Роль пространства в стратегии транснациональных компаний на примере энергетических компаний

Введение

ТНК играют определяющую роль в мировой экономике. Они способствуют оптимальному размещению производства, расширяют международное сотрудничество, усиливают конкуренцию благодаря активному внедрению НИОКР в организационные и производственные процессы. Цель данной статьи – показать, как ТНК влияют на глобальные процессы, происходящие во всех сферах общественной и экономической жизни в регионах их присутствия.

В мировой и российской литературе, посвященной ТНК, основной упор делается на экономической, технической и финансовой деятельности ТНК, а проблемы размещения, т.е. пространственный анализ, освещены в значительно меньшей степени. Большой вклад в изучение роли пространства (территории) внесли советские и российские экономико-географы, которые в своих исследованиях во главу угла ставят территорию. Среди работ последних лет наиболее полно проблемы пространственного анализа рассмотрены в монографии академика П.Я. Бакланова «Территориальные структуры хозяйства в региональном управлении [1] (Baklanov, 2007) и монографии, подготовленной ведущими экономистами и географами Российской Академии наук «Фундаментальные проблемы пространственного развития Российской Федерации: междисциплинарный синтез» [14], в которой помимо российских проблем рассматриваются и связи РФ с зарубежными странами.

Территориальные структуры, их особенности и тенденции динамики являются предметом также и региональной экономики, где особенно много работ принадлежит зарубежным авторам. Наибольший интерес в данной работе представляют труды американских экономистов М. Портера и М. Энрайта, которые разработали концепцию отраслевых и территориальных кластеров [17, 23] (Porter, 1998), которые во многом схожи с территориально-производственными комплексами (ТПК). Этот термин был введен в СССР Колосовским Н.Н. еще в 1930-е гг., впоследствии теория ТПК получила развитие в трудах многих советских экономико-географов Саушкина Ю.Г., Комара И.В., Хрущева А.Т., Шарыгина М.Д. и др. Работы этих ученых учитывались при создании новой формы пространственного развития в России – территорий опережающего развития [4] (Gorkina, 2017).

Промышленная комиссия ООН к ТНК относит компании, отвечающие следующим критериям: 1. фирмы, имеющие годовой оборот свыше 100 млн долл. и имеющие филиалы не менее чем в 6 странах; 2. на заграничные операции приходится от 1/5 до 1/3 оборота фирмы; 3. доля зарубежных активов составляет не менее четверти уставного капитала; 4. многонациональность персонала, включая высшее руководство.

Головные компании крупнейших ТНК по данным на 2016 г. находились в 21 странах мира. Они распределялись следующим образом (ед.): США 587; Япония 219; Китай 200; Великобритания 92; Австралия 35; Россия 25; Бразилия 19; прочие страны 823. В добывающей промышленности занято 9 % всех ТНК. В число крупнейших ТНК этой группы входят, прежде всего, компании нефтегазового сектора. Несмотря на такую невысокую долю, по такому показателю как объем продаж шесть нефтегазовых ТНК входят в десятку крупнейших ТНК в мире. Это 2 место Эксон/Мобил с объемом продаж 372,8 млрд долл. (США); 3 место Роял Датч/Шелл (355,7, Нидерланды); 4 место Бритиш Петролеум (291,4, Великобритания); 6 место Шеврон (210,8, США); 8 место Тоталь (187,3, Франция); 10 место Коноко/Филлипс (178,5, США). Наиболее широкую сеть филиалов и дочерних компаний среди ТНК добывающего сектора имеет Royal Dutch/Shell, располагающая филиалами в 96 странах. Это второе место среди 100 крупнейших ТНК после немецкой Дойче Пост с филиалами в 103 странах мира.

Результаты исследования

Стратегия ТНК основана на глобальном подходе, который опирается на оптимизацию результатов не каждого звена, а для объединения в целом. Она заключается в децентрализации управления ТНК и значительном повышении роли региональных управленческих структур. Важное место в стратегии ТНК отводится глобальной функциональной структуре (global functional design), предполагающей создание организационной структуры, состоящей из отделов и подразделений (финансовой, маркетинговой, НИОКР и т.п.) в мировом масштабе и глобальной географической структуре (global area design), которая определяет тип структуры, предполагающей организацию деятельности ТНК по определенным регионам мира. Она направлена на получение максимального эффекта при сбыте продукции, а не на повышение эффективности производства или внедрение новых технологий [5] (Griffin, Pastey, 2006).

Роль пространства в разные периоды развития общества оценивалась по-разному – во времена Великих географических открытий она была одной из основополагающих, в дальнейшем по мере освоения пространства она стала терять ведущее место. В настоящее время под влиянием НТР на транспорте и связи происходит сжатие пространства, при этом в какой-то мере под влиянием глобализации происходит нивелирование территориальных различий. По мнению авторов статьи «Концептуальные основы пространственного подхода» [7] (Minakir, Demyanenko, Pilyasov, 2013) влияние пространства на общество остается достаточно высоким, так как территориальное разнообразие остается, и оно сказывается на таких важных аспектах развития как культурное, экономическое и социальное. Территория может стать основным фактором для формирования новых центров экономического роста.

ТНК энергетического сектора, как правило, имеют диверсифицированную структуру, имеющую как вертикальную, так и горизонтальную интеграцию, которая имеет большое значение при освоении новых районов (стран). При расширении горизонтальной интеграции ТНК важна информация о новой территории не только с точки зрения наличия там ресурсов, но и иметь необходимый объем сведений о культурных, экономических и социальных условиях, характерных для страны, куда головная компания перенаправляет свой бизнес.

При выборе страны для создания там филиала оцениваются такие параметры как оценка местного рынка, наличие ресурсов, политическая стабильность, правовые условия, система налогообложения, степень развития инфраструктуры, государственное регулирование, стоимость и уровень квалификации рабочей силы, стабильность национальной валюты, возможность репатриации прибыли, т.е. создается комплексная экономико-географическая характеристика. В условиях обострения международной конкуренции важным направлением в развитии ТНК стало формирование смешанных компаний с участием местного капитала при ведущей роли штаб-квартиры ТНК. Активное проникновение ТНК в местную экономику часто приводит к нарушению законов принимающей стороны, так как они вторгаются в сферу государственных интересов.

Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) оценивает деятельность ТНК по следующим показателям. Во-первых, объем активов компании, включая зарубежные активы, во-вторых, объемы продаж, в т.ч. и зарубежными филиалами; в-третьих, численность сотрудников, в т.ч. зарубежных; в-четвертых, общее число филиалов компании в мире, включая зарубежные филиалы. На основе этих показателей рассчитывается индекс транснационализации, который определяет уровень зарубежной активности ТНК – чем выше индекс, тем больше зарубежных филиалов. В 2008 г. индекс транснационализации для ведущих энергетических компаний составлял ( %): Бритиш Петролеум 81; Тоталь 75; Роял Датч/Шелл 73; Эксон/Мобил 68 [27].

Российские ТНК имеют низкую капитализацию в значительной степени из‑за неустойчивости банковской системы РФ, поэтому они находятся на начальных стадиях транснационализации. Еще одна причина – они, как правило, имеют негативный имидж, поскольку имеют бизнес с низкими стандартами. Им необходимо приобретать при содействии государства природные ресурсы в других странах путем инвестирования в свои зарубежные филиалы. Это необходимо в условиях нестабильной экономической и политической ситуации, когда возможен передел экономической карты миры. Россия может оказаться «зажатой» на своей территории, что может сказаться и на ее национальной безопасности. Российские компании имеют в основном вертикальную интеграцию в отличие от США, где высока доля горизонтальной интеграции, что способствует организации зарубежных филиалов [21]. Выход российских компаний за пределы страны способствовал признанию их игроками на мировом рынке, а также происходит снижение рисков за счет диверсификации производства.

На протяжении последних десятилетий происходит бурный рост ТНК, которые стали основными игроками на энергетическом рынке. Этому способствует транснационализация капитала, которая стала характерной чертой современного экономического процесса. Все большее значение приобретают национальные энергетические ТНК из развивающихся стран и стран с переходной экономикой – China National Petroleum Corp., National Iraniam Oile, Saudi Aramco, Petrobras de Venezuela, Petrobras (Бразилия), Petronas (Малайзия), а также российский Газпром. Эти компании контролируют почти треть мировой добычи углеводородов и обладают почти 30 % мировых энергоресурсов. «Старые» ТНК из экономически развитых стран (ЭРС) владеют 3 % энергоресурсов и добывают 10 % углеводородов. Таким образом, происходит сдвиг в сторону национальных ТНК не только в экономическом плане, но и территориальном, т. к. в оборот входят новые районы.

Несмотря на это значение ТНК в экономике развивающихся стран остается очень весомым, так как они вкладывают значительно больше средств в инфраструктурные проекты, чем национальные правительства. Сейчас они инвестируют в такие проекты 3–4 % своего ВВП, а для экономического роста и сокращения бедности надо 7–9 %. Поэтому развивающиеся страны не препятствуют ТНК в инвестировании своих экономик, поскольку они таким образом интегрируются в мировую экономику. Как правило, энергетические компании имеют в своих активах крупный государственный пакет, что облегчает им проникновение в экономику развивающихся стран, особенно на Ближнем Востоке. Именно внешняя политика ЭРС способствует продвижению ТНК в экономику таких стран. ТНК очень активны также и в странах с переходной экономикой, где сферами приложения капиталов в виде прямых иностранных инвестиций (ПИИ) стали энергетика, телекоммуникации, транспорт и водные проекты [25].

Территориальная экспансия ТНК происходит с помощью ПИИ, причем не только в добывающие мощности, но и контролируя важнейшие транспортные коммуникации – трубопроводы, порты, каналы, проливы. Однако начиная с 2014 г., происходит снижение инвестиций ТНК в энергетику. В 2017 г. ПИИ снизились на 23 %, в т.ч. в развивающихся странах на 37 %; в Европейском союзе на 42 %; в Северной Америке на 39 %; в странах с переходной экономикой на 27 %. В РФ удельный вес ПИИ в акционерном капитале ВИНК достигает 26 %. В ЭРС практически прекратились трансграничные переливы ПИИ, Многие специалисты считают это долговременной тенденцией, поскольку на этом фоне растут инвестиции в энергоэффективные технологии. Так, на эти цели в 2016 г. было выделено 236 млрд долл. [26]. На долю ТНК приходится почти 90 % ПИИ.

Критерием инвестиционной привлекательности стал коэффициент извлечения нефти (КИН), который является одним из главных показателей нефтяной промышленности, служит оценкой любого добычного объекта. По сравнению с США, где КИН составляет 97,5 %, в РФ он в 2 раза ниже – 48,5 %, по регионам он колеблется от 38 % в Западной Сибири до 60 % в Татарстане и Башкирии [10] (Rudenko, Pismennikov, 2012). Увеличение КИН на 1 % дает увеличение запасов более чем на 88 млрд баррелей. Рост КИН происходит при применении вторичных и третичных методов добычи. Термический метод увеличивает КИН с 20–60 % до 35–75 %. Эксон/Мобил наиболее активно разрабатывает НИОКР по термическому методу. Россия по применению новых методов находится на уровне Канады, Кувейта и Омана, в 3–4 раза отставая от США. В РФ новые методы широко применяет ЛУКОЙЛ, особенно в Западной Сибири и Тимано-Печоре [8], где для добычи нефти вторичными и третичными методами привлекаются малые компании, специализирующиеся на таких методах.

Себестоимость добычи нефти зависит от качества запасов – из легкодоступных пластов добыча доходит до 500 т/сутки, из трудноизвлекаемых – 5–10 т/сутки. Соответственно этому себестоимость добычи составляет (долл.): Арктика – 75; нефтяные пески – 70; сланец США – 65; глубоководная – 52; Россия – 50; шельф – 41; Ближний Восток – 27.

Характерной чертой постиндустриального периода стал рост наукоемких технологических процессов, которые обеспечивают ТНК лидирующее положение в мировой энергетике. На их долю приходится 80 % патентов и лицензий на новую технику и технологии. В 2007 г. ТНК инвестировали в НИОКР 372 млрд евро (80 % всех глобальных затрат на НИОКР). В США расходы на НИОКР несет в основном частный бизнес (74 % от итога по стране). В первые десятилетия XXI в. произошел сдвиг НИОКР в периферийные страны ТНК с ориентацией на местные высококвалифицированные кадры. Тем не менее, НИОКР являются одним из наименее интернациональных подразделений ТНК, хотя растет доля затрат по НИОКР за пределами стран базирования. Более половины ТНК имеют научные центры в Китае, Индии и Сингапуре [6, 24] (Markov, 2015). Помимо собственных НИОКР ТНК покупает научные разработки у малых и средних фирм, у которых нет средств для их внедрения.

Во всем мире идет процесс серьезных изменений в бизнес-стратегиях ТНК – переход от традиционной закрытой модели осуществления НИОКР к открытой модели (open innovation). Идет процесс переноса знаний и технологий «снаружи внутрь» путем покупки инноваций у малых компаний к модели «изнутри наружу» путем продажи лицензий третьим лицам. Такие бизнес-модели образуются в результате слияний между субъектами, созданием совместных предприятий и автономных компаний на базе ВУЗов, венчурных компаний и т.п. В РФ для повышения конкурентоспособности приобретаются новые технологии, но в связи с санкциями этот процесс замедлился, нужны свои новые технологии, тем более что в российском ТЭК центры НИОКР имеют 40 % компаний [12].

Россия отстает от ЭРС по финансированию НИОКР. ЭРС тратят на эти цели в среднем по 20 млрд долл./год, в РФ затраты на НИОКР в ТЭК выросли за 2010–2012 гг. с 29 до 80 млрд руб., что составляет 1 % от его бюджета. В 2013 г. на НИОКР ТНК потратили (млрд долл.): Royal/Dutch 1,3; Total 1,2; Exxon/Mobil 1,0; Роснефть 0,4; Газпромнефть 0,3. Зарубежные компании инвестируют в НИОКР более 5 % своей прибыли, российские – менее 1 %. Необходимость в новых технологиях в РФ очень велика, так как на балансе компаний находится много старых месторождений, не считая освоения шельфа, где остро нуждаются в новейших глубоководных технологиях [11] (Sergeeva, Kachalkina, 2015). Высокая зависимость от качества запасов увеличивает значение для ТЭК инноваций – 1 долл., вложенный в НИОКР, приносит 10–15 долл. прибыли.

Прирост запасов находится в линейной зависимости от НИОКР, которые позволяют максимально увеличивать текущую добычу, вовлекать в разработку новые ресурсы, а также вновь вводить в оборот старые законсервированные скважины.

Усиление значения экологического фактора привело к появлению в структуре НИОКР крупных нефтегазовых ТНК нового сегмента – возобновляемой энергетики (ВИЭ). В 2016 г. ЭРС инвестировали в ВИЭ 125 млрд долл., в т. ч. Великобритания 24; Япония 14,4; Германия 13; Австралия 3,3; Бельгия и Франция по 3; Дания и Норвегия по 2; в других ЭРС затраты на ВИЭ колеблются от 1,2 в Израиле до 1,8 в Италии [22]. Большой вклад в экологическую энергетику вносят ТНК, инвестиции которых составили в 2011 г. (млрд долл.) Эксон/Мобил 1,0; Шеврон 0,5; Коноко/Филлипс 0,2 [16].

При низких ценах на нефть выросло число слияний компаний, что позволяет выдерживать конкуренцию. Эта тенденция коснулась также и ТНК. Крупнейшие слияния на мировом рынке произвели компании Exxon и Mobil (сумма сделки 86 млрд долл.), Total и ElfAquitaine (51 млрд долл.); Chevron и Texaco (43 млрд долл.); BP Amoco и Areo (27 млрд долл.) и др. компании [18]. Крупнейшим компаниям легче контролировать добычу и сбыт своей продукции, образуя альянсы. Энергетические ТНК сотрудничают друг с другом путем создания совместных предприятий.

Энергетические ТНК укрепляют свои позиции не только путем внедрения в другие страны через ПИИ, но и используя также дипломатическое давление. В последние годы все большое значение приобретает т.н. энергетическая дипломатия, с помощью которой они стремятся создавать благоприятную обстановку в принимающей стране как для себя, так и для местных компаний. Такая пространственная экспансия уменьшает экономические и политические риски [15] (Chuku, 2013).

Рост потребления энергии вызвал необходимость в воде в оборот новых ресурсов, поэтому значительно вырос интерес к освоению новых территорий, поскольку чем выше территориальный ресурс, тем богаче и разнообразнее ресурсный потенциал компании, тем больше вариантов для размещения отрасли и выхода на новые рынки сбыта. Истощение традиционных месторождений в староосвоенных районах привел к территориальным сдвигам в размещении энергетики. В 1970-е гг. в оборот были введены месторождения, находящиеся на периферии ЭРС (Аляска, северные районы Канады) и в странах с переходной экономикой (западносибирские месторождения в СССР, Мексика и т.п.). Начиная с 1980-х гг. районом нового освоения стал океанический шельф с большими углеводородными запасами [3] (Gorkina, 2015). Этот территориальный ресурс может оказаться очень значительным из‑за слабой изученности шельфа во многих странах.

Освоение океанического шельфа оказывает благотворное влияние на развитие прибрежных территорий, которые стали плацдармом при освоении шельфа, что повлекло создание здесь новых предприятий и береговой инфраструктуры для обслуживания морской добычи. Так, в Канаде произошло возрождение приморских центров, ставших депрессивными после сокращения в них рыбного промысла [2] (Gorkina, 2015).

В последние десятилетия стремительно растет интерес к освоению общих пространств человечества (common space) – океаническому, космическому, приполярного и информационному. По мнению А. Фененко, понимание пространства вышло за пределы территориальной геополитики XIX века и за пределы геоэкономической концепции XX века. Взаимодействие в рамках «общих пространств» в настоящее время предполагает не столько межгосударственное сотрудничество в их освоении, сколько соперничество за принципы их раздела, к их переделу [13].

Соперничество между странами хорошо иллюстрирует тактика энергетических ТНК на Ближнем Востоке, когда с помощью энергетической дипломатии и при поддержке правительств ЭРС ТНК провоцируют здесь конфликты (Ирак, 2003 г), а впоследствии они же получают крупные контракты на восстановление энергетических объектов и инфраструктуры. В дальнейшем они разрабатывают месторождения, которые юридически принадлежат национальным правительствам, но ТНК получают право на их разработку в долгосрочной перспективе, т.е. прибыль идет в основном ТНК. С начала XXI века ТНК принимают участие в реализации энергетических проектов порядка в 76 развивающихся странах, богатых минеральными ресурсами и надеющихся на улучшение за их счет своего экономического положения. Такая политика получила название «сырьевого или ресурсного эгоизма», против которого выступают ТНК, для которых важна открытость и предсказуемость мирового энергетического рынка при их ведущей роли.

По определению Б.Б. Родомана территориальную систему образуют не только множество объектов, обладающих различными географическими координатами, но и связывающие их потоки вещества, энергии и информации. Важное районообразующее значение имеют потоки, производственные узлы, различные коммуникации и т. п. [9] (Rodoman, 1999).

Пространственное развитие ТНК идет по таким основным линиям как образование территориально-производственных комплексов (ТПК) и кластеров, между которыми существует значительное сходство многих элементов. Примером может служить созданный на севере РФ компанией ЛУКОЙЛ ТПК, состоящий из месторождений углеводородов, трех терминалов (нефтяные порты Варандей и Светлый в Калининградской области, нефтепродуктовый терминал в Высоцке) и собственной перевалочной инфраструктуры. Для снижения транспортных расходов и оптимизации транспортных систем в компании создана эффективная логистика, позволяющая максимально загружать транспортную инфраструктуру.

Примером кластерного размещения, характерного для ЭРС, можно считать комплекс, созданный на о. Сицилия около г. Приоло, где на основе нефти, поступающей из стран Черноморского региона, северной и западной Африки и Персидского залива, работает нефтеперерабатывающий комплекс мощностью 16 млн т. Продукция этого комплекса вывозится автотранспортом и морскими судами в соседние страны. Аналогичный кластер образовался в Нидерландах в северо-западной части Европы (Амстердам – Роттердам – Антверпен). Здесь находится 54 резервуара для хранения нефти, поступающей по нефтепроводу с нефтяного терминала Maasvlkte Oil Terminal. НПЗ мощностью 3,6 млн т поставляет около 90 % продукции в Бельгии, Нидерландах, Германии и Швейцарии. Продукции вывозится как автотранспортом, так и по системе внутренних водных путей.

Рейтинг ТНК в мировой экономике определяется многими аналитическими агентствами и т. п. организациями, в т. ч. Forbs и Fortune. В статье приведем оба рейтинга, отдавая предпочтение рейтингу Forbs-500, поскольку он дает интегральную оценку по четырем показателем – выручке, чистой прибыли, активам и рыночной капитализации, а Fortune – по какому-либо одному (рыночной капитализации, годовому доходу). Поэтому по рейтингу Fortune энергетические компании занимают самые различные места. В таблице приведем рейтинг Forbs-500 по состоянию на 2008 г. и 2018 г.

Таблица

Рейтинг ведущих энергетических ТНК в 2008 г. и 2018 г.

В отличие от отчета Forbs-500 по интегральному показателю в Fortune Global 500 по показателю рыночная капитализация энергетические ТНК уступают первые места ТНК по торговле и машиностроению. В десятку крупнейших ТНК вошли: 4 место China National Petroleum, 7 место Royal Dutch/Shell, 10 место Exxon/Mobil. Одна из причин снижения рейтинга энергетических ТНК – это снижение материало- и энергоемкости в обрабатывающей промышленности. Однако модернизация хозяйства во многих странах наряду с растущей индустриализацией и повышением уровня жизни в развивающихся странах влечет за собой рост потребления энергии.

Заключение

Начало возникновения ТНК приходится на начало ХХ века. Число ТНК растет быстрыми темпами. Так, за период с 1970 г. по 2012 г. это число увеличилось с 7,3 тыс. до 82 тыс., из которых только 43 – энергетические. Общий оборот ТНК составил 30 трлн руб. В настоящее время они определяют лицо мировой экономики, поскольку на их долю приходится четверть ВВП, более трети промышленного производства, более трети мировой торговли и 8/10 НИОКР на планете. Они создали международный производственный комплекс, объекты которого могут размещаться в любой точке мире, не стесняя себя национальными границами. Тенденцией последних лет в стратегии ТНК стал отказ от строительства крупных перерабатывающих предприятий и создание совместных производств в странах присутствия. Для энергетических ТНК важны такие факторы как размещение месторождений при ориентации как на данный регион, так и на мировой рынок. Внешнеэкономическая экспансия ТНК направлена на стимулирование процессов глобализации в рамках международного разделения труда при интенсификации производственных процессов, благодаря которым обновляется промышленный потенциал и создаются новые рабочие места.