Системная триада корпоративно-ценностных установок институционального построения бизнеса в формате контракта жизненного цикла высокотехнологичной продукции

Лад неявный явного крепче.

Гераклит Эфесский

Введение

Действенность ответа на вызовы и тренды Четвертой промышленной революции (далее – Индустрия 4.0) [1, 2] (Shvab, 2017; Shvab, 2018) определяется обретением целостного видения архитектоники корпоративно-ценностных установок, адекватной требованиям происходящей кардинальной трансформации социально-экономических отношений. При этом весомость принятия топ-менеджментом компаний-участников решения об институциональном построении бизнеса в формате контракта жизненного цикла высокотехнологичной продукции (далее – КЖЦ ВТП) [3–5] (Posadov, Valinskiy, Trishankov, 2020; Valinskiy, Mavrin, Posadov, Skobelev, Trishankov, Khimich, 2021) определяется их согласованной готовностью к установлению долгосрочных доверительных отношений, являющихся воплощением системной триады [1] корпоративно-ценностных установок, как: 1) »философское созидательное партнерство» [8] (Lakhav Ran, 2017); 2) »системное разумное доверие» [9–12] и 3) »солидарная корпоративная экономика» [13] (Koshkin, Kretov, 2018).

Если в передовых странах такое бизнес-видение исходит из рассмотрения КЖЦ ВТП как отношенческого контракта, имеющего приматом социально-экономическую поведенческую природу, что является предметом неоинституциональной экономики по разделу «Теория контрактов» [14–18] (Uilyamson Oliver Iton, 1996; Kouz, 2007; Kouz, 2015; Volton Patrik, Devatripont Matias, 2019; Bernar, 2019), то в отечественной практике возобладает лишь гражданско-правовое воспринятие.

Тем самым представляется актуальным категориально определить и аналитически раскрыть системную триаду корпоративно-ценностных установок институционального построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП.

Первая корпоративно-ценностная установка: «философское созидательное партнерство»

Первым корпоративно-ценностным инструментарием институционального построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП выступает «философское созидательное партнерство» как способ становления долгосрочного бизнес-сотрудничества путем обретения его участниками корпоративного стратегического мышления. При этом «философское созидательное партнерство» в отличие от классической философии, имеющей целью в ее академическом прочтении – постижение всеобъемлющих законов бытия, ориентировано на построение долгосрочных бизнес-отношений в аспекте прагматичного уяснения как стратегических целей, так и концептуальных задач. Тем самым философское партнерство предстает практически выраженным деянием, а не философическим времяпровождением.

На сегодня нет утвердившихся взглядов ни на партнерство как социальное явление, ни тем более на «философское созидательное партнерство» как способ институционального построения отношений. Вместе с тем обращение к историческому опыту позволяет утверждать: такое видение партнерства усматривается при зарождении западной цивилизации в горниле античного философского мышления, обусловившего становление гражданского общества в Древней Греции и получившего выразительное определение – феномен агоры [2].

При этом примечательно: современная эпоха, определяемая Индустрией 4.0 и именуемая мир VUCA/TUNA [19, 20] (Ertel, Solomon, 2016; Bek Don, Larsen Teddi, Solonin et al., 2019), в диалектическом образе обнаруживает «генетическое сходство» с эллинской античностью, ибо приоритетом вновь предстает обретение «философского созидательного партнерства», способного выразить парадигму грядущего мироустройства, дающую по фабуле Люция Аннея Сенеки младшего: «Через тернии к звездам» видение «определенной неопределенности» в контуре происходящих глобальных перемен.

Здесь же оправдано обратиться к пониманию академиком В.И. Вернадским прошлого, настоящего и будущего, чем предстает заключительная фраза его выступления на Общем собрании Академии наук 26 декабря 1931 года с докладом на тему «Проблема времени в современной науке» [21, с. 251] (Vernadskiy, 2014, р. 251): «Мы переживаем не кризис, волнующий слабые души, а величайший перелом научной мысли человечества, совершающийся лишь раз в тысячелетие, переживаем научные достижения, равных которым не видели многие поколения наших предков. Может, нечто подобное было в эпоху зарождения эллинской научной мысли, за 600 лет до нашей эры. Стоя на этом переломе, охватывая взором раскрывающееся будущее, – мы должны быть счастливы, что нам суждено это пережить, в создании такого будущего участвовать. Мы только начинаем сознавать непреодолимую мощь свободной научной мысли, величайшей творческой силы Homo Sapiens, человеческой свободной личности, величайшего нам известного проявления ее космической силы, царство которой впереди. Оно этим переломом негаданно быстро к нам продвигается».

Все говорит за то, что современная цивилизация претерпевает глобальную метаморфозу по выходу на качественно новый уровень «философского созидательного партнерства», поскольку в эпоху радикальных перемен декомпозируются сложившиеся стереотипы общественных отношений, что выдвигает ключевой задачей ведение целенаправленного поиска новых источников преобразовательной деятельности путем переосмысления природы социально-экономических, научных, финансовых, информационных, а главное, интеллектуальных ресурсов в условиях ускоряющегося роста социальной, культурной, экономической мобильности, экологических рисков, истощаемости природных ресурсов и неравномерности доступа к жизненным благам.

При этом человеческая цивилизация стоит на пороге выработки нового отношения к проблеме стабильности/нестабильности, поскольку на смену столь желаемому представлению об эволюционной поступательности движения от прошлого через настоящее к будущему приходит осознание нелинейности надвигающихся перемен, приводящих к неизбежности восприятия наступающего мироустройства с присущей ему турбулентностью и синергетичностью [22–27] (Blummart, 2019; Dzhoy Ito, Dzheff Khoui, 2018; Adizes Itskhak Kalderon, 2015; Skinner, 2019; Barker Dzhoel, 2019; Deming, 2020).

Все это принципиально по-новому ставит дилемму возможностей действующего субъекта определять цели, средства и последствия своей деятельности в зависимости от объективных обстоятельств и поведения других субъектов. По сути, речь идет о построении партнерства, основанного на знании социальной реальности в условиях единого коммуникационного пространства.

Хотя понятие партнерства и связано с кооперацией как неотъемлемой составляющей экономической жизни, однако рассмотрение «философского созидательного партнерства» как приема инновационного становления бизнес-отношений только ныне стало предметом социально-философских изысканий. При этом важно понимать: динамика цивилизационного развития обретается с переходом от «философского созидательного партнерства» как осознанного пассионарного поведения к его восприятию социумом, что, собственно, и порождает диалектический виток, ведущий к смене экономических отношений.

Примерами тому являются как устойчиво высокий уровень благосостояния североевропейского и англосаксонского сообществ, зиждущийся на 500-летнем воплощении трудовой протестантской этики [28] (Veber, 2020), так и впечатляющий прогресс восточноазиатского социума, имеющий своей первоосновой действующие до сей поры этико-философские системы Китая – конфуцианство и даосизм [29] (Veber, 2017).

В рамках поведенческой экономической теории [30, 31] (Kaneman, 2021; Taler, 2020) становление корпоративной осмысленности правомерно трактовать как «философское созидательное партнерство», основывающееся на идее, что философская практика обретения взаимопонимания способна оказать глубинное вдохновляющее воздействие на участников КЖЦ ВТП. При этом построение ими бизнес-отношений предстает не обособленным явлением, а выступает в контексте смены технологического уклада под знаком Индустрии 4.0, что требует согласованного воспринятия парадигмы корпоративного мышления и стратегического видения.

«Философское созидательное партнерство» как идейное, так и практическое руководство базируется на трех основополагающих принципах:

· во-первых, оно философское в том смысле, что участники имеют дело с разрешением фундаментальных проблем, требующим диалогового подхода;

· во-вторых, оно созидательное в том отношении, что участники преодолевают привычный стиль мышления, не цепляясь за собственное мнение и не опираясь только на свой интеллект, а потому акцентируют внимание на глубинных аспектах предмета познания с целью обретения его целостного образа;

· в-третьих, это партнерство в том понимании, что участники рассуждают совместно, в унисон друг другу, что диаметрально противоположно агрессивной модели поведения, когда каждая сторона пытается выиграть спор.

«Философское созидательное партнерство» основано на убеждении, что философская рефлексия способна затронуть глубинные уровни самосознания и усилить ощущение полноты миропонимания в результате расширения горизонта видения и становления творческой платформы партнерского взаимопонимания. Тем самым такое партнерство поднимает его участников из теснин их собственного «Я» к совместному осмыслению цели, парадигмы и принципов построения деловых отношений, что выступает источником творческого вдохновения и открывает путь к целостному бизнес-пониманию.

По сути, становление бизнес-отношений в формате КЖЦ ВТП определяется созданием на основе «философского созидательного партнерства» творческой среды для ведения согласованного стратегического планирования и принятия значимых решений. Отсюда предстает актуальным обретение институциональных основ скоординированного корпоративного и оперативного управления компаниями – участниками КЖЦ ВТП посредством создания интеграционной междисциплинарной платформы по ведению творческого сетецентричного процесса, определяемого в историческом контексте как проект «Агора 4.0» [3] и ориентированного на установление концептуального смысла, диалектического понимания и целостной выработки стратегических целей с определением приоритетных задач по их достижению в эпоху Индустрии 4.0.

Действенной формой обретения такой философской рефлексии является организация постоянно действующего круглого стола как места «мышления в корпоративном единении» топ-менеджеров компаний – участников КЖЦ ВТП на предмет обретения лучшей практики разработки и принятия согласованной дорожной карты по стратегическому партнерству и развитию на основе совместных действий, нацеленных на установление долгосрочных отношений за счет радикального расширения границ взаимопонимания. При этом достижение единения топ-менеджеров компаний – участников КЖЦ ВТП на основе укоренения философского корпоративного партнерства выступает доминантой практики проведения круглых тематических столов и философского консультирования.

Подобно музыкантам, партнеры по воплощению «философского созидательного партнерства» совместно создают симфонию понимания, не пытаясь критиковать позицию другого, а гармонично развивая друг друга, пошагово продолжая друг друга, как разные инструменты в оркестре привносят в исполняемую музыкальную мелодию свое особое значимое звучание.

Приведенная образная интерпретация созидательного партнерства в мире искусства наглядно вырисовывает особый системообразующий статус дирижера, без чего невозможно обретение самими музыкантами феномена оркестра.

Природа такого зримого образа объективна, поскольку внутреннее единство и борьба противоположностей {формат действия первого закона диалектики} в рамках одного субъекта бытия – музыканта при переходе в процессе увеличения его количества в новое оркестровое качество {формат действия второго закона диалектики} требует наличия третьей независимой стороны, выполняющей регулятивную функцию перевоплощения музыкантов в единый симфонический оркестр {формат действия третьего закона диалектики отрицания отрицания}.

Здесь представляется уместным вспомнить изречение Альберта Эйнштейна: «Невозможно решить проблему на том же уровне, на котором она возникла. Нужно стать выше этой проблемы, поднявшись на следующий уровень».

Безусловно и то, что проиллюстрированное на музыкальном поприще действие диалектических законов непреложно и к построению долгосрочных бизнес-отношений в формате КЖЦ ВТП. Поэтому их эффективное становление требует наряду с вовлечением топ-менеджмента компаний-партнеров также участия третьей стороны – независимого арбитра, регулятивную функцию которого, исходя из лучшей практики корпоративного управления, могут выполнять неаффилированные члены профессиональных сообществ.

В данном контексте представляется важным заключение нобелевского лауреата по экономике за 2006 год Оливера И. Уильямсона, [14, c. 69–70] (Uilyamson Oliver Iton, 1996, р. 69–70): «Экономическая теория все больше становится «наукой о контрактах», а не «наукой о рациональном способе распределения ресурсов», вследствие чего в центре ее внимания должен быть не хозяйствующий субъект, максимизирующий прибыль, а третейский судья, «человек со стороны», пытающийся найти компромиссные решения конфликтов в случаях возникновения претензий участников сделки друг к другу. Анализ контрактов на основе концепции структур управления признает приоритет «науки о контрактах», но дополняет действия третейского судьи усилиями специалиста по институциональному проектированию, цель которого состоит не просто в разрешении прогрессирующего конфликта, но и в том, чтобы заранее распознать потенциальный конфликт и разработать структуры управления, способные предотвратить или ослабить его».

Разработка и внедрение таких универсальных поведенческих моделей управления интеллектуальным капиталом дают столь же значимый экономический эффект, как материальные инвестиции, что и определяет актуальность «философского созидательного партнерства» как весомого компонента архитектоники долгосрочных бизнес-отношений в формате КЖЦ ВТП.

В передовых западных странах лучшая практика «философского созидательного партнерства» обретает все большее значение при постановке долгосрочных бизнес-отношений. Одним из инициаторов этого направления является философ-практик Ран Лахав / Ran Lahav (США, Израиль) [8] (Lakhav Ran, 2017), ставший инициатором проведения в 1994 году Первой международной конференции по философской практике в Ванкувере (Канада), которая в последующем стала проходить обычно каждые два года. В России этот подход начал обретать понимание с приездом Рана Лахава в апреле 2017 года для прочтения лекций в Южно-Уральском государственном университете (Челябинск).

Подытоживая изложенное, построение бизнеса в формате КЖЦ ВТП на платформе «философского созидательного партнерства» определяет собой:

– создание согласованной идеологии ведения долгосрочных бизнес-отношений;

– установление единой парадигмы мышления и стратегического видения скоординированного построения долгосрочных бизнес-отношений;

– формирование согласованной корпоративной культуры построения долгосрочных бизнес-отношений;

– создание архитектоники творческой среды для совместной разработки стратегии развития и принятия приоритетных решений на основе постоянно действующего круглого стола в течение всего периода действия КЖЦ ВТП.

Вторая корпоративно-ценностная установка: «системное разумное доверие»

Если первая корпоративно-ценностная установка – »философское созидательное партнерство» – определяет необходимую составляющую парадигмы институционального построения бизнес-отношений в формате КЖЦ ВТП, а именно позитивную идеологию их устройства по фабуле «агоры», то, в свою очередь, вторая – «системное разумное доверие» – выражает достаточную составляющую этой парадигмы, а именно рациональную идеологию воплощения бизнес-отношений по фабуле «эллинского гражданского общества», открывающую диалектический путь обретения ими динамической устойчивости.

Здесь представляется также уместным соотнести онтологию словосочетания «системное разумное доверие» с обретением человеческим родом своего места в иерархической классификации животного царства под названием Homo sapiens [Человек разумный], данным шведским ученым Карлом Линнеем в опубликованном им в 1758 году 10-м издании сочинения «Система природы».

С наступлением Индустрии 4.0 [1, 2] (Shvab, 2017; Shvab, 2018) предстает все более очевидным: новой валютой глобальной экономики XXI века становится «системное разумное доверие» как уникальный по своей природе капитал межличностных отношений и институциональный базис развития общества. По сути, капитализм стоит на трех китах: капитале, ликвидности и доверии. Хотя все три фактора важны, однако именно недоверие ведет к резкому ослаблению двух других. Только при доверии возникает готовность идти на риск, без чего немыслимы новации и прогресс.

При этом следует обратиться к теореме Коуза [4] [15, 16] (Kouz, 2007; Kouz, 2015): «Если бы все права были ясно определены и предписаны, если бы трансакционные издержки были равны нулю, если бы люди соглашались твердо придерживаться результатов добровольного обмена, то никаких экстерналий не было бы».

Все это делает «системное разумное доверие» важнейшим стимулом устойчивого экономического развития, которое, хотя и видится в привычном восприятии как эмоционально-психологическое явление, однако на деле является едва ли не самым фундаментальным экономическим фактором, противостоящим силе трения от воздействия трансакционных издержек, которые порождаются многоликим недоверием, переходящим в лицемерие. Поэтому вполне правомерно определить теорему Коуза по аналогии с первым законом классической механики Ньютона как первый закон неоинституциональной экономики, который в житейском восприятии гласит: «В мире, где все стороны доверяют друг другу, любые блага и ресурсы будут распределяться максимально выгодным для всех сторон способом. Это идеальная картина мира, в которой все всегда остаются в плюсе. И если в действительности такой исход маловероятен, то хотя бы стремление к нему уже может значительно улучшить жизнь».

Высокий уровень доверия является мультипликатором продуктивности, обретения дополнительной выгоды и роста эффективности инвестиций, что вправе определить как дивиденды доверия, являющие глубокое воздействие на жизненную триаду бытия: экономическое процветание, позитивная энергия и радость. В то время как низкий уровень доверия влечет рост трансакционных издержек и отток инвестиций, поскольку приходится принимать меры, компенсирующие недостаток доверия, что, по сути, является налогом на недоверие.

Вместо того чтобы спорить и отстаивать свое видение, топ-менеджеры компаний – участников КЖЦ ВТП призваны, отказавшись от стереотипов мышления в духе «или/или», находить отклик друг у друга путем создания творческого пространства «выслушивания и понимания», на котором сила «системного разумного доверия» позволяет реализовать в недоверчивом мире максимум возможностей при минимуме риска.

Как образно высказался великий инвестор Уоррен Баффет: «Доверие подобно воздуху, которым мы дышим: когда оно есть, его никто не замечает; когда же его нет, не заметить этого нельзя».

При этом великий парадокс нашего бытия состоит в том, что, доверяя, мы сильно рискуем, но вместе с тем если нет доверия, то нет и жизненного стимула.

Рациональный выход из этого заколдованного круга состоит в обретении нравственного императива «системного разумного доверия», определяющего собой здравомыслие в понимании поведенческой экономики, что вбирает в себя и ведение долгосрочных доверительных бизнес-отношений в формате КЖЦ ВТП.

«Системное разумное доверие» основывается на обретении принципов, определяющих, кому и в каких случаях следует доверять, а кому нет; на познании поведенческих мотивов; на доказательствах искренности намерений.

Нравственный императив «системного разумного доверия» складывается из двух ключевых факторов: 1) склонности к доверию и 2) анализа.

Склонность к доверию предстает созидательным фактором, только если она сочетается с тщательным анализом. Именно такая рефлексия, порождаемая ипостасью разума, является основой доверительных отношений, поскольку либо возникает благодатная восходящая спираль, приводящая к экономическому процветанию, позитивной энергии и радости, либо обнаруживает себя губительная нисходящая спираль, ведущая к разрушению всего обретенного.

По сути, «системное разумное доверие» – это способность доверять с умом, обретаемая, по высказыванию героя повести М.А. Булгакова «Собачье сердце» профессора Преображенского, «здравым смыслом и жизненной опытностью».

При этом построение бизнес-отношений на принципах «системного разумного доверия» долженствует рассматривать не как ажурный аспект предпринимательской деятельности, а как приоритетную цель – не менее важную, чем получение прибыли или завоевание доли рынка.

В свою очередь, антитеза «системному разумному доверию» феномен «недоверие» – это «институциональная ловушка», аннигилирующее воздействие которой весьма значимо и ощутимо при построении бизнеса в формате КЖЦ ВТП.

Так, по мнению президента Московской школы управления «Сколково» А.В. Шаронова, выраженному им 15.07.2021 г. на онлайн-саммите «Сколько стоит доверие?» [32]: «Если уровень доверия в России будет таким же, как в Швеции (мировом лидере в этом аспекте), то это может поднять ВВП на 69%. Однако в России свой «особый» путь, корни которого уходят еще во времена крепостного права, даже XV-XVI веков, что является одним из главных препятствий для создания новых бизнес-партнерств, определяющих устойчивый успех в эпоху Индустрии 4.0. А потому в России решаются по-настоящему важные вопросы с представителями власти не в офисах, а в кулуарах, а то и в банях, под водку. Без суда российские предприниматели разбираться и улаживать корпоративные конфликты не хотят. Они отказываются идти на мировою и договариваться в досудебном порядке, не веря друг другу. Итогом становится высокие судебные издержки, ложащиеся бременем на конечных потребителей товаров и услуг. Россия – настоящая территория недоверия. И, сломать эту систему уже нельзя: проще по крупицам поднимать ВВП, чем хоть на йоту приблизиться к далеким шведским стандартам».

При такой золотоордынской по природе модальности, когда источником успеха является не выстраивание долгосрочных бизнес-отношений на «системном разумном доверии», а умение входить во власть предержащую, безосновательно ожидать сколь-нибудь устойчивого роста благосостояния социального общества.

Что касается приведенного разительного примера о шведском социуме [32], то он потому и благоденствует, что, исповедуя философию «Лагом» [5], издавна базируется на устойчивом генетическом коде общественного устройства, определяемым системной триадой морально-нравственных императивов [33] (Kudoyartseva, Posadov, 2012):

1) институт легализованной частной собственности в аспекте ее общественного признания как священного неприкосновенного и неотчуждаемого императива;

2) институт домохозяйства, определяющий сущность семьи как самостоятельного экономического субъекта хозяйствования в гражданско-правовом понимании;

3) институт корпоративных отношений, выражающий основы демократического построения устоев социально-экономического бытия.

При этом важно осознавать: основой функционирования данной системной триады шведских общественных институтов является «системное разумное доверие», действующее по фабуле укорененного коллективного разумения.

Здесь нелишне вновь вернуться к осмыслению первооснов достижения достойного уровня благосостояния североевропейским, англосаксонским и восточноазиатским социумами, где устоявшиеся веками этические принципы протестантизма [29] (Veber, 2017), конфуцианства и даосизма [30] (Kaneman, 2021) укореняли в общественном сознании установку на «философское созидательное партнерство» и «системное разумное доверие», без чего беспочвенно ожидать содержательного по замыслу и успешного по воплощению построения долгосрочных бизнес-отношений.

Обращаясь же вновь к «набатному» выступлению А.В. Шаронова, следует признать: российский социум как в прошлом, так и в настоящем с историческим постоянством, достойным лучшего применения, продолжает бытовать в архаике социально-экономических институтов, которые априори не несут в себе феномена «системного разумного доверия» как корпоративно-ценностной установки, приводящей к формированию высокого уровня общественного капитала и к его инвестированию в развитие собственного государства. При этом с неиссякаемым упорством оглашается как заклинание на всю российскую даль, что необходим высокий уровень доверия в стране для обеспечения притока инвестиций и роста благосостояния, в то время как его дефицит провоцирует финансовые кризисы.

Тем самым формирование в российском социуме на макроэкономическом уровне социально-экономических условий, способствующих построению долгосрочных устойчивых бизнес-отношений в формате КЖЦ ВТП, едва ли видится возможным при доминировании архаичного культурно-генетического кода, обуславливающего сохранение командно-директивного администрирования экономики, что вводит ее в инерционную стагнацию, получившую определение сценария «Комфорт стагнации» [34], и препятствует установлению «системного разумного доверия» на российском деловом ландшафте.

Вместе с тем при столь фатальном социально-экономическом ракурсе на микроэкономическом уровне обнаруживается «окно возможностей» для генерации альтернативного культурно-генетического кода, продуцирующего условия взращивания «системного разумного доверия». В понимании видного ученого в области неоинституциональной экономики А.А. Аузана [35] такая ситуация складывается на цифровых платформах, где фиксируется распределенное доверие, в два раза превышающее его уровень в зримом социуме.

Тем самым единственным, хотя и тернистым, но все же комплементарным путем становления на микроэкономическом уровне устойчивых бизнес-отношений в формате КЖЦ ВТП на основе «философского созидательного партнерства» и «системного разумного доверия» является, по нашему мнению, реализация трехстадийной стратегии перевоплощения корпоративной культуры компаний-участников как нового ренессанса, приходящегося на Индустрию 4.0.:

Стадия I. Разработка коннективным сообществом «Института построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП» как самостоятельного предмета в контексте развития неоинституциональной экономики по разделу «Теория контрактов».

Стадия 2. Институциональное воплощение лучшей практики ведения бизнеса на основе «философского созидательного партнерства» и «системного разумного доверия» посредством установления долгосрочного сотрудничества между компаниями – участниками КЖЦ ВТП и партнерским коннективным сообществом.

Стадия 3. Совместная организация компаниями – участниками КЖЦ ВТП системной подготовки топ-менеджеров по обретению ими базисных и ключевых компетенций как единой командой приверженцев конструктивных действий.

Тем самым реализация представленной трехстадийной стратегии построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП на интеграционной междисциплинарной платформе открывает компаниям-участникам «окно возможностей» достижения обоюдного успеха в силу обретения «системного разумного доверия» в результате координационной деятельности коннективного сообщества, в состав которого желательно вхождение их топ-менеджеров, обладающих надлежащими базисными и целевыми компетенциями [3, с. 175–190] (Posadov, Valinskiy, Trishankov, 2020, р. 175–190).

При этом хотелось бы полагать, что представленный организационно-управленческий способ становления доверительных бизнес-отношений в формате КЖЦ ВТП станет началом его воплощения и на макроэкономическом уровне.

Подытоживая изложенное, построение бизнеса в формате КЖЦ ВТП на платформе «системного разумного доверия» определяет собой:

– создание на принципе взаимности корпоративной культуры экономики доверия;

– корпоративное обретение убежденности топ-менеджментом компаний-участников в действенности философии высокого доверия;

– формирование доверительной среды ведения долгосрочных бизнес-отношений;

– обретение восходящей спирали доверия на весь период действия КЖЦ ВТП;

– построение целостной системы развития базисных и ключевых компетенций.

Третья корпоративно-ценностная установка: «солидарная корпоративная экономика»

Третьей неотъемлемой составляющей системной триады корпоративно-ценностных установок институционального построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП выступает «солидарная корпоративная экономика», которая призвана выразить архитектонику взращивания долгосрочных доверительных отношений между компаниями-участниками на основе стратегии «Выиграл – Выиграл».

В основе данной стратегии, развитой Стивеном Кови [6] [36] (Kovi Stiven, 2009), лежит постулат: «Борьба между субъектами проигрывает взаимовыгодному сотрудничеству», в развитие которого «участник, поставивший себя на место партнера, сможет полноценно победить», что приводит к совместной работе на пути к успеху.

Именно в таком контексте и строится эффективная взаимозависимость между компаниями – участниками КЖЦ ВТП, при которой во внимание берутся интересы каждой из сторон, в силу чего их оппортунистическое поведение преобразуется в доверительное партнерство и плодотворное сотрудничество.

Когда сталкиваются интересы компаний-участников, «уступки» друг другу – это не лучший способ выхода из конфликтной ситуации. Конечно, можно чем-то пожертвовать при поиске альтернативы, однако это ведет к возникновению чувства разочарования и неудовлетворенности. Отсюда лучшей практикой построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП является сосредоточение внимания топ-менеджмента компаний-участников не на отстаивании или «ужатии» своих амбиций, а на обретении надлежащей креативности, максимальной гибкости и способности как в целях извлечения собственной выгоды, так и в нахождении средств обеспечения приоритетных интересов своего делового партнера [37] (Rodzher Fisher, Uilyam Yuri, Bryus Patton, 2020).

Тем самым применение стратегии «Выиграл – Выиграл» предстает актуальным действом при построении бизнеса в формате КЖЦ ВТП, поскольку установление доверительного партнерства на длительную перспективу намного продуктивнее, чем амбициозная долгоиграющая конфронтация, ведущая как к финансовой дестабилизации, так и духовному опустошению.

Несомненно также и то, что успешность построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП посредством установки на ведение «солидарной корпоративной экономики» определяется обретением топ-менеджерами компаний-участников навыка межличностного лидерства, обеспечивающего переход от независимости к взаимозависимости, который приводит к особому настрою ума и сердца, направленному на поиск взаимной выгоды на арене долгосрочного доверительного сотрудничества и партнерства на основе принципа «Выиграл – Выиграл» в альтернативу порочному по своей природе соперничеству эгоцентрических парадигм, воплощающих собой принцип «Выиграл – Проиграл».

Действенность становления долгосрочного доверительного партнерства на основе принципа «Выиграл – Выиграл» определяется глубиной осознания членами советов директоров и правлений компаний-участников актуальности формирования эффективно функционирующей системы развития базисных и ключевых компетенций их топ-менеджерских команд, что выступает более приоритетной задачей, нежели вложение инвестиционных ресурсов и развитие производственных мощностей. Кардинальным действием в этом направлении является организация гибкой образовательной платформы на основе долгосрочного партнерства c ведущим техническим университетом и бизнес-школой, аккредитованной по программе MBA [3, с. 191–208; 38–40] (Posadov, Valinskiy, Trishankov, 2020, р. 191–208; Kovalenko, Posadov, Stepov, 2010; Stepov, Posadov, 2014; Aleksandrova, Posadov, Stepov, 2015).

В развитие принципа «Выиграл – Выиграл» логически выстраивается методологическая система адаптации установки «солидарной корпоративной экономики» при построении бизнеса в формате КЖЦ ВТП, а именно:

Первое: целеполаганием топ-менеджеров компаний-участников должно являться не только и не столько определение способа распределения выгоды в формате поиска оптимума при «разрезании пирога», сколько инновационная нацеленность на увеличение размера этого «пирога», поскольку при линейном росте его диаметра обретаемая выгода, как и «размер пирога», возрастает по параболе.

Второе: приоритетным инвестиционным направлением деятельности компаний-участников должно стать согласованное приумножение их интеллектуального капитала, способного определять и практически воплощать пути эффективного совместного развития в ответ на глобальные вызовы и тренды Индустрии 4.0.

Третье: распределение полученной выгоды между компаниями-участниками должно проводиться по согласованной оценке их вклада в произведенные конечными потребителями выплаты за оказанные им услуги с применением ВТП.

Подытоживая изложенное, построение бизнеса в формате КЖЦ ВТП на платформе «солидарной корпоративной экономики» определяет собой:

– принятие парадигмы «Выиграл – Выиграл» как философии ведения бизнеса;

– переход от иерархических централизованно-вертикальных систем управления к установлению инновационного горизонтально-сетевого взаимодействия;

– обретение модели распределения между компаниями-участниками выгоды по согласованной оценке их вкладов в произведенные конечными потребителями выплаты за оказанные им услуги;

– построение целостной системы развития базисных и ключевых компетенций.

Архитектоника коннективной модели построения бизнеса в формате «Института КЖЦ ВТП» на платформе системной триады корпоративно-ценностных установок

Архитектоника системной триады корпоративно-ценностных установок просматривается (рис.) как равносторонний треугольник, который выражает ее устойчивое состояние в формате спиннер-построения, обусловленное наличием центра коннективности [7] (позиция с).

В свою очередь, диалектическую природу системной триады корпоративно-ценностных установок наглядно отображает представленная на рисунке правильная треугольная пирамида, в которой центр коннективности определяет позиционирование как вектора Z + в аспекте воплощения по восходящей спирали лучшей практики построения долгосрочных доверительных бизнес-отношений в формате «Института КЖЦ ВТП» на основе действенного руководства системной триады корпоративно-ценностных установок, так и вектора Z – в аспекте выхода по нисходящей спирали на прекращение договорных отношений в формате КЖЦ ВТП из-за выразительного невосприятия топ-менеджментом компаний-участников системной триады корпоративно-ценностных установок.

Рисунок. Архитектоника коннективной модели построения бизнеса в формате «Института КЖЦ ВТП» на платформе системной триады корпоративно-ценностных установок

Источник: составлено авторами.

Заключение

Наряду с данным в предыдущей статье [5] (Valinskiy, Mavrin, Posadov, Skobelev, Trishankov, Khimich, 2021) целостным выражением системной триады основополагающих принципов, создающей необходимые условия для выработки действенного инновационного построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП, в качестве достаточного условия в настоящей статье определена архитектоника коннективной модели построения бизнеса в формате «Института КЖЦ ВТП» на основе системной триады корпоративно-ценностных установок. Все это в целом открывает возможность определить концептуальные и методологические основы управления преимуществами и рисками построения бизнеса в формате КЖЦ ВТП, что согласно дорожной карте проводимых нашим коннективным сообществом «Агора 4.0» системных научно-практических изысканий является предметом рассмотрения в последующей статье, планируемой к опубликованию в журнале «Вопросы инновационной экономики».

При этом всецелое восприятие и действенное руководство топ-менеджментом компаний-участников системной триадой корпоративно-ценностных установок при построении бизнеса в формате «Института КЖЦ ВТП» обеспечивает адекватное вызовам и трендам Индустрии 4.0 воплощение по восходящей спирали лучшей практики формирования долгосрочных доверительных отношений делового созидательного партнерства (рис.).

В противном случае выразительное невосприятие топ-менеджментом компаний-участников системной триады корпоративно-ценностных установок рано или поздно создает «критическую массу» предъявляемых сторонами взаимных претензий, приводящую по нисходящей спирали к разрыву КЖЦ ВТП.

[1] Системная триада – натурфилософское тритохоническое миропонимание, сочетающее в себе целостность, адекватность и образность бытия в аспекте определения семантического триединства / динамической трехфазности явления [6, 7] (Abramov, 1994; Barantsev, 2005).

[2] Греческое слово агора́ (др.-греч. ἀγορά) происходит от ἀγείρω «собирать, созывать», что соответствует назначению главной площади-агоры в древнегреческом городе-полисе, являвшейся центром общественной и политической жизни, гражданского управления и суда, важнейшим местом торговли и предпринимательства, театральной сценой для драматических постановок, площадкой для атлетических соревнований. Отсюда в расширенном понимании агорой именуется дискуссия, проходящая в демократической среде подобно тому, как философствовал Сократ на афинской агоре.

[3] Примером реализации проекта «Агора 4. 0» является созданное авторами настоящей статьи коннективное сообщество как творческая команда единомышленников, действующих на основе построения горизонтальных отношений и объединенных общим мировоззрением, приверженностью к единой системе культурно-этических ценностей, близостью профессиональных и научных интересов, а потому способных инициативно и согласованно приходить к институциональному решению приоритетно значимых задач в современном мире турбулентности и сингулярности. При этом брендовое название «Агора 4.0» отображает готовность членов сообщества находить действенные ответы на вызовы и тренды Индустрии 4.0.

[4] Рональд Гарри Коуз, лауреат Нобелевской премии по экономике за 1991 год, первый президент Международного общества новой институциональной экономики, одним из родоначальников неоинституциональной экономической теории, долгое время возглавлявший институт при Чикагском университете, который ныне носит его имя.

[5] Лагом (швед. lagom) – стереотип, описывающий шведскую этику умеренности и являющийся эмблемой «шведскости». Отсюда Швецию зачастую называют Lagomlandet – страной «лагом». «Лагом» определяется как «достаточно», «умеренно», «оптимально», «в меру». При этом если такие слова, как «достаточный» и «средний» предлагают в какой-то степени воздержание, дефицит или недостаточность, то «лагом» несёт оттенок целесообразности. Умеренность и отсутствие излишеств, ассоциированные с понятием «лагом», рассматриваются как положительные качества, носящие в себе оттенок рассудительности и разумности. Отрицательные же изменения в общественной жизни просматриваются как отступление от принципа «лагом».

[6] Стивен Р. Кови – видный американский консультант и преподаватель в области организационному управлению. Известен как лектор и автор книги «7 навыков высокоэффективных людей», названной журналом «TIME» в августе 2011 года одной из 25 наиболее влиятельных книг по бизнесу.

[7] Коннективность (от лат. <connexio>) – связность (сочленение) элементов системы, их способность к взаимодействию, приводящему к ее функциональной целостности.