Властная теория обмена и денег

Введение

Многие авторы, независимо от их научных взглядов, отводят обмену ключевую роль в экономических исследованиях. В книге Карла Маркса «Капитал» уже вторая глава полностью посвящена обмену [9] (Marks, 1983). Представитель совсем другого направления и идейный противник Маркса Людвиг Мизес пишет: «отношение обмена является фундаментальным общественным отношением» [11] (Mizes, 2012). Теоретики добились замечательных результатов в построении моделей рыночного обмена в условиях большого количества сделок (далее – «большого рынка»), однако в случае простого единичного обмена (далее – «обмен») существующие подходы не дают полного объяснения, всякий раз ссылаясь на внешние условия «большого рынка». Подробнее об этом написал Франко Донзелли в статье «Негиши об Эджуорте о законе безразличия Джевонса, равновесии Вальраса и роли больших чисел: критическая оценка» [15] (Donzelli, 2011), поэтому в данной статье мы не будем останавливаться подробно на этом вопросе, а рассмотрим лишь те аспекты, которые важны для дальнейшего рассуждения. Нашей задачей будет построение такой полной модели, которая сможет единообразно описывать любой обмен, происходит ли он в условиях «большого рынка» или является однократным событием.

Начнем с рассмотрения имеющихся в современных теориях обмена дополнительных допущений, сводящихся к влиянию «большого рынка». В теории обмена Вальраса есть строгое условие предопределенных цен, определяемых рынком. Свою позицию он, в частности, поясняет на примере торговли пшеницей: цена «не зависит ни от воли продавца, ни от воли покупателя, ни от соглашения между ними», поскольку цена выступает «естественным явлением» [4] (Valras, 2000). Математически это означает включение в теорию стороннего жесткого условия. В другом случае, в теории обмена Джевонса дополнительным условием становится «закон отсутствия ценовой дискриминации» (сам Джевонс называл его law of indifference), который только и позволяет Джевонсу составить систему из двух уравнений, после чего он пишет: «Этих уравнений достаточно, чтобы определить результат обмена, так как здесь есть лишь две неизвестные, а именно x и y, отдаваемых и получаемых количеств» [18] (Jevons, 1924). Позднее Эджуорт, рассматривая уравнения Джевонса, раскритиковал аксиоматическое введение дополнительного условия и предложил свое обоснование этого условия через введение «совершенной конкуренции», то есть того самого «большого рынка» [16]. Несмотря на позднейшие попытки Такаши Негиши отстоять решение Джевонса [12] (Negishi, 1991), они были оспорены Донзелли [15] (Donzelli, 2011). Донзелли пишет: «Неудача попытки Негиши подтверждает, ... что результаты Эджуорта не могут быть улучшены ... более строгие результаты зависят от принятия специальных допущений» [15] (Donzelli, 2011). Здесь «специальными допущениями» оказывается именно влияние «большого рынка», или, как пишет Донзелли в названии своей статьи «role of large numbers» («роль больших чисел»).

Обе модели – и Вальраса, и Джевонса – основаны на «теории предельной полезности» (ТПП), где обмен рассматривается через субъективные оценки участников. Заметим, что для нахождения решения в каждой модели к уравнениям, основанным на субъективных оценках предельной полезности, приходилось добавлять условия объективного характера. У Вальраса это «закон единой цены», обусловленный объективным рынком. А что касается Джевонса, то разбирая его уравнения, Эджуорт показал, что включение в модель «совершенной конкуренции» с большим числом участников позволяет получить единое решение. То есть для решения задачи Эджуорт был вынужден выйти за рамки только субъективной оценки полезности и ввести объективный фактор – «совершенную конкуренцию», которая является результатом общественного явления – огромного рынка. Необходимость добавления к субъективным оценкам объективных обстоятельств неслучайна, в чем мы убедимся в дальнейшем.

Мы коротко коснулись только моделей, основанных на ТПП. Однако имеется и другой подход, основанный на «трудовой теории стоимости» (ТТС). О нем мы поговорим позже, а пока начнем наше рассмотрение простого обмена в общих чертах.

Простой единичный обмен – это взаимодействие двух действующих лиц (участников, субъектов, сторон, товаровладельцев), в ходе которого вначале проводятся переговоры (торг) и устанавливается пропорция обмена, и после достижения согласия взаимно «передаются» объекты (предметы, товары) обмена в оговоренном количестве. Понятие «передачи» потребует от нас впоследствии особого внимания.

Если два участника – Ч1 и Ч2 – обмениваются объектами О1 и О2, то их общей задачей является установить количество x объекта О1 и количество y объекта О2, которые будут взаимно переданы при обмене. Обмен – задача с двумя неизвестными. Проводя торг, участники обмена вместе решают эту задачу, чтобы установить конкретные значения переменных x и y, где x > 0, y > 0.

Еще со времен Аристотеля постепенно формируется двоякий взгляд на факторы объекта обмена. С одной стороны, обмениваемые предметы могут удовлетворять человеческие потребности, приносить пользу, и таким образом, имеют для человека ценность как предмет потребления. Этот фактор называют «потребительная стоимость/ценность». С другой стороны, предметы могут обмениваться на другие вещи, и таким образом, они имеют для человека ценность как средство получения других благ. Этот фактор называют «меновой стоимостью/ценностью». Оба фактора играют свою роль в ходе обмена и влияют на исход обмена. Исследователи объясняли эти факторы по-разному. Например, для Маркса причиной меновой стоимости является овеществленный труд, а для Вальраса – редкость. Бем-Баверк, который спорил с классическим подходом, тем не менее признавал имеющуюся двойственность меновой и потребительной ценности [2] (Bem-Baverk, 2008).

За понятиями «потребительной/меновой стоимости/ценности» тянется длинный исторический след споров, разночтений, нестыковок и т.п. Чтобы избежать возникновения у читателя аналогий с другими теориями, мы будем использовать другие термины. О способности объекта обмениваться мы скажем «обмениваемость», а о способности объекта служить для получения пользы в ходе непосредственного потребления/применения скажем «полезность».

Обмениваемость проявляется как количественное соотношение в ходе взаимодействия обменивающихся сторон. Она возникает как компромиссный результат противостояния интересов участников обмена. Обмениваемость есть результат хозяйственного взаимодействия двух членов общества. Причем этот результат имеет объективную основу, поскольку в ходе установления конкретных величин при обмене решение принимается совместно двумя участниками, каждый из которых вынужден учитывать желания другой стороны. Кроме того, и другие внешние обстоятельства общественного характера могут оказать свое влияние на пропорции обмена. Скажем, наличие большого числа других продавцов на рынке может изменить соотношение обмена по сравнению со случаем, когда других продавцов нет.

Итак, в случае «обмениваемости» речь идет о некотором объективном условии обмена, которое устанавливается в ходе взаимодействия двух субъектов. Если мы говорим об обмене как о решении задачи с двумя неизвестными, то обстоятельство «обмениваемость» можно в очень общем виде представить как некую функцию ОБ, накладывающую ограничения на переменные x и y:

ОБ(x,y) = 0 – уравнение объективного равновесия (1)

Функция ОБ носит объективный характер, то есть не является сугубо личной оценкой каждой стороны, а возникает во время взаимодействия сторон и может зависеть от общественных обстоятельств.

«Полезность», которую могут получить участники от предметов обмена, для каждого своя, носит субъективный характер. Участники обязательно учитывают этот фактор при обмене, поскольку каждый стремится получить для себя или оценить пользу от обмена. Таким образом, «полезность» можно понимать как субъективное условие обмена, которое каждый участник оценивает для себя лично, но эти оценки также влияют на обмен, задают условия обмена. Если мы говорим об обмене как о решении задачи с двумя неизвестными, то обстоятельство «полезность» можно в очень общем виде представить как некую функцию СУ, накладывающую ограничения на переменные x и y:

СУ(x,y) = 0 – уравнение субъективного равновесия (2)

Функция СУ носит субъективный характер, то есть основана на личной оценке каждой стороны.

Таким образом выделяются два условия обмена – объективное (общественное) и субъективное (личное). Каждое из условий накладывает ограничение на искомые неизвестные. Причем по своей природе эти условия независимы: каковы бы ни были личные предпочтения и нужды каждого субъекта (условие СУ), в ходе торга они сталкиваются с противоположными интересами другой стороны, заставляя вырабатывать минимально объективный компромисс (условие ОБ).

Математически для нахождения значений двух неизвестных требуется по крайней мере два независимых уравнения, связывающих две переменные некоторыми условиями. Одно уравнение даст соотношение переменных, второе позволит определить абсолютное решение. Значит, исходя из общих соображений, можно ожидать, что участники обмена должны решить систему из двух уже определенных нами уравнений, связывающих переменные x и y:

(3)

Данная система уравнений может и не иметь решений, и тогда обмен не состоится.

Каковы могут быть конкретные уравнения в системе (3)? Выше мы говорили об уравнениях обмена, основанных на теории предельной полезности (ТПП). Эти уравнения описывают субъективные условия обмена, ведь их основная идея – сопоставление субъективной предельной полезности для сторон. Причем, как показал Донзелли [15] (Donzelli, 2011), идеологически разные модели Джевонса и Вальраса – математически взаимно зависимы. Значит, ТПП дает одно независимое уравнение для сопоставления предельной полезности при обмене. Выберем уравнение Джевонса в том виде, в котором его приводит Эджуорт [16]:

, (4)

где φ₁ и ψ₁ представляют предельные полезности двух продуктов для участника номер 1, причем этот участник отдает x единиц одного продукта из общего количества a имеющегося у него и получает y единиц другого продукта. Функции φ₂ и ψ₂ имеют тот же смысл для участника номер 2.

Поскольку это уравнение накладывает условие на соотношение полезности для двух сторон, мы можем использовать (4) в качестве уравнения субъективного равновесия СУ(x, y). Для согласования с нашей формой перепишем его в виде:

(5)

Каким может быть первое уравнение ОБ в системе (3)? Здесь могла бы подойти трудовая теория стоимости (ТТС), согласно которой в ходе обмена стороны сравнивают содержание в предметах обмена общественно необходимого для создания этих предметов труда. Условием обмена является равное содержание труда Т в предметах обмена, то есть обмен произойдет, если:

Т(x) = Т(y), где x и y – количество предмета обмена О1 и О2 (6)

Это уравнение предлагает объективный критерий обмена и могло бы стать первым уравнением в системе (3). Однако ТТС неполна, то есть неспособна единообразно объяснить всякий возможный обмен, что доказывает любой контрпример. Такой пример дает Карл Маркс в своей книге «Капитал». Он пишет: «Вещи, которые сами по себе не являются товарами, например, совесть, честь и т. д., могут стать для своих владельцев предметом продажи и, таким образом, благодаря своей цене приобрести товарную форму» [9] (Marks, 1983). Здесь Маркс пытается выйти из того затруднительного положения, что в названных предметах обмена никак не обнаруживается содержание труда, а значит, по его логике, они не могут быть обменены. Однако в действительности они становятся предметами обмена, что заставляет Маркса искать дополнительные объяснения, выходящие за рамки ТТС. Подобных примеров, когда в предметах обмена никак не обнаружить труда, можно приводить очень много, вплоть до случаев, когда деньги платятся за заведомое бездействие, то есть гарантированное отсутствие труда. Таким образом, ТТС не подходит для решения задачи обмена. Чтобы выяснить, какое условие понадобится для составления полной системы уравнений, рассмотрим обмен более подробно.

Обратим внимание на следующее обстоятельство: и обмениваемость, и полезность желаемого объекта станут доступны участникам обмена только тогда, когда предмет обмена окажется в распоряжении каждого из участников. Пока предмет не принадлежит человеку, он не имеет доступа к какой-либо ценности этого предмета. В рамках рыночных отношений невозможно обменять или использовать предмет, которым человек не распоряжается. Маркс пишет об этом так: «Чтобы данные [обмениваемые] вещи могли относиться друг к другу как товары, товаровладельцы должны относиться друг к другу как лица, воля которых распоряжается этими вещами: таким образом, один товаровладелец лишь по воле другого, следовательно каждый из них лишь при посредстве одного общего им обоим волевого акта, может присвоить себе чужой товар, отчуждая свой собственный» [9] (Marks, 1983). Маркс замечает необходимость способности распоряжения, возможности осуществления воли товаровладельца по отношению к товару, или, как мы будем обсуждать ниже, необходимость «нахождения товара во власти» товаровладельца. Тут нам нужно подробнее обсудить понятие «власть».

Само понятие «власти» не имеет укоренившегося однообразного научного объяснения. Существуют подходы, которые предлагают взгляд на это явление с разных сторон. Макс Вебер определяет власть как «вероятность того, что актор в социальном отношении будет в состоянии реализовать свою волю вопреки сопротивлению, независимо от того, на чем эта вероятность основывается» [20] (Weber, 1957). В работах Х. Лассуэлла и Э. Кэплэна, Р. Даля, Д. Картрайта, С. Льюкса, Э. Гидденса представлена концепция, согласно которой: «Власть возникает в тех социальных взаимодействиях, где один из субъектов обладает способностью воздействовать на другого, преодолевая его сопротивление» [7] (Ledyaev, 2015). В другом подходе, которого придерживались Т. Парсонс, Х. Арендт, «власть рассматривается как коллективный ресурс, как способность достичь какого-то общественного блага; подчеркивается легитимный характер власти, ее принадлежность не отдельным индивидам или группам, а коллективам людей или обществу в целом» [7] (Ledyaev, 2015). Как видим, существуют концепции власти как с упором на принуждение к подчинению, так и с упором на соглашение между людьми.

Каждый из этих подходов старается объяснить механизмы осуществления власти либо через принуждение, либо через договоренность. Для нас важно рассматривать не столько механизмы власти, сколько описать власть в терминах, применимых в случае обмена. И тут, ссылаясь на приведенную выше цитату Маркса, нам полезно будет воспользоваться понятиями «воля» или «распоряжение». Теперь мы можем дать подходящее для нашего случая определение власти. Собственно, для этого нам не придется ничего изобретать, а нужно только выделить и слегка преобразовать часть из приведенной выше цитаты Макса Вебера: власть есть способность реализации (осуществления) воли (или, иначе говоря, возможность распоряжения) субъекта по отношению к объекту.

О власти часто говорят в сравнительных категориях. Можно услышать фразы «у него большая власть» или «у этого человека власти намного больше, чем у того». Об измеримости власти рассуждали некоторые исследователи. Так, в работах Г. Лассуэлла и Ч. Миллса [19] (Mills, 1956) речь идет о модели власти как о «задаче с нулевой суммой», то есть о том, что «в системе всякое приращение власти единицей А является действенной причиной утраты соответствующего количества власти другими единицами – Б, В, Г» [13] (Parsons, 1997). Таким образом, власть оказывается количественно измерима, и фактически провозглашается «закон сохранения власти». Подобный количественный подход, однако без «закона сохранения», пригодится нам в дальнейшем рассуждении. Заметим, что использованное Вебером в его определении власти слово «вероятность» хорошо согласуется с количественной измеримостью власти, однако мы использовали в определении другое слово – «способность». Дело в том, что в математическом смысле вероятность – величина, не превышающая единицу, а в случае власти общая измерительная шкала не может быть ограничена, так как всегда может обнаружиться большая власть, чем уже измеренная. Что касается термина «способность» в определении власти, то возможно будет уместна аналогия с примером из физики, когда «энергия» определяется как «способность совершить работу», и тогда власть можно представлять как «энергию притяжения» между субъектом и объектом обмена.

Возвратимся к понятию «передачи» объекта между участниками обмена. Мы видим, что «передача» является ключевым моментом для получения сторонами доступа к желаемым благам. Как же совершается «передача»? Прежде всего, как справедливо заметил Маркс, «воля [сторон] распоряжается ... вещами [предметами обмена]». То есть предварительное условие обмена состоит в том, что воля участника может распоряжаться его предметом обмена. Как воля субъекта обмена соотносится с объектом до и после обмена?

Предметы обмена могут иметь различную природу. Обмениваться может материальный или информационный объект, действие или бездействие. Когда речь идет о возможности осуществления воли по отношению к неодушевленному объекту, то можно сказать о праве собственности по отношению к объекту. Однако в действительности нередко случается, что обменивают предметы, не находящиеся в собственности у участника. Так, укравший какой-то предмет вор вполне может его обменять, хотя права собственности у вора нет. Вор имеет возможность распоряжаться объектом, не имея права собственности, поскольку предмет находится в его власти, у него есть возможность осуществлять свою волю относительно предмета, даже не имея законных прав. Значит, правильнее в нашем случае говорить не о «собственности», а о «нахождении предмета во власти». В ходе обмена объекты должны поменяться местами, должна произойти «передача», чтобы предмет из-под власти одной стороны перешел под власть другой стороны. Тогда каждый участник потеряет возможность распоряжения своим объектом, но сможет распоряжаться, осуществлять свою волю по отношению к полученному объекту.

Другой случай, когда предметом обмена являются действия. Скажем, рабочий обменивает свой труд, нанимаясь на стройку. В этом случае каждый рабочий день, в течение восьми часов, распоряжаться его действиями будет не он сам, а бригадир на стройке. Отдавая указания подчиненному рабочему, бригадир осуществляет свою волю по отношению к нему. Бригадир говорит, что нужно делать, а рабочий подчиняется, выполняет нужную работу. Таким образом, в рамках договорных отношений, возникших в ходе обмена, бригадир осуществляет власть над рабочим: на эти восемь часов рабочий находится под властью бригадира, который может распоряжаться его действиями.

И при обмене материального предмета, и про обмене действий мы видим осуществление «передачи» как взаимный переход объекта обмена под власть другой стороны. Чтобы подчеркнуть единую природу происходящего при обмене, мы будем говорить об «обобщенной власти», то есть о способности осуществления субъектом своей воли по отношению к объекту и в случае материальных/информационных объектов, и в случае распоряжения действиями. Тогда «передачей» в ходе обмена является взаимный переход предметов под обобщенную власть другой стороны.

В целом каких-то принципиальных преград, не позволяющих расширить понятие «власти» до понятия «обобщенная власть», не обнаруживается. Термин «обобщенная власть», который мы ввели выше, включает в себя как «власть над людьми», так и «власть (владение) над предметами». Вообще говоря, оба эти случая отличаются только тем, к чему применяется воля человека. Если воля применяется к предмету, речь идет о «владении», если к человеку, то о «властвовании». Возможность распоряжения предметом, власть над предметом означает, что человек может осуществить свою волю в отношении этого предмета, сделать с предметом то, что человек хочет. Возможность распоряжаться действиями человека, власть над человеком означает, что один может осуществить свою волю в отношении другого – подчиненного человека, отдать распоряжения, которое подчиненный выполнит. В обоих случаях власть есть способность осуществления воли человека. По сути, оба эти случая, «владение» (предметом) и «властвование» (над человеком), естественным образом смыкаются, поскольку в обоих случаях речь идет о применении воли человека к некоторому объекту. И в первом, и во втором случае осуществляется власть, только эта власть может быть направлена либо на объекты, не обладающие собственной волей (предметы), либо на объекты, обладающие собственной волей (люди, возможно, иногда животные). Это показывает, что термин «обобщенная власть» имеет естественную природу, объединяет разные проявления власти в единый подход.

Итак, вначале предмет обмена А находится под обобщенной властью первого участника обмена Ч1. После проведения переговоров со вторым участником Ч2 и установления пропорции обмена объекта А на другой объект Б производится передача объектов. В этот момент обобщенная власть Ч1 над А пропадает, так же как и обобщенная власть Ч2 над Б. И сразу же возникает новая обобщенная власть Ч1 над Б и, соответственно, Ч2 над А. Интересно, что власть не «передается» так, как передаются материальные предметы, физически переходя из рук в руки. Ведь власть участника обмена Ч1 над объектом А, имеющаяся до обмена, не является буквально властью участника Ч2 над тем же объектом, появляющейся после обмена. Тем не менее мы можем говорить о «передаче» власти, поскольку сначала власть над А была у Ч1, а затем оказалась у Ч2. Выходит, что действительно «передаваемой» в момент обмена сущностью является обобщенная власть. Только после передачи обобщенной власти участники обмена получат возможность потреблять/обменивать полученный объект, так что передача власти первична в ходе обмена по отношению к передаче потребительной/меновой стоимости. При переходе объекта из рук в руки, прежде всего, передается возможность распоряжения, власть, а уже получив власть, субъект имеет возможность воспользоваться всеми благами, воплощенными в объекте обмена.

Получается, что обобщенная власть играет ключевую роль на втором этапе обмена, в момент передачи объектов. Теперь, чтобы выявить роль власти в установлении пропорции обмена, рассмотрим, как происходит торг. Приведем ход типичных переговоров. Пусть обмениваются два человека – Ч1 и Ч2. Ч1 предлагает к обмену товар А, Ч2 предлагает товар Б. Торг происходит примерно так:

1. Ч1 предлагает соотношение обмена: 2А на 7Б (2/7≈0,28).

2. Ч2 возражает: «Нет, давай 3А на 8Б» (3/8≈0,37).

3. Ч1: 3А на 10Б (3/10=0,30).

4. Ч2: 3А на 9Б (3/9≈0,33).

5. Ч1: «Договорились».

Здесь в скобках написаны числа, соответствующие предлагаемой пропорции (количество А делится на количество Б). Мы видим, что в ходе торгов Ч1 пытается снизить это число, а Ч2, наоборот, пытается его повысить. В любом торге методом последовательных приближений ищется некоторая окончательная пропорция, которая устроит обе стороны.

Мы видим, как в ходе обмена приравниваются разные количества любых товаров А и Б. Эти товары могут не иметь вообще ничего общего, однако в ходе обмена что-то общее находится и сравнивается количественно. Так, что же измеряется/сравнивается в ходе торга? Труд, как утверждал Маркс? Или редкость, как писал Вальрас? Как было показано выше, при обмене взаимно передается обобщенная власть. Передача объекта есть передача власти над объектом, а значит, именно она – обобщенная власть – и измеряется в ходе торга. Причем измерять нужно обобщенную власть до совершения обмена, поскольку после обмена с обеих сторон будет создана уже другая обобщенная власть.

По всей видимости, для человека измерить потери того, что он имел до обмена, важнее, чем оценить приобретения. При рассмотрении обмена Аристотель писал об этом так: «Свое собственное, к тому же отдаваемое, каждому кажется стоящим много» [1] (Aristotel, 1997). Позднее объяснение относительной важности оценки потерь по сравнению с оценкой приобретения дала известная «теория перспектив» Тверски и Канемана, которая утверждает, в частности, что «ущерб от перемен кажется крупнее, чем преимущества, что вызывает тягу к сохранению статус-кво» [5] (Kaneman, 2014) (так называемое неприятие потерь). Итак, оценить потери обобщенной власти оказывается важнейшей задачей при обмене. Получается, что для достижения взаимоприемлемого соглашения участники обмена должны взаимно оценить, сколько обобщенной власти потеряет каждая из сторон.

В силу сказанного, мы считаем, что в ходе торга участники измеряют обобщенную власть, которую они потеряют в результате обмена. Как уже упоминалось выше, мы исходим из того, что власть измерима, то есть обобщенная власть В участника обмена Ч над предметом обмена О измеряется положительным числом:

В = В(Ч,О), где В >= 0

Впоследствии мы увидим, что существуют прямые способы измерения обобщенной власти числом, так что оказывается, что это предположение не просто удобный прием рассуждения, но и действительно существующий на практике механизм.

Если мы представим процесс приведенного выше торга с использованием функции В, то получим последовательность оценок, сделанных участниками обмена:

1. В(Ч1, 2А) <= В(Ч2, 7Б) – оценка, сделанная Ч1.

2. В(Ч1, 3А) >= В(Ч2, 8Б) – оценка, сделанная Ч2.

3. В(Ч1, 3А) <= В(Ч2, 10Б) – оценка, сделанная Ч1.

4. В(Ч1, 3А) >= В(Ч2, 9Б) – оценка, сделанная Ч2.

5. В(Ч1, 3А) <= В(Ч2, 9Б) – согласие Ч1.

Здесь каждая оценка отражает заинтересованность участников обмена получить больше, чем каждый из них отдал. Последовательные сравнения приводят к двум неравенствам:

4. В (Ч1, 3А) >= В (Ч2, 9Б).

5. В (Ч1, 3А) <= В (Ч2, 9Б).

Откуда следует:

В (Ч1, 3А) = В (Ч2, 9Б) – условие обмена.

Таким образом, обмен происходит только в том случае, когда стороны оценили обобщенную власть, которую они имеют по отношению к предметам обмена, как равную, тогда в общем случае условием обмена будет В₁(x) = В₂(y).

Мы пришли к «властной теории обмена». Здесь измеримой основой обмена оказывается количество обобщенной власти. Следует заметить, что на принципиальную роль власти в процессе обмена указывали многие и ранее. Правда речь шла не о рыночном, а о социальном обмене, при этом рыночный обмен оказывается частным случаем. При таком подходе понятие «обмена» выходит за установленные нами рамки и рассматривается в более общем смысле, как обмен любыми ценностями в обществе. Эти теории рассматривают «обмен различными типами деятельности как фундаментальную основу общественных отношений, на которой базируются различные структурные образования» [6] (Kuznetsov, 2012). Интеграция власти в Теорию социального обмена представлена в работах П. Блау, Д. Хоманса, Р. Эмерсона. Питер Блау пишет: «Власть относится ко всем видам влияния между людьми или группами, включая те, которые осуществляются в обменных операциях, когда один побуждает других принять его желания, вознаграждая их за это» [14] (Blau, 1964). Некоторые исследователи заметили роль власти в установлении пропорции обмена, в том числе и в экономическом контексте [17] (Emerson, 1976).

Выше мы также упоминали, что разные исследователи выделяют такие проявления власти, как принуждение и соглашение. Что касается «обобщенной власти» и обмена, то тут мы чаще встречаем вариант проявления власти как соглашения, хотя в случае нарушения или невыполнения условий обмена в обществе, как правило, существуют методы принуждения к выполнению сделки либо наказания за невыполнение. Таким образом, проявление власти в обмене включает как договорную, так и принудительную составляющие.

Возвратимся к изначальной задаче обмена, заданной системой уравнений (3). Теперь мы видим, что властная теория обмена предоставляет нам уравнение объективного равновесия ОБ для общей системы:

(7)

Тогда получаем систему уравнений обмена:

(8)

По сути, первое уравнение позволяет установить объективную пропорцию обмена О1 = k*О2, а второе сверяет эту пропорцию с субъективной шкалой предельной полезности и позволяет вычислить абсолютные значения переменных x,y. Вначале мы говорили о теориях обмена Вальраса и Джевонса, в которых присутствовали дополнительные условия, позволяющие получить решение. Теперь мы можем сказать, что это ровно те условия, которые дает уравнение объективного равновесия (7). Напомним, как критиковавший Джевонса Эджуорт указывал, что задача обмена, описываемая уравнением Джевонса. решается в случае, когда имеется «совершенная конкуренция», то есть если количество агентов на рынке стремится к бесконечности [16]. Согласно властной теории обмена, в случае совершенной конкуренции, при огромном рынке уравнения (7) для каждого отдельного обмена будут подчиняться намного большему общественному влиянию, чем будут зависеть от личных качеств участников. И тогда все разрозненные уравнения (7) для отдельных обменов превращаются в единое для всех участников рынка уравнение пропорции обмена, то есть появляется та самая рыночная цена, которую Вальрас принимает как данность. Та же самая рыночная цена порождает и «закон отсутствия ценовой дискриминации» Джевонса, ведь этот закон является тем же требованием определенности цены, но более слабым, поскольку действует только в бесконечно малой окрестности искомой точки обмена (x,y). Значит, при предполагаемых исследователями обстоятельствах уравнение (7) предоставляет именно те условия, которых им недоставало для получения результата.

Продолжим рассмотрение обмена. В зависимости от цели обмена на составление пропорции могут влиять различные собственные свойства предмета. У предмета обмена может быть огромное количество собственных свойств, но не все из них будут учитываться в конкретном обмене. Мы называем меновыми те из собственных свойств предмета, которые учитываются сторонами в ходе обмена. В таком случае можно рассматривать объект как набор меновых свойств, ведь остальные качества не будут играть никакой роли. Таким образом. в рамках обмена:

О = {М1, М2, М3, ... Мn}, где М_i – это меновые свойства объекта О (9)

Конечно, в действительном обмене меновые свойства объектов могут отличаться. Например, пусть в приведенном примере обмена А на Б:

А = {А1, А2, ... А5}, Б = {Б1, Б2, ... Б7} – где А1..., Б1... – это меновые свойства, соответственно, объектов А и Б. Тогда объективное условие обмена мы можем записать в виде:

В(Ч1, 3*{А1, А2, ... А5}) = В(Ч2, 9*{Б1, Б2, ... Б7}) (10)

Важно отметить, что функция В зависит не только от свойств объекта обмена, но и от личности владельца (Ч1, Ч2). Качества участника обмена – и личные, и общественные – играют важную роль в установлении величины В(), поэтому личность участника влияет на пропорцию обмена. В уравнении (7) устанавливается не абсолютное значение функции В, а только отношение величин. Однако существует такой объект обмена, который позволяет измерить абсолютное значение этой функции, и этот объект – деньги.

В рамках нашего рассмотрения мы определим деньги как объект обмена, имеющий только одно меновое свойство – количество (то есть положительное число).

Это определение, с одной стороны, утверждает, что деньги принимаются в качестве некоторой «меновой стоимости», поскольку они являются объектом обмена, то есть люди готовы принимать их в обмен на что-то. С другой стороны, деньги определяются как абстрактный, воображаемый объект – число. Такой подход перекликается с «абстрактно-номиналистическим» взглядом Джона Кейнса на природу денег. «Он считает, что ценность денег – исключительно в их меновой ценности. Деньги – это всего лишь номинал, знак, счетная единица, имя, в котором мы считаем цены» [8] (Marks, 1983). И экономическая практика все более наглядно показывает, что деньги есть число. Ведь на сегодня преобладающее количество денег в мире – это числа в памяти компьютеров. По разным оценкам, для некоторых стран доля наличных составляет всего 3–12% [3] (Berg, 2014). Причем если бумажные рубли и бумажные евро легко отличить по виду, то те же самые рубли и евро в цифровом, компьютерном виде совершено идентичны.

Изобретение криптоденег сделало следующий шаг для понимания денег как числа. Если в случае обычных денег числа хранятся на специальных банковских компьютерах, то в случае криптоденег база данных, хранящая всю информацию, скопирована на множество компьютеров в мире. Эти числа-деньги даже не хранятся на защищенном компьютере какого-то центрального банка какой-то страны. Тем не менее люди используют криптоденьги в сделках обмена, и поэтому это такие же деньги, как и любые другие.

Поскольку деньги настолько просты – являются числом, то можно использовать это свойство денег для измерения обобщенной власти. В самом деле условием обмена является равенство величины обобщенной власти с обеих сторон обмена. Когда объект О обменивается на деньги Д, то условием обмена будет:

В(Ч1,О) = В(Ч2,Д) (11)

При этом сами деньги имеют только одно меновое свойство – количество К:

Д = {К} значит В(Ч1,О) = В(Ч2,{К})

Как мы видели выше, в ходе торга устанавливается не абсолютное значение В, а относительное (пропорция обмена). Это означает, что абсолютные значения могут быть выбраны произвольно без ограничения общности. По приведенному выше определению денег существует такой особый объект обмена, который сам представляет собой число. Именно это число – количество денег – можно понимать как естественный измеритель величины обобщенной власти. Примем, что:

В(Ч2,{К}) = К, и тогда

В(Ч1,О) = К (12)

Значит, количество денег, которое обменивается на объект О, измеряет величину обобщенной власти, которая связывает участника Ч1 и предмет О. Приходим к выводу, что в процессе обмена деньги измеряют обобщенную власть, которую имеет участник по отношению к объекту.

Однако этим роль денег не ограничивается. В случае обмена объекта О на деньги Д, участник Ч1, взамен своего объекта О, получил в виде денег возможность использовать обобщенную власть в количестве К единиц в последующих обменах. Это означает, что деньги не только измеряют в ходе обмена, но и удостоверяют (подтверждают, обозначают, символизируют, служат эквивалентом) в последующих обменах соответствующее количество обобщенной власти.

Таким образом, мы построили «властную теорию денег». Основным значением денег оказывается измерение и удостоверение обобщенной власти. При этом взаимоотношение денег и власти и ранее попадало в фокус научного исследования. В этом направлении существенно продвинулся известный американский социолог Толкотт Парсонс. В своей статье «О понятии „политическая власть”» Парсонс демонстрирует параллелизм денег и власти. Он пишет: «Я рассматриваю власть как такую обобщенную среду в смысле, прямо параллельном по логической структуре, хотя и существенно отличающемся по существу, от денег как обобщенной среды экономического процесса» [13] (Parsons, 1997). Его подход демонстрирует параллелизм власти в политической, и денег – в экономической системе.

Если власть количественно измерима и при этом не является «игрой с нулевой суммой», то это означает, что власть может создаваться и исчезать. Как мы видели, в момент обмена, при передаче предметов обмена, происходит именно это – обобщенная власть над одним предметом исчезает и появляется обобщенная власть над другим предметом. Нет никакой причины, почему величина этой новой власти была бы равна власти предыдущей. Более того, из самого вида властной функции :

В = В(Ч,О)

заметно, что величина В зависит от участника обмена Ч точно так же, как и от предмета обмена О. Выше мы говорили об объективном характере уравнения (7). Не противоречит ли это утверждение тому, что функция В зависит от личности Ч, что можно понимать как субъективный фактор? Нет, не противоречит. Значение функции В показывает величину, образно говоря, «силы властного притяжения» между человеком Ч и объектом О, которая измеряется объективным способом в ходе торгов, где участвуют обе стороны. Значение функции В возникает в ходе столкновения интересов разных сторон, в ходе своеобразного «перетягивания каната», где каждый старается «оторвать» вещь от противоположной стороны, то есть каждая сторона не дает другой установить желательное для нее значение В. Величина В() зависит от человека, подобно, например, росту или весу человека, но будучи измеренной объективно, она носит объективный характер.

В уравнении обмена Джевонса (4), напротив, значения каждой из функций предельной полезности полностью определяются лично участником обмена. Более того, и левая, и правая части уравнения (4) приравнивают не абсолютные значения функций предельной полезности участника 1 и участника 2, а отношение этих величин. По сути, и слева, и справа в (4) стоят коэффициенты обмена соответствующих благ, измеренные во внутренних «системах координат» каждого участника, то есть приравниваются чисто субъективные величины – слева пропорция в «системе измерения полезности» первого участника ( ), справа – второго ( ).

Если происходит обмен, условием которого является равенство :

В(Ч1,О1) = В(Ч2,О2),

то после обмена, когда О2 переходит под власть Ч1, а О1 переходит к Ч2, вообще говоря, чаще всего будет:

В(Ч1,О2) ≠ В(Ч2,О1) (Это можно понимать так, что условий для обратного обмена нет). Более того: В(Ч1,О1) ≠ В(Ч1,О2), а также В(Ч2,О2) ≠ В(Ч2,О1).

Действительное значение возникшей обобщенной власти можно измерить только в ходе следующего обмена, так что сразу после обмена мы не можем знать точно, какова будет ее величина. Как мы уже упоминали выше, целью обмена может быть не только потребление, но и последующий обмен для получения прибыли. Из нашего рассуждения следует, что если человек Ч1 обменивает объект О1 на О2 с целью получить прибыль, то его мотивация сводится к ожиданию того, что после обмена его обобщенная власть вырастет:

В(Ч1,О1) < В(Ч1,О2)

Из этого объяснения также видно, как получается прибыль в торговых операциях. Искусство купца заключается в правильной оценке изменения величины обобщенной власти в ходе обмена.

Неплохой иллюстрацией к объяснению мотивации обмена может послужить известный «эффект владения», рассмотренный Ричардом Талером [5] (Kaneman, 2014). Эффект владения заключается в том, что цена, по которой владелец готов продать некую вещь, значительно превышает цену покупки этой вещи. Так, например, профессор Ричард Розетт, большой знаток вин, всегда покупает вина не дороже 35 долларов, но при этом никогда не продает те же вина дешевле чем за 100 [5] (Kaneman, 2014). С нашей точки зрения, в случаях, когда проявляется этот эффект, новый владелец купленной вещи при последующей продаже этой вещи объявляет величину вновь созданной обобщенной власти, связывающей его с полученной вещью, в точности такой, как он оценивал эту обобщенную власть до совершения обмена. Показательна тут разница между ценой покупки и намного большей ценой возможной последующей продажи, которая наглядно показывает субъективную оценку увеличения обобщенной власти в ходе обмена.

Власть может и передаваться, и создаваться. Это касается любых видов власти, в том числе и власти символической, в виде денег. Действительно, в мире денег мы встречаем явление передачи власти. Это явление называется «кредит». При выдаче кредита символическая власть в виде денег поступает во временное пользование заемщика на определенных заранее условиях. В этом случае получатель кредита распоряжается соответствующей обобщенной властью в течение какого-то времени. Условием кредита чаще всего является дополнительная плата, то есть после оговоренного срока требуется вернуть не только сами деньги, но и дополнительную плату, как правило, какой-то процент от данной суммы. Впрочем, в последнее время встречаются и обратные случаи, когда возвратить можно не просто равное количество, но даже меньше, чем было одолжено. Это так называемый отрицательный процент по кредиту [10] (Medina, 2009).

Также, подобно созданию власти, в мире денег имеется и механизм создания новых денег помимо прямого «печатания денег» уполномоченными банками. Такое явление называют «кредитный мультипликатор». Оно состоит в том, что некоторые банки имеют право выдавать кредиты в случае, если они обеспечивают частичное резервирование средств. То есть имея в запасе определенную сумму денег, банк может выдать значительно большую сумму в кредит. Во многих странах процент резервирования составляет около 1–2%. Если банк, получивший деньги на депозит, зарезервирует всю сумму [21] (Werner, 2005), то, «принимая норму обязательного резервирования, равную 1%, это позволяет банкам выпускать 99 000 евро на основании начального вклада в 1000 евро» [3] (Berg, 2014). Таким образом, в банковской системе создается и распределяется экономическая власть в денежном виде. К подобным выводам о сходстве при создании власти и создании денег приходит и Парсонс. Он демонстрирует аналогии в появлении новой власти и создании новых денег через «кредитный мультипликатор» [13] (Parsons, 1997).

На этом мы закончим краткое изложение основных положений властной теории обмена и денег.

Заключение

В статье предложена постановка задачи обмена в виде системы двух уравнений с двумя переменными. Одно из уравнений представляет объективные, другое – субъективные условия обмена. Такой подход, в частности, снимает давний спор о противостоянии двух идей для модели обмена – ТПП и ТТС. Эти теории рассматривались как конкурирующие, но оказывается, они представляют разные, причем дополняющие друг друга, условия обмена: ТПП представляет субъективные обстоятельства, а ТТС – объективные. Казалось, объединение этих двух походов позволит решить задачу обмена, но мы видим, что ТТС не является полной, и опровергается простыми контрпримерами. Поэтому для установления объективных условий обмена в статье предложена другая идея, когда объективной основой обмена является измерение обобщенной власти. Эта идея порождает «властную теорию обмена», которая полна и применима к любому обмену. Кроме объяснения природы обмена, властная теория позволяет понять и суть порождаемых обменом денег. В таком случае деньги оказываются измерителем и удостоверением обобщенной власти при обмене.

Как было показано выше, изложенные в статье мысли в разрозненном и частичном виде встречаются в экономических и социологических исследованиях, однако только в виде властной теории обмена эти мысли объединяются в единую логическую ткань. Причем становится наглядной связь и зависимость между экономическими, социологическими и политическими теориями. Дальнейшее развитие властной теории обмена позволит детально изучить и глубже понять как многие экономические, так и социально-политические явления.