Этический базис и экономическое развитие общества: нормативный анализ

Этика — это наука о способах распределять (allocate) ресурсы.

Garrett James Hardin

Собственность… нераздельна с человеческим хозяйством в его общественной форме.

Карл Менгер

Введение

В процессе проведения экономических исследований и построения экономической модели реальных процессов очень многое зависит от субъективных взглядов исследователей, в основе которых заложена определенная философия и морально-этические принципы. Это обстоятельство определило необходимость проведения нормативного анализа проблем экономического роста в их связи с категориями этичности, социальной и индивидуальной справедливости для выработки этико-философского базиса исследований проблем модернизации отечественной экономики.

В процессе формирования парадигмы современной экономической теории, как можно заключить по логике мышления, прослеживающейся в трудах основоположников и/или приверженцев соответствующей теории (от А. Смита и К. Маркса до Ф.А. фон Хайека, М. Фридмана и Д. Норта), большинство исследователей a priori исходит из этико-философских концепций и представлений о социальной справедливости, господствующих в среде и времени, к которым принадлежит исследователь.

Данные установки, как можно заключить по изучению биографий исследователей (включая среду их становления), принимаются верными «по умолчанию» и существенно влияют не только на выводы исследования, но и на методологию исследователя.

Наиболее ярко, по нашему мнению, различие этико-философских основ экономических исследований и формулируемых в результате данных исследований экономических теорий проявляется в работах приверженцев школ, которые упрощенно можно разделить на сторонников социализма и плановой экономики и сторонников рыночной экономики.

Мы полагаем, что существенная часть противоречий в отмеченных группах экономических теорий имеет цивилизационное и культурно-философское происхождение. Приведем доказательства нашего мнения.

Если рассматривать исторические и культурные предпосылки возникновения данных противоречий, необходимо отметить, что они являются производными исторического развития обществ, к которым принадлежат большинство последователей той или иной групп школ.

Государства и, соответственно, общества Западной Европы в процессе своего становления «не испытывали острого дефицита необходимых для развития ресурсов. При наличии в распоряжении социума необходимых для развития ресурсов и жизненных средств в этих странах доминирует инновационный тип развития. Для него характерны определяющее значение экономических факторов, совпадение интересов государства и хозяйствующих субъектов, внутренние экономические потребности как импульс развития» [2]. Также, согласно мнению исследователей (например, Р.М. Нуреева), подобный тип развития социально-экономической системы характеризуется наличием демократической системы, значительными политическими и экономическими свободами, главенством гражданского общества по сравнению с государством.

Совсем иная картина экономического и общественно-политического развития складывается, если становление общества и государства происходит в условиях жесткого дефицита ресурсов. Примером этого могут служить как древние восточные тирании, так и наша собственная история.

Для России в течение длительного времени «был характерен мобилизационный тип развития как способ разрешения противоречий между задачами государства или требованиями выживания социума и возможностями их решения» [2]. Как уже было отмечено, «мобилизационный тип развития формируется в условиях дефицита необходимых для него ресурсов. Для этого типа присущи противоречия между интересами государства и хозяйственных структур, приоритетная роль государства во взаимоотношениях его с обществом, определяющее значение политических, а не экономических факторов развития» [2].

Таким образом, мы приходим к выводу, что в условиях дефицита ресурсов государственные и социально-экономические системы тяготеют к жесткой централизации, что находит свое отражение в менталитете и, в частности, в этико-философских взглядах, доминирующих в обществе. Также значительное усиление влияния государства на экономику может явиться следствием необходимости минимизации уровня внешних и внутренних угроз и обеспечения экономической безопасности. Учитывая то, что большие сложноорганизованные системы (а экономическая система государства, несомненно, относится к таковым) демонстрируют значительную инертность к управляющим воздействиям, для осуществления управления ими формируется разветвлённая система подавления и наказания, иллюстрацией чего являются аграрные государства древнего мира (Месопотамии и Китая), а также отечественная история прошлого века.

С точки зрения Р.М. Нуреева, различия в историческом развитии привели к возникновению двух основополагающих систем – институциональных матриц, определяющих развитие социальной философии, общества, государства и хозяйственной жизни, в том или ином социуме – система «власть – собственность» и фундаментально ей противоречащая система «частная собственность».

Возвращаясь к вопросу социально-экономических исследований и влияния институциональной матрицы на выводы и позицию исследователя, в качестве примера культурных и этико-философских противоречий, оказывающих существенное влияние на экономические исследования автора, можно, по нашему мнению, привести пример О. Сухарева, к которому автор относится с глубоким уважением, и Я. Корнаи, столь же уважаемого автором.

В соответствии с выводами Я. Корнаи, «социалистическая система» выступала в качестве «депрессора» технико-технологического развития в СССР и других странах социалистического лагеря.

В свою очередь, О. Сухарев утверждает, что развитие национальной промышленности, осуществленное в СССР, «составляет практически единственный пример преодоления порочного круга бедности и отсталости ранее сельскохозяйственных стран, проведение быстрой индустриализации и технического перевооружения за счет колоссальной концентрации людских и прочих ресурсов, форсированного масштабного образования, включая приоритетное развитие высшего образования и т.д. Это была мобилизационная стратегия в действии, аналогов которой нет в мировой истории…» [9].

На наш взгляд, источником противоречия выступает тот факт, что авторы, являясь продуктом различных институциональных матриц, рассматривают принципиально разные категории ценностей и категории социально-экономического развития.

Для О. Сухарева важно промышленное развитие и общее благополучие страны, общества.

Я. Корнаи, как можно заключить по его работам, рассматривает технический прогресс и социально-экономическое развитие в разрезе личного благополучия экономического агента – индивидуума [3, 4].

В соответствии с данной позицией, польза от запуска научных аппаратов в глубокий космос неочевидна, если значительная часть населения не имеет возможности обеспечить достойный уровень жизни. В особенности, наиболее творческая и производительная, а как следствие, наиболее ценная часть населения (те, кого в настоящее время называют креативным классом).

Ставя вопрос шире, можно сформулировать исходное противоречие, которое авторы исследований каждый раз решают в соответствии с собственными морально-ментальными установками. Сущность данного противоречия такова: что важнее в процессе цивилизационного и социально-экономического развития – упор на благополучие индивидуума – личности, или на благополучие общества, примат общественного (общинного, соборного, если привести в качестве примера отечественную культурную и философскую традицию) или индивидуального.

Ставя вопрос с позиции индивидуализма – может ли идти экономическое развитие в ущерб личности, ее экономической и политической свободе и социальной справедливости – мы вынуждены отметить, что может, поскольку в истории человечества можем найти многочисленные примеры подобного положения дел. Яркой иллюстрацией подобного положения дел является история экономического и промышленного развития в СССР (за исключением, пожалуй, периода НЭПа), а также в Германии в период перед Второй мировой войной.

Соответственно, мы вынуждены сделать вывод, что благополучие страны не означает автоматического благополучия ее граждан.

Вместе с тем, дополняющим к заданному вопросу является вопрос – приводит ли благополучие граждан страны автоматически к благополучию страны в качестве целого, единой системы. Ответ на данный вопрос неочевиден, поскольку в истории человечества мы можем найти факты как подтверждающие, так и опровергающие положительное и отрицательное влияние доминирования в обществе ценностей индивидуализма на его развитие в долгосрочной перспективе, но при этом необходимо учитывать, что ни одно из обществ не достигало ранее постиндустриальной стадии развития.

Мы полагаем, что решение вопросов о примате индивидуальных или коллективных ценностей находится не столько в экономической, сколько в этико-философской сфере. Однако их решение необходимо для возможности формирования авторской позиции исследователя, методологического аппарата социально-экономических исследований, прежде всего связанного с разработкой моделей поведения индивидуумов и социальных групп, поскольку уровень автомизации общества и эгоизма индивидуума неминуемо влияет на его общественное поведение (и соответственно, для исследования поведения индивидуума в социально-экономической системе и эволюции системы имеет смысл опираться либо на методологический индивидуализм, либо методологический коллективизм (холизм), либо на оба методологических подхода).

От решения вопроса о доминировании коллективных или индивидуальных ценностей зависит представления о такой значимой для нормативного экономического анализа этической категории как «социальная справедливость».

В соответствии с подходом, заложенным еще в «Этике» Аристотеля, социальная справедливость подразделяется на такие виды, как уравнительная и распределительная (неуравнительная).

Люди рождаются разными и обладают разными способностями, разным характером, упорством в достижении поставленной цели, а, соответственно, разным потенциалом творчества и разной ценностью для общества. Потому, по нашему мнению, и справедливый подход к ним не должен быть уравнительным.

Неуравнительная (распределительная) социальная справедливость, исходя из концепции Аристотеля, таким образом связана с принципом «каждому по способностям», при реализации которого необходимо исходить из принципа деятельностного подхода и учитывать степень реализуемого таланта, что связано с необходимостью определения вклада каждого индивидуума в общественный продукт. Иначе говоря, если человек, имеющий способности, не желает их реализовать, то в данной ситуации можно его рассматривать в качестве индивидуума, не имеющего оных способностей.

Справедлива, на наш взгляд, и обратная ситуация – индивидуум не имеет значительных способностей, однако весьма трудолюбив и в результате этого производит существенное количество результатов труда (услуг, интеллектуальной собственности, продукции – всего, что можно назвать продуктом или благом). Соответственно, представляется справедливым, что соответствующего индивидуума можно рассматривать в качестве талантливого человека.

Как следствие, в рамках нормативного анализа, с позиции обеспечения социальной справедливости, нам представляется справедливой и этически правильной такая социально-экономическая система, которая обеспечивает возможность достижения максимального успеха (прежде всего, финансового и политического) талантливому индивидууму и, исходя из гуманистических соображений, возможность физического выживания индивидуумам, не обладающим никакими способностями либо не желающим их реализовать.

Рассматривая вопрос социальной справедливости с позиции соотношения коллективных и индивидуальных ценностей, мы считаем необходимым привести два полярно противоположных мнения.

С точки зрения философа М. Уолзера, «суждения относительно справедливости – локальные суждения, которые имеют истинную ценность или приложение только внутри общества, продуктом которого является индивид» [10]. Или иначе – «данное общество справедливо, если жизнь в нем протекает определенным образом, то есть образом, соответствующим общеразделяемому пониманию членов» [10].

В свою очередь, американский философ и писатель Айн Рэнд в работе «Концепция эгоизма» пишет, что когда индивидуальное благо членов общества рассматривается отдельно от блага всего общества, постулируемого в качестве некого блага более высокого, по сравнению с индивидуальным благом порядка, то априори подразумевается, что благо общества во многом совпадает с представлением о блага большинства общества или правящей элиты и индивиды в таком обществе могут быть сведены до положения «жертвенных животных».

Соответственно, в данном случае опять нужно поднять вопрос о соотношении индивидуального и общественного при формировании этико-философской концепции общества, лежащей в основе его развития. То, что является справедливым в понимании группы людей или индивидуума, далеко не всегда справедливо в представлении большинства членов общества. Отмеченная ситуация еще более наглядна при высоком уровне социального расслоения, что мы наблюдаем в современной России.

Как следствие сказанного, возникает следующий вопрос – насколько справедливым является положение о приоритете блага для большинства обществе относительно блага для отдельного индивидуума или социальных групп.

Оставляя в стороне вопрос о ценности для общества большинства и меньшинства, а, по нашему мнению, вполне возможна ситуация, когда отдельные социальные группы или даже отдельные индивидуумы могут оказаться более ценны для развития либо выживания общества, по сравнению с совокупной массой остальных членов общества (в качестве художественной иллюстрации подобной ситуации можно привести библейский сюжет о семье Ноя, а в качестве исторических примеров можно привести Карла Великого, Цезаря, Атиллу, Чингиз-хана, Петра Первого, В.И. Ленина, И.В. Сталина, пророка Моисея, пророка Мухаммеда, когда действия отдельных пассионариев определяли судьбу целых цивилизаций на протяжении исторических периодов), данное положение с высокой степенью вероятности обрекает наиболее трудоспособную и талантливую часть общества (которая, как правило, принадлежит к меньшинству данного общества либо социальной группы) нести повышенные издержки ради обеспечения благами менее талантливых, трудоспособных, менее склонных к риску либо вообще предпочитающих жить на социальные пособия членов общества, что, в свою очередь, в существенной степени снижает стимулы к труду применительно к наиболее талантливой и трудоспособной части общества (о чем явственно свидетельствует ситуация в Советской России времен «продразверстки» и «раскулачивания», а также опыт современной Швеции).

Для выработки подходов к решению данного противоречия рассмотрим позицию ряда философов, занимавшихся проблемой социальной справедливости.

По мнению Т. Гоббса, необходимым условием, базисом существования справедливости, когда речь идет о социальной справедливости, является наличие частной собственности: «справедливость есть неизменная воля давать каждому человеку его собственное. Таким образом, там, где нет собственного, т.е. собственности, – подчеркивает Гоббс, – там нет справедливости» [10].

В соответствии с социально-философской концепцией Джона Локка, «главной целью существования упорядоченного государственного аппарата как необходимого условия осуществления справедливости является благо всего общества через неукоснительное соблюдение прав каждого отдельного его члена» [10].

По нашему мнению, именно в данной формуле можно выразить этику и идеологию социально-справедливого государства с позиции как методологического индивидуализма, так и холизма, поскольку здесь мы имеем принцип методологического индивидуализма и принцип методологического коллективизма (холизма), который непосредственно из него вытекает и состоит с ним в неразрывной связи.

С точки зрения Людвига Фейербаха, справедливость заключается в естественном праве каждого человека на получение тех благ, которые должны сделать его счастливым. При этом в качестве одного из основных инструментов обеспечения справедливости выступает система права, которая призвана исключительно «определять границы эгоизма индивидов в их естественном стремлении к счастью» [10].

По мнению Гербера Спенсера, специалисты, «признавая объективное существование принципов абсолютной справедливости, отдают себе отчет в том, что в настоящее время эти критерии не могут получить конкретного воплощения в реалии современной общественной жизни, если учитывать нравственное несовершенство человечества. Поэтому в законодательной и социально-государственной деятельности следует прежде всего исходить из соображений практической применимости того или иного нововведения» [10].

Спенсер «убежден в том, что до тех пор, пока каждый индивидуум стремится к целям своих желаний, не стесняя такой же свободы остальных граждан, общество не имеет права ни в чем ему противодействовать» [10].

Согласно основному положению этико-философской концепции Герберта Спенсера, покуда индивидуум «довольствуется выгодами, которыми обязан своей собственной энергии, не имеет притязаний воспользоваться выгодами, какие приобрели для себя другие или какие дала им природа, никакое взыскание с него не может быть справедливым» [10].

Проанализировав вышеприведенные этико-философские позиции, можно заключить, что главная задача государства, исходя из концепции обеспечения социальной справедливости и этичности политико-социально-экономической системы, – обеспечить возможность максимальной реализации базовых прав человека, включая право на политическую и экономическую свободу, право на свободу перемещения и право на самореализацию.

Нарушение прав личности, прежде всего, прав на свободу перемещения, права собственности и права на гражданскую и экономическую свободу, недопустимо даже во имя сохранения страны, ибо это, как свидетельствует история Франции времен революционного террора, Нацистской Германии и нашей собственной страны, чаще всего заканчивается построением авторитарного или тоталитарного политического строя.

Направление регулируемой (управляемой) социально-экономической эволюции, таким образом, с точки зрения нормативного экономического анализа должно происходить в направлении повышения качества жизни индивидуумов, повышения уровня экономической свободы.

Вместе с тем следует учитывать, что это выводы, сделанные на основе анализа этико-философских представлений об идеальном обществе, в то время как существует еще и реальная социальная обстановка, политическая и хозяйственная деятельность, которые проистекают как внутри отдельного государства как политико-социально-экономической системы, так и за его пределами.

При всей замечательности теоретических концепций социальной справедливости необходимо исходить из того, что в процессе регулируемого социально-экономического развития интересы тех или иных личностей либо социальных групп неминуемо будут нарушены. Тем не менее, при формировании моделей и концепций социально-экономического развития в рамках нормативного и позитивного экономического анализа необходимо учитывать существование группы базисных прав, нарушение которых в целях обеспечения социально-экономического развития недопустимо.

В соответствии с доминирующей в развитых странах этико-философской концепцией гражданского общества, у индивидуума должны быть базисные «священные» права, посягательство на которые недопустимо ни со стороны государства, ни со стороны общества, даже во имя обеспечения благополучия всего общества. К числу подобных прав в настоящее время в развитых странах относят право на жизнь, право на политическую (гражданскую) свободу, право на экономическую свободу и свободу перемещения.

Мы считаем, что в состав таких базисных прав, которые обеспечивают возможность экономической свободы для индивидуума, необходимо в первую очередь включить право собственности. Право на экономическую свободу не менее фундаментальное, чем право на жизнь и на гражданскую и политическую свободу, в первую очередь может и должно быть обеспечено правом собственности (и, в особенности, правом индивидуализированной собственности, включая, прежде всего, возможность свободного распоряжения собой, своим трудом и результатами своего труда), имеющим не только юридический характер (легальность), а также общественно-признанный характер (легитимность), но и, в идеале, характер священного права (сакральность).

Без права на собственность фактически не осуществимы никакие другие права индивида (личности), касающиеся его экономической и гражданской свободы. И прежде всего, в соответствии с европейской правовой традицией, в основе всего – право собственности на землю и право собственности на себя и свой труд как базисный источник права собственности.

А это означает, что справедливое общество – это общество доминирования частной собственности и связанной с ней экономической свободы, имеющей легальный, легитимный и, в идеале, сакральный характер.

Как следствие, необходимо сделать вывод, что в социальной и экономической сфере в процессе регулируемого социально-экономического развития человеку прежде необходимо обеспечить возможность реализации экономической свободы, то есть должны быть созданы условия, позволяющие человеку развить и реализовать собственные способности и весь заложенный природой потенциал творческого и личностного развития.

В этичном и социально справедливом обществе в процессе своего развития индивидуум должен быть обеспечен необходимым для развития гармоничной личности и формирования высокого личностного потенциала количеством индивидуальных, смешанных и общественных благ, чтобы впоследствии он в полной мере смог внести результаты своего труда в общественный продукт, в обеспечение социально-экономического развития общества.

Возможно и вместе с тем наиболее вероятно, что пройдет не одно десятилетие, необходимое для разрушения ментальных установок, сформированных среди большинства российского общества в эпоху СССР и в эпоху криминальной трансформации экономики последних полутора десятилетий двадцатого века и формирования этической системы, характерной для рыночной экономики и развитого гражданского общества.

Мы полагаем, что в рамках становления нового типа общества – информационного общества – отмеченное противоречие между данными ценностными позициями (ценностная модель коллективизма (соборности), все еще характерная для значительной части российского общества, и система «власть – собственность», специфика которой все еще явно проявляется в периферийных регионах и малых городах России, и противостоящая ей ценностная модель индивидуализма и система «частная собственность») будет возрастать с ростом количества людей, исповедующих новые ценности (капитализма и индивидуализма), и может снизиться лишь с уходом из активной жизни представителей ряда поколения отечественного общества (носителей «советских» ценностей и людей, чьи взгляды на жизнь сформировались в эпоху криминального передела собственности). При этом для представителей креативного класса как наиболее ценной составляющей современного общества, как можно судить по интервью представителей данного класса в средствах массовой информации и личному общению автора с представителями оного класса, характерен ярко выраженный примат индивидуальных ценностей.

Данные трансформации ментально-этических установок отечественного общества необходимы для формирования рыночного менталитета населения и развития гражданского общества, в котором доминируют ценности социальной справедливости, здорового индивидуализма, гражданской и экономической свободы, частной собственности, неприкосновенности личной жизни и иных прав человека.

Заключение

Трансформации общества и социально-экономической системы России с позиции социальной справедливости и нормативного экономического анализа должны происходить таким образом, чтобы для наиболее трудоспособной, креативной и мобильной части населения (креативного класса) были существенные стимулы добровольно остаться и вести свою научную, творческую, предпринимательскую и иную хозяйственную деятельность на территории России, внося свой вклад в ее социально-экономическое развитие.