US and European sanctions against Russia: the turnaround of early 2022

ВВЕДЕНИЕ


Экономические санкции являются одним из наиболее распространенных невоенных инструментов принуждения в современных международных отношениях и представляют собой ограничительные действия государства или группы государств по отношению к национальной экономике другого государства или группы государств с целью оказания политического давления [37] (Baluev, 2014).

С 2014 г. Россия находится в эпицентре санкционного давления западных стран, когда в ответ на вхождение Крыма в состав РФ был принят первый пакет экономических контрмер торгового и финансового характера, впоследствии многократно дополненный и обновленный по мере обострения ситуации вокруг Украины [47] (Klishas, 2016). Поворотным моментом в санкционной политике западных стран, который привел к смене санкционного режима в 2014 г., можно считать признание Россией ДНР и ЛНР 21 февраля и начало специальной военной операции на территории Украины 24 февраля 2022 г.. Проблема исследования состоит в том, что именно начало 2022 г. является ключом к пониманию специфики формирования «поворота» в санкционной политике коллективного Запада в отношении России, что обусловило хронологическую рамку настоящего исследования.

Гипотеза исследования состоит в том, что при принятии решения о введении санкций рассматриваемые страны следовали одному из двух условных подходов – «жесткому» (американскому) и «мягкому» (европейскому), причем события начала 2022 г. стали «поворотным моментом» в формировании санкционного дискурса европейских стран, позиции которых радикализировались (но все еще коррелируют зависимостью от поставок российских энергоресурсов).

Цель исследования состоит в том, чтобы выделить ключевые особенности «поворота» в санкционной политике стран Запада в начале 2022 г.

В соответствии с поставленной целью были определены следующие задачи:

1) проанализировать санкционный дискурс в США после поворота начала 2022 г.;

2) проанализировать санкционный дискурс в Германии после поворота начала 2022 г.;

3) проанализировать санкционный дискурс в Италии после поворота начала 2022 г.

Актуальность работы обусловлена тем, что поворот в санкционной политике начала 2022 г. США и стран Европы пока остается практически неизученным явлением, но именно он лежит в основе формирующегося нового санкционного дискурса. Научная новизна обусловлена минимальной изученностью «поворота» начала 2022 г. в научной литературе и состоит в том, что в работе дана оценка динамики санкционного дискурса в период обострения кризиса вокруг Украины (конец 2021 – начало 2022 г.) и определены детерминанты формирования нового санкционного курса на национальном и системном уровне.

Материалы и методы. Ключевым элементом, отличающим санкции от торговых и экономических войн, является их политическое начало, первичность властных мотивов над мотивами приращения прибыли для национальных компаний [52] (Timofeev, 2018). Исходя из этого, в фокусе статьи – политическая природа санкционной политики, а вопросы правомочности применения санкций, оценки нанесенного ими ущерба и другие меры неэкономического характера сознательно опущены.

Методологическую базу исследования составляют ивент-анализ (исследуется взаимодействие между различными политическими акторами на национальном и системном уровне в процессе формирования санкционного дискурса) и контент-анализ (проанализирован широкий массив материалов СМИ, а также письменные и устные заявления официальных лиц, официальные документы и пресс-релизы).

Обзор литературы. Проблема санкционной политики в более широком смысле не раз затрагивалась в отечественной и зарубежной литературе. Одним из наиболее полных на данный момент исследований санкций является работа группы американских исследователей Г. Хафбауэра, Дж. Шотта и К. Эллиотт «Новый анализ экономических санкций» [57]. Определенный скачок в изучении санкций отечественными исследователями хорошо прослеживается после украинских событий 2014 г., в частности, в работах Гландина С. [39] (Glandin, 2015), Тимофеева И.Н. [52, 53] (Timofeev, 2018; Timofeev, 2021), Екимовой Н.А. [40] (Ekimova, 2018), Звоновой Е.А. [41] (Zvonova, 2017), Вакса Р.В. [38] (Vaks, 2018), Маланичевой Н.В. [49] (Malanicheva, 2021), Трошина М.С. [55] (Troshin, 2021), Смирнова Е.Н. [51] (Smirnov, 2022), Чанышева Р.Н. и Исанова И.Э. [56] (Chanyshev, Isanov, 2021), Силаевой В.А. [50] (Silaeva, 2021) исследуется эффективность международных санкций и опыт других стран по преодолению их последствий. Вместе с тем возникшая в связи с «поворотом» начала 2022 г. новая политико-экономическая реальность все еще недостаточно отражена в научных работах; настоящая статья в том числе призвана заполнить сформировавшийся вакуум.

1. США: жесткая реакция элит на эскалацию украинского кризиса

Вопрос принятия американским правительством нового пакета санкций против России, связанных с возможным проведением военной операции РФ на территории Украины, впервые был поднят в декабре 2021 г., когда американская разведка опубликовала данные, согласно которым российская группировка войск на украинской границе может достигать 175 000 тысяч человек [34]. В ходе разговора, проведенного в формате видеоконференции, между президентами США и РФ американская сторона впервые формально заявила, что готова принять новый пакет санкций против России [1]. 17 декабря 2021 г. РФ опубликовала свой проект устройства европейской безопасности, который предполагал меры по созданию юридически обязывающих гарантий по нерасширению военного альянса НАТО и обеспечению безопасности постсоветского пространства. Несмотря на то, что США и НАТО отказались от российского проекта, было предложено провести переговоры, которые прошли в январе в 3 разных европейских городах (в Женеве, Брюсселе и Вене), но закончились одинаковым образом – стороны не смогли прийти к компромиссу [17].

Примечательно, что на фоне этих переговоров в Сенате США развернулась дискуссия о принятии санкций против РФ в рамках закона. В ходе этой дискуссии было предложено два законопроекта: первый был представлен республиканским сенатором Т. Крузом и предполагал введение санкций с целью «не позволить России получить рычаг давления на европейские страны», этот проект не был принят [10]. Второй законопроект можно назвать альтернативой, представленной демократической партией, его предложил сенатор-демократ Р. Менендез. Проект практически дублирует положения республиканского, за тем исключением, что возможные санкции в отношении «Северного потока» будут приняты только в случае «российской агрессии» [33], республиканцы же настаивали на необходимости его принятия вне зависимости от дальнейших действий России, что и настроило администрацию Байдена и демократическую партию против законопроекта.

21 февраля 2022 г. РФ признала независимость ДНР и ЛНР, что незамедлительно вызвало реакцию администрации Байдена: было объявлено о принятии мер против двух российских банков, увеличении ограничений по финансированию российского госдолга, были приняты персональные санкции (против Александра Бортникова, Сергея Кириенко, Петра Фрадкова и членов их семей), также Минфин США отметил, что из-за значительной роли доллара в российской финансовой системе любое финансовое учреждение в РФ могло стать целью для последующего принятия санкций [19].

24 февраля 2022 г. после начала спецоперации американское правительство опубликовало окончательный пакет санкций, который, по словам президента США, «превзойдет все, что мы принимали до этого» [35]. В него вошли меры по частичному ограничению крупнейшего финансового института в РФ – Сбербанка путем ограничения возможности банка проводить транзакции в долларах, меры по полному блокированию второго крупнейшего банка – «ВТБ». Похожие санкции были приняты в отношении «Открытия», «Новикомбанка» и «Совкомбанка», также появились ограничения на приобретение облигаций 13 крупнейших российских госкомпаний. В этот пакет санкций также вошли персональные санкции против граждан России, меры по запрету более половины экспорта американских высокотехнологичных товаров (для их экспорта потребуется лицензия) [18].

Согласно заявлению пресс-секретаря Белого дома Дж. Псаки, сделанному после встречи Дж. Байдена со странами «Большой семерки» в связи с проведением спецоперации на Украине, «Россия столкнется с мгновенным и значительным давлением на свою экономику и понесет огромные издержки от ее изоляции от глобальной финансовой системы, глобальной торговли и от получения доступа к передовым технологиям» [28].

Администрация Байдена задействовала механизм административных указов для введения ограничений на экспорт и импорт в РФ. Например, решение о введении эмбарго на поставку российских энергоносителей было принято административным актом под номером № 14066 под названием «Запрет некоторых видов импорта и инвестиций в отношении РФ при продолжении ее усилий по подрыву суверенитета и территориальной целостности Украины» [25]. Несмотря на наличие консенсуса республиканцев и демократов о том, что действия России на Украине угрожают национальным интересам США, а также рост рейтинга Джо Байдена с 41% до 43% [26] на фоне реакции его администрации на действия России, решение о принятии санкций административным указом, демонстрируют желание администрации незамедлительно отреагировать на проведение специальной операции и, возможно, сдержать эскалацию конфликта путем добавления новых положений.

Исходя из общего профиля предложенного США пакета санкций, можно сделать вывод, что ключевой целью проведения такой политики стало оказание максимально возможного давления на российскую экономику. Американские санкции носят всеохватывающий характер и практически ничем не ограничиваются, единственным исключением можно назвать уступки интересам своих союзников – например, вопрос о принятии санкций против «Северного потока – 2». В остальном США предприняли, возможно, беспрецедентную попытку ограничить потенциал РФ как «ревизионистского государства», повторить которую в полной мере вряд ли выйдет у какой-либо другой страны. Относительная независимость американской экономики от российских энергоресурсов, технологический потенциал и важность национальной валюты в международной финансовой системе обеспечили США возможность минимизировать потери и одновременно с этим максимизировать урон, нанесенный российской экономике в попытках остановить эскалацию конфликта.

2. Германия: «осторожный» подход и переоценка рисков в общеевропейской санкционной политике

Среди всех стран – членов ЕС Германия в условиях украинского кризиса оказалась в наиболее тяжелом положении по нескольким причинам. Во-первых, ФРГ несет ответственность перед остальными членами объединения, будучи крупнейшей экономикой, и во многом решение ЕС зависит от позиции Германии [43, 44] (Kaveshnikov, 2021; Kaveshnikov, 2016). Поэтому страна находится под большим моральным давлением со стороны остальных стран-членов. Во-вторых, только в декабре 2021 г. в стране был избран новый канцлер – О. Шольц (СДПГ, социал-демократическая партия Германии), а также сформировано новое правительство, состоящее из трех партий для многих неожиданной коалиции «светофор» (согласно цветам партий): СДПГ, «Свободной демократической партии» (СвДП) и «Зелеными». Уже по составу коалиционного правительства можно сделать предположение о различных взглядах федеральных министров от разных партий. Перед новым федеральным канцлером встала непростая задача – своевременно и в соответствии с национальными интересами реагировать на международные вызовы, при этом учитывая позиции всех трех правящих партий и интересы стран – партнеров по ЕС.

Несмотря на то, что новое правительство ФРГ сразу же после назначения заявило [20] о своей приверженности дипломатическим методам и переговорам в решении противоречий с другими странами, в том числе с Россией, уже в конце декабря 2021 г. немецкие политики, в частности министр иностранных дел Германии А. Бербок и министр обороны К. Ламбрехт, впервые заговорили о «серьезных дипломатических последствиях» в связи со стягиванием российских войск на границу с Украиной [36]. Такая резкая смена курса объясняется двумя группами факторов: а) внутриполитическими – «расколом» правительства на сторонников более решительных и жестких мер в отношении России и сторонников выжидательной позиции; б) внешними факторами – давлением со стороны США, которые с начала эскалации конфликта были настроены решительно в вопросе принятия новых санкций.

Наиболее существенным объектом санкций в контексте национальных интересов Германии является вопрос ввода в эксплуатацию газопровода «Северный поток – 2». Россия является крупнейшим поставщиком энергоносителей в Германию, а именно, около 55% поставок природного газа в ФРГ приходятся именно на Россию [13]. Сам О. Шольц еще в середине января настойчиво защищал позицию о том, что «Северный поток – 2» является и должен оставаться исключительно экономическим проектом [12], не подлежащим санкционной политике против России. Но уже 22 февраля, сразу после решения В.В. Путина признать независимость ДНР и ЛНР, О. Шольц выступил с официальным заявлением о приостановлении ввода газопровода в эксплуатацию [21]. Федеральный канцлер поручил министерству экономики Германии предпринять все необходимые административные меры для приостановки сертификации «Северного потока – 2». При этом важно отметить, что во многом под давлением США и морального бремени лидерства в ЕС решение было принято, несмотря на неизбежные негативные последствия для энергетической промышленности Германии, в первую очередь выражающиеся в резком увеличении цен на энергоносители [13]. Такое решение, негативно отражающееся на энергобезопасности страны, объясняется необходимостью следовать единому со всем ЕС курсу, который заключается на настоящий момент в сдерживании России и подрыве ее экономических интересов.

Упоминания заслуживает тот факт, что на протяжении нескольких недель не было ясности в вопросе отключения России от международной банковской системы SWIFT. Внутри ЕС не было единогласного решения по поводу необходимости внесения в санкционный пакет доступа России, так как некоторые европейские страны посчитали отключение России преждевременной санкцией. В том числе и Германия: О. Шольц обосновывал свою позицию стратегическими соображениями, ведь такие меры привели бы к тому, что российские финансовые учреждения были бы практически исключены из мировой финансовой системы [14]. Но уже 26 февраля А. Бербок и министр экономики ФРГ Р. Хабек заявили об ограничении международной платежной системы SWIFT в качестве санкции против России. При этом по инициативе Германии отключение России от системы решено провести «ограниченно и целенаправленно» [11], чтобы санкция затронула только определенный ограниченный круг компаний и лиц. Например, крупнейших российских банков Сбербанк и Газпромбанк, непосредственно задействованный в финансовых операциях в торговле газом, санкция не коснулась.

Таким образом, можно сделать вывод о том, что позиция Германии на начальном этапе введения санкций была неустойчивой и подвергалась резким изменениям. Это связано с тем, что страна на данный момент находится в очень уязвимом положении в связи с антироссийскими санкциями из-за тесных экономических связей с Россией, что во многом отражает парадоксальную зависимость от страны, к санкциям против которой европейские страны принуждают с западного берега Атлантики. То есть, с одной стороны, Германия вынуждена следовать общему курсу сдерживания России и введения обширных санкций, с другой, эти меры отражаются крайне негативно на экономике самой Германии.

3. Италия: традиционно мягкая позиция на фоне вызовов 2022 г.

Эволюция отношения итальянского правительства по вопросу санкций против России представляет особый интерес, поскольку практически на протяжении всего периода эскалации напряженности вокруг Украины именно Италия оставалась тем государством, которое занимало наиболее умеренную и взвешенную позицию. После заявления Байдена о возможном введении санкций против России в случае эскалации напряженности на Украине вопрос о выработке единой позиции ведущих западных государств по этому вопросу был поставлен на повестку дня саммита министров иностранных дел G7, который проходил 11 декабря в Ливерпуле. По итогам встречи было принято общее заявление министров иностранных дел «Большой семерки», в котором они осудили сосредоточение российских войск на границе с Украиной и призвали Россию к деэскалации напряженности. Примечательно, что комментарии со стороны итальянских официальных лиц как о предстоящем саммите, так и по поводу принятого заявления не последовали. Важным остается и то дипломатическое давление, которое оказывалось на итальянскую сторону при подготовке общего ответа G7. Так, на полях саммита состоялась встреча государственного секретаря США Э. Блинкена и министра иностранных дел Италии Л. Ди Майо. По словам представителя Госдепартамента Н. Прайса, стороны «подчеркнули свою приверженность суверенитету, независимости и территориальной целостности Украины, а также призвали Россию вернуться к дипломатии и снизить градус напряженности» [27]. Подобные формулировки отсутствуют в итальянских официальных источниках, где упоминается лишь о факте встречи.

Подобное давление на Италию, безусловно, оказывалось и в ходе заседания Совета ЕС 17 декабря 2021 г.. За день до встречи лидеров европейских государств М. Драги выступил перед Сенатом и Палатой депутатов Италии, где озвучил позицию страны по стоящим на повестке Совета вопросам. Премьер-министр ни разу не упомянул о возможном открытом конфликте между Россией и Украиной или его последствиях, лишь подчеркнув, что необходимо избежать решений, которые заведут ситуацию в тупик, и заявив о том, что президента России необходимо «вовлекать» в поиск дипломатического решения сложившейся ситуации. При этом Драги подчеркнул, что в данный момент наряду с Россией Минские соглашения не исполняет также и Украина, а телефонный разговор Путина и Байдена показывает стремление России к миру [7]. Эта позиция кардинально расходится с тем, что было озвучено верховным представителем ЕС по иностранным делам Ж. Боррелем в преддверии встречи, а также принято по ее итогам: итоговый документ практически полностью повторяет заявление G7, отмечая, что в отношении России могут быть применены «ограничительные меры» [16]. Также уже после встречи продолжающееся давление со стороны Вашингтона было косвенно подтверждено заместителем государственного секретаря США В. Нуланд в ходе круглого стола с европейскими журналистами. Нуланд отметила, что Италия «должна ставить вопросы безопасности выше вопросов энергетики», а также заявила, что оба государства «совместно работают над серьезным ответом России в случае, если она выберет путь агрессии», который будет предусматривать экономические санкции [8].

К концу 2021 г. позиция Италии по вопросу санкций в отношении России осталась неизменной. Это можно проследить на основании пресс-конференции М. Драги 22 декабря 2021 г., по итогам которой он дословно повторил тезисы, озвученные в выступлениях перед Палатой депутатов и Сенатом, а также подчеркнул, что ЕС столкнется с трудностями при введении санкций против России, в частности, если они коснутся энергетического сектора [6]. Подобное заявление не осталось незамеченным с российской стороны, и уже на следующий день президент России Владимир Путин заявил, что Италия может стать посредником в нормализации отношений между НАТО/ЕС и Россией [2].

Политика Италии в январе 2022 г. следовала в том же умеренном ключе, несмотря на продолжающееся давление. Если 10 января 2022 г. в ходе пресс-конференции после встречи министров иностранных дел Италии и Германии А. Бербок упомянула о жестком ответе России в случае начала военных действий против Украины, то Л. Ди Майо лишь сказал о том, что тема Украины обсуждалась в ходе этой двусторонней встречи [4]. Относительная пассивность итальянской внешней политики объясняется также смещением фокуса на внутренние политические процессы, а именно выборы президента Италии. 24 января 2022 г. во время беседы в формате видеоконференции лидеров США, Италии, Великобритании, Франции, Германии, Польши, Генерального секретаря НАТО и председателей Европейской комиссии и Совета ЕС Дж. Байден стремился убедить М. Драги занять твердую позицию и осудить Россию [21]. При этом на встрече министров иностранных дел стран ЕС именно Италия была в числе тех стран, которые не дали ход инициативе об учебной миссии для офицеров вооруженных сил [15]. Ярким примером особой позиции Италии стало проведение онлайн-встречи итальянских предпринимателей с президентом России В. Путиным, хотя итальянский посол был вынужден воздержаться от участия в ней, а само мероприятие вызвало волну осуждения в дипломатических кругах стран НАТО [22].

Постепенное ужесточение итальянской позиции начинается 1 февраля 2022 г., когда прошел телефонный разговор между М. Драги и В. Путиным. Впервые в официальном итальянском пресс-релизе было упомянуто о «тяжелых последствиях для России» в случае начала агрессии на Украине [29].

15 февраля 2022 г. состоялась телефонная беседа премьер-министра Италии с президентом Украины, а министр иностранных дел страны совершил официальный визит в Киев, где он также провел переговоры, подтвердив приверженность Италии суверенитету и территориальной целостности Украины, при этом отметив, однако, что опасения по поводу начала полномасштабной войны чрезмерны [9]. Однако эти шаги не свидетельствуют о кардинальном повороте в итальянской политике, поскольку уже 17 февраля 2022 г. министр иностранных дел Л. Ди Майо прибыл в Москву, где заявил о подготовке визита М. Драги в Россию, подчеркнув, что с его точки зрения Россия, как и Украина, готова к деэскалации. На вопрос о санкциях Л. Ди Майо ответил, что Италия придерживается единой позиции о необходимости поиска дипломатического решения сложившегося кризиса [3].

Проведение встреч с министрами иностранных дел Украины и России стало основой для реализации масштабной идеи об организации переговоров между этими странами при посредничестве Италии, как об этом заявил премьер-министр М. Драги, подчеркивая, что инициатива по организации его визита исходила от российской стороны [5]. На необходимости поиска дипломатического решения Италия настаивала и на неформальной встрече министров иностранных дел G7 в Мюнхене 19 февраля 2022 г.. Даже в ходе переговоров с Э. Блинкеном на полях встречи Л. Ди Майо подчеркивал неотъемлемость диалога с Россией [31]. Позиция Италии становится полностью противоположной только после признания ЛНР и ДНР 21 февраля 2022 г. В этот же день Италия устами министра иностранных дел Л. Ди Майо официально осудила действия России, а уже на следующий день было подчеркнуто, что правительство страны согласно на введение санкций [23]. 23 февраля 2022 г. Италия окончательно заняла антироссийскую позицию, официально объявив об отмене визита Драги в Москву и приостановке двусторонних контактов [31].

Таким образом, с декабря 2021 г. и до середины февраля 2022 г. Италия занимала одну из наиболее лояльных позиций по отношению к России, подвергаясь давлению со стороны США и коллективного ЕС. Поворотным моментом для Италии стало признание Россией самопровозглашенных республик, который показал, что с точки зрения Италии Россия не идет по пути деэскалации, вследствие чего была отменена главная инициатива итальянской дипломатии – визит Драги в Киев и Москву, а также организация двусторонних переговоров между Зеленским и Путиным.

Заключение

Анализ санкционного дискурса и процесса имплементации решений национальных правительств в целом подтверждает гипотезу о существовании условно более жесткого и условно более мягкого подходов, отражающих степень радикализма стран Запада в вопросе принятия санкций. При этом было выявлено, что радикальность подхода той или иной страны коррелирует с ее зависимостью от поставок российских энергоресурсов.

США, занявшие жесткую позицию в отношении России, с самого начала были в авангарде санкционного давления. Как можно заметить, инициатива о введении тех или иных санкций практически всегда в первую очередь исходила от американской стороны. Стоит отметить и то, что именно США оказывали давление на своих европейских партнеров, в частности Италию и Германию, с целью склонения их к более жесткой позиции в отношении России. Тот факт, что США еще с декабря 2021 г. неоднократно предсказывали новый виток эскалации вокруг Украины, привел к консолидации европейских партнеров и позволил убедить их в безальтернативности санкционных мер, что вылилось, в частности, в кардинальную перемену вектора итальянской политики и дало старт обсуждению приостановки поставок газа из России в правительстве Германии. При этом, даже несмотря на то, что Конгресс США не мог принять законопроект об антироссийских санкциях, на протяжении всего рассматриваемого периода в американской политической элите сохранялось стойкое убеждение о необходимости введения санкций.

Для Германии, которая зачастую на словах присоединялась к антироссийской риторике, вопрос собственной энергетической безопасности все же стоял выше, чем вопрос санкционного давления на Россию, в связи с ее высокой зависимостью от российских энергоресурсов. Даже сейчас, несмотря на введение санкций, правительство Германии все равно следует мягкому санкционному подходу. Санкции, принятые немецким правительством, по своему масштабу не соответствуют тому, что было принято США. В то время как эти страны уже ввели запрет на поставки российской нефти и газа, в Германии эта перспектива еще находится только на стадии обсуждения. Это показывает, что санкции европейских государств во многом являются программой минимум тех мер, которые принимаются странами с более радикальным подходом.

Причиной разворота политики Италии стало именно то, что на фоне итальянских инициатив по дипломатическому решению сложившегося кризиса Россия в глазах итальянского правительства показала своими действиями, что не стремится к мирному урегулированию. С декабря 2021 по февраль 2022 г. правительство было вынуждено фактически занимать разные позиции при взаимодействии с другими странами в многосторонних институтах и при проведении собственной внешней политики. Даже если по итогам форумов и саммитов принималось заявление об осуждении России, Италия не выступала с комментариями по данному вопросу и не использовала формулировки, содержащиеся в таких заявлениях. Вопрос поставок энергоресурсов, как это подчеркивал в своих выступлениях премьер-министр Марио Драги, был принципиально важен для Италии. Переход от общеевропейского мягкого подхода для правительства Драги в сторону его ужесточения возможен только в случае поиска новых поставщиков, чем сейчас занимается министерство иностранных дел страны [24].

Подводя итоги, события начала 2022 г. действительно можно считать поворотным моментом для европейских стран, занимавших более сдержанную и осторожную позицию по вопросам санкций, особенно за рамками «базового» пакета (не касающегося поставок энергоресурсов). Значительно расширились и списки физических и юридических лиц, по которым ударили адресные санкции западных стран. Таким образом, признание ДНР и ЛНР и последовавшая за ним спецоперация России в Украине существенно ограничили возможности предлагавшегося Европой с 2014 г. дипломатического решения вопроса и привели к принятию американских аргументов о необходимости изолирования России.

В обозримой исторической перспективе это может привести к серьезной переориентации в мировой политике и экономике, а именно усилению торгового сотрудничества России со странами Азии и консолидации западных стран с постепенным ужесточением санкционного режима при лидерстве США и попыткам навязывания жесткого консенсуса по вопросам санкционной политики.