Ценовые тренды диагностики экономического когнитивного диссонанса в оценке социально-экономической безопасности

Введение. Экономическое развитие страны проходит через тот же набор жизненного цикла, как и любой продукт: рост, развитие, угасание. В случае отсутствия встряски или обновления, угасание перерастает в застой и вымирание. В отличие от товара, страна не портится как продукт в прямом смысле, хотя в известной степени перерождается, эволюционирует и возрождается, но уже как новое государство. Если такое не происходит, то государство исторически исчезает с географической карты мира и на смену ему приходит новое, либо на ту же территорию, либо расширив или сократив свои границы. Также экономическое развитие сопровождается, на протяжение жизненного цикла своими экономическими «болезнями», среди наиболее известных – это инфляция и когнитивный диссонанс. Как и полагается, эти экономические «болезни» имеют медицинский перевод, инфляция – это вспучивание [37], когнитивный диссонанс – это неадекватное состояние [34]. Как и всякие болезни, а экономические не исключение, они лечатся, но важно поставить правильный диагноз и назначить правильное лечение. Очевидно, что в голову профессионального медицинского сотрудника, при правильно поставленном диагнозе не придет желание выписать лекарство от живота при простуде, и наоборот, при вздутии живота не прописать лекарство от памяти. То есть, важно определить состояние больного, поставить диагноз, и начать соответствующее лечение. Если, в процессе лечения что-то будет сделано неправильно, то спасти пациента будет затруднительно или невозможно. Если при ухудшении состояния больного, в течение которого лечение будет продолжено теми же методами и медикаментами, которые пациенту не помогают, то худший исход гарантирован.

В экономике аналогично, необходимо правильно диагностировать и проводить соответствующее лечение, и если что-то будет сделано неверно, то экономику можно залечить насмерть, несмотря на предсмертные «хрипы» в форме повышения цен. Почему цен, потому что цены – это «градусник» всей экономики, по которому устанавливают диагноз и назначают лечение, и если цены продолжают расти, то лечение неправильное. В сложившихся обстоятельствах следует, либо пересмотреть диагноз, либо назначить новое лечение.

Чем длительнее продолжается инфляционная или болезнь когнитивного диссонанса, тем труднее уполномоченным органам принимать адекватные решения – антиинфляционные меры. На этой стадии жизненного цикла необходимо воздействовать не только с помощью банковских мер, но и общей денежно-кредитной политики, включая государственные финансы, ценовые и налоговые, таможенные и другие средства и действия.

Цель исследования – изучить на примере ценовых трендов, являющихся ключевыми показателями инфляции, потребительских цен на различных рынках продовольственных, непродовольственных цен на уровень благосостояния населения с учетом их доходности и влияния на социально-экономическую безопасность государства.

Научной новизной обладает, проведённый комплексный критический анализ антиинфляционной политики Банка России, и применяемых методов регулирования в современных условиях.

Теоретическое преломление когнитивного развития в экономики. В современной нормативной документации под инфляцией понимается социально-экономическое явление, отличительной чертой которого является общий рост цен и тарифов в результате уменьшения значения и избытка «наличных и безналичных средств, а также снижение их покупательной способности» [5]. Казалось бы, связь между переводом с английского на русский слова инфляция не очевидна, но это не так. Связь существует, и заключается она в разбухании ценовых показателей в денежном эквиваленте.

Рассматривая понятия когнитивная экономика и когнитивный диссонанс как «болезнь» экономического развития, связь с инфляцией, казалось бы, также не очевидна. Однако, и здесь связь на лицо, хотя несколько и завуалированная в паспортных понятиях. Не случайно термин возник в работах эмигрировавшего из России вместе с семьей еврейского мальчика Леона Фестингера, который в 1942 году получил степень доктора философии по психологии и в 1959 году престижную премию «Выдающемуся ученому» Американской психологической ассоциации за исследования в области психологии, основным трудом или венцом деятельности стала работа по когнитивному диссонансу [39].

Работа, принесшая автору мировое признание и успех, заключается в анализе различных жизненных ситуаций, связанных с возникновением когнитивного диссонанса, и попытками индивидуума или группы лиц его снизить. Исследования в области теории когнитивного диссонанса в первую очередь подтверждают, что распространения слухов, во-первых, пагубно сказываются на психическом состоянии личности, и во – вторых побуждают человека к действиям – рациональным или нерациональным, в зависимости от степени достоверности информации, эмоционального состояния и психического дискомфорта. Под диссонансом исследователь понимал термин, который считал использовать в значение наподобие тщетного ожидания – «фрустрации» или «неравновесия», анализу самых различных ситуаций, связанных с возникновением когнитивного диссонанса и попытками человека его минимизировать [39, с. 17].

Такое проявление слухов и действий подтверждается не только в ходе исследований автора в прошлом веке, но и с чем приходится сталкиваться постоянно в современных условиях. Так, во время продвижения колоны ЧВК «Вагнер» спрос на наличные деньги в России резко вырос, примерно в 15 регионах страны в среднем на 30%, а в южных российских регионах: Воронежской, Ростовской и Липецкой областях рост составил 70-80%% [30]. Готовность к уменьшению диссонанса – это фундаментальное движение человека к привычному, комфортному образу жизни, и неудивительно, что он может проявляться в различных сферах от психологического до экономического. Если человеку угрожает дисбаланс привычного, накопленного со временем имущества, то естественной реакцией будет спасение своего капитала. Если это не происходит, то это как раз относится к медицинскому, клиническому случаю когнитивного диссонанса. В современных исследованиях когнитивного диссонанса утверждается, что новую парадигму модели человеческого поведения следует относить к экосоциобиологическому явлению, которое можно рассматривать не только как конфликт психического дискомфорта, но и как заболевание. Масштаб распространения когнитивного диссонанса настолько значителен, что позволяет рассматривать социально-экономическую ситуацию в России как своеобразную экономическую пандемию, агрессивно влияющую на общественное развитие, социальные массовые процессы, требующие организационных мер по оказанию эффективной медико-психологической помощи пациентам [13] [1].

Удивительным образом исследования и выводы, которые были получены нобелевскими лауреатами в 2002 году в области экономики Дэниэлом Каниманом и Верноном Смитом, несмотря на их разновекторность работ, затрагивают на практике экономическое поведение людей. В сравнении с В. Смитом, который исследовал в лабораторных экспериментах экономическое поведение людей в части моделирования грабительского ценообразования, то есть хищнического поведения бизнеса в виде конкурентных цен в условиях монополий, то Д. Канеман практиковал теоретико-психологический метод в анализе когнитивных и ситуационных факторов, в части понимания психологического посыла, при принятии экономического решения [7]. При решении выбора стоимости товара, Д. Канеман обращает внимание на психофизический анализ потребителя, который руководствуется возможными доходами и рисками, а не к общей стоимости продукта, то есть полезной стоимостью приобретаемой продукции. Пример, приводимый Д. Канеманом, когда стоимость товара различается по цене при предоставлении скидки в одном случае рассматривается как заниженная, в результате скидки, в другом случае без скидки, то есть как бы завышенная. Так как скидки предоставляются не всегда, и приобретение товара по завышенной, то есть стандартной цене, осуществляется чаще, убыток потребителя обычно больше. Что по мнению автора используется не только на потребительском рынке, но и на политической арене, когда речь идет о возможности быстрого «психологического манипулирования формированием парадоксального поведения, как эффекта необратимых потерь» [8].

Эти работы в одном случае затрагивают принципы конгитивности, хотя по факту такое понятие в работе автором не применяются, в другом случае рассматриваются цены и вопросы ценообразования, но без масштабности ценовых трендов. Несмотря на то, что у авторов были другие цели и задачи, они отлично вписываются в концепцию настоящего исследования о влиянии ценовых трендов в контексте когнитивного диссонанса. В первую очередь, это исследование рисков и их последствий на принятие решений при приобретении товаров по доступной цене [35].

Поскольку исследование проводится с целью изучения влияния инфляции на разные восприятия различных групп населения о росте цен, и задач, которые должны решать уполномоченные органы при проведении антиинфляционной политики, мягко говоря несколько различаются, то обратимся к медицинской практике.

Итак, что наиболее важно в лечебной деятельности и врачебной практике, так это уменьшение страданий пациента от болевого синдрома. Как это делают медицинские сотрудники при сильных болях? Они рекомендуют препараты, негативно влияющие на другие органы, но необходимые для лечения текущего заболевания, после чего продолжается лечение новых недугов: печени, почек, пораженных приемом лекарств для устранения боли.

Анализ роста потребительских цен. В 2023 году для оценки текущей ценовой динамики Банк России продолжает использовать индекс месячного прироста цен, который имеет выраженные сезонные колебания, поэтому для анализа проводится очистка от сезонного компонента [17]. Однако даже с учетом сезонной корректировки динамика месячной инфляции остается довольно изменчивым показателем, для чего используется показатель среднего прироста цен, например, за квартал.

Банк России уделяет большое внимание анализу устойчивых ценовых тенденций, что связано с тем, что воздействие денежно-кредитной политики на инфляцию происходит со значительным временным лагом. На инфляцию воздействуют разовые факторы, влияние которых зачастую исчерпывается на более краткосрочном горизонте, чем действие инструментов денежно-кредитной политики. Как правило, если стрелы инфляционного ожидания попадают вблизи цели по инфляции, использование инструментов денежно-кредитной политики для корректировки таких краткосрочных колебаний не требуется (рис. 1).

Рисунок 1. Корректировка индекса потребительских цен на сезонность, в %

Источник: составлено автором по материалам [6; 29].

Как видно из рисунка 1 в периоды структурных изменений в экономике происходят значительные корректировки в относительных ценах многих видов товарной продукции, которые могут в среднесрочной перспективе влиять на совокупную ценовую динамику. В такие периоды Банк России, повышенное внимание обращает на товары и услуги с «выделяющейся» динамикой, которые выходят за уровень средних цен, сглаживая высокие цены и убирая излишне низкие из мониторинга. Впрочем, такой подход к «уравниловке» цен присутствует во всех проводимых мониторингах уполномоченными органами [17].

Кроме того, один из способов, применяемых Банком России – это оценка устойчивых тенденций в динамике цен для исключения из ИПЦ отдельных товаров и услуг с наиболее изменчивыми, регулируемыми ценами, а также ценами, формирующимися не под влиянием общих, для большинства товарных рынков, факторов. Такие индексы расписывают ценовые тренды динамики инфляции без излишнего «палева», потихоньку на отдельные товарные группы, рисунок 2.

Рисунок 2. Корректировка индекса потребительских цен на месяц с исключением отдельных показателей ИПЦ, в %

Источник: составлено автором по материалам [6; 29].

Как видно из рисунка 2 в результате таких действий получают более стабильный показатель для анализа среднесрочных ценовых тенденций. Одним из примеров такого показателя является базовая инфляция, рассчитываемая Росстатом и используемая Банком России, включающая в себя в среднем 70% товаров и услуг, динамика цен на которые носит административный или сезонный характер. Как правило индексы цен на отдельные группы товаров или услуг не проходят секуляризацию, к которым относятся:

– инфляция без жилищно-коммунальных услуг – 90% товаров и услуг;

– инфляция без регулируемых цен и тарифов – 75% товаров и услуг;

– инфляция без плодоовощной продукции – 95% товаров и услуг;

– базовая инфляция без продовольственных товаров (40% товаров и услуг);

– инфляция без плодоовощной продукции, нефтепродуктов – 81% товаров и услуг.

При таком подходе показатель устойчивой ценовой динамики включает в себя только товары и услуги с относительно стабильной инфляцией, причем их набор меняется от одного периода к другому. Показатели могут различаться и «отбрасываемой» частью потребительской корзины в 5-20% и более, и периодом, за которым возникает сильная изменчивость. Кроме построенных ценовых трендов на основе распределения приростов цен Банком России применяются ценовые индексы, построенные на основе распределения приростов цен [22]. Примерами таких индексов, используемых Банком России, являются медианная инфляция и инфляция с исключением определенной доли товаров и услуг с наименьшим и наибольшим приростами цен. При построение таких индексов рассматривается динамика цен на товары и услуги без учета выпавших максимальных и минимальных значений, рисунок 3

Рисунок 3. Корректировка индекса потребительских цен за год с исключением волатильных показателей ИПЦ, в %

Источник: составлено автором по материалам [6; 29].

Как видно из рисунка 3 в последние несколько лет ценовая динамика отдельных товаров и услуг вносила весомый вклад в ускорение инфляции. Так, без учета 20% наиболее волатильных компонентов средняя годовая инфляция в 2020-2021 годах была ниже на 1 п.п., а в январе – августе 2022 года – на 2,5 п. п. Разброс формировался с учетом весомых колебаний цен сравнительно небольшого количества товаров и услуг, динамика цен на которые существенно отличалась от средних значений, что значительно усиливало колебания волн инфляции [18].

Для анализа того, как соотносится ценовая динамика отдельных товаров и услуг с общими ценовыми трендами, Банком России используются индексы относительных цен, которые рассчитываются как соотношения между индексами цен отдельных групп товаров и услуг. Подобный анализ имеет особую значимость для групп товаров и услуг со снижающимися относительными ценами. Для экономической стабильности отдельных предприятий, в условиях номинальных жесткостей цены на их продукцию систематически не снижались и в этих случаях, при невозможности пропорционального сокращения издержек, означает снижение рентабельности бизнеса. Таким образом, Банк России при принятии решений в области денежно-кредитной политики, нацеленных на поддержание ценовой стабильности, уделяет основное внимание общим тенденциям ценовой динамики, для всестороннего анализа которых применяется целый комплекс показателей, рисунок 4.

Рисунок 4. Динамика цен за год в сопоставлении с динамикой номинальной зарплаты, %

Источник: составлено автором по материалам [6; 29].

Как видно из рисунка 4 скачок цен в марте 2022 года был обусловлен падением обменного курса рубля и ажиотажным спросом. Первой реакцией экономики стало резкое ослабление рубля. Как и в эпизоде конца 2014 – начала 2015 года, оно сопровождалось всплеском инфляционных ожиданий домохозяйств. Скачок спроса вместе с курсовым переносом обусловил ускорение месячного прироста цен до 7,51% – максимума за последние 20 лет. Потребительский ажиотаж был усилен опасениями приостановки поставок и возникновения товарного дефицита в сегментах рынка, зависимых от импорта готовой и промежуточной продукции. В результате более всего ускорился рост цен на непродовольственные товары длительного пользования, такие как автомобили, электро- и телерадиотовары, строительные материалы.

Как и в 2014-2015 годах, эффекты ажиотажного спроса в мае 2022 года были быстро исчерпаны. На рисунке 5 представлена диаграмма динамики инфляции (потребительских цен) за период 2019-2022 гг.

Рисунок 5. Динамика инфляции (потребительских цен) за период 2020-2022 гг., %

Источник: составлено автором по материалам [6; 29].

Как видно из рисунка 5 темп прироста потребительских цен уменьшался и в мае составил 0,17%, в июне-сентябре цены снизились на 0,26%. Непродовольственные товары в мае-августе 2022 г. дешевели впервые в истории наблюдений в целом на 0,79%, в первую очередь за счет цен на автомобили, товары для дома и ремонта, в сентябре прирост цен был небольшим – 0,08%. Важным фактором нормализации потребительских настроений стало укрепление рубля, которое более чем компенсировало масштабы его ослабления. Кроме того, рост цен ограничивался охлаждением потребительской активности в условиях снижения реальных доходов населения после ценового всплеска, существенного повышения ставок по депозитам и кредитам в марте-мае, а в дальнейшем, по мере их снижения, – усиления склонности к сбережению из мотива предосторожности и вследствие ужесточения неценовых условий кредитования. Однако замедление инфляции было лишь отчасти связано с ценовой коррекцией после всплеска: наибольший вклад в нее вносила динамика цен на плодоовощную продукцию, традиционно отличающуюся повышенным непостоянством. Снижение годовой инфляции в мае-сентябре 2022 г. на 4,15 п.п., до 13,68% было существенно меньше ее увеличения в марте-апреле на 8,68 п.п., до 17,83%. Годовые приросты цен на непродовольственные товары длительного пользования остались высокими, как и их вклад в отклонение инфляции сверх от целевого уровня 4%, таблица 1.

Таблица 1. Динамика потребительских цен за период 2020-2022 гг.,

(к предыдущему периоду), %

Источник: составлено автором по материалам [6; 29].

Как видно из таблицы 1 наиболее сильный инфляционный удар на экономику пришелся на I квартал 2022, когда рост цен на продовольственные товары составили 37,8%, на непродовольственные товары – 62,2% (без бензина) и на услуги -25,3% (без ЖКХ).

Результатами разрывов хозяйственных связей, приостановки импорта и сокращения экспорта целого ряда товаров стали уменьшение загрузки мощностей и выпуска, снижение технологического уровня производств. К потерям в экономической эффективности и росту удельных затрат приводили также смена контрагентов, перестройка производства и логистики, удорожание сырья и промежуточной продукции, ухудшение условий платежей, расчетов, банковского и коммерческого кредитования. В скрытой форме рост цен происходил за счет снижения качества продукции. Все это означало снижение потенциала экономики, сопровождаемое усилением долговременных проинфляционных рисков. Перенос удельных затрат в цены был более заметен на рынках товаров и услуг с устойчивым спросом. Так, например, среднемесячные приросты цен в II-III кварталах на бытовую химию, одежду были больше, чем в среднем за IV квартал 2021 года. Снижение цен в июне-сентябре 2022 г. на многие продукты питания лишь отчасти компенсировало их предшествовавший рост. В сентябре цены на масложировую, молочную, макаронную и крупяную продукцию были выше, чем годом ранее, не менее чем на 20%.

Определенную роль в ослаблении негативного влияния внешних факторов сыграла тем не менее система государственного регулирования цен и тарифов на товары и услуги инфраструктурных компаний, а также в области внешнеторговой деятельности. Кроме того, для изоляции локальных дефицитов в 2022 году были введены дополнительные ограничения на экспорт зерна, подсолнечного масла, обнулены ввозные пошлины на многие товары, легализован параллельный импорт ряда товаров. Применялись временные административные меры, такие как установление предельных уровней цен на удобрения, предельных торговых наценок в рознице, торговле металлами. Но главным действием со стороны правительственных органов было предоставление российским производителям финансовой помощи в виде субсидий, льготных кредитов, отсрочки налоговых платежей [19]. Принимались решения по облегчению ведения бизнеса таких, как снижение административной нагрузки, упрощение отчетных, таможенных, транспортных, сертификационных процедур, развитие цифровых платформ. В среднесрочной перспективе основу для устойчивого снижения инфляции обеспечивается политикой проводимой Банком России, по мнению которого создаются условия повышения производственного потенциала и экономической эффективности за счет ценовой и финансовой стабильности.

Следует отметить, что среди показателей, отражающих стабильность цен, которые пока еще плохо поддаются корректировки «замкнутого круга», проводимой политики Росстата и Банком России, как показатель «инфляция» в Росстате применяется и другой показатель «индекс стоимости жизни».

Индекс стоимости жизни является одним из показателей, расширяющих информационный и аналитический состав показателей статистики потребительских цен, используемый с 2012 года. Под индексом стоимости жизни (далее – ИСЖ) подразумевается показатель, измеряющий относительную стоимость набора товаров и услуг в отдельных городах по сравнению с ее среднероссийским значением. Результат сопоставления этих показателей дает возможность рассчитывать насколько дороже или дешевле обходится один и тот же определенный набор потребительских товаров и услуг с едиными объемами их потребления в различных городах России, то есть позволят измерять соотношение стоимости жизни в этих городах с ее среднероссийским значением. Между индексом потребительских цен и показателем «индекс стоимости жизни» существуют концептуальные отличия – если, ИПЦ измеряет изменение во времени общего уровня цен в стране или в определенных географических областях, то ИСЖ является обобщенной характеристикой различия в уровне цен в пространстве, то есть между отдельными городами или между ценами конкретного города и средним уровнем цен по стране для отдельного момента времени, то есть ИСЖ говорит о различии в расходах на приобретение определенного набора товаров и услуг с едиными объемами их потребления в фиксированный момент времени, таблица 2

Таблица 2. Соотношение индекса стоимости жизни в отдельных городах России

Источник составлено автором по материалам Росстата [29].

Как видно из таблицы 2 лидерство по уровню цен по индексу стоимости жизни стабильно занимает Москва, в среднем с 2012 по 2021 годах в размере 128%, несколько подрастеряв рост цен по индексу стоимости жизни в 2022 году на 4%. В тройку лидеров входит по росту цен по показателю индекса стоимости жизни Санкт-Петербург и Мурманск, который занимает второе место, уступив Москве за анализируемый период в среднем на 5%. Санкт – Петербург в этой гонке занимает третье место уступая Москве в среднем на 15%

Режим таргетирования инфляции в зарубежной практике. Роль стран с режимом таргетирования инфляции в мировой экономике по данным МВФ находится на высоком уровне [45], в настоящее время в мире денежно-кредитную политику в рамках стратегии таргетирования инфляции де-юре или де-факто проводят 47 стран. По оценкам 2021 года, на эти страны приходится около 70% мирового ВВП. Первой страной, перешедшей к таргетированию инфляции, стала в 1989 году Новая Зеландия. Вслед за ней из-за недостаточной эффективности действовавших режимов денежно-кредитной политики к таргетированию инфляции начали переходить другие страны. Так, режимы таргетирования отличных от инфляции макроэкономических показателей (например, денежных агрегатов или курсов валют) не позволяли национальным экономикам с той же эффективностью абсорбировать внутренние и внешние экономические шоки, не обеспечивали необходимую предсказуемость макроэкономических условий, ограничивая гибкость денежно-кредитной политики. В 1997 году, первой среди стран с формирующимися рынками, перешедших к таргетированию инфляции, стала Чехия [46]. Россия перешла к таргетированию инфляции с 2015 года, рисунки 6; 7.

Рисунок 6. Страны таргетирующие инфляцию, количество, единиц

Источник: составлено автором по данным [45].

Как видно из рисунка 6 количество стран таргетирующих инфляцию начало расти с 1996 года с 7 стран, увеличившихся в 1997 почти в два раза и в дальнейшем ежегодно возрастала на 5 стран, которых на 2021 год, как уже было отмечено составляет 47 стран.

Рисунок 7. Страны, осуществляющие таргетирование инфляции,

доля в мировом ВВП, %

Источник: составлено автором по данным [45].

Как видно из рисунка 7 по состоянию на 2021 год среди стран с формирующимся рынком (СФР), 34 страны являются таргетерами инфляции (далее – страны-таргетеры). Сегодня цель поддержания низкой и стабильной инфляции является основой проведения денежно-кредитной политики среди центральных банков практически всех крупнейших экономик мира [23]. Отличительными элементами таргетирования инфляции являются: объявленные публично цели по инфляции, плавающие курсы национальных валют, процентные ставки и коммуникация как основные инструменты денежно-кредитной политики. Многочисленные эмпирические исследования, в частности, показывают, что таргетирование инфляции повышает эффективность использования факторов производства в экономике и в целом увеличивает устойчивость экономического роста [44].

Центральные банки стран-таргетеров обычно устанавливают цель по инфляции с учетом структурных и институциональных особенностей экономики. Так, экономики развитых стран более устойчивы, так как монетарные власти обладают более продолжительным опытом таргетирования инфляции, и высоким доверием к проводимой денежно-кредитной политике. Это позволяет поддерживать инфляционные ожидания, процентные ставки в экономике и саму инфляцию на более низком уровне, чем в СФР. Поэтому цели по инфляции в развитых странах в основном находятся на уровне 2% (за исключением Исландии и Австралии). Рынки развивающихся стран, как правило, более волатильны, что осложняет задачу по стабилизации инфляции на уровнях, сопоставимых с развитыми странами. Из-за этого в СФР цели по инфляции обычно выше, чем в развитых странах, и чаще всего устанавливаются в диапазоне от 3 до 4%. Мировой опыт таргетирования инфляции показывает, что снижение инфляции с высокого уровня к цели может занимать несколько лет, поэтому некоторые центральные банки на начальном этапе устанавливают промежуточные ежегодные ориентиры по уровню инфляции. При общности подходов политики стран-таргетеров такие детали режима, как наличие или отсутствие диапазона допустимых отклонений и горизонта возвращения инфляции к цели, особенности операционного механизма, могут различаться в зависимости от уровня развития финансовых рынков и в целом специфики конкретной страны. Опыт таргетирования инфляции также играет роль: в подавляющем большинстве стран-таргетеров с опытом более 20 лет инфляция в среднем находится в пределах установленных целей. В странах с меньшим опытом разброс инфляции несколько выше, рисунок 8.

Рисунок 8. Динамика уровня инфляции по отдельным группам стран, %

Источник: составлено автором по данным [45].

Как видно из рисунка 8 в странах Латинской Америки, Центральной восточной Европы (ЦВЕ) и Средней Азии средней уровень инфляции за период с 2008 по 2021 год составил 5%, 3,5% соответственно. В развитых странах уровень инфляции с 2008 по 2021 год в среднем составил 1,5-2,0%.

В 2022 году в странах Латинской Америки, Центральной восточной Европы (ЦВЕ) и Средней Азии, Южной и Юго-Восточной Азии, Африки уровень инфляции вырос по сравнению с 2021 годом в 2,3 и 2,6 и 1,9 и 1,4 раза соответственно. В развитых странах уровень инфляции «подскочил» в 12 раз. В России уровень инфляции в среднем с 2008 по 2021 год колебался в размере 8%, при котором пиковые значения пришлись на 2012 год – 13,7% и 2015 год – 16,6%. В 2022 году уровень инфляции достиг 16,2% [45], увеличившись по сравнению с 2021 годом в 2,7 раза. То есть, несмотря на проводимую политику таргетированной инфляции рост оказался выше, чем у всех анализируемых стран в этот период. Такое развитие событий, лишь дополнительно свидетельствует о недостатках выбранной политики таргетированной инфляции, без учета ценовых факторов и безрезультатной действующей политики цен.

Между тем, положительное давление на цены оказывало и усиление глобальной конкуренции в сфере розничной торговли на фоне быстрого развития сегмента интернет-розницы. С целью увеличения монетарных стимулов для поддержки восстановления экономик и недопущения устойчивой дефляции центральные банки крупнейших развитых экономик обратились к инструментам нетрадиционной денежно-кредитной политики, в первую очередь к расширению балансов за счет программ покупки активов. Центральные банки развитых стран на начальных этапах повышения инфляции в период пандемии полагали, что избыточное инфляционное давление самостоятельно исчерпается на краткосрочном горизонте без реакции со стороны денежно-кредитной политики, а устойчивое инфляционное давление останется низким. Несмотря на некоторые общие тенденции, картина инфляции в мире после начала пандемии была неоднородной. Быстрее всего инфляция росла в странах Центральной и Восточной Европы, а также Латинской Америки. В то же время в странах Южной и Юго-Восточной Азии ценовое давление хотя и росло, но дольше оставалось умеренным на фоне сильного снижения экономической активности и более медленного восстановления спроса из-за противоэпидемических мер [42]. В крупнейших развитых странах рост цен в 2022 году достиг рекордных за последние 40 лет значений. Беспрецедентное ускорение инфляции в мире обусловило необходимость ужесточения денежно-кредитной политики во многих странах, но сроки начала этого ужесточения разнились. В крупнейших СФР процесс нормализации денежно-кредитной политики начался уже в марте 2021 года (Бразилия и Россия). Однако инфляция росла и обновляла рекорды в условиях роста цен на энергоресурсы и сохраняющихся дисбалансов спроса и предложения [47].

Из-за значительного и продолжительного роста цен, вызванного в том числе длительными шоками предложения, для центральных банков усложнился поиск компромисса между стабилизацией инфляции и экономической активностью: слишком быстрое повышение ключевых ставок для борьбы с инфляцией могло грозить рецессией и ростом волатильности выпуска, а слишком долгое сохранение мягкой денежно-кредитной политики привело бы к неконтролируемому росту цен, снижению доверия к денежно-кредитной политике, и растущих рисков стагфляции в мировой экономике [28; 43; 48].

Денежно-кредитная политика в условиях мобилизационной экономики. Последствия харизматического роста цен в начале первых весенних месяцев 2022 г. отчасти были стабилизированы за счёт ограниченного потребительского спроса. Однако, в результате сокращённого поступления импортных товаров, оборудования в различных отраслях, и связанных с этой перенастройкой логистикой производства и транспортных потоков, инфляционный рост цен продолжился до значений 12,4% в 2022 г., и 5,5% предположительно в первой половине 2023 г. Тем не менее, по прогнозу основных положений денежно-кредитная политика Банка России, связанных с продолжающейся методологией таргетирования инфляции и обновлением бюджетных правил, по итогам 2023 г. инфляция вернётся в ориентированное русло роста цен в размере 4% [3; 4].

В таблице 3 представлены отдельные основные макроэкономические показатели на 2023 год и на плановый период 2024 и 2025 годов

Таблица 3. Основные макроэкономические показатели на 2023 год

и на плановый период 2024 и 2025 годов

При анализе прогнозных показателей, представленных в таблице 3 следует обратить внимание на то, как разница в ценах на нефть и природный газ, их объемы добычи и экспорта, заложены в бюджет на 2022 и 2023 годы. Так цены на нефть и газ по оценке должны были составить в 2022 году – 80,0 долл./барр и 691,2 долл./тыс. куб. м при объеме добычи в 515,0 млн. тонн и 683,0 млрд. куб. м. и объеме экспорта 243,1 млн тонн и 142,0 млрд куб. м соответственно за нефть и природный газ [4].

Между тем, по прогнозу бюджета на 2022 год цены на нефть и газ по оценке должны были составить в 2022 году 62,2 долл./барр и 208,4 долл./тыс. куб. м при объеме добычи в 559,9 млн тонн и 748,9 млрд куб. м. и объеме экспорта 250,0 млн тонн и 125,2 млрд куб. м соответственно за нефть и природный газ [3].

Приведенные показатели свидетельствуют либо об отсутствии прогнозных аналитиков, либо об отсутствии согласованных действий при проведении специальной военной операции в 2022 году. Поскольку возможность отсутствия профессиональных навыков аналитической работы в трех ведущих финансово-экономических организациях невозможно, то остается одно – несогласованность в действиях между гражданскими и военными ведомствами, прикрытая занавесом от любопытных, что ничего неординарного не происходит.

По мнению Банка России динамика, нефтегазовых и ненефтегазовых доходов с учетом инфляции будет разнонаправленной. Так, если нефтегазовые доходы в реальном исчислении на протяжении всего планового периода будут сокращаться на 27,4%, на 6,9% и на 5,7%, по годам, соответственно, то ненефтегазовые доходы будут расти на 1,7%, 3,9% и 0,8%, соответственно. Принципиального изменения роли ненефтегазовых доходов, по мнению Банка России, в структуре доходов федерального бюджета не произойдет.

По итогам 2022 года прогнозировалось, что поступления налога НДПИ возрастут более чем на 50% по сравнению с предшествующим годом, а их доля в общем объеме нефтегазовых доходов составит 72,0%.

Выраженный всплеск поступлений налога в 2022 году, вызванный взрывной динамикой цен, в 2023 году уже не будет сказываться на доходах бюджета, а общая ситуация, судя по прогнозу, вернется в целом на линию тренда, исходя из предшествующих лет. Соответственно, в первом году бюджетного трехлетия поступления НДПИ сократятся по сравнению с 2022 годом на 25,6%. По сравнению же с 2021 годом поступления данного налога в 2023 году возрастут всего на 11,7%, что не компенсирует темпов инфляции. Рост этой категории поступлений в последующие два года планового периода также будет отставать от темпов инфляции при котором прирост поступлений в номинальном выражении составит менее 2%.

Прогноз учитывает проведение денежно-кредитной политики Банка России в рамках режима таргетирования инфляции на протяжении всего прогнозного периода, а также предусматривает возврат к проведению с 2023 года бюджетной политики в соответствии с новой конструкцией «бюджетных правил».

К основному сценарию бюджетного прогноза по снижению инфляции в федеральном бюджете на 2024 год предусматривается:

– ограничение торговых операций и снижение потребительских цен за счёт ужесточения денежно-кредитной политики в конце 2024 г. [1];

– ограничение вывоза капитала и обновление бюджетного правила, в результате которого курс рубля укрепится в 2022 г. в пределах 68 руб. за долл. и в следующие три года 72 руб. за долл. [1, с. 25].

Несмотря на провальное прогнозирование в проведении ограничений, предлагаемой денежно-кредитной политикой, которая по факту не достигла, заявленных целей уже в июне 2023 г., Банк России продолжает наступать на те же экономические грабли в осуществлении и целей бюджетного правила. Главной целью, если это считать обновлённой версией бюджетного правила – снижение зависимости государственного бюджета и рублёвого курса от волатильности цен на нефть. То есть, сильная волатильность цен на нефть ограничивает возможность по мнению Банка России прогнозировать и планировать доходную и расходную часть бюджета. В основе обновлённого подхода – высокие цены на нефть – доходы большие – бюджет профицитный и курс рубля укрепляется, при обратной ситуации бюджет – дефицитный, курс рубль сокращается.

По новому правилу выбирается целевой уровень, а именно количество денег который должен получать бюджет в виде налогов от продажи нефти и газа (нефтегазовые доходы). Превышение денежных средств от целевого уровня откладываются в Фонд национального благосостояния (ФНБ) и если меньше, то восполняется из накоплений в ФНБ. При сверхдоходах ЦБ покупает валюту для размещения в ФНБ, а при дефиците – расходует средства фонда и продает, но с 2023 г. основной валютой стал китайский юань, в отличие от раннее принятой валюты - доллара.

Однако анализ ситуации с инфляцией в России и в ряде стран Запада, демонстрирующий ее резкий рост весной 2022 года и сохранение высоких двузначных значений, в настоящее время дают основания усомниться в адекватности современной ситуации сделанных расчетов, особенно принимая во внимание продолжение активной фазы специальной военной операции. В этой связи мало-реалистичным представляются планы о снижении темпа инфляции в сжатые сроки [41, с. 9].

Расходы на образование после незначительного и не превышающего ожидаемую инфляцию роста в 2023-2024 годах ожидает резкое сокращение в 2025 году. Напротив, расходы на здравоохранение после значительного снижения в 2023 году на 4,1%, ожидает рост, который, однако будет значительно ниже целевых показателей инфляции, то есть в реальном выражении – снижение [41, с. 40].

Уровень пороговых значений должен определяться в зависимости от структуры доходов и потребления отечественных и импортных товаров народного потребления и промышленных товаров, а также платных услуг, в том числе социальных услуг, сопоставимых ценовых соотношений на российском и внешнем рынках на основные группы экспортно-импортных товаров. Для российской экономики как развивающейся экономики уровень цен должен быть не менее чем на 30-40% ниже уровня цен на аналогичные виды товаров на западных рынках по паритетному курсу рубля, рассчитываемому Евростатом на регулярной основе. В целях защиты конкурентоспособности российской экономики и конкурентоспособности отечественных товаров необходимо пересмотреть перечень продукции, подлежащей государственному регулированию и в первую очередь цены на природные ископаемые и сырье, в том числе на нефть и нефтепродукты, природный газ, электроэнергию и транспортные тарифы, которые в совокупности составляют более половины себестоимости продукции [14; 40].

С повышением доходов населения из-за опасения скачка роста инфляции финансовые и экономические федеральные органы исполнительной власти не торопятся. Несомненно, рост денежных доходов населения необходимо согласовывать со многими макроэкономическими показателями, в том числе с инфляцией [20]. Любое решение должно быть тщательно просчитано как с точки зрения положительных, так и отрицательных последствий, в том числе с позиций экономической безопасности, но без формирования достаточного уровня доходов большинства населения невозможно обеспечить долгосрочные социально-экономические последствия. экономическая стабильность.

Заключение

Представляется, что среди причин оправдания повышения заработной платы следует выделить следующие: при низкой заработной плате в условиях свободной миграции население, и в первую очередь, квалифицированные рабочие будут в первых рядах «утечки мозгов»; низкая заработная плата приводит к диспропорции между различными отраслями экономики, в том числе в сельском хозяйстве, промышленности, нефтегазовой отрасли и др. [15]. Возможно, пришло время отказаться от предложенных МВФ ограничительных методов, в том числе «ограничения совокупного спроса, не избирательного, а непрерывного, как на производство средств производства, так и на производство товаров и услуг для населения» [21; 32].

В целях выполнения задач социально-экономического развития России, увеличения населения страны, повышения уровня жизни граждан, создания лучших условий для их проживания, установленных Президентом РФ еще в 2018 году [2], предусматривался устойчивый рост реальных доходов граждан, увеличение уровня пенсионного обеспечения выше уровня инфляции очевидно, что теперь требуются новые подходы к решению и новая модель экономического развития. Необходимо формировать более прогрессивные, многофакторные подходы в контексте подготовки обновленной стратегии экономической и социально-экономической безопасности страны [9; 36].

Перспективы экономического роста в России будут определяться способностью экономики выйти на новую траекторию устойчивого роста, глобальными тенденциями мировой экономики и конъюнктурой сырьевых рынков, чему должны способствовать предложенные меры макроэкономической стабилизации. Проведенное исследование показывает, что проблема инфляции занимает важное место не только в экономической науке, поскольку ее показатели и социально-экономические последствия играют ключевую роль в оценке экономической безопасности страны, но и в практическом применении. Вместе с тем, актуальность изучения инфляции в современных условиях определяется необходимостью уточнения сущности, глубинных причин и механизма развития инфляции, ее особенностей и основных направлениях антиинфляционной политики в Российской Федерации. Инфляция в России еще не побеждена и полностью не контролируется, в связи с чем проблема антиинфляционной политики остается особенно актуальной и будет таковой в ближайшее время [11; 12].

Борьба с инфляцией и разработка специальной антиинфляционной программы – необходимый элемент стабилизации экономики. Такая программа должна основываться на анализе факторов, определяющих инфляцию, комплексе мер экономической политики, способствующих устранению инфляции или снижению инфляции до установленных критериев (индикаторов) экономической безопасности. Целью антиинфляционной политики в России должно быть не подавление инфляции любой ценой, а управление инфляционным процессом рыночными и государственными методами в интересах роста национального производства и обеспечения экономической безопасности страны и благосостояние населения и решения социальных проблем.

Несомненно, что разумная, в пределах до критических значений экономической безопасности, инфляция увеличивает платежеспособный спрос и тем самым стимулирует экономический рост и развитие экономики. Следовательно, в области регулирования тарифно-ценового фактора инфляции необходимо принять следующие меры:

– разработка, отсутствующей в настоящее время государственной политики в области цен и тарифов на базе интеграции рыночного и государственного ценового регулирования, при этом, должен быть не прямой запрет повышения цен, а их регулирование;

– ежегодное улучшение качества государственного регулирования цен и тарифов на товары и услуги естественных монополий и жилищно-коммунального хозяйства не только в их интересах, но и потребителей;

– выработка методики определения цен и тарифов без имплементации в них дополнительных инвестиционных затрат, урегулирование широкого спектра законодательства о естественных монополиях и жилищно-коммунальном хозяйстве;

– в целях сокращения торговых наценок необходимо провести инвентаризацию и минимизировать сеть торговых российских посредников с применением международной практики.

С целью определения более достоверной информации по уровню скачущей инфляции, при ее расчете на конец периода к предыдущему месяцу возможно следует проводить расчет в среднем по месяцу, так как уровень инфляции в начале и в конце месяца отличается, что сказывается на прогнозных значениях в том числе.

Для снижения инфляционных последствий повышения заработной платы и доходов необходимо применение следующих мер:

– дифференцированное повышение заработной платы в бюджетной сфере, в целях стимулирования наиболее производительного и качественного труда, роста профессионализма работающего населения;

– необходимо проведение глубокого анализа обоснованности и увеличение доходности пенсионных накоплений [38].

Для эффективного обеспечения экономической безопасности необходимо сформировать «дорожную карту», первоочередные мероприятия которой должны быть направлены на устранение угроз экономической и продовольственной безопасности при рациональном сочетании государственного и рыночного регулирования цен на сельхозпродукцию и государственное регулирование уровня розничных цен на продовольствие [10; 16].

«Официальный индекс инфляции, предоставляемый Росстатом, является не столько статистическим, сколько экономическим и политическим показателем» [27]. Это доказал, в том числе, нобелевский лауреат Кристофер Симсон ^[2]. Разработанный им метод «векторной авторегрессии» свидетельствует о влиянии временных трансформаций экономической политики на макроэкономику, фактически определяя связь между изменением процентных ставок центральных банков и уровнем инфляции [24]. Из чего следует, что официальные данные по инфляции являются объективными с некоторыми ограничениями.

Если рассматривать политику социально-экономической безопасности не периферийным продуктом экономического развития, то расходы на социальную сферу следует отражать не как затраты, а как вложения в человека, с учетом его мнения, относительно приоритетов и целей государственной политики, которые по всем проводимым опросам констатируют на уровне 54-58 %%, наиболее значимой проблемой и одной из главных целей – это снижение роста цен [26, с. 260].

История ничему не учит только исторических детерминистов. Особенно в России, где каждый исторический поворот имеет авторское клеймо, идеологическое обоснование и демагогический антураж [31].

Поведенческая экономика как специфическая область социально-экономических отношений, изучающая влияние когнитивных, социальных, эмоциональных и других направлений и прежде всего, неэкономических факторов, на принятие экономических решений возможно не достигла общего уровня неявных знаний, иначе чем объяснить, что очевидно препятствующее обществу повышение благосостояние населения скрыто идеологией снижения инфляции ради инфляции как панацея от инфляции, как «непередаваемое неявное знание, представляющее собой скрытое (имплицитное) знание субъекта, прежде всего о том, как в принципе создавать новое знание» [33].

С течением времени станет известен эпикриз состояния больной экономики, диагноз, причины возникновения и развитии болезни, об обоснованности и результатах лечения, наличие криминальной составляющей в оценке экономической безопасности. В настоящее время содержание эпикриза экономики является составной частью как в медицине документов, доступных только медработникам, ограниченному кругу лиц, далеким от здравоохранения, на которых распространяются те же правила соблюдения профессиональной тайны, представляющее собой запрет сообщать третьим лицам информацию о состоянии здоровья пациента, диагнозе.

[1] Комаров Г.А. член-корр. РАЕН, д. м. н., профессор, профессор кафедры инновационного медицинского менеджмента, общественного здоровья и здравоохранения Академии постдипломного образования ФМБА России, лауреат премий Министерства образования и науки и Министерства здравоохранения Российской Федерации, вице-президент Российской медицинской ассоциации.

[2] Кристофер Альберт Симс (родился 21 октября 1942 года) – американский эконометрист и макроэкономист. В настоящее время он является профессором экономики Университета Джона Дж. Ф. Шеррерда '52 в Принстонском университете. Вместе с Томасом Сарджентом он получил Нобелевскую премию по экономическим наукам в 2011 году за «эмпирическое исследование причинно-следственных связей в макроэкономике». В 2012 году он был президентом Американской экономической ассоциации.