Дезинтеграционные процессы в современной России на примере целлюлозно-бумажной промышленности

Волна слияний и поглощений, которая захлестнула не только российский, но и мировой бизнес подталкивает к выводу о том, что будущее принадлежит корпоративным гигантам. И действительно, создание компании «Русский алюминий» на базе «РусАл», «СуАл» и Glencore, попытки объединений крупнейших банков ABN Amro и Royal Bank of Scotland, нефтяная экспансия «Газпрома», образование крупных холдингов в лесопромышленном комплексе дают повод для такого рода обобщений.

Еще во времена Адама Смита крупнейшие ученые доказывали, что тенденции к концентрации и монополизации присущи самой природе капитала. Обстоятельное рассмотрение монополий можно встретить в работах А. Смита, К. Маркса, Р. Гильфердинга, В.И. Ленина, Э. Чемберлена, Дж. Робинсон и др. Анализ литературы, посвященной проблемам монополизации, позволяет также увязать интеграцию и концентрацию со стремлением к установлению монопольной власти, максимизации прибыли. Но на современном этапе экономического развития максимизация прибыли посредством монополизации рынка не может быть целью слияний и поглощений, поскольку при интенсивном динамическом росте производительных сил возможности длительного монопольного господства ограничены, а в условиях непредсказуемости среды максимизация вообще перестает выступать в качестве главного системообразующего фактора развития крупной фирмы. Чтобы объяснить или предсказать поведение цен в условиях монополии, нам нужно нечто большее, чем модель максимизатора прибыли. Можно утверждать, что сегодня монополия не является самоцелью и к ней следует подходить не субстанционально, а функционально. Монополия зачастую выступает лишь внешним необходимым моментом развития крупномасштабного производства, а в основе его существования лежит экономическая эффективность. Именно с этими внутренними драйверами эффективности связано такое явление, как дезинтеграция деятельности экономических субъектов.

Дезинтеграция и ее формальный характер

Дезинтеграцию можно определить как распад, разделение на части целостной структуры, ослабление, нарушение связей в единой системе.

Дезинтеграция в общем случае противоречит принципам институциональной теории и транзакционного подхода, так как образование отдельных юридических лиц сопровождается возникновением контрактных отношений между частями того, что было когда-то единым целым, а следовательно, появлением дополнительных издержек. Но та же теория говорит, что если компании идут на такой шаг, то это означает, что данные фирмы могут этих издержек избегать или минимизировать их негативное влияние на функционирование всей группы разделенных структур. Примером такого рода эффективности могут служить закупки. В случае выделения в отдельное юридическое лицо внутрифирменные поставки сменяются рыночными сделками, то есть возникают отношения купли-продажи между независимыми фирмами, которые в общем случае являются более эффективными, чем внутренние транзакции. Например, на ОАО «Сегежский ЦБК» после внедрения учета и отчетности по центрам финансовой ответственности на основе трансфертных цен, которые учитывали качество передаваемых на следующий передел продуктов, явственно проявилась заинтересованность руководителей подразделений в конечном результате своей деятельности и их вкладе в общую прибыль предприятия. Естественно на конечный результат деятельности предприятия влияет множество факторов, но такая учетная система позволяет с высокой точностью определить «узкие места» и эффективно минимизировать их негативное влияние.

Однако в России в большинстве случаев дезинтеграция носит формальный характер. Это выражается в том, что учредителями выделяемой компании в основном становятся топ-менеджеры головной организации. И хотя данный процесс достаточно распространен, мы можем говорить о несоответствии формальной и неформальной институциональной структуры при протекании дезинтеграционных процессов. Также можно отметить, что дезинтеграция обычно не касается денежных потоков холдинга, которые наоборот показывают тенденции к консолидации путем создания единых торговых домов для всей группы компаний (ОАО «ИлимПалп», ЗАО «ИнвестЛесПром»).

То, что произошло на рынке бумажных мешков

Формальность наблюдаемых дезинтеграционных процессов можно проследить, например, на рынке бумажных мешков. По данным лидера отрасли компании Mondi емкость мирового рынка бумажных мешков в 2005 году составляла около 40 млрд штук, из них 8 млрд шт. приходилось на европейский рынок, на котором сложилась ситуация, отраженная на рисунке 1.

Рис. 1. Основные европейские производители бумажных мешков

Большая часть из представленных компаний входит в какую-либо крупную финансово-промышленную группу. В то же время в 2005-2007 годах на ландшафте европейского рынка бумажных мешков произошли существенные изменения. Компания Korsnas решила избавиться от своего мешочного подразделения; «Илим Палп» в 2007 году свернул производство мешков на Котласском целлюлозно-бумажном комбинате и перевел бумагоделательные машины с производства мешочной бумаги на крафтлайнер [1]; подобные планы имеют Smurfit [2] и Fiorini. Gascoigne имеет проблемы с поставками мешочной бумаги, что является следствием отсутствия собственного производства. Именно ситуация на рынке мешков и мешочной бумаги, который является стагнирующим, запустила в действие моховик дезинтеграционных процессов. В данном случае естественным выходом является переориентация производства на более рентабельные виды продукции, что автоматически выводит мощности по производству мешков и мешочной бумаги из сферы интересов компаний. Впрочем, если мы проследим, что происходит с данными мощностями в дальнейшем, то увидим, что они в большинстве своем достаются другим мешочным компаниям, которые строят глубоко интегрированные бумажно-мешочные холдинги. Так, например, мешочное подразделение Korsnas AB было приобретено ОАО «Сегежский ЦБК», в рамках которого был создан дивизион Segezha Packaging, ставший вторым по величине производителем бумажных мешков в мире с объемом выпуска 1,2 млрд штук. Не исключено, что и другие компании станут потенциальными целями для поглощения со стороны крупнейших игроков отрасли. В итоге можно сделать вывод, что процессы дезинтеграции, которые были рассмотрены выше, носят по своей сути формальный характер и строятся на глубинных принципах интеграционных процессов.

Дезинтеграция как новый виток интеграции

В заключение необходимо отметить, что дезинтеграционные процессы, наблюдаемые сегодня, значительно отличаются от происходивших в начале 1990-х. Тогда в России имела место приватизация, которая по своей сути являлась способом растаскивания крупных производств на более мелкие, не связанные между собой организации. Такую дезинтеграцию можно назвать абсолютной, не предполагающей рассмотрения всего приватизируемого комплекса как единого целого, что подрывало его стратегическую устойчивость, а также создавало несоответствие друг другу товарных и материальных потоков выделяемых подразделений. Процессы дезинтеграции, о которых мы говорим сегодня, носят по своей сути формальный характер и строятся на глубинных принципах интеграционных процессов. Можно говорить не о дезинтеграции, а о самостоятельности подразделения в рамках единого интегративного целого, что по своей природе является лишь более высокой степенью интеграции и предъявляет повышенные требования к той структуре, которая увязывает деятельность самостоятельных бизнес-единиц. Поэтому данная дезинтеграция, не может рассматриваться как проявление кризисных явлений в России, а является прогрессивным подходом к управлению корпорацией, реализуемым по всему миру.