Перспективы БРИКС в условиях эскалации геополитической обстановки

Введение

На сегодняшний день действия, предпринимаемые правительством Соединенных Штатов Америки на геополитическом уровне, бесспорно, оказывают колоссальное влияние на тенденции изменения экономико-политических реалий современного мира. Руководство США на начало 2024 года в состоянии оказать влияние на идеологический курс практически всех государств-участниц Североатлантического альянса и Европейского союза. Представленное положение США на мировой арене напрямую аффилированно с её экономико-политической стратегией, нацеленной на создание «тесных» торговых связей с ведущими странами мира и на этой основе поддержание гегемонии доллара на уровне важнейшего платежного средства в международной экономике. Это позволяет США в случае необходимости фактически «печатать» новые доллары для стабилизации своей национальной финансовой системы. Данные действия закономерно должны вызвать рост инфляции в США, однако в связи с грамотной торговой политикой и доминированием доллара в мировой экономике (что фактически связывает экономику Соединенных Шатов Армерики с большинством государств мира), вынуждает многие страны, имеющие высокую степень аддикции от динамики волатильности финансовой системы США, оказывать им экономическою и политическую поддержку для недопущения начала рецессии в своих экономиках (например, мартовский кризис 2023 года).

В настоящее время США фактически используют своё экономическое положение в современном мире для поддержки своей финансовой системы и для манипуляций на геополитическом уровне с целью увеличения количества стран, имеющих транспарентную зависимость от Соединённых Шатов Армерики.

Представленные действия Америки, нацеленные на создание новых государств – безвольных сателлитов посредством фактического лишения их национального суверенитета, бесспорно, негативно воспринимаются «нейтральными» странами, которые на этой почве могут оказаться под давлением правительства США. Для снижения «долларовой зависимости» и усиления своих национальных валют в июне 2006 года ряд независимых государств основали межгосударственное объединение – БРИКС, на начало 2025 в него входит 10 государств. Стоит отметить, что кардинальное расширение данной организации произошло на фоне нестабильности на мировой политической арене в связи с ревизионистской идеологией США и их стран союзников, усилившейся в 2022 году. Так, 1 января 2024 года в БРИКС вступило пять новых участников (Египет, Эфиопия, Иран, Саудовская Аравия и Объединенные Арабские Эмираты), однако Королевство Саудовская Аравия на 2025 год так официально и не вступило в организацию, оставшись государством-партнером. Ее место партикулярно заняла Индонезия. [1] [2] [3]

Актуальность исследования обусловлена нарастающей трансформацией глобального миропорядка, где БРИКС позиционируется как потенциальный институциональный противовес традиционным центрам силы. Углубляющаяся биполяризация мировой экономики, кризис мультилатерализма и эскалация санкционных войн актуализируют потребность в комплексном анализе структурных дисфункций организации. Особую значимость приобретает изучение диалектики между декларируемой полицентричностью БРИКС и реальными практиками асимметричной взаимозависимости, где технологические лидеры (КНР) воспроизводят неоколониальные модели взаимодействия с ресурсными экономиками (РФ, ЮАР). Проводимый системно-сравнительный анализ стратегических приоритетов участников, дополненный прогностическим моделированием институциональной динамики, позволяет не только выявить латентные диспропорции развития, но и спрогнозировать сценарную эволюцию организации в условиях нарастающей геоэкономической турбулентности 2025-2045 годах.

Изученность информации:

Фундаментальное исследование природы "Украинского кризиса" и его эскалации в феврале 2022 года, а также влияние этих событий на глобальные геополитические изменения, освещено в работах ряда авторов, которые детально анализируют взаимосвязи между глобальными идеологическими противостояниями и экономическими процессами в мировой экономике: Дробот Е.В., Стамати Е.П., Никитина А.В. [6], Дробот Е.В., Поспелова А.Л., Утябаева Э.Р., Петровская В.А. [5], Герасимов В.В., Королев А.А., Герасимова Е.О. [2], Стефанова Н.А., Королев А.А. [16].

Всесторонние исследования воздействия экономических и политических изменений, наблюдаемых в связи с пандемией COVID-19 и обострением мирового геополитического кризиса в феврале 2022 года, на тенденции глобальной финансовой и политической системы наиболее точно освещены в работах следующих коллективов авторов: Бегларян Г.А., Иванов Г.Н., Калугина П.П., Половинчикова А.В. [1], Кудряшов А.А., Королев А.А. [9], Городнова Н.В., Домников А.Ю. [4], Стефанова Н.А., Королев А.А. [15], Зимовец А.В., Климачев Т.Д. [7], Кудряшов А.А., Королев А.А. [10], Гераськина А.Р. [3], Костин К.Б., Шимко П.Д., Сун Ци [8], Маркелова Э.А. [13], Стефанова Н.А., Королев А.А. [17], Кудряшов А.А., Королев А.А. [11], Стефанова Н.А., Королев А.А. [14], Стефанова Н.А., Королев А.А. [18], Кудряшов А.А., Королев А.А. [12].

Проблематика исследования детерминирована имманентными противоречиями между номинальной полицентричностью БРИКС и его актуальной неспособностью к трансценденции устоявшихся асимметрий. Концептуальный дуализм организации проявляется через диалектику декларируемого эгалитаризма и персистирующих неоимперских практик экономического взаимодействия, где технологическая гегемония метрополий воспроизводит периферийный статус ресурсных сателлитов. Институциональная химеричность структуры усугубляется хронической дисперсией стратегических векторов развития, что в условиях перманентного геополитического дискурса между доминирующими акторами приводит к эрозии интеграционного потенциала. Данная антиномия актуализирует вопрос о самой возможности конституирования жизнеспособного мультиполярного проекта в рамках существующей парадигмы, где формальный суверенитет участников нивелируется их фактической экономической фрагментарностью и конкурентной гетерогенностью.

Целью данной научной работы является определение перспектив международной организации БРИКС в краткосрочном и долгосрочном периодах. Для ответа на представленный вопрос необходимо выполнить следующий перечень задач.

1. Рассмотреть экономический потенциал представленной организации с ведущими государствами Запада (Большая семёрка).

2. Провести фундаментальный анализ перспектив БРИКС и причин, по которым он не в состоянии на сегодняшний день составить конкуренцию странам Североатлантического договора и Евросоюза.

Научная новизна настоящего исследования заключается в деконструкции ключевых векторов развития БРИКС в контексте трансформации глобальных экономико-политических парадигм, а также в верификации глубинных детерминант дезинтеграционных процессов, препятствующих формированию стратегического консенсуса между участниками. Это позволяет экстраполировать потенциальные сценарии институциональной эволюции организации, включая ее возможную трансформацию в инструмент реализации гегемонистских амбиций отдельных членов, либо маргинализацию в условиях обострения межимперских противоречий в контексте формирующегося необиполярного миропорядка.

В рамках настоящего научного исследования выдвигается гипотеза, предполагающая, что на фоне значительного массива экономических и политических противоречий между странами-участницами БРИКС, данная организация де-факто утрачивает конкурентноспособность в сравнении с аналогичными институтами глобального управления, что детерминировано, в частности, экспансионистской политикой неоколониального характера, реализуемой Китаем и Индией в отношении Российской Федерации, а также их стратегическим альянсированием с санкционным режимом западных государств, что в совокупности актуализирует проблему отсутствия консенсуса как фундаментального элемента институциональной целостности БРИКС, тем самым нивелируя его геополитическую субъектность и трансформационный потенциал в условиях формирующегося полицентричного миропорядка.

При проведении научного исследования коллективом авторов применялись следующие научные методы: метод изучения информационных материалов, метод статистического анализа, графический метод, метод математического анализа, аналитический метод, индуктивный метод, дедуктивный метод.

Проводя анализ общего экономического потенциала стран-участниц БРИКС и ведущих государств «коллективного Запада» (Большая семёрка) посредством сравнения доли стран в общем мировом валовом внутреннем продукте (ВВП) по паритету покупательной способности (ППС), можно заметить, что на 2023 год страны БРИКС доминируют в данном аспекте (рисунок 1). Этому способствует достаточно интенсивный рост экономических систем Индии и Китая. В целом на 2023 год общие экономики БРИКС имеет тренд на восхождение (линия тренда восходящая, коэффициент аппроксимации равен 0,9544), в свою очередь совокупный финансовый потенциал стран большой семерки имеет динамику на понижение (линия тренда нисходящая, коэффициент достоверности равен 0,9317). [4] [5] [6]

Однако, стоит отметить, что в страны большой семёрки (G7) официально входят следующие государства: Великобритания, Германия, Италия, Канада, Франция, Япония и США. Представленные данные не отображают показателей финансовых систем стран, занимающих прозападную позицию на инвариантной основе (например, Австралия, Новая Зеландия, Южная Корея, и практически все неупомянутые страны Евросоюза и блока «НАТО») в связи с идеологической поддержкой политического курса ведущих Западных стран на фоне экономической аддикции от них. [7] [8] [9]

Рисунок 1. Доля стран БРИКС и G7 в общем мировом валовом внутреннем продукте (ВВП) по паритету покупательной способности (ППС) с 2009 года по 2023 год.

Figure 1. Share of BRICS and G7 countries in total world gross domestic product (GDP) at purchasing power parity (PPP) from 2009 to 2023.

Источник: составлено авторами на основе [19] [20] [21]

Рассматривая вопрос перспектив БРИКС и причин, по которым он не в состоянии на сегодняшний день составлять конкуренцию странам блока «НАТО» и Евросоюза, необходимо обратить внимание на тот факт, что идеологическо-экономические действия стран большой семёрки в большинстве случаев имеют высокую степень аффилированности (например, общий рестриктивный режим в отношении Российской Федерации с февраля 2022 года). В свою очередь, в действиях у участников БРИКС отсутствует данная консолидация. К основным причинам, мешающим нормальному функционированию БРИКС и, как следствие, неспособности данной организации оказывать коллективное противостояние гегемонии доллара в мировой экономике, можно отнести следующие аспекты:

Политико-идеологический аспект. Как было сказано ранее, в БРИКС входит колоссальное количество ведущих стран мира, что с одной стороны номинально повышает «вес» представленной организации на геополитическом уровне, но с другой стороны создает внутреннею конкуренцию. Также стоит отметить, что ряд участников представленной организации имеют территориальные претензии и идеологические контроверзы между собой. Ярчайшим примером сказанному является политическое соперничество Индии и Китая за центральную Азию. Представленные государства имеют как идеологическую нетерпимость к своему оппоненту (в КНР в правительственной идеологии доминирует коммунизм, а в Индии политическое руководство делает акцент на религиозную составляющую), так и общие территориальные претензии – например, территориальная принадлежность регионов Аксай Чин и Транс-Каракорумского тракта, в которой обе стороны считаю их исторической частью своего государства. Квинтэссенция представленной проблемы сводиться к тому, что политическое руководство Индии считает весь регион Кашмир своей территорией (в Кашмир входят регионы Аксай Чин и Транс-Каракорумского тракта), однако правительство Пакистана придерживается другой точки зрения, считая данную область своей, а представленные регионы (Аксай Чин и Транс-Каракорумский тракт) законно принадлежащие КНР. В результате в конфликте вокруг принадлежности Кашмира столкнулись интересы трёх стран, что привело к территориальным претензиям всех участников на перманентной основе (участники представленного экономико-политического столкновения являются ядерными державами). Представленные факторы фактически делают Индию и Китай идеологическо-экономическими противниками, которых нельзя назвать союзниками против гегемонии доллара. [10] [11] [12]

Экономическая составляющая. Многие страны БРИКС, несмотря на внешнее желание ослабить доминирование доллара в мировой финансовой системе, имею тесные торговые связи с государствами, придерживающимися проамериканской политики. Например, основным торговым партнером Индии в 2022 году по экспортируемым экономическим ресурсами стали США (17,7% Индийского экспорта), а ответный импорт из США составил 7,06% от всех импортируемых товаров в страну (третье место). Похожая ситуация наблюдается и в Китае, торговые связи которого имеют высокую степень аффилированности с Западными странами – например, США в 2022 году занимают первое место по экспорту товаров из КНР (16,2% всего экспорта Китая) и четвертое по импорту в Китайскую Народную Республику (6,58% всего импорта в «Поднебесную»). Как можно видеть из представленной информации, многие участники БРИКС только формально готовы отказаться от использования доллара. [13]

Так же политика БРИКС, в настоящее время нацеленная на акселерацию расширения через принятие новых участников, напрямую затрагивает интересы Китая, политика которого во многом акцентирована на неоколониализм. Правительство Си Цзиньпиня использует определённые страны Африки и Южной Америки для получения экономических ресурсов. Выдавая кредиты через свои финансовые институты, политическое руководство КНР фактически добивается банкротства предполагаемых стран – и на этом фоне выплату государственного долга через реализацию своих природных ресурсов. Например, Венесуэла и Эквадор оплачивают свою национальную задолженность перед Китайской Народной Республикой посредством поставок нефтепродуктов в счет долга. [14] [15] [16]

Здесь стоит отметить главную идею БРИКС, подразумевающую создание «единой валюты» для платежей между её участниками. Формально это должно снизить зависимость от доллара, однако с другой стороны страны с сильной экономикой будут вынуждены оказывать поддержку государствам, в финансовых системах которых наблюдается рецессия или полноценный кризис (принцип Евросоюза).

Как следствие, в случае, если страны с фактически кризисной ситуацией на макроуровне станут участниками БРИКС (правительство Венесуэлы на сегодняшний день подало заявку на вступление), национальные интересы ведущих государств данного международного объединения окажутся под ударом, поскольку им придётся фактически «содержать» их и частично отказаться от полномасштабной экономической экспансии. [17] [18] [19]

На основе выше сказанного можно сделать вывод, что «единая валюта» БРИКС при текущей его внешней политики крайне невыгодна Китаю и Индии. Также идеологические противостояния между его участниками препятствуют реализации представленной цели.

В свою очередь, правительство Российской Федерации (являющееся главным инициатором единой валюты БРИКС), осознавая выше сказанные препятствия, стремится подготовить «почву» для успешного выполнения главной цели БРИКС. Для этого политическое руководство России реализует план «бездолларовых расчётов» между странами данного межгосударственного объединения. Главным препятствием этому служат рассмотренные идеологические противостояния между Индией и Китаем. Так, данные страны согласны реализовывать экономические ресурсы в своих национальных валютах и денежных агрегатах торговых партнеров, однако правительства Индии и Китая не готовы проводить между собой расчеты в своих национальных денежных единицах (из-за идеологического кризиса в отношения данных стран) или рубля, опасаясь усиления России, отдавая предпочтение доллару. В результате представленные действия привели к фактическому срыву планов России. Как можно видеть на графиках (рисунок 2-3), в торговых отношениях между Россией с Китаем и Индией наблюдается торговый дефицит (крайне выраженный в торговых связях Российской Федерации с Индией).

Рисунок 2. Торговые отношения Китайской Народной Республики с Российской Федерацией (экспорт/импорт) с 2011 года по 2022 год.

Figure 2. Trade relations between the People's Republic of China and the Russian Federation (export/import) from 2011 to 2022.

Источник: составлено авторами на основе [19] [20] [21]

Рисунок 3. Торговые отношения Индии с Российской Федерацией (экспорт/импорт) с 2011 года по 2022 год.

Figure 3. India's trade relations with the Russian Federation (export/import) from 2011 to 2022.

Источник: составлено авторами на основе [19] [20] [21]

Если товарооборот России с КНР относительно равноценный и можно допустить расчеты в национальных валютах, то с Индией ситуация крайне сложная и в состоянии вызвать кризис в торговых отношениях в случае равнозначных, в процентном соотношении, платежей, которые могут привести к негативному профициту рупий (индийская валюта) у правительства Российской Федерации. Если переходить в большей степени на Российский рубль, то у контрагентов из Индии будут фактически отсутствовать возможности совершать покупку товаров из России (также это встретит негативную реакцию со стороны политического руководства рассматриваемой страны в связи с ущемлением её геополитических прав). [20] [21]

Представленную ситуацию можно наблюдать в настоящее время – рупии фактически зависли на расчётных счетах в индийских банках. На начало 2024 года российские банки в состоянии конвертировать рупии через посредников (например ОАЭ), однако это подразумевает плату «комиссии» за риск (упомянутые страны нарушают экономико-политические рестрикции государств Североатлантического альянса и Евросоюза, что может повлечь наложение аналогичных ограничительных мер на них). В условиях постоянно усиливающегося геополитического давления на Российскую Федерацию, включающего ужесточение борьбы с обходом принятых санкций, представленная система конвертации индийских рупий в другие валюты становиться более «дорогостоящей».

Следует акцентировать внимание на декларируемой стратегической цели БРИКС, квинтэссенция которой в 2025 году формально сводится к созданию институциональных предпосылок для синергетического взаимодействия в сфере экономико-технологического развития. Однако эмпирические данные демонстрируют нарастающий когнитивный диссонанс между риторикой мультилатерального сотрудничества и реальными практиками неоимпериалистической экономической политики, реализуемой отдельными участниками альянса.

Парадигмальный сдвиг произошел на фоне эскалации Украинского кризиса, когда КНР и Республика Индия, формально декларируя нейтралитет, де-факто институционализировали схему асимметричного ресурсного обмена с РФ. Анализ товарных потоков свидетельствует о систематическом применении демпинговых ценовых механизмов при закупке природных ископаемых (с дисконтом до 50% от рыночных котировок), тогда как экспорт высокотехнологичной продукции из этих стран в Россию осуществляется с премией, достигающей порядковых величин в 1000% относительно глобальных аналогов.

Данный феномен представляет собой классический пример неоколониальной экономической модели, где РФ занимает периферийную позицию сырьевого донора, в то время как КНР и Индия реализуют стратегию центро-периферийной эксплуатации, подменяя формальные мандаты БРИКС прагматикой ресурсного рейдерства. Структурный раскол организации проявляется в бинарной оппозиции: ресурсодобывающие экономики (например, Россия), заинтересованные в ценовой индексации сырьевого экспорта и технологическом трансфере, противостоят ресурсопотребляющим экономикам (КНР, Индия), преследующим цели минимизации издержек сырьевого импорта и максимизации добавленной стоимости экспорта.

Этот имманентный конфликт интересов детерминирует прогрессирующую дезинтеграцию организации, трансформируя БРИКС из потенциального полюса многополярного мира в арену конкурентной борьбы за рентоориентированные преимущества. Перспективы институциональной консолидации в среднесрочной перспективе оцениваются как минимальные ввиду отсутствия комплементарности базовых экономических моделей участников.

При сопоставлении БРИКС с другими международными объединениями становится очевидным глубокий раскол и отсутствие идеологического единства на фоне противоречивых экономических и политических интересов. Вероятно, это связано с ранее обозначенными факторами и стремлением отдельных стран достигать собственных выгод в ущерб коллективным целям. (таблица 1)

Таблица 1.

Сравнительный анализ БРИКС, ОПЕК и Евросоюза (пост-2022)

Table 1.

Comparative analysis of BRICS, OPEC and the EU (post-2022)

Проведенный компаративный анализ выявляет фундаментальный институциональный дисбаланс БРИКС, проявляющийся в остром противоречии между декларируемыми принципами многополярного сотрудничества и реальными практиками асимметричной взаимозависимости, где технологически развитые члены альянса систематически воспроизводят неоколониальные модели взаимодействия с ресурсными донорами. В отличие от ОПЕК с ее картельной солидарностью и ЕС, демонстрирующего относительную идеологическую когерентность, БРИКС страдает от хронического кризиса идентичности, обусловленного антагонизмом между сырьевыми экономиками, стремящимися к ценовой индексации и технологическому трансферу, и промышленными центрами, реализующими стратегию рентоориентированной эксплуатации через механизмы демпинговых закупок сырья и премиального экспорта высокотехнологичной продукции. Этот имманентный конфликт интересов, усугубленный отсутствием эффективных компенсационных механизмов и нарастающим когнитивным диссонансом между риторикой сотрудничества и практиками экономического рейдерства, детерминирует прогрессирующую дезинтеграцию организации, трансформируя ее из потенциального полюса многополярности в арену конкурентной борьбы за рентные потоки, что ставит под сомнение долгосрочную жизнеспособность данного интеграционного формата в его текущей институциональной конфигурации.

Возвращаясь к вопросу о перспективах БРИКС, можно с уверенность сказать, что представленная межправительственная организация в состоянии оказывать колоссальное влияние на изменение мировых экономических и политических реалий, однако, фактическое отсутствие идеологического и экономического единства ставит под сомнение способность данного международного союза составить конкуренцию ведущим на сегодняшней день Западными странам. В упомянутую организацию входят сильнейшие страны мира, но именно это и является самой большой проблемой для БРИКС. Каждое государство стремится в первую очередь к достижению своих суверенных интересов и во многих случаях они расходятся с политическим курсом другого участника представленного геополитического союза, а иногда и в принципе со всеми идеалами БРИКС.

Заключение

В заключении можно заметить, что США (как было сказано ранее) является страной с грамотной внешней политикой, что позволяет им фактически «объединить» на себе мировую экономику и на этой основе манипулировать странами Евросоюза и остальными участниками блока «НАТО». Именно этот способ позволяет Соединенным Штатам Армерики обеспечить «единство» среди своих союзников и благодаря этому создать условия взаимной выгодной торговли с большинством стран БРИКС и на этой основе оказывать на них давление (одними из основных торговых партнеров КНР и Индии являются государства «коллективного Запада»). На 2025 год государства-участники БРИКС осознают опасность «долларовой оккупации», однако для многих из них борьба с этим не является приоритетной задачей и в некоторых случаях представленные страны воспринимают геополитическое противостояние с другими участниками данной организации более важной задачей – примером этому являются взаимоотношения между Индией и Китаем.

На основе выше представленной информации можно констатировать наличие выраженного институционального дуализма в рамках БРИКС, где формальные механизмы полицентричного взаимодействия де-факто нивелируются воспроизводством асимметричных моделей экономической кооперации. Организация демонстрирует парадоксальное сочетание декларируемых принципов многополярного мироустройства с перманентными проявлениями структурного дисбаланса, выражающегося в технологической стратификации участников, монетарной гетерогенности и латентных геополитических антагонизмах. В краткосрочной перспективе (5–7 лет) прослеживается тенденция к постепенной трансформации интеграционной парадигмы в направлении ситуативного формирования адаптивных коалиционных моделей, в то время как долгосрочная траектория развития (15–20 лет) детерминируется способностью акторов преодолеть имманентные противоречия через создание альтернативных финансово-экономических институтов. Однако, учитывая текущие диспропорции в распределении ресурсного и технологического потенциалов, наиболее вероятным представляется сценарий эволюционной дивергенции с постепенной утратой координационных функций при сохранении номинального институционального каркаса как платформы для эпизодического политико-экономического диалога.