Опыт Новой Зеландии в начале ХХI века для региональных экономик субъектов Дальнего Востока Российской Федерации

Введение

Южно-Тихоокеанский регион (ЮТР) – одно из самых важных полей мирового экономического пространства «большой игры» ключевых стран для продвижения своего курса и влияния [1–3, 15–25] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Kostyuchenko, 2017; Zakharev, 2017; Skorobogatyh, 2011; Prozhogina, 2012; Stefanchuk, 2015; Malakhovskiy, 1981; Andreeva, Malakhovskiy, Petrikovskaya, 1974; Malakhovskiy, 1976; Rubtsov, 1991; Nikolaev, 1980; Nikolaev, 1989). Архитектуру экономического влияния ключевых игроков Азиатско-Тихоокеанского региона (АТР) можно позиционировать как роли ведущих, ведомых, второстепенных и нейтральных участников. В СССР и Российской Федерации степень изученности комплексных условий международных отношений, в которых Веллингтон играет особую роль, подробно изучена с позиций влияния Новой Зеландии как субъекта международных отношений (Стефанчук Л.Г., Малаховский К.В., Николаев В.П., Рубцов Б.Б., Петриковская А.С., Пале С.Е., Захарьев Я.О., Скрипниченко А.В., Денисов Д.А., Мусатова Е.Н. и др.). Однако вопрос синтеза опыта государства Южно-Тихоокеанского региона для развития региональных экономик субъектов Российской Федерации на Дальнем Востоке поднимается впервые.

Новая Зеландия является второй по уровню развитости экономикой Океании, но преимущественно выступает в роли «младшего партнера» Австралии в ключевом массиве региональных проектов, направленных на помощь развивающимся государствам региона [2, 4–6, 15–25] (Kostyuchenko, 2017; Pale, 2012; Zakharev, 2017; Titov, 2017; Skorobogatyh, 2011; Prozhogina, 2012; Stefanchuk, 2015; Malakhovskiy, 1981; Andreeva, Malakhovskiy, Petrikovskaya, 1974; Malakhovskiy, 1976; Rubtsov, 1991; Nikolaev, 1980; Nikolaev, 1989). Хотя Канберра и Веллингтон имеют четко расписанные роли, иногда они имеют разногласия, и весьма существенные. Несмотря на это, страны успешно продвигают свои позиции в Океании, ведя свою сложную партию в борьбе за экономические интересы.

Новая Зеландия, начиная с конца 1990-х по настоящее время, начинает приобретать ключевое влияние как в Южно-Тихоокеанском регионе, так и в глобальном пространстве [1, 2, 4, 6, 17–25] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Kostyuchenko, 2017; Pale, 2012; Titov, 2017; Stefanchuk, 2015; Malakhovskiy, 1981; Andreeva, Malakhovskiy, Petrikovskaya, 1974; Malakhovskiy, 1976; Rubtsov, 1991; Nikolaev, 1980; Nikolaev, 1989). Страна является штабом Транс-Тихоокеанского партнерства (ТТП), уведя завидное место у Австралийского Союза, также имеет стабильно развивающиеся отношения с ведущими игроками АТР: с Китайской Народной Республикой, США, Чили, Японией; активно продвигает систему военного сотрудничества Международной ассоциации развития (МАР) [1, 5, 14] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Skripnichenko, Pale, 2017), которая позволяет развивающимся странам Южно-Тихоокеанского региона без обременительных затрат развивать вектор военного сотрудничества с Веллингтоном. План ярко и прозрачно для участников отличается от схожих программ в рамках НАТО, ШОС, ЕС, АСЕАН [6] (Titov, 2017), тем самым позволяет ряду стран Океании более эффективно развивать региональное партнерство. В данной отрасли, с помощью программ Веллингтона, экономика развивающихся стран начинает рост в связанных с МАР секторах более эффективно [1, 5, 14, 17] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016;, Zakharev, 2017; Skripnichenko, Pale, 2017; Stefanchuk, 2015).

Биржи Новой Зеландии готовы работать со всеми партнерами Азиатско-Тихоокеанского региона, как по традиционным осям (Вашингтон – Веллингтон, Канберра – Веллингтон, Веллингтон – Гонконг, Веллингтон – Сингапур), так и по новым направлениям, которые предлагают, прежде всего, Китайская Народная Республика и Чили [1, 5] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017) (рис. 1, 2).

Рисунок 1. Ключевые партнеры Новой Зеландии в Азиатско-Тихоокеанском регионе (АТР)

Источник: [33].

Рисунок 2. Оси стратегических программ взаимодействия Новой Зеландии с развивающимися государствами Океании

Источник: [33].

Веллингтон активно продвигает свою продовольственную линейку [1, 5, 14, 17] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Skripnichenko, Pale, 2017; Stefanchuk, 2015), особые статьи экспорта, как через рынки регионов: государства Океании, Юго-Восточной Азии, США и Канаты, так и в глобальном пространстве. Экспорт прозрачный и отражен на сайтах правительства и ООН.

Перспективными проектами Новой Зеландии в рамках регионального экономического сотрудничества в АТР являются:

1. сотрудничество с центральным правительством Папуа-Новой Гвинеи (ПНГ) [1, 5, 8, 17, 20–25] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Belentsov, Zakharev, Ponomareva, 2011; Stefanchuk, 2015; Malakhovskiy, 1981; Andreeva, Malakhovskiy, Petrikovskaya, 1974; Malakhovskiy, 1976; Rubtsov, 1991; Nikolaev, 1980; Nikolaev, 1989) по линии МАР и по вопросам освоения быстрых ресурсов острова Бугенвиль, богатого золотом, медью и другими металлами [1, 5, 8, 9, 10, 20-25] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Belentsov, Zakharev, Ponomareva, 2011; Zakharev, 2017; Zakharev, 2015; Stefanchuk, 2015; Malakhovskiy, 1981; Andreeva, Malakhovskiy, Petrikovskaya, 1974; Malakhovskiy, 1976; Rubtsov, 1991; Nikolaev, 1980; Nikolaev, 1989);

2. совместные серии проектов с КНР по освоению ресурсов островов Кука [1, 5, 14] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Skripnichenko, Pale, 2017);

3. австралийско-новозеландиские проекты помощи развивающимся государствам Океании [1, 4, 5, 14, 15] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Pale, 2012; Zakharev, 2017; Skripnichenko, Pale, 2017; Skorobogatyh, 2011);

4. комплексные проекты защиты окружающей среды Южно-Тихоокеанского региона, где Новая Зеландия – один из основных доноров [1, 5, 14] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Skripnichenko, Pale, 2017);

5. вопросы индустрии технологий безопасности, где Веллингтон – один из законодателей современных трендов по проведению наиболее защищенных мероприятий глобального и регионального уровня [1, 5] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017);

6. партнерство с КНР, которое в обозримом будущем должно достигнуть уровня 24 млрд долл. США, с учетом того, что в недавнем прошлом, в 1980–1990-х гг., был значительно меньший объем инвестиций [1, 4–6, 10–14] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Pale, 2012; Zakharev, 2017; Titov, 2017; Zakharev, 2015; Zakharev, Kolmakova, 2015; Denisov, Balashov, 2017; Zakharev, 2012; Skripnichenko, Pale, 2017);

7. партнерство с США, несмотря на их выход из ТТП [1, 5, 14] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Skripnichenko, Pale, 2017);

8. развитие партнерских отношений с участниками и партнерами ТТП [1, 4] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Pale, 2012);

9. сотрудничество Новой Зеландии и китайских компаний Юго-Восточной Азии и Океании в условиях конкуренции фирм хуацяо и Китайской Народной Республики в Южно-Тихоокеанском регионе [4, 5, 10–14] (Pale, 2012; Zakharev, 2017; Zakharev, 2015; Zakharev, Kolmakova, 2015; Denisov, Balashov, 2017; Zakharev, 2012; Skripnichenko, Pale, 2017).

Глобальный экономический кризис 2008 года создал особую структуру экономических отношений в Азиатско-Тихоокеанском регионе, когда ведущие, ведомые и второстепенные державы ведут самостоятельно или в альянсе «большую игру» за продвижение своего экономического влияния в разных частях Тихого океана [1, 3, 5] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Zakharev, 2017). Южно-Тихоокеанский регион – одна из наиболее выгодных платформ для развития данного курса. Выбрав особую стратегию равноправных партнерских отношений, Новая Зеландия, в отличие от Австралии [3] (Zakharev, 2017), воспринимается государствами Океании и других регионов АТР как важный и позитивный партнер, готовый к комплексному и конструктивному экономическому сотрудничеству [1, 5] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017). Такое предложение в условиях всемирного кризиса создало спрос, который дал импульс Новой Зеландии развивать свою экономику, добиваясь успехов в АТР там, где тактики агрессивного доминирования (Австралия) [3] (Zakharev, 2017) и ведомости (Канада [3] (Zakharev, 2017), Мексика) в рамках общего фарватера ведущих держав потерпели поражение. Данный курс, безусловно, получит дальнейшее продвижение ввиду эффективности и актуальности для любых партнеров Веллингтона в ближайшие десятилетия [2, 5–7] (Kostyuchenko, 2017; Zakharev, 2017; Titov, 2017; Akimov, 2012). К концу второго десятилетия XXI века у Новой Зеландии появится существенный результат в многомиллиардной торговле с ведущими странами мира [5] (Zakharev, 2017), который к 2020-м гг. будет уверенно расти, благодаря особой «мягкой силе» страны. Для регионов Российской Федерации, в частности Дальнего Востока РФ, Южного федерального округа и Северо-Западного федерального округа, опыт стратегий Веллингтона может быть полезен как в целях развития внутреннего рынка республик и областей, так и для построения отношений с другими субъектами Российской Федерации, для развития собственных экономических моделей в условиях глобального экономического кризиса. В обозримом будущем именно поиск новых идентичностей [16] (Prozhogina, 2012) будет способствовать изменению роли духовной идентичности общества и, как следствие, качества стратегий регионального партнерства.

Какие проекты могли бы, при условиях синтеза под российские реалии, принести существенную выгоду регионам РФ?

1) Проекты по развитию программ экологической безопасности в Тихом океане в акватории РФ. Создание комплексной линейки рабочих мест в ряде связанных с вопросом отраслей, что способствовало бы новым предложениям для жителей региона Дальнего Востока РФ и позволило бы в определенной мере сократить миграционный поток с Дальнего Востока в районы Восточно-Европейской равнины РФ (см. [30-32]) (Vlasov, 2014; Vlasov, 2016; Vorobyova, 2016).

2) Сотрудничество по добыче золота и иных ресурсов с Папуа-Новой Гвинеей, открывшей всю информацию, необходимую для внешних инвесторов.

3) Развитие партнерства с КНР через призму изучения договорного права Новой Зеландии: подробные комплексные контракты, исключающие ряд форс-мажорных обстоятельств.

4) Развитие сотрудничества с развивающимися странами Океании, являющимися членами ряда международных организаций, для усиления позиций РФ, по моделям, аналогам МАР или иного гуманитарного пласта.

5) Продвижение собственной линейки продовольственных товаров, изучив опыт предложения Новой Зеландии, адаптируя его под собственные лоты (пресная вода, лечебная вода, фармакологическая продукция, пшеница, чай, продукция рыбоперерабатывающей промышленности и другие товары) (см. [28, 29] (Belousova, 2015; Tekutyeva, 2016).

6) Поле медиации как арбитра международных разногласий, в виде региона, не заинтересованного в деле для одной из сторон спора. (Допустим, конфликт интересов ключевых государственных отраслей производства в Астраханской и Волгоградской области решать при помощи арбитра досудебного урегулирования – Приморского края). Новую Зеландию часто привлекают в таком статусе развивающиеся государства Океании.

Заключение

Модель собственного синтезированного пути [1, 5] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017) на основе комплексных условий региональной экономики доказала свою существенную эффективность в отличие от готовых чужих моделей, не способных решить задачи роста в условиях глобального экономического кризиса. Для региона Дальнего Востока Российской Федерации опыт Новой Зеландии особо актуален ввиду комплексной линейки предложений, которую регион способен обеспечить, заимствуя элементы модели данного государства в системе международных экономических отношений [1, 5, 6, 14–27] (Zakharev, Skripnichenko, Aleksandrin, 2016; Zakharev, 2017; Titov, 2017; Skripnichenko, Pale, 2017; Skorobogatyh, 2011; Prozhogina, 2012; Stefanchuk, 2015; Malakhovskiy, 1981; Andreeva, Malakhovskiy, Petrikovskaya, 1974; Malakhovskiy, 1976; Rubtsov, 1991; Nikolaev, 1980; Nikolaev, 1989; Nemchaninova, 2015; Makuha, 2016) как на уровне субъектов РФ, так и при взаимодействии с зарубежными странами.