История инженера-механика, который помогает мясной промышленности России

М.А.: Сейчас в России работает очень много мясоперерабатывающих предприятий. Крупных, которые выпускают более 200 тонн мясной продукции в день (например, в Москве акционерные общества “Компомос”, “Останкинский”, “Черкизово”, “Царицино”, “Бирюлевский”), а еще больше мелких и очень мелких предприятий, выпускающих 1-2 тонны в день. Их только в Москве около семисот. Плюс в России. Поэтому сегодня география наших заказчиков от Бреста до Владивостока, от Мурманска до Ташкента.

р.п.: Как вы начинали свой путь в бизнес?

М.А.: После окончания МГТУ им. Баумана, я был распределен на одно из предприятий оборонной промышленности, где внедрял, можно сказать, передовую для того времени технологию: станки с программным управлением.

Некоторое время я работал в лаборатории, потом перешел в производство, которое по характеру мне было всегда ближе.

Сначала работал мастером, затем старшим мастером, начальником цеха. Конечно, в то время было все. Главное же - работа интересная. Но всегда хотелось большей самостоятельности.

р.п.: Какие были ваши первые предпринимательские шаги?

М.А.: Когда наступила перестройка, я стал все больше и больше понимать, что работать по старой схеме, становится невозможно. К тому моменту экономические условия изменились. Настало время кооперативов и человек, выполняя сложные оборонные заказы, тратя свои силы, вкладывая душу, знания, получал по отношению к членам кооперативов в 3-5 раз меньше. Естественно люди стали подрабатывать в кооперативах.

р.п.: Вы решили тоже попробовать?

М.А.: Нет, пока я только говорил своему руководству: “Надо изменить отношение к рабочим, искать какую-то гражданскую тематику, чтобы выжить в этих условиях. Иначе, надеясь только на военный бюджет, мы не удержим ни рабочих, ни, тем более, специалистов”.

Это были первые предложения по переходу на конверсионные заказы. Была нужна альтернатива. Но мне почти все вокруг говорили, что бюджет у нас мощный, Советский Союз - сильная страна. Живи, как живешь.

Я видел, что мои рабочие, которые работали в цехе, зарабатывали, условно говоря, рубль, а в кооперативе за тот же период - 5 рублей. Надо было вводить какие-то новые экономические рычаги. Но как это сделать, если бюджет ограничен, а зарплата диктуется отделом труда и заработной платы?! Выше себя не прыгнешь…, но надо было прыгнуть. Для этого следовало уйти, и я ушел. Ушел один, без какой-либо команды.

р.п.: И с чего Вы начали?

М.А.: Я начал работать в центре научно-технического творчества молодежи, который функционировал при Перовском РК ВЛКСМ. Правда, Центр был создан только на бумаге, но он был на хозрасчете, и у каждого, кто там работал, была своя тема. Каждый работал и был независим. Работаешь, зарабатываешь деньги, у тебя свой лицевой счет, на который записывались все премиальные и т.д.

Я выполнил один Договор, второй, заработал деньги, но так как я человек производства, деньги стал вкладывать именно в производство.

Это было в 1989 году. Купил станки, создал свое предприятие, пригласил людей с предыдущей работы. И вот уже 10 лет мы работаем вместе.

р.п.: Чем занималось предприятие в первые годы своего существования?

М.А.: Первые станки покупались под вполне определенную программу. Тогда мы работали с Одесским станкостроительным заводом. Сейчас этот завод не работает. Он “умер” года 3 назад, но тогда он процветал.

В то время у завода было совместное с немцами предприятие по выпуску станков. Готовую продукцию принимали инженеры из Германии. Как правило, выпускавшиеся станки в Советском Союзе не продавались, а уходили на Запад: в Перу, в Южную Америку…

Моя основная специальность - станкостроение, и выпускаемые нами станки могли воплотить в себе все интересные задумки, которые перед нами стояли. Но до конца этого сделать не привелось.

р.п.: И как Вы вышли из положения?

М.А.: Для одесских станков мы изготавливали инструмент, а также выпускали другие многочисленные инструменты и оснастку. Нашему предприятию было поручено укомплектовывать эти станки различным инструментом. А так как инструмент порой равен стоимости станка, то мы на этом еще и заработали.

р.п.: Куда же эти деньги пошли?

М.А.: Мы решили заниматься товарами народного потребления. Привлекли инженеров. Начали выпускать портативные радиостанции, телевизионные усилители, разветвители, много изделий электронной техники. Но работать с магазинами оказалось хлопотным и не всегда выгодным делом: товар надо было отдавать на реализацию, потом было сложно получать с них деньги. И еще. Этот бизнес был сезонным. С мая по сентябрь - мертвый сезон. Деньги медленно оборачивались, и я думал, где можно найти такой бизнес, который был бы связан с производством и не зависел от сезона?

р.п.: И Вы решили продолжить поиск…

М.А.: Мы постоянно занимались изготовлением инструмента. Начали изготавливать прессформы, штампы. И вот к нам обратились специалисты одного из мясных комбинатов с просьбой изготовить инструмент для промышленной мясорубки. Мы изготовили, им понравилось. Они оформили следующий заказ, потом еще и еще…

Мясокомбинаты работают 24 часа в сутки, сезонов нет, люди едят три раза в день... Сейчас у нас столько заказов, что я думаю о расширении производства.

В данный момент на предприятии работает 60 человек. У нас есть операции, на которых 1 человек обслуживает 4-5 станков. Мы имеем парк станков с программным управлением, используем автоматизацию технологических процессов. Сегодня мы работаем, как большое предприятие.

р.п.: А есть ли такие предприятия в вашем районе?

М.А.: В нашем Перовском, в общем-то, промышленном районе, по объему выпускаем продукции мы больше остальных, и намного. Зарплата рабочих выше. Я вижу, как одеты рабочие на тех фирмах и как наши. У нас у всех фирменная спецодежда. Наши сотрудники увольняются очень редко, потом жалеют.

р.п.: Вы начинали свое дело один или рядом были люди, которые потом ушли?

М.А.: Были и такие. Но они не выдержали. У них просто не было долготерпения. В начале деньги надо было вкладывать не в себя, а в производство. Приходилось многим жертвовать. Например, можно было купить станок, а можно Мерседес по той же цене. Или надо было не поехать в отпуск…

И сейчас приходится жертвовать, но уже значительно меньше.

Я не могу сказать, что стал жить спокойной жизнью, но мне эта жизнь нравится. Ритмичная. Как правило, один выходной. Пять дней интенсивной работы, а в субботу я или документы разбираю или выезжаю на мясокомбинаты.

р.п.: Как работают сотрудники на вашем производстве?

М.А.: У нас 2 категории сотрудников: рабочие и служащие. Предприятие, ка и мясокомбинаты, работает 7 дней в неделю.

Мы организовали работу по графику: “2 через 2 дня”. Рабочие работают по 12 часов. Это им очень удобно, некоторые где-то еще подрабатывают. Жизнь есть жизнь … А вот инженеры работают, как того требует производственная необходимость. Очень часто им приходится задерживаться.

р.п.: Как вы строите стратегию своей конкурентной борьбы?

М.А.: Чтобы завевать рынок и удерживаться на нем, т.е. быть в этой нише постоянно, нужно иметь что-то “свое”. У нас это – 7 рабочих дней в неделю. И если в выходные на мясокомбинате возникают проблемы, то они всегда могут обратиться к нам. Мы все сделаем до понедельника. Работы много. Причем все заказы технического характера.

р.п.: И этого достаточно?

М.А.: Конечно, нет. Законодатели моды в колбасном производстве немцы, австрийцы, швейцарцы. Техника на мясокомбинатах в основном немецкая. Мы занимаемся ремонтом, выпускаем оригинальные запасные части. Бывают очень сложные детали, которые очень дорого покупать у немцев. В России их делают в 10 раз дешевле.

Мы во многом немцев вытеснили с нашего рынка и конкурируем с ними. Немцы уважают нашу фирму.

р.п.: А есть ли какие-то особенности работы с мясоперерабатывающим оборудованием?

М.А.: Когда я работал в “оборонке”, даже не подозревал, что мясоперерабатывающая промышленность такая сложная. Один вопрос надежности машин чего стоит!

Техника работает практически без остановки 24 часа в сутки и постоянно должна выдавать качественную продукцию. Даже автомобиль отдыхает на стоянке, а здесь – безостановочно. Мало того, должна работать вся техника. А это целая автоматическая линия, от станка к станку: и электроника, и электрика, и компьютеры, и механика точная, и непростые стали со всевозможными термообработками. И все надо изготавливать в срок и качественно.

р.п.: И Вы лично вынуждены разбираться во всех этих технических вопросах?

М.А.: Если я не буду этого знать, то я просто не смогу руководить. Конечно, я не сижу там с пробирками, для этого есть инженеры. Я это генерирую, направляю. Предприятие не может не развиваться. Немецкая фирма, по лицензии которой мы работаем, обучила наших специалистов за рубежом. Сейчас мы выпускаем инструменты по немецким чертежам..

р.п.: Ваши ближайшие планы связаны с дальнейшим завоеванием “мясного” рынка?

М.А.: Мясное производство это прибыльный бизнес. Раньше Госплан диктовал такую стоимость колбасы, которая была ниже себестоимости, поэтому производство было убыточным, а колбаса дефицитной. Мясокомбинат производит 300 тонн колбасы в день, умножьте стоимость одного килограмма на 300 тонн…

р.п.: Какие у вас отношения с вашими сотрудниками?

М.А.: Деловые. Общаюсь я со всеми, но без панибратства. Когда начинаются какие-то проблемы, я обязательно приглашаю в кабинет и инженеров и рабочих, но и рабочие-то у нас с высшим образованием. Обсуждаем проблему, ищем решение вопроса. Осуществляем все достаточно оперативно, потому что мясоперерабатывающие предприятия настраивают на очень быстрый ритм. И все вынуждены его соблюдать.

Предприятие у нас небольшое, но, образно говоря, лучше такое маленькое государство, как Лихтенштейн, где всем хорошо, чем большое государство, размером с Россию, где все бедны. Я всех знаю, часто хожу по всем подразделениям. Гигантомании никакой нет. Важно не то - большое предприятие или маленькое. Важны дела - большие или маленькие.

р.п.: У вас больше дело?

М.А.: Я считаю, что да. Оно нужно для людей. Плюс еще и деньги зарабатываем. Разве плохо?