваивающий мастерство, должен быть окружен всеобщим вниманием, уважением, должен чувствовать свою востребованность. Для Мастера это важнее материальных благ. Дальновидная власть сама должна создать для Мастеров наиболее благоприятные материальные условия, может быть, самые лучшие из всех, которые может обеспечить страна» [16].

Рассматривая проблему стимулирования, нужно учитывать не только обычные, традиционные для нашей страны стимулы, но и такие стимулирующие мероприятия, которые с успехом применяются для этой цели за рубежом. Например, стоит взять всё наиболее ценное (разумеется, приемлемое к российским условиям) из опыта Японии, которая, именно в сфере стимулирования технологических инноваций во многих отраслях производства занимает лидирующие позиции в мире.

Таковы мероприятия, необходимые для избежания ошибки № 3.

Ошибка № 4. Нужно разработать и принять в установленном законом порядке нормативную базу (законодательные и распорядительные акты) для функционирования системы стимулирования и контроля, обеспечивающей соблюдение предприятиями различных форм собственности заданий, установленных показателями Δ. В С-И было указано, какими законодательными актами и организационными мероприятиями этот обязательный характер должен быть подкреплён.

Понятно, что меры стимулирования должны устанавливаться в обязательном порядке только для тех лиц и организаций (в первую очередь — для учреждений прикладной или фундаментальной науки, а также для инновационно активных предприятий), от которых действительно зависит достижение директивных значений [10] Δ. Например, для государственных и смешанных предприятий с преобладающей долей государства меры стимулирования могут иметь административный (кадровый), экономический (например, налоговые и таможенные льготы) и моральный характер. Для негосударственных предприятий стимулирование должно быть, главным образом, экономическим (с помощью дифференцированных ставок налогов, субсидий, таможенных льгот и пр.) и в меньшей степени — моральным.

Без такой нормативно-правовой базы невозможен эффективный переход к инновационной экономике.

Ошибка № 5. При решении вопроса о том — относить ли ту или иную разработку к группе «инноваций», нужно учитывать реальное состояние нашей промышленности и ориентироваться не на критерии, выработанные, например, в «Руководстве Осло», а на те критерии, которые больше соответствуют реалиям нашей страны и разъяснены в С-И. В специфических условиях нашей страны к разряду инноваций целесообразно отнести и такие нововведения, которые иллюстрируются ниже.

В связи с этим рассмотрим следующую ситуацию. Она характеризуется тем, что стоимостная оценка нового оборудования (технологии), определённая по надёжной оценочной методологии, значительно ниже той, что характерна для предприятий так называемого мирового уровня, но значительно выше, чем было на этом предприятии раньше, до начала обновления (замены) имеющегося производственного оборудования.

Например, до начала модернизации рыночная стоимость оборудования на предприятии оценивалось в денежном выражении в размере 10 млн. руб. После модернизации его оценка увеличилась в β = 10 раз и стала равной 100 млн. руб. За этот же период времени отставание показателя стоимости нового оборудования предприятия от мирового уровня (равного 1 млрд.руб.) уменьшилось в Δ = 10 раз (с Δ = 1 млрд. руб. : 10 млн. руб. = 100 раз до Δ = 1 млрд. руб. : 100 млн. руб. = 10 раз).

Авторы считают, что такой значительный прогресс в стоимостных показателях нововведений (понятно, что 10-кратный пример в данном случае — условный) пусть и не во всех, но хотя бы в некоторых случаях, позволяет тоже считать эти нововведения инновациями (в соответствии с данным ранее определением термина «инновация»). Конкретные критические значения βкр и Δкр (дающие возможность считать нововведения инновациями) должны быть установлены для каждого вида инновационной продукции (оборудования, технологии и пр.) конвенциальным (экспертным) способом. Более подробно об этом изложено в [13].

Такая трактовка инновации хорошо корреспондируется с пониманием технологических инноваций, нашедшим отражение в «Руководстве Осло», где говорится: «Минимальное условие для учета в качестве инновации состоит в том, что продукт или процесс должен быть новым (или значительно усовершенствованным) для фирмы (но он не обязательно должен быть новым для всего мира)» [12].

Легко заметить, что предлагаемые авторами критерии инновационности являются более «жёсткими», чем критерии «Руководства Осло», что объясняется большей остротой проблемы инновационности для нашей страны, чем для Европейского Союза.

Авторы уверены, что игнорирование предложенного ими в С-И порядка верификации факта инновации с высокой вероятностью приведёт к дискредитации попыток решения проблемы перехода к инновационной экономике.

Ошибка № 6. Условия, необходимые для перехода к инновационной экономике, должны представлять собой не просто некий список (как это делается в большинстве планов мероприятий), а список, имеющий иерархическую структуру и гарантирующий необходимость и достаточность этих условий (как это сделано в С-И). В связи с этим, желательно, чтобы чрезвычайно масштабная работа по переходу к инновационной экономике в методическом плане опиралась на обоснованный в современной науке об управлении общий инструмент обеспечения выполнения различных задач, решаемых не в автоматическом режиме, а с привлечением человеческих усилий. Необходимые и достаточные (для успешного выполнения) условия в самом общем виде представлены в виде дерева «условий» на рис. 1.

Ошибка № 7. Потенциально, если мы действительно хотим перейти к инновационной экономике, необходимые финансовые ресурсы конечно же могут быть найдены. Но реальное положение дел значительно хуже.

Например, по данным Национального научного фонда (ННФ) США, затраты на науку (важнейший элемент обеспечения инноваций) с 1991 по 2003 год в США, Японии и ЕС росли ежегодно на 4‒5% в год, а в КНР — на 17% [17]. А если считать расходы на науку от ВВП, то здесь лидирует Япония (3,2%), далее США (2,7%) и ЕС (3,0%). А в России — 1,2%. Комментарии, как говорится, излишни (особенно, если учесть относительно низкий абсолютный объём ВВП у нас).

Ошибка № 8. Возможно в деле внедрения инноваций мы сталкиваемся с явлением, присущим не только (и не столько) конкретным чиновникам, а с массовым сознанием вообще. И с этим нужно считаться. В частности, стоит принять как данность, что среди чиновников всех уровней существует повсеместный разрыв между словами и делами — вплоть до полной подмены действий декларациями и демагогией. Причем, действенность деклараций ни сколько не повышается с повышением должности декларирующего субъекта.

Для иллюстрации сказанного приведём только один, но очень показательный пример, о котором говорит академик В. Гинзбург (Нобелевский лауреат): «В 2006 году я написал письмо Путину с просьбой создать лабораторию сверхпроводимости. Положительный ответ был получен быстро, но 3 года длилась бюрократическая волокита. Если ученый в России предложит гениальную вещь, то наши чиновники загонят эту идею в гроб».

Для более детальной проработки предложенного здесь инструмента в области создания и управления инновационной экономикой целесообразно провести краткосрочный (например, в течение 1‒3 лет) эксперимент. В эксперименте, базирующемся на временной нормативной базе, вводимой по распоряжению Президента и/или Правительства РФ, должно участвовать на строго добровольной основе представительное количество производственных предприятий различных форм собственности.

По результатам эксперимента необходимо принять окончательное решение об учете и нейтрализации выявленных недостатков.

Вывод

Таковы те важнейшие особенности любого плана мероприятий по переходу к инновационной экономике в РФ (и те наиболее распространённые ошибки, допускаемые в многочисленных публикациях на эту тему), которые должны быть учтены при его составлении, — если мы действительно желаем его успешного осуществления.

[1] Мировой уровень — это такая, полученная методами квалиметрии количественная характеристика объекта (предмета, процесса) — например, его качества (или инновационности), которая в данный период времени для объектов одного и того же назначения даёт информацию о среднем (для заранее заданного числа лучших в мире объектов) значении показателя их качества или инновационности [1].

[2] Входящий Минэкономразвития России № 7387-ПГ от 03.11.2009.

[3] Входящий Минэкономразвития России № 2851-ПГ от 22.06.2010.

[4] Федеральный Закон от 2 мая 2006 года № 59-ФЗ.

[5] Особенно в ситуации, когда показатели инновационной деятельности предприятия являются основой для применения различных мер государственного стимулирования, включая предоставления ему различных льгот и/или субсидий.

[6] Необходимо отметить, что в методологии экспертного метода для решения этой проблемы разработаны специальные приёмы.

[7] Рассчитанные таким образом показатели целесообразно также устанавливать и в качестве КПЭ (ключевых показателей эффективности) для руководителей министерств и ведущих организаций приоритетных отраслей.

[8] DARPA (англ. Defense Advanced Research Projects Agency — агентство передовых оборонных исследовательских проектов) — это агентство Министерства обороны США, отвечающее за разработку новых технологий для использования в вооружённых силах.

[9] ARPA-E (англ. Advanced Research Projects Agency-Energy (Агентство передовых исследований в области энергетики) — новое агентство Соединённых Штатов, созданное в целях финансирования научных исследований и разработок перспективных энергетических технологий.

[10] Выбор методов стимулирования и определение показателей Δ необходимо осуществлять с учетом различий форм собственности инновационных предприятий.