Расширение участия стран Африки в международной промышленной кооперации

Введение

На протяжении уходящего десятилетия Африка, образно представленная ее странами как интегральное целое, оказалась непосредственно вовлечена в продолжающуюся экономическую трансформацию ряда основных принципов и прежних устоев функционирования мировой экономики, а также ключевых функций институтов по валютно-финансовому регулированию. Пандемия COVID-19 изменила расстановку сил в промышленности мира, вследствие чего возросла роль африканских стран в системе внешнеторговых связей и иных форм долгосрочного международного экономического сотрудничества, прежде всего, реализуемых в сфере обмена прямыми иностранными инвестициями (ПИИ) и промышленной кооперации с участием многонациональных предприятий (МНП).

Цель работы состоит в выявлении предпосылок к углублению участия стран Африки в международной промышленной кооперации, оценке ее перспективных форм и механизмов реализации, а также выработке рекомендаций для вложения российских ПИИ в промышленность Африки. Научная новизна определяется рассмотрением геополитических условий для интенсификации кооперационных связей в промышленности Африки с учетом вскрытия возможностей для налаживания сотрудничества со странами с переходной экономикой.

Инвестиционная привлекательность промышленности Африки

Растут объемы поступления «промышленных» ПИИ в Африку, они технологически совершенствуются, диверсифицируются концессионные соглашения, включая соглашения о разделе произведенной продукции. В этих условиях заметно усилился долгосрочный тренд во многом объективного характера к обострению противоборства между МНП за укрепление своих позиций на африканских товарных и инвестиционных рынках, прежде всего, в сфере энергетического хозяйства и добычи полезных ископаемых, где межстрановая конкуренция в перспективе еще больше усилится [7] (Morozenskaya 2018). Борьба за доминирующие позиции и соответствующее политическое, а также экономическое влияние других держав мира в странах континента, особенно в отраслях добычи углеводородного, металлического и минерального сырья, в перспективе так или иначе будет обостряться [1, c. 10] (Abramova, 2019, р. 10).

На промышленный рост в африканском регионе влияет демографический фактор, так как, по ряду экспертных оценок, к 2050 г. там будет сосредоточено до 20–25% молодого трудоспособного и поддающегося профессиональному техническому обучению населения в мире, и при этом будет по-прежнему на разведанных месторождениях сконцентрирован очень значительный, если не самый большой, достоверный запас стратегических редкоземельных металлов [4, c. 359–361] (Zaharov, Gorohov, Dmitriev, 2020, р. 359–361). Растет «самосознание» большинства африканских стран и усиливается их национальная идентификация: разрабатываются стратегии экономического развития и реализуются меры для достижения долгосрочных целей промышленного роста. Африканцы видят свой валютно-финансовый суверенитет как зиждущийся на происходящих ныне существенных креативных сдвигах в реальном секторе экономики.

Cудя по заявлениям лидеров ряда африканских государств (Алжир, Египет, Эфиопия и др.), развитые страны продолжают по-прежнему оценивать независимые государства Африки как бывшие колонии с позиций метрополий [10, c. 250] (Pashkova, Morozenskaya, Herve, Kalinichenko, 2019, р. 250). Зона безусловного влияния ключевых европейских стран – членов ЕС уже в 2010–2019 гг. стала объектом пристального внимания Китая, который направляет ПИИ в энергетику и инфраструктурные объекты Африканского континента, – ныне одну из наиболее высококонкурентных территорий мира. Наряду с компаниями Китая, Великобритании и Франции в данный регион устремились новые инвесторы и институциональные акционеры из ряда других динамично развивающихся азиатских стран: Индия, Республика Корея, Малайзия и др. [15, с. 70–77] (Bastos, 2015, р. 70–77). Сотни активно действующих китайских промышленных МНП превратили многие страны Африки в сферу своих безусловных приоритетных инвестиционных интересов, целенаправленно расширяя свою регулярную производственную деятельность в крайне широком и достаточно диверсифицированном спектре базовых отраслей их хозяйства.

Промышленное сотрудничество со странами Азии

Добыча минерального сырья, обрабатывающая промышленность и товарное сельскохозяйственное производство (включая тропическое земледелие) основаны на внедрении и использовании новых технологий, производственного оборудования и обновлении технологических процессов, а также на подготовке квалифицированных кадров рабочих и техников среднего профессионального уровня (на местах и за рубежом). В значительном числе африканских стран осуществляется строительство и оснащение организаций здравоохранения и создание в регионе достаточно разветвленной сети учреждений – институтов Конфуция по регулярному интенсивному изучению философии и китайского языка. В ходе реализации долгосрочной глобальной инициативы «Один пояс и один путь» китайские инвесторы и акционеры в 2015–2019 гг. расширили свое долевое участие в африканских средствах массовой информации и ряде важных медиа [5, c. 64] (Kalinichenko, 2020, р. 64). Проекты в регионе, финансируемые китайским ЭКСИМ и другими банками, становятся в конечном итоге «долговыми ловушками» для многих, если не для большинства принимающих африканских стран.

Экспансия уже ныне нередко создает в промышленности принимающих стран крайне острые новые финансовые и экологические проблемы, воздействует на внутренние потребительские рынки. Внешний государственный долг превращается в «долговую петлю» для стран региона, он стал результатом инвестиционной экспансии Китая в регион в 2015–2019 гг. и обслуживающей ее кредитно-ссудной деятельности китайских банков и ряда специализированных финансовых фондов во многих принимающих странах [12, c. 11] (Fituni, Abramova, 2020, р. 11).

К началу 2019 г. многими лидерами африканских государств, по сути, оказалась на деле в немалой степени развенчана длительное время активно пропагандируемая массовыми средствами информации китайского государства и его институтами «великая иллюзия» о бескорыстной братской поддержке правительством и коммунистической партией Китая пути независимого суверенного экономического развития молодых государств Африканского континента, особой благотворительной роли Китая (причем как государственных, так и китайских МНП, финансовых компаний и коммерческих банков) в необходимом масштабном финансовом, технологическом и производственном обеспечении обновления и модернизации базовых отраслей промышленности стран Африки. Указывалось о масштабном и целенаправленном использовании современных механизмов и инструментов регулярной гуманитарной помощи и некоммерческого научно-технического содействия для поддержки дальнейшего усиления экономической независимости (в перспективе – достижения реального экономического суверенитета) африканских стран-реципиентов китайских ПИИ [9, c. 2553] (Pavlov, Sapuntsov, 2019, р. 2553).

Большинство принимающих китайские ПИИ, в том числе концессионные, африканских стран целенаправленно шли (и поныне активно идут) на заключение с МНП наиболее льготных (преференциальных) и выгодных, прежде всего для китайских предприятий и кредиторов (корпоративных инвесторов и ссудодателей) специальных долгосрочных инвестиционных соглашений и, прежде всего, максимально благоприятствующих им двусторонних инвестиционных договоров (ДИД), предоставляющих китайским предприятиям-инвесторам особые адресные инвестиционные стимулы, а также долгосрочные налоговые, торговые и таможенные (как по импорту, так и по их контрактному товарному экспорту на региональные рынки) льготы и преференции. Подобные меры создавали для китайских МНП максимально благоприятный инвестиционный климат, в том числе для свободного вывоза из принимающих стран полученных там инвестиционных прибылей – нетто.

После трех десятилетий проведения китайской промышленной экспансии в африканский регион немалое число принимающих стран ныне активно ищут возможные пути, чтобы каким-либо образом сдержать либо хотя бы реально регламентировать в дальнейшем безудержные темпы интенсивного проникновения китайского частного промышленного бизнеса и финансового капитала в национальную экономику, прежде всего в ее реальный сектор, ведущего в дальнейшем во многих случаях к прямому контролю китайских МНП за его ключевыми сферами и фактическому превращению Китая в «нового колонизатора Африки» [16, p. 205–210] (Cissé, 2015, р. 205–210).

Внешнее финансирование промышленных предприятий

Экономика многих принимающих стран Африки, в том числе относительно наиболее развитых, наталкивается на новые глубокие диспропорции существенного характера – во многом крайне болезненно, а подчас прямо негативно реагирует на все более интенсивную масштабную и диверсифицированную китайскую экономическую и инвестиционную интервенцию в реальный сектор экономики, а ныне также в торговлю и сферу услуг (включая гостиничное хозяйство). В результате осуществления подобной далеко идущей массированной экспансионистской интервенции, прежде всего, национальная кредитно-банковская, а затем в целом финансовая система принимающих африканских стран попадают в зависимость [3, c. 2580] (Efimenko, 2019, р. 2580).

Многие принимающие африканские страны уже ныне оказались, по сути, в глубокой интегральной долговой кредитной и прямой технологической зависимости от Китая, когда национальная финансовая система вынуждена постоянно изыскивать необходимые дополнительные значительные по объему ресурсы, прежде всего, валютные, для погашения внешнего долга. Чтобы своевременно и регулярно расплачиваться по совокупным долгам и осуществлять стабильное текущее обслуживание своей задолженности (погашение основной суммы долга – тела кредита и начисленных процентов по фактически использованной сумме ссуды в рамках открытой банком конкретному заемщику суверенной кредитной линии), африканские страны вынуждены расплачиваться в соответствии с условиями и требованиями китайских ссудодателей, в частности передавать в собственность конкретным китайским кредиторам свои активы.

Африканские страны в оплату своего внешнего долга Китаю, например, могут ныне передавать определенным частным кредиторам эксклюзивные концессионные права на разработку конкретных разведанных (достоверных) месторождений сырьевых, энергетических и минеральных ресурсов. Страны-должники вынуждены предоставлять особые долгосрочные льготные концессии на осуществление промышленного строительства (в рамках ДИД), права на эксплуатацию и обслуживание объектов инфраструктуры, включая строительство дорог с твердым покрытием, объектов энергетического хозяйства и вспомогательных структур, возведение речных плотин вплоть до строительства под ключ портовых терминалов и аэропортов с обслуживающими их техническими и сопутствующими торговыми подразделениями, а также объектов туристической индустрии [14, c. 6] (Shkvarya, 2018, р. 6). Имеют место многочисленные трансакции по типу equity-swaps, когда в счет погашения своего внешнего долга местные предприятия, компании и акционерные общества – заемщики передают китайским кредиторам свои обычные (а в определенных случаях и привилегированные) акции либо определенную долю своего совокупного подписного акционерного капитала. Общее число подобного типа трансакций в странах региона устойчиво растет.

В погашение задолженности реализуются в Китай дополнительные неконтрактные поставки алмазов, платины, золота, кобальта, а также урана, причем нередко по трансфертным ценам, наиболее выгодным для МНП [2, c. 2777] (Grigoryan, 2019, р. 2777). Подобная неадекватная по ее фактической стоимости передача активов и некоторых других ресурсов (как финансовых, так и, подчеркнем, физических) внешним кредиторам непосредственно несет в себе угрозу экономическому и политическому суверенитету многих африканских государств-должников; изымаются необходимые для устойчивого развития финансовые ресурсы, в том числе в твердой валюте, ухудшаются текущее финансовое положение и кредитоспособность, особенно в среднесрочной перспективе, затрудняется научно-техническое обновление реального сектора экономики.

Погашение текущей задолженности по ссудам, полученным африканскими странами от китайских банков и специализированных финансовых институтов и инвестиционных фондов, может передаваться в полную собственность кредиторов (ссудодателей) акции компаний – специализированных предприятий. В собственность китайских кредиторов могут переходить государственная собственность и даже непрофильные активы. Лишь в качестве иллюстрации отметим, что в их числе стали фигурировать транспортные сети, порты, другие объекты твердой транспортной и энергетической инфраструктуры, а также, подчеркнем, африканские медиа. На конец 2018 г. уже более сорока функционирующих телекоммуникационных сетей в 30 странах Африки стали принадлежать китайским инвесторам и акционерам со всеми вытекающими отсюда последствиями относительно реальных приоритетов их текущей информационной деятельности и долгосрочной инвестиционной стратегии [11, c. 35–40] (Fituni, 2019, р. 35–40).

Не лишены оснований соображения о том, что Африка как интегрированный независимый континент и консолидированная хозяйственная структура уже ныне крайне нуждается в приходе в ее экономику новых стран –инвесторов, акционеров и во многом альтернативных МНП для работы на местных высококонкурентных африканских инвестиционных и торговых рынках. Это обеспечит стабильность и конкуренцию, несколько ограничит дальнейшую безудержную китайскую инвестиционную, кредитную, финансовую и торговую экспансию в промышленность Африки.

Инвестиции России в африканскую промышленность

Для России в целях укрепления своего влияния и реальных позиций на основных сырьевых и промышленных рынках континента в рамках перехода к реализации качественно новой для нее модели инвестиционного сотрудничества со странами региона (вместо прежней традиционной модели интенсификации с ними двустороннего торгово-экономического партнерства и сотрудничества) крайне важными становятся нахождение и последующая опора российских предприятий-инвесторов на определенных ключевых партнеров на континенте. В данном контексте речь должна идти о выборе конкретных африканских стран, которые будут становиться для России долгосрочными «союзниками». Например, Египет превращается в одну из таких стран, так как заинтересован в углублении двустороннего торгово-экономического и инвестиционного сотрудничества с Россией на долговременной основе (диверсификация внешнеэкономических связей и заключение долгосрочных концессионных соглашений) [13, c. 225–230] (Fogel, 2018, р. 225–230). В 2018–2019 гг. на северо-востоке Египта учреждена и законодательным образом оформлена беспрецедентная по своим юридически-правовым параметрам, преференциальным условиям для частного инвестирования и ведения текущей производственной деятельности в ней внешних частных инвесторов, а также по своему фактическому формату и отраслевой диверсификации «свободная промышленная зона».

Российские МНП уже ныне должны стремиться в кратчайшие сроки инициировать свою масштабную инвестиционную и производственную деятельность, в полной мере используя условия, инвестиционные стимулы, льготы, а также дополнительные налоговые и таможенные преференции, которые египетское государство ныне официально предоставляет частнопредпринимательским производственным инвесторам для реализации капиталовложений в промышленность [8, c. 560–570] (Pavlov, Sapuntsov, 2018, р. 560–570). Подобные льготы важны для частных инвесторов особенно в первые 3–5 лет после начала производственной деятельности в реальном секторе египетской экономики. Речь идет о строительстве АЭС Эд-Дабъа, которая станет инструментом для продвижения российских МНП и закрепления позиций России как стратегического партнера в энергетике.

Инвестиционная активность России в странах Африки становится предметом внимания в странах Западной Европы и в США. Уже ныне они анализируют сложившуюся ситуацию и, прежде всего, идентифицируют Россию и Китай как их конкурентов в регионе. Продолжается рост конкуренции за доступ к природным ресурсам стран континента, где сосредоточены запасы минерального сырья, углеводородов и металлических руд [17] (Hafner, Tagliapietra, Strasser, 2018). Ведется поиск своей ниши и ключевых геополитических стран-союзников в регионе и, соответственно, местных компаний и предприятий. Конкуренция – это неотъемлемая часть указанных рынков, она отражает глобальное столкновение интересов и растущее противоборство в современном мире в целом [6, c. 30–39] (Kalinichenko, 2019, р. 30–39). На Евразийском континенте, особенно непосредственно в азиатских странах, США активно противостоят Китаю и России, ныне Африка превращается в объект соперничества, противоборства и конкуренции данных трех мировых центров силы непосредственно в национальной экономике и политической деятельности принимающих африканских стран, особенно на их инвестиционных рынках, рынках стратегического промышленного сырья и энергоресурсов. Стороны будут стремиться противостоять своим соперникам на континенте, расширять свои соглашения о торговле и промышленной кооперации со странами Африки.

Заключение

Крупные развивающиеся страны все больше позиционируют себя в качестве суверенных независимых игроков, вовлеченных в соперничество и прямое противоборство за обеспечение себе более выгодного положения в экономике стран Африки, получения там принципиальных преимуществ и преференций, включая усиление своего влияния и расширения сфер контроля в определенных африканских странах и конкретных отраслях их экономики, а ныне также в промышленных и свободных экспортных зонах, инвестиционных коридорах развития. МНП будут стремиться добиться обеспечения себе главенствующих позиций в отраслях горнодобывающей промышленности и, прежде всего, в энергетике африканских стран, причем не только непосредственно в генерирующих производствах, но и в трансмиссионном хозяйстве.

Они активно противодействуют усилению позиций России во многих сферах политики и мировой экономики, в том числе заметно усилили свою озабоченность, если не сказать явные опасения по данному поводу. Более того, в ряде случаев эти страны ныне противодействуют любому возможному расширению сфер и масштабов политической и внешнеэкономической экспансии России в Африку в рамках углубления кооперационных связей в промышленности. Важно принять передовые положения, соответствующие, по сути, нынешним базовым требованиям и в целом общемировому уровню организации промышленного производства, так как это позволит стимулировать поступление ПИИ в Африку и усилит международный обмен технологиями.