Актуальные проблемы Новой Зеландии в начале ХХI века

Введение

Новая Зеландия является важным региональным игроком Океании, который интегрирован во все комплексные программы сотрудничества и блоков, представленных в данной части света. В последнее время ключевые вопросы экономического развития Новой Зеландии, все более вызывают интерес у экономистов, как альтернативный путь экономического развития в условиях глобального экономического кризиса 2008 года. Страна продвигает свой особый путь взаимодействия с глобальными и региональными ключевыми игроками, что создает уникальную архитектуру экономического взаимодействия держав в Океании.

Цель исследования – отразить специфику экономического и политического курса Новой Зеландии в начале ХХI века в условиях глобального экономического кризиса.

Новая Зеландия – страна, которая, несомненно, имеет эффективную программу, касающуюся вопросов защиты окружающей среды, на которую выделяют миллионы долларов ежегодно из бюджета государства и из неправительственных общественных фондов [1]. Эта программа не раз становилась причиной осложнений межгосударственных отношений с США и европейскими державами в сфере глобальных перевозок грузов. Основной проблемой для развития экономических отношений для государств в части транзита и снабжения судов стал запрет на слив топлива и сопутствующих жидкостей в пределах акватории Новой Зеландии [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016), который обусловлен тем, что Новая Зеландия считается частью Южно-Тихоокеанский регион и несет соответствующую ответственность в вопросах загрязнения окружающей среды наравне со своими соседями [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016), а в некоторых случаях и большую ответственность [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). Хочется отметить, что роль Новой Зеландии, как ведущего игрока Океании в вопросах защиты окружающей среды значительно возросла с 2010 года [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). Так, в Веллингтонской декларации, подписанной Новой Зеландией и США в 2010 г. закреплена такая ключевая позиция как запрет ядерных испытаний в регионе. Помимо этого Вашингтон и Веллингтон обратили особое внимание на сферу возобновляемых источников энергии, обсудили вопросы о совместной ответственности в случаях различных экологических катастроф. Далее уже в 2012 г. уже в Вашингтонской декларации по сотрудничеству оба государства выявили механизмы в рамках обеспечения безопасности военных судов и оповещения в случае проведения военных учений, что существенно укрепило взаимодействие двух стран. Разумеется, обе декларации имеют за собой поддержку особых фондов с крупным стартовым капиталом до 2 млрд долларов США, что гарантирует исполнение предписанных положений в различных чрезвычайных ситуациях [2–4, 10] (Belentsov A.S., Zakharev Ya.O., Ponomareva E.A., 2011; Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). Однако экологическая безопасность в регионе регулярно подтачивается расширяющимся влиянием Пекина в Южно-Тихоокеанском регионе [17] (Zakharev Ya.O., 2015). Китайская Народная Республика не уделяет усиленного внимания соблюдению экологических стандартов в акваториях любых регионов присутствия [1, 20] (Zakharev Ya.O., 2013). Но, несмотря на имеющиеся разногласия, Веллингтон и Китай разрабатывают серию совместных проектов по эксплуатации акватории островов Кука [3–5] (Belentsov A.S., Zakharev Ya.O., Ponomareva E.A., 2011) стоимостью превышающий 5 млрд долларов США [6, 10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). За небольшой промежуток времени премьер Новой Зеландии совершил несколько визитов в Китай [9] (Zakharev Ya.O., Kolmakova A.V., 2015), результатами которых должны стать новые меры по упрощению вопросов интеграции и развитию экономической зоны [9] (Zakharev Ya.O., Kolmakova A.V., 2015). За период 2000–2016 гг. стороны подписали серии договоров, способствующих укреплению данного курса сближения держав [9, 10] (Zakharev Ya.O., Kolmakova A.V., 2015; Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016).

Хотя Веллингтон не играет ключевую роль в Океании, по многим показателям, уступая Авcтралии [7] (Pale S.E., 2012), но, с учетом активного взаимодействия с США и Китайской Народной Республикой по ряду экологических проектов стоимостью более 10 млрд долларов США, эти существенные виды взаимодействия выводят Новую Зеландию на особую ступень в вопросах экологической безопасности в регионе [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). Другими словами, страна получает реальные очки лидерства в системе экономического взаимодействия там, где ключевой игрок Южно-Тихоокеанского региона не проявляет подобных инициатив [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016).

В настоящий момент, у Веллингтона нет формальной стратегии в вопросах обеспечения региональной безопасности, за исключением ряда имеющихся соглашений. Бюджет и затраты на оборону государства не превышают 10 млн долларов США. Вопрос роли вклада Новой Зеландии активно обсуждается соразмерно региональным экономическим вызовам Океании [1]. Правительством не раз было подчёркнуто, что построение стратегии региональной безопасности является ключевым для государства. Эта позиция была отражена в «Defence White Paper 2010» (DWP 2010) [2], «2014 Defence Capability Plan» (DCP), «Head quaters New Zealand Defence Force: The 2013–2016 Statement of Intent», «Defence Midpoint Rеbalancing Review» (DMRR) [3]. Развитием данной темы можно считать новую программу о пересмотре состояния войск и бортов легкой авиации [2]. Помимо этого были приняты меры по улучшению качества работы правоохранительных органов, облегчению доступ граждан к правовой базе и сокращению ряда коррупционных схем [3]. Как и экологические декларации, эта инициатива имеет под собой поддержку основанного в 2003 году соответствующего фонда, который тратит 3 млн долларов на поддержку правого регулирования в государстве [1, 11] (Pale S.E., 2012).

Наиболее эффективной стратегией взаимодействия Новой Зеландии и развивающихся стран Южно-Тихоокеанского региона является Программа взаимопомощи – MAP [5]. В настоящее время, по этой программе ведется взаимодействие по вопросам оказания помощи внерегиональным (государства Юго-Восточной Азии) и внутрирегиональным (страны Океании) партнерам (диалог идет с Филиппинами, Таиландом, Папуа-Новой Гвинеей и пр.). Веллингтон в рамках продвижения взаимных интересов, обмена опытом по ведению военных действий, проводит серию достаточно дорогих для бюджета страны серии стажировок, конференции по поддержанию оборонной мощи каждого участника программы, работу неправительственных научных групп экономистов, изучающих проблемы каждого партнера по конкретным вопросам взаимодействия и т.д. [5].

Новая Зеландия, обладая развитым уровнем экономики, несомненно, не может выступать конкурентом Австралии, Чили, Японии [12], Вьетнама, Канады и США. Однако Веллингтон воспринимается США как форпост стабильности, который не ставит свой целью игнорировать ключевых игроков региона, как это пыталась сделать Австралия [7] (Pale S.E., 2012), заявив себя доминирующим игроком в Океании [8] (Skorobogatyh N.S., 2011). Эта позиция вызвала ожесточенное неприятие со стороны блока АСЕАН [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016), негативно отразив образ политики Австралии в мире [18] (Skorobogatyh N.S., 2016), что повлияло и на ее «младшего» партнера, лишив возможности вступления страны в Таможенный союз [10, 13] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). В частности, Новая Зеландия лишилась возможности представлять свои товары на перспективном российском рынке [14].

Являясь штабом Транстихоокеанского партнерства, Новая Зеландия не сможет перехватывать стратегические инициативы других игроков до и после ухода из блока США [9, 10] (Zakharev Ya.O., Kolmakova A.V., 2015; Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016), что образует удобный и показательный пример поведения для новых активных участников блока, который будет сдерживать амбиции, как развитых, (Чили и Австралии), так и развивающихся, например, Вьетнама и Филиппин [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). Веллингтон, заняв позицию нейтралитета [15], обеспечивает себе положительный отклик в СМИ и проводит соответствующий комплекс мер безопасности и комфорта при проведении встреч стран-участниц ТТП [10, 15] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). «Периферийность» [1] позволяет стране позиционировать себя «тихой гаванью», как с точки зрения террористических угроз, так и, как надежный банковский центр, в отличии от скандальных оффшорных центров в ЮТР. Новая Зеландия, не играя ключевую роль в ТТП, получает максимум выгоды от пребывания в данном объединении [9, 10] (Zakharev Ya.O., Kolmakova A.V., 2015; Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). По уровню инвестиций в промышленный сектор, Новую Зеландию, несомненно, опережают США, Япония и Чили, но опираясь на экологические стандарты, НЗ обеспечила себе роль негласного арбитра по инвестиционным вопросам, вызывающим споры [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016).

Заключение

В условиях глобализации Новую Зеландию по праву можно считать региональным и глобальным игроком [9, 10] (Zakharev Ya.O., Kolmakova A.V., 2015; Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016), который готов к гибкому и вариативному сотрудничеству в рамках принципов международного права [10] (Zakharev Ya.O., Skripnichenko A.V., Aleksandrin O.I., 2016). Принципы «форпоста стабильности», импонируют развивающимся странам и группам богатых национальных меньшинств [16, 17] (Zakharev Ya.O., 2015; Zakharev Ya.O., 2015), к которым порой применялась неравноправная политика ведущих мировых игроков, в частности КНР [17, 19] (Zakharev Ya.O., 2015; Zakharev Ya.O., 2017).

Если Веллингтон продолжит придерживаться подобного курса, то страна, путем собственного вида «мягкой силы», опираясь на китайский капитал [17] (Zakharev Ya.O., 2015) китайской общины [16] (Zakharev Ya.O., 2015) ЮВА и ЮТР [16] (Zakharev Ya.O., 2015) и КНР [16, 17] (Zakharev Ya.O., 2015; Zakharev Ya.O., 2015), сможет добиться еще больших существенных выгод и сможет выйти на новый уровень в сложившейся системе международных отношений в Азиатско-Тихоокеанском Регионе.