Проблемы обеспечения глобальной конкурентоспособности и устойчивого экономического развития в условиях пандемии COVID-19 (опыт Китая)

Введение

Пандемия COVID-19 и ограничения, которые были вынуждены ввести страны для борьбы с распространением вируса, очень негативно сказались на динамике экономического развития всех стран мира. Страны, которые показывали стремительный экономический рост в 2015–2018 годах с благоприятным прогнозом дальнейшего экономического развития (в 2015 году Индия обогнала Китай по росту ВВП), не смогли удержать темпы роста во время пандемии COVID-19 [3] (Drobot, 2020). Эксперты МВФ отмечают, что пандемия COVID-19 вызвала «глобальный кризис, не похожий ни на какие другие, вызвавший сильнейший экономический спад со времен Великой депрессии». Пандемия COVID-19 унесла жизни уже более 2 миллионов человек. Несмотря на беспрецедентные масштабы экстренной денежно-кредитной и бюджетной поддержки, которые по состоянию на сентябрь 2020 года в глобальном масштабе составили порядка 11,5 трлн долларов США [23], избежать рецессии не удалось. Если сокращение мировой экономики в 2020 году оценивается экспертами МВФ в 3,5% [19], то в докладе ООН обозначено более существенное снижение в 4,3% [21].

Эксперты Всемирного банка отмечают, что пандемия усугубила риски, связанные с десятилетней волной роста объемов задолженности по всему миру. Государственный долг во всем мире увеличился на 15%, т.е. почти на 10 трлн долларов. Причиной такого роста государственного долга послужили крупные заимствования в мирное время из-за финансирования государственных программ стимулирования экономики в период пандемии. Кроме того, пандемия COVID-19, по всей вероятности, усугубит давно прогнозируемое замедление темпов потенциального роста экономики в течение следующего десятилетия [15].

Единственная национальная экономика мира, которая сохранила положительные темпы экономического развития в современных сложных условиях пандемии COVID-19, – это Китай, который первым столкнулся с распространением вируса. Но предпринятые жесткие меры, реализованные в Китае, позволили не только быстро локализовать распространение вируса COVID-19, но и продемонстрировать уникальную устойчивость национальной экономики к современным угрозам. Так, по результатам 2019 года, когда Китай первым столкнулся с пандемией, экономический рост составил 6,1%, а в 2020 году – 2,4% [21], начало которого сопровождалось введением жесткого локдауна сначала в Ухане, а потом в ряде других территорий материковой части страны. Эти показатели свидетельствуют о значительном запасе прочности экономики Китая, базирующейся на сформированных конкурентных преимуществах в мировой экономике. Экономике Китая в начале развития пандемии COVID-19 предрекали самый большой спад как стране с высоким риском повсеместного распространения вируса из-за высокой плотности проживания и большого количества населения. На практике ситуация оказалась противоположной – Китай по итогам 2020 года стал единственной страной с положительной динамикой экономического развития. Поэтому важно определить, какие факторы лежат в основе устойчивости и международной конкурентоспособности китайской экономики для тиражирования этого опыта в экономиках других стран БРИКС. Исследованию феномена динамичного устойчивого развития Китая посвящен целый ряд исследований, в том числе Броцковой Е., Липковой Л., Карпенко Л., Панкратова А., Ковалева M., Ван Сина [5, 7, 8] (Kovalev, Sin, 2015; Pankratova, 2018; Brocková, Grešš, Karpenko, Lipková, 2020), использованные авторами при подготовки данного исследования.

Целью данного исследования является выделение на основе статистического и сравнительного анализа ключевых факторов, обеспечивающих международную конкурентоспособность экономики Китая как единственного государства, сохранившего положительные темпы экономического роста в условиях пандемии COVID-19 для корректировки мер по повышению международной конкурентоспособности стран БРИКС. для достижения этой цели были поставлены следующие исследовательские задачи:

- провести ретроспективный анализ уровня международной конкурентоспособности Китая в сравнении с другими странами БРИКС в период с 2013 по 2019 год;

- на основе структурного анализа выделить ключевые факторы международной конкурентоспособности Китая, обеспечивающие устойчивый рост экономики даже в условиях пандемии COVID-19, в сравнении с показателями стран БРИКС;

- выделить ключевые направления развития Китая, обеспечивающие устойчивость экономического развития и международную конкурентоспособность страны, следование которым потенциально способно повысить международную конкурентоспособность стран БРИКС.

Постоянное усиление международной конкуренции и острая борьба за рынки сбыта в условиях динамичного научно-технического развития актуализируют вопрос обеспечения международной конкурентоспособности национальных экономик. Международная конкурентоспособность государства определяется тем, насколько национальная экономика может в условиях свободной конкуренции производить товары и услуги, соответствующие запросам мирового рынка, одновременно сохраняя или увеличивая темпы экономического развития [4] (Krakovskaya, 2017). В условиях пандемии COVID-19 оказалось, что именно совокупность факторов, формирующих международную конкурентоспособность экономики Китая, позволила этому государству стать единственным в мировой экономике, сохранившим положительные темпы экономического развития.

Всемирный экономический форум определяет конкурентоспособность как «набор институтов, политики, а также факторов, которые определяют уровень производительности страны. Уровень производительности, в свою очередь, устанавливает устойчивый уровень экономического развития, который может быть обеспечен экономикой» [10]. Таким образом, факторы международной конкурентоспособности лежат в основе современного устойчивого экономического развития государства.

Базой для исследования ключевых факторов, лежащих в основе международной конкурентоспособности экономики Китая, послужили доклады Всемирного экономического форума (ВЭФ) [9–14], индекс глобальной конкурентоспособности (GCI). Для определения уровня международной конкурентоспособности страны экспертами ВЭФ при расчете принимают статистические данные и информацию, полученные в процессе опроса руководителей крупных компаний. Индекс глобальной конкурентоспособности публикуется с 1979 года Всемирным экономическим форумом. Методика, используемая экспертами данного форума, считается наиболее оптимальной, поскольку содержит весь комплекс показателей конкурентоспособности национальной экономики [2] (Gadgieva, 2016).

Индекс глобальной конкурентоспособности (GCI) в оценке ВЭФ включает множество факторов (всего при расчете индекса используется 103 показателя), которые объединены в 12 групп – основных драйверов производительности труда. Эти группы составляют четыре субиндекса:

Субиндекс «Благоприятнаая окружающая сред», объединяющий следующие группы: учреждения, инфраструктура, информатизация, макроэкономическая стабильность.

Субиндекс «Человеческие ресурсы», включающий группы: здоровье, профессионализм.

Субиндекс «Рынки», объединяющий следующие группы: товарный рынок, рынок рабочей силы, финансовая система, размер рынка.

Субиндекс «Инновации в экосистему», включающий группы: динамика развития инноваций.

Опыт обеспечения международной конкурентоспособности Китая будет наиболее востребован для экономик стран БРИКС. БРИКС – это неформальное межгосударственное объединение, в которое помимо Китая входят такие страны, как Бразилия, Россия, Индия и Южная Африка. Термин БРИК предложил руководитель отдела глобальных экономических исследований американской финансово-инвестиционной компании GoldmanSachs Джим О'Нил в 2001 году как объединяющий экономики государств, которые начали оказывать возрастающее влияние на экономику ввиду значительного совокупного объема ВВП и высоких темпов его роста. Помимо этого, в 2003 году GoldmanSachs на основе долгосрочного прогноза, пришел к выводу, что к 2050 году эти страны должны занять господствующие позиции в мире и по размеру своих экономик, которые превысят суммарный показатель шести лидирующих экономик стран Запада (тогда страны Group 6 – США, Япония, Великобритания, Германия, Франция, Италия). В 2010 году к БРИК присоединилась ЮАР, и объединение получило новое название – БРИКС.

Анализ факторов международной конкурентоспособности экономики Китая в представленном исследовании проводится в сравнении с аналогичными показателями стран БРИКС, что представляется более адекватным, так как все государства относятся к группе «стран с развивающимися рынками». Тогда как сравнение показателей международной конкурентоспособности национальных экономик из разных групп («развитые страны» и «государства с развивающимися рынками») требует дополнительного учета сильно отличающихся условий. Например, ввиду того, что показатель ВВП на душу населения у Сингапура, который занимает 1-ю строчку по GCI-2019, составляет 64 041,4 US$, а у Китая этот же показатель в 6,5 раз меньше и составляет всего 9 608,4 US$, то стандарты медицинского обслуживания, социальной защиты и еще целый ряд показателей будут отличаться коренным образом.

В качестве источников статистических данных для выделения наиболее актуальных тенденций развития в период пандемии COVID-19 использованы доклады ООН, Международного валютного фонда, Всемирного банка, Всемирной организации интеллектуальной собственности, Всемирного экономического форума, опубликованные в 2020 и 2021 годах [15, 19–23].

Несмотря на очень сложные условия для развития национальных экономик в период тотального введения ограничительных мер из-за распространения вируса COVID-19, по прогнозу ООН, только экономика Китая из всех стран мира сохранит положительные темпы экономического роста на уровне 2% как по итогам 2020 года, так и в рамках прогнозной оценки на 2021 год. По данным, представленным в таблице 1, можно оценить, насколько сильно расходятся траектории экономического развития китайской экономики и национальных экономик других стран мира. Так, средний уровень замедления экономического развития в странах с развитой экономикой в 2020 году составил 5,4%, а по странам БРИКС (без учета Китая) – 6,47%. Это свидетельствует об огромном запасе прочности его экономики, сохранившей устойчивость к такому глобальному вызову, как пандемия COVID-19. В то время как развитые государства мира не только не могут организационно подавить распространение COVID-19, но и несут большие экономические потери, скатываясь в рецессию [11].

Таблица 1

Реальный ВВП (в процентах к предыдущему году), 2020–2022

Источник: World Economic Situation and Prospects (2021).

Ретроспективный анализ данных Глобальной конкурентоспособности за период с 2013 по 2019 год, представленный в таблице 2, свидетельствует, что экономика Китая на протяжении всего рассматриваемого период сохраняла в рейтинге 28-е место (исключение GCR-2013-2014, где у Китая 29-е место). Все остальные страны БРИКС не демонстрировали таких устойчивых позиций по индексу международной конкурентоспособности.

Таблица 2

Индекс Глобальной конкурентоспособности (GCI) стран БРИКС, 2013-2019

Источник: Global Competitiveness Report 2013–2014, 2014–2015, 2015–2016, 2016–2017, 2018, 2019).

Структурный анализ ключевых факторов глобальной конкурентоспособности по итогам 2019 года (табл. 3) выявил, что по восьми группам показателей Китай среди стран БРИКС занимает первое место. Еще по трем группам показателей – основным драйверам производительности труда (учреждения, навыки, финансовая система) – Китай среди стран БРИКС занимает второе место, и только по одной группе показателей – третье («рынок труда»).

Это коренным образом отличается от ситуации, наблюдавшейся в рамках показателей международной конкурентоспособности стран БРИКС в 2017 году. Тогда распределение мест внутри группы БРИКС по субиндексам и показателям, их составляющим, свидетельствовало о том, что сложившегося лидерства по вопросу глобальной конкурентоспособности среди стран нет [17] (Podolskaya, 2017).

Таблица 3

Факторы глобальной конкурентоспособности БРИКС (место среди 141 государства)

Осознание на государственном уровне того, что устойчивой международной конкурентоспособности можно добиться только на основе использования технологий современного информационного общества, привело к формированию политики правительства, направленной на системное развитие сферы высоких технологий. В результате реализации этих мер произошла трансформация Китая из государства-имитатора в ведущего разработчика информационно-коммуникационных технологий и передовых информационных стандартов. Так, по результатам, Национальное управление интеллектуальной собственности Китайской Народной Республики получило 1,4 миллиона патентных заявок. Это в два раза больше, чем получили ведомства США по патентам и товарным знакам вместе взятые. Среди пяти крупнейших организаций доля Китая в мировом общем объеме значительно возросла за последние десять лет – с 17% в 2009 году до 43,4% в 2019 году. Одновременно Китай вышел на 2-е место по показателю «Известность научно-исследовательских организаций», 13-е место – по показателю «Научные публикации» и 25-е место по показателю «Количество компаний, реализующих прорывные идеи» в GCR-2019. Дополнительный толчок инновационному развитию экономики Китая создает высокая доступность венчурного капитала – 13-е место, и заемных средств для частного сектора – 8-е место.

Значительный вклад в обеспечение устойчивости показателей международной конкурентоспособности внесла реализация масштабных инфраструктурных проектов. Но если раньше инвестиции в инфраструктуру Китая были в основном сосредоточены на железных дорогах, автомагистралях и аэропортах, то под влиянием пандемии COVID-19 Китай стал более активно продвигаться к цифровой экономике и ускорять внедрение стандарта связи 5G в коммерческом секторе и таких технологий, как искусственный интеллект, промышленный Интернет и «Интернет вещей» (IoT) [1] (Belova, 2020). Для устойчивости экономического развития и обеспечения международной конкурентоспособности необходимо не только создание, но и использование новой инфраструктуры. Несомненным ее достоинством является то, что она сама способна создавать и удовлетворять спрос. В условиях, когда внутренний спрос, в том числе и на услуги, достиг своего пика, а спрос со стороны мирового рынка упал из-за рецессии, Китаю необходимо переходить на устойчивые модели потребления [8] (Brocková, Grešš, Karpenko, Lipková, 2020). Новая инфраструктура должна привести к трансформации и дальнейшему развитию традиционных отраслей и способствовать их долгосрочному развитию.

Примером востребованности технологии 5G в период пандемии COVID-19 в Китае стало широкое использование телемедицины, что позволило медикам меньше контактировать с заболевшими, отслеживать их контакты и эффективно их контролировать. Динамичное развитие цифровой экономики в Китае создаст предпосылку устойчивого экономического роста и повышения уровня международной конкурентоспособности.

Серьезной нерешенной проблемой в Китае остаются отдельные аспекты развития рынка труда. По таким показателям, как «Гибкость уровня заработной платы» (100-е место) и «Права рабочих» (93-е место), конкурентные позиции Китая в мировой экономике существенно более слабые, чем у других стран БРИКС.

Наблюдающееся последние годы повышение уровня жизни китайского населения (располагаемый доход на душу населения в 2020 году вырос в Китае в два раза в сравнении с показателем 2010 года) до сих пор не обеспечило развития социальной сферы, которое бы соответствовало тем успехам, которые были достигнуты в области экономического развития. Так, по показателю «Социальный капитал» Китай занимает только 128-е место из 141 страны. Но учитывая, что Китай занимает 1-е место в мире по количеству населения, которое на начало 2021 года составляет 1402,5 млн человек [20], то объективным ограничением оперативного решения проблем в этих сферах является численность населения.

Заключение

По итогам проведенного исследования можно отметить, что для всех стран БРИКС вопросы реализации инфраструктурных проектов имеют приоритетное значение. Все государства БРИКС расположены на больших территориях, вместе занимая 26% земной суши [16] (Podolskaya, 2017). Создание современной транспортной инфраструктуры позволит повысить мобильность рабочей силы, доступность образовательных и других услуг, предоставление которых сконцентрировано в урбанизированных центрах, создаст предпосылку решения проблем неравномерности территориального развития стран. Для всех стран БРИКС, где проблема плохих дорог традиционно является общенациональной бедой, опыт Китая, в котором дороги строятся со скоростью 750 метров в час, действительно представляет особый интерес.

Развитие новой инфраструктуры по внедрению в коммерческом секторе стандарта связи 5G и таких технологий, как искусственный интеллект, промышленный Интернет и «Интернет вещей» создаст опережающие факторы международной конкурентоспособности Китая [18] (Podolskaya, Arseneva, Prokopenko, Bukhanova, Esenskaya, 2021) и при условии движения в этом же направлении стран БРИКС – сформирует предпосылки устойчивого экономического развития их экономик. Как показал опыт развития после предыдущих глобальных кризисов, страны, которые в период спада мировой экономики активно инвестировали в свое развитие, восстановились намного более высокими темпами.

Влияние технологического и инновационного факторов современного экономического развития для обеспечения международной конкурентоспособности в настоящее время нельзя переоценить. Индия вслед за Китаем трансформирует структуру своей национальной экономики, широко внедряя инновации, успехи же остальных стран БРИКС намного более скромные. В условиях резкого снижения объемов инвестируемых средств из-за пандемии COVID-19 государства БРИКС должны еще более четко расставить приоритеты и осуществлять опережающие вложения в развитие цифровой экономики, как это реализуется в Китае. Переход к четвертой индустриальной революции, анонсированный экспертами Всемирного экономического форума [20], сделает построение цифровой экономики ключевым фактором обеспечения долгосрочной международной конкурентоспособности.