Формированием инновационной восприимчивости региона как социально-воспроизводственной системы

Региональная политика экономического развития, строящаяся исключительно на положениях теории пространственного размещения, означает отказ от социально-воспроизводственного подхода, какие бы правильные слова при этом ни говорились.

С точки зрения социально-воспроизводственного подхода важное значение приобретает рассмотрение современного общества как «общества потребления», фактически, ведущее к переоценке (в сторону её повышения) места внепроизводственной деятельности населения (потребление и досуг) для социального воспроизводства в социальных системах разного ранга. Это утверждение базируется на учёте следующих обстоятельств.

Во-первых, сегодня внепроизводственная деятельность (потребление) играет всё более значимую роль в качестве инструмента социальной идентификации отдельных индивидов и их интеграции в общество на основе социально-потребительского статуса при относительном снижении значения экономического капитала и социального статуса.

Во-вторых, рынок труда, отражающий потребности развития экономики, акцентирует внимание не столько на квалификации как совокупности практических навыков и умений, сколько на компетентности как функции человеческого капитала, отражающего социально ориентированные личностные установки индивида.

Глобализация существенно влияет на пространственные границы социально-воспроизводственной деятельности. Традиционные формы трансляции культурно-закреплённых норм освоения социальной жизни, обеспечивающие преемственность локального опыта адаптации людей к социальной среде от поколения к поколению, уступают место пространственной диффузии новых форм социальных норм и отношений – от точек роста к периферии.

Современные средства коммуникации (как транспортной, так и, особенно, информационной) создают беспрецедентные возможности для проницаемости национальных и региональных границ для социально-культурных норм, стереотипов производственного и внепроизводственного поведения и взаимодействия. Это кардинально меняет соотношение между общими и локальными компонентами социального воспроизводства.

Вне зависимости от оценки последствий данного процесса необходимо констатировать, что локальный компонент социального воспроизводства теряет своё значение. Возрастает открытость региона как социально-воспроизводственной системы. Однако было бы опасным преувеличением отрицать роль пространственно-локализованных факторов социального воспроизводства. Поскольку социально-демографическая составляющая социального воспроизводства, опосредующаяся внепроизводственной деятельностью людей, будет осуществляться в значительной мере в ареале их территориальной локализации, постольку и в обозримом будущем регион останется важным элементом осуществления и регулирования соответствующих процессов.

Тем не менее, происходящие изменения не только должны учитываться, но и, более того, использоваться для обеспечения эффективных механизмов установления благоприятных режимов социального воспроизводства. Абстрагируясь от оценочной коннотации процессов глобализации в отношении разрушения территориальной идентичности, обратим внимание на те возможности, которые она открывает. Среди них важнейшая, на взгляд автора, это та, что «для детерриторизации пространства она применяет стратегию не вместо, а вместе» [1].

Базируясь на такой трактовке возможностей использования глобализационных процессов, можно сформулировать принципиальное направление изменения форм реализации функций региона как социально-воспроизводственной системы.

В условиях открытости последней, выражающейся в нарастании процессов обмена социальными стандартами и их материальными и нематериальными носителями (товарами и услугами) открывается возможность для межрегиональной кооперации в оптимизации режимов социального воспроизводства. В этих условиях объединение ресурсов отдельных регионов позволило бы улучшить условия социального воспроизводства населения. С другой стороны, это способствовало бы развитию региональных рынков, что, в свою очередь, окажет стимулирующее действие на региональные экономики, а также создаст базу для развития человеческого капитала, поскольку именно такие отрасли (образование, культура, здравоохранение, рекреационная сфера, туризм и подобные) «отвечают» за его расширенное воспроизводство.

С точки зрения решения актуальных задач регионального развития в условиях роста открытости регионов принципиально важное значение приобретает содействие развитию современного российского общества как сетевого, основанного на сетевой экономике. Как показывает анализ литературы, измерение современного постиндустриального общества как сетевого на сегодняшний день является одним из наиболее неоднозначных в трактовке, что, в частности, отражается в не устоявшейся практике его наименования: сетевое общество, сетевая экономика.

В рамках формирования эффективных механизмов регионального развития целесообразно исходить из многофакторности процессов сетевизации. Более того, следует акцентировать внимание на их взаимосвязи с развитием организационных форм экономической (производственной, распределительной и потребительской) и управленческой деятельности, базирующихся на расширении и углублении взаимодействия «рассредоточенных» [2] процессов и их участников, координации использования «рассредоточенных» ресурсов, что лежит в основе глобализации. В общем случае тенденция может быть описана следующим образом: рассредоточение производства приводит к рассредоточению и повседневной жизни.

Технический прогресс в области транспортных коммуникаций внёс значительный вклад в расширение физической доступности различных территорий при сокращении расстояний и времени, необходимого для их преодоления, а также транспортных тарифов. Оправданным представляется рассмотрение развития сетевизации в связи с тенденциями глобализации экономики, выражающейся в том, что «основные виды экономической деятельности (производство, потребление и циркуляция товаров и услуг), а также их составляющие (капитал, труд, сырье, управление, информация, технология, рынки) организуются в глобальном масштабе, непосредственно, либо с использованием разветвленной сети, связывающей экономических агентов» [3, с. 81].

С точки зрения управления важно отметить возрастание значения сетей в качестве модели децентрализованного управления, адекватной сетевым принципам построения социального, политического и экономического пространства, ориентированным на взаимодействие и сотрудничество.

В условиях вертикально-административного управления в России использование сетевого подхода к управлению региональным развитием, фактически означает распространение горизонтальных межрегиональных связей, установление механизма согласования и координации непосредственно между регионами, а не через посредничество центра и, таким образом, формирование и интеграцию в сложившийся управленческий механизм децентрализованной модели управления.

Возникает несколько вопросов:

1. В какой степени сетевая организация управления и производства совместима с централизованной управленческой вертикалью, которая будет сохраняться, хотя бы только для обеспечения перераспределительных функций по реализации политики выравнивания условий развития в регионах?

2. Насколько жёстко сетевые принципы организации и управления социально-экономической деятельности связаны со степенью развитости признаков постиндустриального общества?

В связи с этим встает вопрос: «Не будет ли препятствием их использованию тот факт, что часть регионов России весьма далека от постиндустриальных характеристик развития?». Отметим, что названные характеристики формируют достаточно серьёзные ограничения в использовании сетевых моделей развития и управления в регионах и в межрегиональных отношениях. Однако не отвергают принципиально такой возможности, а в некоторых ситуациях могут сыграть позитивную роль, предлагая стратегические и тактические инициативы и способствуя концентрации ресурсов по их выполнению.

Использование потенциала сетевых форм (сетевых ресурсов) в настоящее время становится в значительной степени безальтернативным направлением мобилизации и капитализации весьма ограниченных ресурсов модернизационного существования большого числа российских регионов. Следует отметить, что каждый регион в отдельности не может достигнуть достаточной и динамичной конкурентоспособности в привлечении инвестиционных, кадровых и иных ресурсов социально-экономического развития и, отсюда, не может осуществлять полноценно свою миссию по обеспечению расширенного социального воспроизводства.

Аккумулирование региональных ресурсов для решения задачи достижения высокой инновационной восприимчивости как основы пространственного распространения постиндустриального развития включает в себя, с одной стороны, формирование внутри- и межрегиональных сетей организаций и предприятий, занимающихся определённым видом деятельности, который обладает потенциалом синергии эффектов для формирования инновационной восприимчивости регионов-участников. То есть, фактически, речь идёт о формировании кластеров.

Не случайно и в правительственных документах, и в публикациях исследователей и аналитиков популярным сюжетом становится тема кластеризации развития. Надо сказать, что формирование кластеров и сетевая организация производства выступают двумя сторонами одной медали: участники кластера связаны между собой сетевыми отношениями. В частности, регионы, развивающие экономику на основе образования производственных кластеров, называются специалистами «сетевые регионы» [3].

Целесообразно было бы акцентировать внимание не только и не столько на формировании кластеров как региональных «точек роста», представленных сконцентрированными по географическому признаку группами взаимосвязанных организаций и предприятий [4], эксплуатирующих экстраординарные ресурсы отдельного региона в определённых областях деятельности, т.е. в контексте поиска конкурентной позиции региона на основе эффекта специализации региона.

В современной социально-экономической ситуации актуально ставить задачу формирования кластеров, концентрирующих усилия нескольких регионов по капитализации имеющихся у них ресурсов, в том числе ординарных, объединённых сетью, для решения общей для всех регионов задачей, в частности, формирования инновационной восприимчивости. В основе кластеров этого типа лежит не территориальная специализация экономической деятельности, а консолидация ресурсов, координация усилий и партнёрство на базе общих интересов.

Вертикально-ориентированная сетевая организация в части диффузии инновационного развития (продуцент-реципиент) должна дополняться горизонтально-ориентированными сетями реципиентов инноваций, где регионы выступают равноправными партнёрами, совместно производящими и обменивающимися благами, необходимыми для формирования инновационной восприимчивости. Формирование таких сетей в определённой степени будет способствовать снятию противоречий текущей региональной политики – между конкурентной политикой, нацеленной на стимулирование и развитие локомотивных территорий, и компенсационной политикой финансовой помощи отстающим регионам, нацеленной на выравнивание социальных стандартов жизнедеятельности.

Представляется, что придание стратегической ориентации расходованию бюджетных дотаций на формирование инновационной восприимчивости для создания и привлечения в регион ресурсов развития не только смягчит названное противоречие, но и будет способствовать повышению эффективности использования федеральных трансфертов. Включение же регионов в систему вертикальных и горизонтальных взаимодействий упрочивает «конструкцию» развития, создаёт предпосылки устойчивости функционирования всей региональной социально-экономической системы.