Распространение и институционализация социальных практик: результаты экспертных интервью с социальными инноваторами

Введение

Функционирование общественных институтов проявляется через социальные практики, посредством которых нормы воплощаются в жизнь. Часть социальных практик не проходит институционализацию, часть институционализируется. Среди последних – те, которые отличаются бóльшей значимостью, устойчивостью и могут претендовать на массовость, они составляют ядро, в то время как менее значимые, недавно возникшие – периферию. Подчеркнем, что эффективность функционирования общественных институтов зависит не только от соотнесенности между формальными и неформальными нормами, но и между нормами и социальными практиками. Последнее предполагает как минимум два случая: восприятие населением норм как справедливых и их воплощение через социальные практики либо появление новых социальных практик и необходимость корректировать формальные нормы, обеспечивая их сближение с требованиями, идущими со стороны населения [3, с. 10] (Zaslavskaya, Shabanova, 2002, р. 10).

Тем самым, отметим одно важное обстоятельство, связанное с тем, что социальные практики могут изменяться в динамике, причем эти изменения связаны либо с полной заменой существующих практик, либо с их дополнением. В рамках подобных изменений зачастую речь может заходить об инновационных практиках. В отечественных источниках, например, у В.В. Радаева [6] (Radaev), они определяются как типичные действия людей, которые еще не получили на данный момент времени широкого распространения, но уже достаточно заметны, или новые способы действий, которые ранее либо отсутствовали вообще, либо существовали в ограниченных масштабах. Освоение подобных практик, которые сопряжены с новыми технологиями, должно опираться на наличие когнитивных способностей определенного уровня, полученных в ходе обучения и освоения таких практик [9] (Firsova).

Тем самым создание инноваций может выступать в качестве одного из драйверов экономического роста, и этот процесс и факторы его детерминирующие, изучаются на протяжении длительного периода времени как отечественными, так и зарубежными учеными, в то время как диффузии инноваций не придается такого значения. И это несмотря на то, что сущность процесса заключается в переходе от «старого» способа реализации практики к новому, и, тем самым, фактически в переопределении ее смысла. В ряде случаев диффузия трактуется как протяженный во времени процесс распространения инноваций среди участников социальной системы посредством каналов коммуникации [12] (Rogers, 2003).

Успешность этого процесса связывается как со свойствами самих инноваций, так и с «усилиями» по их распространению [15] (Shove, 2003). Относительно первого подчеркивается совместимость инноваций с предыдущими ценностями, с прошлым опытом, а также с потребностями заказчика, относительно второго – аспекты, связанные с пониманием, возможностью апробации и освоения. Процесс распространения социальных инноваций, как нами было отмечено выше, осуществляется посредством коммуникаций двух типов: горизонтальной и вертикальной. Первая зачастую бóлее эффективна на этапе формирования отношения к инновации, определяется схожестью принимающих в ней участие индивидов, в то время как вторая – на этапе получения информации об инновации. Учитывая обозначенные выше аспекты, следует подчеркнуть, что скорость распространения инноваций будет выше в тех случаях, когда будет совместимость, а также относительно невысокая сложность их понимания и освоения [9] (Firsova).

Истоки исследования распространения инноваций были заложены в 1890 г., а спустя полвека была опубликована первая работа, посвященная этому вопросу [13] (Ryan, Gross, 1943). Впоследствии это направление становится междисциплинарным, поскольку на него обращается внимание различными представителями – не только экономистами и социологами, но и политологами, а также антропологами. Одной из причин пристального внимания к теориям практик, например, у социологов является смещение их интереса к изучению «вопросов повседневности». В общем виде можно говорить о том, что теория практик продолжает теоретические положения Вебера, обращая внимание на место «социального» в практиках, на формирование посредством реализации практик социального порядка [11] (Reckwitz, 2002). Тем самым, в центре внимания находятся не столько индивидуальные действия акторов, сколько их взаимодействия между собой. Об этом упоминается Шацким [14] (Schatzki, Knorr, von Savigny, 2001), а необходимость обеспечения устойчивости таких взаимодействий, регулирования системы отношений посредством общественных институтов подчеркивается Т.И. Заславской [2, с. 199] (Zaslavskaya, 2004, р. 199). Устойчивость социальных практик достигается и за счет взаимоувязанности действий между собой, и эта взаимосвязь достигается через понимание того, что и как делать в определенной ситуации; через существующие правила и принципы; через конечные и промежуточные цели, а также убеждения определенных групп населения (Schatzki, 1996).

Существуют различные формы реализации социальных практик, например, проектная, использование которой, с одной стороны, позволяет эффективно достигать поставленных целей в условиях заданных параметров, с другой стороны, может иметь ряд ограничений, связанных с достижением согласованности в условиях большого количества заинтересованных сторон, со сложностями при оценке экономического эффекта от подобных инициатив вследствие некоммерческого характера отношений между участниками. Поэтому зачастую речь идет не столько о достижении экономического эффекта как такового, сколько о получении результата, обладающего полезностью для целевой группы. В последнем случае обращается внимание на качественные характеристики результата, возможность удовлетворения нужд целевой группы, решения ее проблем [4].

В основе социальных практик инновационной направленности лежит заинтересованность в инновационной деятельности, наличие стимулов, в т.ч. связанных с востребованностью обществом результатов инновационных разработок. Помимо этого, как было показано выше, большую роль играет направленность на взаимодействие основных участников, выработка принципов взаимоотношений, сложившийся уровень доверия друг к другу. В то время как фактором высокой обособленности участников инновационной сферы, их слабой кооперации выступает в первую очередь снижение заинтересованности в инновациях. Одной из важнейших составляющих, обеспечивающих взаимодействие между участниками, выступает доверие. Оно становится востребованным, например, в условиях передачи знаний, в т.ч. неявных, когда требуется высокий уровень взаимопонимания, связанный не только с общностью языка, но и с разделяемыми ценностями и культурой в целом». На укрепление доверия положительным образом сказывается институционализация отношений в направлении создания и распространения новшеств, следствием чего может быть повышение качества взаимодействий между участниками инновационного процесса, укрепление кооперации, расширение ее направлений [8] (Fatianova, 2011).

Как отмечалось выше, один из важнейших аспектов связан с институционализацией социальной практики, с ее закреплением. Процесс институционализации включает ряд последовательных этапов, начиная с появления социальной практики вследствие потребности в организованных, совместных действиях; ее популяризация (появление социальных норм и правил и узаконение их методом проб и ошибок); рутинизация (принятие и практическое применение (формализация) норм, правил, процедур, установление системы санкций для поддержания норм и правил) и заканчивая закреплением и возможностью распространения (организационное оформление возникшей институциональной структуры, ее интеграция в существующую систему общественных отношений).

В социальных практиках заложена способность к институционализации, при этом они являются гибкими и предполагают возможность трансформации. Учитывая последнее обстоятельство, социальные практики могут быть традиционными или новыми. Первые зачастую «не выделяются» из повседневности, связаны с каждодневным человеческим существованием, в то

время как вторые, напротив, способствуют открытости новому опыту, более гибкому реагированию на социальные изменения, в ряде случаев могут приводить к формированию новых идентичностей [1] (Glushko, 2011). Актуальность использования практик второго типа возрастает в кризисный период, когда особенно остро ощущается необходимость разработки институциональных механизмов, стимулирующих социально-инновационную активность как отдельных индивидов, так и социальных групп. В ряде случаев может возникать необходимость создания институциональных механизмов стимулирования социальной инновационной активности и, тем самым, формирования институциональных условий для поддержания и развития социальных инновационных проектов [5, с. 58, 59] (Popov, Veretennikova, Omonov, 2016, р. 58, 59).

В рамках данной работы цель заключалась в исследовании процесса распространения и институционализации социальных практик, которые носят инновационную направленность.

В качестве информационной базы исследования использовались результаты экспертных интервью, проведенных с социальными инноваторами, осуществляющими свою деятельность на территории СЗФО. В каждом регионе федерального округа было взято интервью у двух социальных инноваторов, тем самым, суммарно опрошено 20 экспертов, специализирующихся на обозначенных вопросах.

В качестве инструментария исследования выступил гайд углубленного интервью, который разрабатывался с целью анализа драйверов и барьеров развития экосистемы социальных инноваций в России, в частности процессов создания, распространения и институционализации новых социальных практик в различных сферах социальной деятельности. Структура гайда углубленного интервью состояла из нескольких блоков вопросов, ответы на которые позволили не только получить общую информацию о проекте, но и понять, в чем заключается его инновационность, каким образом осуществляется распространение, что способствует или препятствует его развитию. Поскольку цель исследования связана непосредственно с распространением и институционализацией социальных практик, то в данной работе будет более содержательно представлен материал, который имеет отношение к данным процессам. В статье будут рассмотрены аспекты, связанные с мотивами возникновения социальных практик, а также некоторые параметры, влияющие на распространение и институционализацию проектов (например, образование, опыт по близкому направлению, наличие потребности в таких разработках со стороны органов власти и других участников экономических отношений).

Переходя к представлению полученных в ходе углубленных экспертных интервью результатов, отметим, что важная роль в создании и распространении социальных практик отводится мотивам и стимулам. В обобщенном виде можно говорить как минимум о двух «источниках» социальной практики, о которых шла речь в экспертных интервью с социальными инноваторами СЗФО, – «необходимость» (из-за сложившихся жизненных обстоятельств) или «добровольность» (в связи с желанием решить общественные проблемы).

Одним из примеров создания социальных инноваций вследствие необходимости может быть проект частных детских садов, ориентированных для пребывания детей-инвалидов. Раскрывая предпосылку создания такого проекта, было отмечено следующее: «Это личная история – у дочери ДЦП… Таких детей не берут в детские сады в Санкт-Петербурге на полный день, таких групп очень мало… Такие дети находятся с мамой, это сильно ограничивает жизнь, нарушает деятельность всей семьи, и ребенку на пользу тоже не идет, поэтому открыт детский сад». «Противоположный полюс» составляют проекты, возникающие вследствие, например, склонности отдельных групп населения к оказанию помощи в ней нуждающимся. [«Это благотворительная инициатива, направленная на поддержку выпускников детских домов… Когда на ум приходит какое-то хорошее дело, сразу вспоминаются детские дома. Нужно расширение кругозора этих ребят, потому что это коррекционная школа-интернат… стали организовывать экскурсии в город… Для ребят, которые приехали учиться в Петербург, было принято решение организовать фонд. Фондов достаточно много, трудоустройством никто не занимается»].

В ходе экспертных интервью было показано, что усиливать мотивационные установки, и играть далеко не последнюю роль в принятии решения относительно разработки и реализации нового проекта может имеющееся образование и опыт. Примером, в котором направление полученного образования и накопленный опыт способствовали реализации инициативы, связанной с трудоустройством воспитанников детских домов, является деятельность руководителя проекта из Санкт-Петербурга: «Два образования высших, по одному образованию я филолог, по другому занимался управлением персоналом (экономический факультет)... до этого проработал десять лет в сфере подбора персонала». Причем накопленный опыт может оказывать положительное влияние на способность анализировать ситуацию, лучше видеть существующие проблемы в той или иной области: «Работала в Министерстве социального развития, знала проблематику семей, воспитывающих инвалидов… знала методики, технологии, которые применялись в работе… легче было делать аналитику, выводы… легче было понять, чего не хватает в государственных учреждениях для полного удовлетворения потребности, помощи семье… ». В ряде случаев подчеркивалась связь накопленного опыта со склонностью к самостоятельности, ответственности, предпринимательству: «Была старостой группы в колледже… была индивидуальным предпринимателем… у меня не было команды, не было никого в подчинении, однако я была самозанятой». В обозначенных выше случаях, полученное образование и стаж становились предпосылками как для разработки, так и для реализации проектов по данному или смежным с имеющимся опытом направлениям.

На возможность дальнейшего закрепления инициативы, ее институционализацию может оказывать положительное влияние не только полученная специальность и накопленный опыт работы, но и тот факт, что реализуемый проект является следствием адаптации аналогов, уже существующих социальных практик. Причем проект может быть следствием адаптации как отечественного, так и международного опыта, а учет специфики может осуществляться как минимум по двум направлениям – либо с позиции социально-экономических и других условий [«адаптировали международный опыт… берем общие практики и пытаемся адаптировать их к наших реалиям… с точки зрения происходящего в мире неоригинальный…»], либо с позиции специфики той группы населения, на которую он направлен [«взяли готовую модель – частный детский сад, но ее ориентировала не на обычных детей, а на особых. По сути, сделала частный детский сад реабилитационным центром»]. Однако в силу особенностей групп населения, их положения в обществе, в ряде случаев требуется разработка нового подхода, позволяющего напрямую решить проблемы, например, по адаптации к среде, а также по изменению общественного отношения [«проект изначально был уникален для нас и для региона в целом. Его уникальность во внедрении подхода ко всей семье, воспитывающей ребенка-инвалида… в отличие от государственных учреждений, которые рассматривают семью отдельно, а ребенка отдельно»].

Косвенным свидетельством институционального «закрепления» социальной практики может быть ее распространение, связанное с ростом либо территориального охвата [«распространение, у нас сейчас работает два центра… и уже делимся своим опытом…»; «распространение разработок, рост территориального охвата… на стадии перехода от локального уровня к уровню работы в нескольких регионах… Наряду с этим может быть разработка каких-то новых идей»], либо применением подобных инициатив другими группами населения [«на стадии завершения… Проект сам по себе имеет дополнительное грантовое обеспечение, он у нас в июле закончился, но как услуга и работа с семьей она остается, потому что она оказывается уже в рамках государственного стандарта»].

В последнем случае наивысшим «признанием» социальных практик становится их регулярное использование представителями государственных органов или прогнозирование такой возможности разработчиками подобных проектов в будущем. При этом социальная практика может проходить, по меньшей мере, две крайние стадии – разработана, но еще не внедрена [«на момент разработки проекта государственные учреждения Мурманской области такую услугу не оказывали… в <> учреждениях практиковалось лишь недолгое пребывание детей с инвалидностью, не были созданы условия, и сам ребенок не мог адаптироваться»] или уже имеет статус государственного стандарта. Ускорить институционализацию социальной практики и придания ей статуса государственного стандарта может наличие запроса со стороны органов власти на такие разработки [к нам обратились представители одного из муниципалитетов… можем ли мы свои услуги распространить на этот район… просили, чтобы мы провели мониторинг ситуации].

Важное значение может иметь и прогнозирование появления подобного запроса в будущем, что может закладываться социальными инноваторами в стратегические планы, выступая своего рода ориентиром при организации деятельности [«проект развивался в рамках определенных ограничений, требований, наложенных нами же на нас самих … заложили горизонт на 15 лет … у нас сформирована так называемая мета-стратегия… если государство попросит наш опыт, наши разработки, наши методики, мы ему это все спокойно передаем. Соответственно мы должны развиваться, скурпулезно фиксируя, как и что мы делаем...»; «мы более мобильные, более активные… узнавая что-то новое, <можем> передавать это в государственные учреждения, чтобы они, понимая это, готовили сотрудников…»].

Подобные прогнозы востребованности проекта госорганами, в т.ч. и региональными, отчасти становятся возможными в связи с тем, что проект уже реализуется на международном уровне [«… проект по поддержке в трудоустройстве ребят с инвалидностью реализуется уже более чем в 30 странах… решения, которые прорабатываются и апробируются, это глобальные решения… та платформа, которую строим, должна быть востребована в регионах… в течение нескольких лет будем работать еще как минимум в 5–7 субъектах»]. О международном признании проекта могут свидетельствовать и разного рода процедуры, проведенные международными организациями и связанные, например, с оформлением документальных подтверждений возможности его распространения [«проходил международный аудит в прошлом году по проекту, получили справку по результатам этого об уникальности проекта, о том, что этот проект надо распространять на другие страны… говорилось о системе нашей»].

Наряду с запросом на проекты социальных инноваций со стороны международных организаций или органов власти, аналогичная потребность может возникать и у других субъектов, например, у представителей бизнеса [«…<обращаются> руководители, сотрудники центров, которые хотят добавить такое направление, родители детей, которые хотят что-то другого… часто обращаются о том, как, что сделать… заинтересованность есть, потребность есть, не знают, как это можно реализовать… нужны способности и возможности»], представителей НКО [«это обучение сотрудников в регионах, как бизнеса, так и НКО… как работать, как достигать результатов при трудоустройстве выпускников детских домов … получил распространение через обучение сотрудников партнерской НКО на территории Орла, через обучение сотрудников бизнеса в Нижнем Новгороде, Уфе, Самаре…»]. Целевая установка субъектов, участвующих в распространении инноваций, связана с возможностями использования проектов в своей деятельности. Подобное в ряде случаев предполагает наличие способностей, которые могут быть получены в ходе обучения, организованного социальными инноваторами с целью передачи опыта.

Заключение

В исследовании показано, что инновации, носящие социальную направленность, выступают в качестве одного из драйверов экономического роста. Подчеркивается, что как в отечественной, так и в зарубежной научной литературе большее внимание уделяется вопросам, связанным с созданием инноваций, в то время как распространению и институционализации не уделяется должного внимания. Это во многом предопределяет актуальность исследования по данному направлению. Делается вывод о том, что успешность распространения и институционализации социальных инноваций связывается не только с характеристиками последних, но и с организацией коммуникаций, возникающих между участниками. При этом отмечается важность совместимости инноваций с предыдущими ценностями, с прошлым опытом, а также с потребностями заказчика.

На материалах экспертных интервью, проведенных с социальными инноваторами СЗФО, рассматриваются аспекты, связанные с предпосылками создания социальных инноваций, мотивами, обуславливающими этот процесс. Подчеркивается важность накопления опыта по смежному с разрабатываемым направлением деятельности, а также соответствующего образования. Отмечается, что другой предпосылкой для успешного распространения социальных инноваций является адаптация уже существующего за рубежом и в отечественной практике опыта, учет территориальной специфики, а также особенностей тех групп населения, на которые направлен проект. В работе показано, что еще одним из важных факторов, влияющих на распространение и институционализацию социальной практики, является запрос не только и не столько со стороны населения, сколько со стороны госструктур, а в ряде случаев стимулом для подобного рода разработок может быть прогнозирование возникновения подобного запроса. Важную роль в процессе распространения социальной практики может играть наличие стратегического партнера, а также возникновение конкуренции.