Папуа-Новая Гвинея: проблемы экономической интеграции в начале ХХI века

Введение

В условиях сложившегося геостратегического пласта глобальных интересов ключевых игроков международных экономических отношений регионы АТР и ЮТР привлекают ряд государств мира с целью продвижения своего экономического влияния и создания более благоприятной конъюнктуры для своих проектов. Несмотря на то, что Папуа-Новая Гвинея (ПНГ) – одно из крупнейших государств ЮТР [1, 2] (Nikolaev, 1986; Malakhovskiy, 1976), она слабо интегрирована в интересы ряда ведущих игроков АТР. Причин этому крайне много. Во-первых, сложные экваториальные климатические условия для ведения промышленной хозяйственной деятельности; во-вторых, риски для жизни работников иностранных компаний, которые ведут деятельность на территориях и в акваториях ПНГ [2–4] (Malakhovskiy, 1976; Malakhvskiy, 1978; Ford, 2000), возможные риски оказаться на линии обстрела ряда мелких группировок, которые делят сферы влияния в акватории Бугенвиля [5, 6] (Pale, 2008; Belentsov, Zakharev, Ponomareva, 2011); в-третьих, неспособность властей Порта-Морсби предложить какие-либо существенные меры по решению вышеуказанных вопросов; в-четвертых, наличие интересов крупных теневых игроков (в т.ч. ряда ТНК в сфере вооружений), от которых также могут пострадать активы компаний, ведущих открытую деятельность, если география их интересов окажется в сопряженных зонах [6] (Belentsov, Zakharev, Ponomareva, 2011). Существуют также иные факторы, препятствующие развитию экономики уже субрегионов страны, одним из которых является проблема строительства и обновления старых сетей ЛЭП и обеспечение постоянного электрического напряжения. Энергетический сектор страны и отдельных провинций также развит достаточно слабо.

Власти страны стараются привлекать международные инвестиции в развитие экономики страны [6] (Belentsov, Zakharev, Ponomareva, 2011). Понимая важность в условиях экономического кризиса стимулирования спроса большей линейкой предложений, за период 2008–2017 гг. страна создала крупную группу вариантов отдыха в стиле экологического туризма на безопасных территориях, активно участвует в ряде международных экономических форумов, ведет переговоры по изменениям и расширениям дотационных программ со стороны ведущих доноров: Австралии и Новой Зеландии, активно старается не допустить эскалации тлеющего конфликта автономии острова Бугенвиль, богатого быстро добываемыми природными ископаемыми, в т.ч. золотом и концентратом меди.

Любопытно отметить присутствие и пока слабо развитую китайскую интеграцию в стране. За период 1997–2017 гг. КНР и ее компании, продвигаясь без явного препятствия по нишам ЮТР, часто тесня бизнес китайских общин Юго-Восточной Азии и Океании, в ПНГ столкнулись с серией сложностей, не учитывая специфики жестокого менталитета этнических групп [8–10] разных территорий страны. Китайская партия ПНГ, представленная в парламенте страны [10], также не рассматривается фирмами КНР как инструмент продвижения влияния [16] (Totorova, 2017), что изначально создало раскол между китайцами ПНГ и КНР. Масло в огонь подливали и отчеты интернета, распространенные за период 2000–2017 гг. во всех крупных городах страны, т.е. в местах сосредоточения представителей деловых кругов китайской общины.

Поняв из опыта бизнесменов хуацяо Юго-Восточной Азии [16–18] (Totorova, 2017; Kostyuchenko, 2017; Aleksandrin, 2017) и соседних стран Южно-Тихоокеанского региона, что компании КНР – это, прежде всего, их конкуренты, а не помощники, деловые китайские круги ПНГ не проявили инициативы лоббирования их интересов. В результате сложилась ситуация, когда национальная некитайская элита ПНГ была более заинтересована в приходе этих капиталов. Стоит особо подчеркнуть, что китайские капиталы КНР пришли, но, ввиду серий погромов и незнания китайцами менталитета этнических групп, бизнес не получил существенных экономических выгод. На полях Папуа-Новой Гвинеи китайский бизнес из КНР понял необходимость интегрироваться с местным китайским капиталом хуацяо ПНГ, чтобы обеспечить отдачу вложенных средств. Серия убийств китайских рабочих компаний КНР и погромы торговых павильонов в крупных городах страны заставили фирмы КНР умерить амбиции, ограничив свое присутствие крупными городами и центральными районами городов острова Новая Гвинея. От изначальной стратегии всесторонних инвестиций в добычу полезных ископаемых, в т.ч. на острове Бугенвиль [5, 6] (Pale, 2008; Belentsov, Zakharev, Ponomareva, 2011), создания плантационных хозяйств, текстильного производства и развития банковского сектора китайцам пришлось отказаться на длительное время. Несмотря на это, некоторые ниши в ПНГ, занятые китайскими капиталами, постепенно окупаются.

Австралия, являясь главным донором программ помощи развитию Папуа-Новой Гвинеи [11], за период 2000–2017 гг. регулярно пересматривала и дорабатывала данные формы взаимодействия с Портом-Морсби, как в одностороннем порядке (увеличивая объем дотаций из фондов в рамках соглашений), так и в многостороннем (совместно с Новой Зеландией, изменяя двусторонние соглашения между Австралийским Союзом и ПНГ, внося новые пункты по совместным программам помощи Веллингтона и Канберры Порту-Морсби). Основной целью данной позитивной помощи Австралии в период правления кабинетов Эббота [7, 15] (Skorobogatyh, 2012; Skorobogatyh, 2011) было расширение гегемонии ведущей экономики ЮТР через призму создания позитивного имиджа страны в рамках общественного мнения и обеспечения притока голосов избирателей, чьи интересы касались международных гуманитарных проектов Австралии. В условиях новых властей этот курс не изменился, что дает ПНГ возможность надеяться на программы дотаций со стороны Канберры.

Новая Зеландия, часто выступая «аккомпаниатором» инициатив Австралии в вопросах гуманитарного сотрудничества, также активно участвует в серии программ помощи Папуа-Новой Гвинее [12]. Несмотря на то, что объем инвестиций по данным фондам значительно меньше, Веллингтон выступает стабильным партнером и донором для Порта-Морсби.

Проблемы взаимодействия ПНГ и Индонезии на приграничных районах достаточно сложны. Еще в эпоху колониальных империй остров был поделен ровной линией между колонизаторами, которые не учитывали миграции племен населения аборигенов, что приводило к серии локальных стычек между ними во время пересечения государственных границ, не имеющих четких маркировок в континентальных частях острова. Качественных изменений по выходу отношений государств-соседей в 2010–2017-х гг. не наблюдается.

Оставаясь членом содружества, ПНГ имеет хорошую платформу отношений с Соединенным Королевством [13]. Лондон также ведет серию программ помощи Порту-Морсби в вопросах гуманитарного сотрудничества [13]. Великобритания, как и Австралия, особо заинтересована в добыче быстрых ресурсов страны и в получении быстрых концессий на освоение новых месторождений.

Транснациональные корпорации (ТНК) и Папуа-Новая Гвинея имеют болезненную историю отношений во время военной компании на острове Бугенвиль 1986–1997 гг. [5, 6] (Pale, 2008; Belentsov, Zakharev, Ponomareva, 2011), когда ряд японских, австралийских, американских и английских компаний получили возможность беспрепятственно расхищать богатства острова, проводить испытания новых вооружений «ярмарок тщеславия», способствуя поддержке сепаратистов [6] (Belentsov, Zakharev, Ponomareva, 2011), затянули сроки погашения конфликта, осложнив его вовлечением ряда ключевых игроков, которые также стали заинтересованны в добыче богатств острова без надлежащих затрат. Несмотря на это, ТНК в сфере товаров широкого потребления и медицины имеют незначительные рынки сбыта в крупных городах ПНГ. Их продукция пользуется спросом, хотя неразнообразная линейка не подвергается менеджментом ТНК доработкам ввиду отсутствия существенного роста перспектив данного направления.

Другими важными проблемами для ведения стабильной экономической деятельности является крайне нелогичная система судов, когда Верховный суд ПНГ – апелляционная инстанция по арбитражным и любым другим сферам правовых отношений (напрашивается вывод о загруженности и длительных сроках рассмотрения). Также среди проблем: высокий подоходный налог для отечественных компаний составляет 30 %, а для иностранных – 48 % [20]; нечеткая, слабо расписанная система налоговых вычетов и налоговых каникул для новых коммерческих и некоммерческих обществ, которые только приступают к работе в стране [20]; специфическая система судебного производства и режимов хранения на складах в каждой провинции (риски ненадлежащего хранения ввиду климатических условий, землетрясений), наличие плохой логистики в портах и малое количество мест (банков и автоматов) для оплат наличными. Кроме того, система электронных переводов денежных средств работает на уровне «без перебоев» только в столице и в двух крупнейших городах острова при наличии семи крупных портовых городов.

Заключение

Новые волны всемирного экономического кризиса регулярно сказываются на благополучии развивающихся стран Южно-Тихоокеанского региона. Не став крупным финансовым центром, Папуа-Новая Гвинея по-прежнему вынуждена существенно зависеть от инвестиций Австралии, Новой Зеландии, Соединенного королевства, ТНК и китайских капиталов КНР и Океании [19]. Понимая необходимость диверсификации инициатив, с целью экономического развития в эпоху информационного общества власти страны разрабатывают серии программ по привлечению капиталов других партнеров и национальных элит, однако пока данный курс не возымел существенных результатов для роста экономики страны. Застой и создание имиджа государства, с которым не выгодно иметь стабильные партнерские отношения, создает конъюнктуру для бегства оставшихся незначительных капиталов из страны, прежде всего, в финансовые центры соседних государств ЮТР: на Фиджи, в Тонга, в Австралию. Отток денег провоцирует столкновения представителей национальных этнических групп ввиду невозможности работников занять ниши, способные их прокормить. Крайне часто наблюдающиеся погромы китайских магазинов в крупных городах, драки криминальных элементов разных этнических местных групп, делящих сферы влияния, и национальный менталитет ряда групп, опасный для чужаков-иностранцев, создает картину крайне неблагоприятного прогноза по перспективам успешной интеграции Папуа-Новой Гвинеи, несмотря на линейки предложений, которые могли бы помочь стране в вопросах ее экономического развития. Инерционная модель получения дотаций от стабильных доноров экономики ПНГ приводит к тому, что субрегион ПНГ с акваториями в Меланезии, в отличие от соседнего региона Большого Меконга [17] (Kostyuchenko, 2017) в Юго-Восточной Азии, имевшего похожие предпосылки к интеграции, но достаточно активно развивающегося, оказавшись в поле интересов великих держав [19], так и остается на задворках «большой игры», идущей в Азиатско-Тихоокеанском регионе в начале ХХI века. Шанс на изменение положения дел в лучшую сторону в ближайшие годы при такой конфигурации ничтожен.