Эволюция инновационного развития и предпосылки цифровизации и цифровых трансформаций мировой экономики

Введение

Человечество в ходе своего развития постепенно переходило к новым формам знаний, что обусловливалось естественным ходом эволюции, а на современном этапе для субъектов мирового хозяйства также является определяющим фактором перехода к зрелой, конкурентоспособной национальной экономике, детерминируемой в настоящее время необходимостью все большей цифровизации и цифровой трансформации.

Цифровизация становится основополагающей тенденцией развития мировой экономики, меняя ее структуру и переведя ее в новое качественное состояние, когда цифровые технологии доминируют во всех сферах экономики и общественной жизни. Экономический рост во все большей степени базируется на технологиях и знаниях, делая их главной производительной силой. Таким образом, цифровая экономика и ее достижения в перспективе станут ключевым источником обеспечения благосостояния субъектов мирового хозяйства. Например, в биотехнологиях и медицине цифровые технологии способствуют качественному улучшению здоровья, а в телекоммуникационной сфере ведут к развитию социальной сферы и образования, в экономике обеспечивают более эффективное энергопотребление. Важно и то, что цифровые технологии могут использоваться в том числе наименее социально защищенными группами.

Инновационное развитие мировой экономики: анализ эволюции базовых концепций

Концепции, описывающие и объясняющие технологическое и инновационное развитие отдельных стран и мировой экономики в целом, претерпели значительные изменения. Для начального этапа было характерно теоретическое оформление термина «инновации» и дополнение фактора инноваций в структуру факторов производства (Й. Шумпетер, Р. Солоу). Й. Шумпетером были разграничения понятия «экономического роста» и «экономического развития», поскольку последнее он связывал с появлением чего-то нового, неизвестного ранее (инноваций) [11] (Shumpeter, 2008). Очевидно, что его заслуга, вполне проецируемая на процессы развития современных экономических систем, заключается в доказательстве неравномерности возникновения инноваций во времени и «пучкообразном», кластерном, дискретном во времени характере их появления. В качестве важнейшего достижения в шумпетерианском подходе мы считаем определяющую роль инноваций в цикличности экономического развития, в разработке эффективного механизма выхода из циклических кризисов за счет появления нового поколения базисных инноваций, которые сменяют традиционные производственные технологии и формы организации производства. Известные циклы Н.Д. Кондратьева в шумпетерианском анализе состоят из четырех фаз (фазы восстановления, процветания, рецессии и депрессии).

Мы считаем, что современные исследователи в некоторой степени пренебрегают исследованиями Н.Д. Кондратьева в части анализа «волн инновационного развития», когда впервые были рассмотрены ключевые тренды развития экономики при помощи кумулятивных величин (уровень технологического развития, национальный доход и капитал населения). В результате был доказан закон изменения этих величин, выражаемый дифференциальным уравнением , где решением является , а параметры () определяют эмпирическим путем. Такой акцент на теоретических взглядах Н.Д. Кондратьева мы объясняем тем, что он пришел к выводу о том, что окончанием цикла является кризис, когда производительные силы общества перейдут на новый, более высокий уровень развития. Причины таких циклов – необходимость модернизации основных фондов, появление новых технологий и отраслей, что свидетельствует о структурной перестройке экономики. Наибольшие технологические изменения наблюдаются в течение 20 лет перед тем, как начнется повышательная волна цикла. Широкое применение этих новшеств (технологических изменений) наблюдается на самой ранней стадии повышательной волны, а также перед ее началом [4, c. 202] (Kondratev, 1989).

Позднее «длинноволновая» концепция легла в основу формулировки теории циклического развития на базе процессов нововведений (Й. Шумепетер), ее дальнейшего развития, причем было выявлено, что специфика содержания инновации – изменения, а ключевой функцией инновационной деятельности является функция изменения (российские исследователи Л.М. Гохберг и С.Ю. Ягудин). Далее неоклассики эмпирически подтвердили определяющее влияние научно-технического прогресса (НТП) (а не капитала) на рост (модель Р. Солоу, основой которой является неоклассическая производственная функция), хотя другие исследователи (Я. Тинберген) оспаривали данную точку зрения. Экзогенность природы НТП при этом спорна, т.к. современные производства не обходятся без высококвалифицированной рабочей силы, что, в свою очередь, требует развития эффективной системы подготовки кадров.

Популяризация исследования инноваций в последние десятилетия не привела к единой трактовке данного понятия. Иногда под ними понималось «наполнение новым экономическим содержанием идей или изобретение» (Б. Твисс), «мероприятия, которые ведут к появлению нового оборудования и процессов в промышленности» (Ф. Никсон), экономические процессы, за счет применения новых изобретений на практике ведущие к созданию улучшенных технологий и изделий, которые не имеют аналогов в мире (Б. Санто). Скорее всего, с учетом радикальных цифровых трансформаций, наблюдающихся на современном этапе развития мировой экономики, под инновацией следует понимать результат трансформации идей, исследований и разработок в новые/усовершенствованные, общественно признанные социально-экономические и научно-технические решения.

Далее в экономической науке проводилось немало смежных исследований, в частности оценивались взаимосвязи инноваций и социальной структуры общества (П. Друкер), развивалась теория управления инновациями (С. Росс), было осмыслено влияние инноваций на эволюцию товаров и институциональное развитие экономических систем, воздействие НТП на инновационную деятельность (Г. Менш, Д. Сахад, Д. Шмуклер). Так, Г. Менш установил цикличность и неравномерность инновационного процесса, завершаемого формированием мощных кластеров базисных инноваций в период депрессии, т.е. когда экономика в наибольшей степени восприимчива к инновациям. Кластеры стимулируют запуск очередного большого цикла конъюнктуры, тогда как депрессия ведет к поиску возможностей выживания, которые может предоставить инновационный процесс (это явление получило название «триггерного эффекта депрессии») [14] (Mensch, 1979).

Все новые промышленные и научно-технические революции ведут к радикальной переоценке роли инноваций в развитии экономических систем, экономическом росте, наращивании конкурентных преимуществ. Так, первыми теориями экономики знаний стали теории постиндустриального и нового индустриального обществ (Дж. Гэлбрейт, П. Друкер, М. Кастельс).

Технологические уклады и альтернативные концепции инновационного развития

Следует упомянуть и сформированную на базе указанных теорий концепцию «технологических укладов» (понятие введено в научный оборот академиком РАН С.Ю. Глазьевым, указывающим на наличие у этих укладов жизненного цикла протяженностью свыше 100 лет с тремя вершинами - пиками развития) [1, 2, 6] (Glazev, 2007; Glazev, 1993; Glazev, 2009). Выделялось пять укладов, однако жизненный цикл последующего уклада сокращался по отношению к предыдущему. Интересна и точка зрения А.А. Сытник [10] (Sytnik, 2012) о том, что накопление знаний и технологий в рамках одного уклада имеет S-образный вид: на начальной фазе его развития значительные усилия в области производства знаний еще не дают существенных результатов по причине высокой степени неопределенности научно-технического развития). Постепенно, по мере совершенствования технологий и накопления знаний, этот прирост имеет тенденцию к ускорению, и в фазу роста входит уже новый уклад. По мере исчерпания потенциала основных технологий в рамках одного уклада прирост результатов снижается, и этот уклад вытесняется другим.

Мы придерживаемся указанной концепции и считаем, что с учетом анализа цифровой экономики важнейшим является характер смены технологических укладов, а также возможности экономических систем самонастраиваться и адаптироваться к меняющимся условиям внешней среды и мирового рынка. Также по указанному варианту, предложенному С. Глазьевым, если сопоставить эмбриональную фазу технологического уклада с восходящей стадией длинной «кондратьевской» волны, то они совпадают. По мере приближения пика волны Н. Кондратьева объем накопленного капитала будет расти, и его можно запускать на венчурное инвестирование, а это будет способствовать появлению новейших цифровых технологий.

Сложившийся контекст цифровизации мировой экономики обеспечивает постепенную трансформацию моделей социально-экономического развития стран мира [8] (Smirnov, 2015). В центре традиционных моделей находились рынки и компании, однако позднее в мировой экономике стали формироваться сложные глобальные цепочки добавленной стоимости, где разработки и исследования осуществляла одна компания, что обусловливалось необходимостью сохранять коммерческую тайну, технологическую информацию и знания. Поэтому компании старались отказаться от рисков и транзакционных издержек, связанных с обменом данной информацией, в пользу ее хранения в рамках замкнутой корпоративной структуры.

Позднее появились альтернативные варианты, уже предполагавшие совместную деятельность ряда компаний при реализации инновационного проекта, однако для данной модели был характерен высокий уровень централизации, предполагающий контроль в одном звене над всей глобальной цепочкой создания добавленной стоимости. Поэтому на современном этапе, по причине интенсивного появления новых технологий, применения сетевых стратегий на рынках новых товаров и услуг эти модели уже устаревают даже в отраслях, которые сравнительно больше других были инновационно ориентированы (например, фармацевтика). Чтобы более полно реализовать потенциал цифровых технологий, необходимым стал подход на основе цепочки создания добавленной стоимости и формирования кластеров, которые ведут к значительному уменьшению транзакционных затрат, делают международный обмен знаниями более совершенным, формируют профессиональные навыки и обеспечивают экономический рост и долгосрочное динамичное развитие бизнеса.

По мере того как экономическая природа технологий модифицировалась, развивались и зарубежные исследования в данной предметной области. Конференция ООН по торговле и развитию (ЮНКТАД) разработала индекс оценки инновационного потенциала (ICI), в основе которого лежит оценка совокупных ресурсов инновационного развития. Всемирный экономический форум (ВЭФ) оценивает влияние инновационных технологий на конкурентоспособность страны на отдельных мировых рынках. ВЭФ в структуре своего Индекса глобальной конкурентоспособности (англ. Global Competitiveness Index, GCI) по разделу «Благоприятные условия» (англ. Enabling Environment) оценивает степень «технологической готовности» (англ. Technological Readiness). Кроме того, есть специальный раздел «Развитие инновационной экосистемы», в котором оцениваются динамизм развития бизнеса и инновационный потенциал [15, c. 364, 368-370] (Schwab, 2018).

Всемирная организация интеллектуальной собственности (ВОИС) и Международная бизнес-школа INSEAD разработали Глобальный индекс инноваций (GII) по результатам оценки двух групп: условия/ресурсы инновационного развития (Innovation Input) и его результаты (Innovation Output) [16] (Dutta S., Lanvin B., Wunsch-Vincent S., 2018).

Количественная оценка степени зрелости экономики на пути к ее цифровизации значима, однако важным представляется и анализ развития национальной инновационной системы страны (НИС) с точки зрения ее подготовленности к такому переходу. Концепция НИС широко представлена и исследована в литературе (в частности, С.Д. Валентеем, А.А. Дынкиным [5] (Dynkin, 2000), Б. Кузыком, Ю.В. Яковцом и пр.), однако в наибольшей степени вопросы развития НИС в России и зарубежных странах проработаны академиком РАН Н.И. Ивановой [3] (Ivanova, 2001), которая установила, что эффективная НИС может обеспечить создание, трансформацию, внедрение и трансферт новых технологий в стране.

Помимо прочего, выстраивание методологии исследования цифровой экономики должно предполагать учет двух компонентов: промышленной политики (поскольку большая часть инноваций в рамках настоящего технологического уклада генерируется в сфере материального производства) и внешнеэкономической составляющей (ввиду того, что внешние источники конкурентоспособности могут дополнительно использоваться странами ввиду отсутствия внутренних конкурентных преимуществ в развитии НИС) [7, c. 211; 9, c. 97] (Smirnov, 2013).

В современных условиях важно учитывать и взаимосвязь процессов экономической интеграции и инновационной динамики. В частности, Д. Броу, М. Рут [13] (Brou D., Ruta M., 2011) построили модель, при помощи которой доказали, что развитие инновационной деятельности во многом обеспечивается процессами экономической интеграции между странами, т.к. в условиях последней компании сталкиваются с менее жесткой конкуренцией. В других работах было подтверждено, что смягчение конкуренции подталкивает компании к инвестициям в продуктовые инновации и способствует росту спроса на высококвалифицированный труд. В исследованиях Организации экономического сотрудничества и развития (ОЭСР) было установлено, что в результате экономической интеграции в Европейском союзе (ЕС) появились новые формы финансового сотрудничества, стимулировавшие развитие сферы инноваций. Мы разделяем позицию о том, что экономическая интеграционная группировка не может обеспечиваться только лучшим доступом к факторам производства со стороны отдельных стран. Также мы согласны с высокой ролью технологических трансграничных цепочек, которые будут способствовать экономической конвергенции стран - членов интеграционного объединения. Однако следует добавить, что в качестве факторов, обеспечивающих цифровизацию в интеграционном объединении, также должны выступать развитие цифровой инфраструктуры, рыночные механизмы сотрудничества бизнеса и государства в цифровой сфере, а также высокая степень институционализации «цифровой кооперации».

Усиление технологического разрыва между странами

Современные экономики стран мира развиваются по пути дальнейшего углубления и нарастания технологического разрыва между ними, что, на наш взгляд, обусловлено двумя причинами: дифференциацией собственно в уровнях социально-экономического развития отдельных стран, а также разной их восприимчивостью к достижениям цифровой экономики и цифровым технологиям. Страны, имеющие высокий инновационный потенциал, но не имеющие эффективных инновационных систем, испытывают «цифровые трансформации». Страны с низким инновационным потенциалом, но активным заимствованием и внедрением инновационных технологий из‑за рубежа, испытывают, в свою очередь, «цифровые адаптации».

Автор детерминирует складывающийся цифровой и технологический разрыв между странами общими социально-экономическими факторами (валовой внутренний продукт (ВВП) на душу населения, уровень развития образования в стране), а также факторами развития инновационной системы (ее особенности и регулирование). Глобализация мировой экономики, возможно, способна положительно повлиять на преодоление цифрового разрыва, но здесь есть свои ограничения: даже в условиях открытости рынков и (в данной связи) увеличения возможностей по более эффективному использованию ресурсов скорость цифровизации различна в разных странах, что будет способствовать сохранению разрыва, указанного выше.

Интернациональный характер научно-технического прогресса привел к тому, что новейшие технологии и достижения распространяются в мире неограниченно, что противоречит конкуренции. Часто используются дискриминационные способы удержания конкурентных технологических преимуществ, отработанные технологии сбрасываются в развивающиеся страны. Скорость распространения цифровых технологий растет, отношения субъектов цифровой экономики усложняются. Отметим, что некоторым крупным развивающимся странам удалось преодолеть технологический разрыв, например, в Индии (модель экспортной специализации с ограниченным внутренним спросом и использованием аутсорсинга) и Китае (модель развития многоотраслевых производств с широкой ориентацией на экспорт, когда и внутренний спрос, и экспорт становятся значимыми факторами экономического роста). В Китае развита региональная технологическая кооперация, не ставящая целью преодоление дефицита инвестиций, а предполагающая использование технологического потенциала других стран Азии для диффузии инноваций.

Идеология технологического развития, по мере формирования подобных моделей, постепенно трансформируется, поэтому ведущие экономики наращивают технологический потенциал своих компаний, расширяют программы государственных исследований, формируют технопарки и бизнес-инкубаторы, развивают технологические партнерства государства и частного бизнеса, выстраивают системы, обеспечивающие трансферт знаний из сферы производства в сферу потребления.

Чтобы более точно установить взаимовлияние и взаимосвязи между технологическим и социально-экономическим развитием, важнейшим показателем выступает экспорт высокотехнологичной продукции. По данному показателю в последние годы существенно усилились позиции Китая и снизились позиции Японии, а в целом ситуация по миру, по крайней мере в последние 20 лет, не претерпела серьезных изменений. Поэтому международное технологическое пространство остается крайне неоднородным и дифференцированным в разрезе отдельных стран. Для экономик ведущих стран характерно участие в инновационных звеньях глобальных цепочек добавленной стоимости, а многие развивающиеся страны так и остаются экспортерами ресурсов. На США, Европу (34 страны), Китай и Японию в 2017 г. пришлось 76,6 % от совокупных глобальных затрат на исследования и разработки [12]. Приоритетом для развитых стран остается инвестирование в человеческий капитал и перспективные исследования в сфере экологии, здравоохранения, энергоэффективности. В развивающихся странах, за исключением Китая, пока не сложилось конкурентоспособных инновационных систем.

В результате кризиса 2008-2009 гг. позиции крупнейших транснациональных корпораций (ТНК) на мировых рынках высокотехнологичной продукции ухудшились, существенно уменьшились объемы финансирования исследований и разработок со стороны государств, на многую инновационную продукцию снизился спрос (фармацевтика, автомобилестроение, электроника). Однако кризис способствовал и тому, что некоторые крупные развивающиеся страны смогли преодолеть технологический разрыв с развитыми странами.

Заключение

Наше исследование показало, что концепции инновационного развития и цифровизации мировой экономики эволюционировали по мере эволюции самих экономических систем. Однако в настоящее время трудно увязывать развитие цифровых технологий и повышение конкурентоспособности экономики страны, поскольку достижения цифровизации способствуют развитию не только экономической системы, но и общественных институтов. Данные Всемирного экономического форума (ВЭФ) свидетельствуют, что позиции стран в рейтингах конкурентоспособности и рейтингах инновационного развития часто не совпадают. В развитых странах Европы, например, позиции по технологическим факторам гораздо выше, чем в целом по конкурентоспособности. Для развивающихся стран, напротив, стало характерным их отставание по уровню развития инновационной сферы по сравнению с их конкурентоспособностью в целом. Поэтому считаем, что для повышения конкурентоспособности в современной цифровой экономике странам недостаточно только емких внутренних рынков и факторов инновационного потенциала. Гораздо важнее институциональное обеспечение цифровых трансформаций, где государство станет основным участником, однако его регулирующее воздействие не должно быть излишним. Следует широко применять косвенные инструменты государственного регулирования развития цифровой экономики.