Опыт оценки инновационной восприимчивости национальной экономики Кыргызстана

Современный тренд на формирование и развитие экономики знаний предопределяет достижение такого уровня развития инновационного бизнеса, при котором обеспечивалась бы генерация все большего количества инноваций как основы расширенного воспроизводства благ всех типов в рамках национальной экономики [1] (Ulybyshev, 2009). При этом неважно, кто выступает инициатором инноваций и кто финансирует их внедрение, поскольку, появляясь на микроуровне, инновации в конечном итоге имеют свойство накопления в критическую массу для обеспечения так называемых «прорывов», приводящих к формированию новых секторов и отраслей экономики [2] (Taubaev, Kamenova, Borisova, Sayfullina, 2019).

Для экономик стран Центральной Азии на текущем этапе нормой является наличие очень небольшого числа инноваций, которые внедряются точечно отдельными бизнес-единицами [3] (Vechkinzova, Petrenko, Benčič, Ulybyshev, Zhailauov, 2019). В таких условиях формирование инновационной экономики, ориентированной на генерацию все большего количества знаний, высокотехнологичных товаров и услуг, благ, создаваемых в креативном сегменте экономики, невозможно. И это справедливо в том числе и для кыргызской экономики, в которой наблюдается отсутствие массовости в продуцировании инноваций [4] (Taubaev, Kamenova, Orynbasarova, Sayfullina, Borisova, 2019). Тем не менее Кыргызстан обладает собственным научным сектором и пусть и невысокой, но отличной от нуля инновационной активностью, которые складываются в обладающий особенными чертами научно-инновационный потенциал и дают измеримый социально-экономический эффект.

Оценку потенциала и результативности научно-инновационной сферы национальной экономики Кыргызстана мы проведем через призму инновационной восприимчивости, которая покажет нам взаимосвязь затрат ресурсов на развитие инновационных производств и отдачи от их вложения. Методика, используемая нами, достаточно проста и может быть применена к любой национальной инновационной системе при наличии соответствующих статистических параметров. В ее основу нами положена квинтэссенция совокупности идей, отраженных в исследованиях ряда российских авторов [5–9] (Mingaleva, Mingaleva, 2012; Perskiy, Zavyalov, 2014; Kovalevskaya, 2013; Komkov, 2003; Sechko, 2013).

На основе группы базовых показателей, отражающих состояние и динамику научного сектора и инновационной деятельности бизнес-субъектов, а равно трех общих экономических параметров (объем ВВП, численность занятых и количество действующих юридических лиц) нами рассчитывается набор удельных величин, которые через определение индивидуальных стандартизированных индексов агрегируются впоследствии в совокупные индексы потенциала и результативности, характеризующие инновационную восприимчивость хозяйствующих субъектов и экономики в целом. Стандартизированные и агрегированные индексы при этом рассчитываются по принципу индекса человеческого развития, т.е. по принципу сопоставления конкретного параметра с максимальными и минимальными значениями рядов.

Итак, обратимся сначала к оценке отдельных параметров развития потенциала. В таблице 1 представлена характеристика организаций, выполняющих исследования и разработки.

Таблица 1

Организации, выполняющие исследования и разработки

Данные показывают, что помимо общего снижения количества организаций, выполняющих НИОКР, на 16,5% наблюдается рост общего количества юридических лиц, а следовательно, налицо значительно большее сокращение числа организаций, выполняющих исследования и разработки, в расчете на 10000 юридических лиц. Так, если в 2013 году на 10 тыс. организаций приходилось 33,8 научных, то к 2018 году их количество сократилось на почти 32% до всего 23,1.

Таблица 2 характеризует занятость в сфере НИОКР.

Таблица 2

Численность занятых в сфере НИОКР

Несмотря на сокращение количества организаций, вовлеченных в выполнение научных исследований, рост численности научных работников составил 5,6%, или более 240 человек за исследуемый период. Однако поскольку за 2013–2018 годы количество занятых в экономике Кыргызстана выросло на 5,3%, то в целом роста удельного показателя численности работников, занятых НИОКР, в расчете на 10000 занятых, не произошло.

Сопоставив параметры, представленные в таблицах 1 и 2, можно прийти к заключению, что в исследуемом периоде происходило укрупнение научных организаций, т.е. на фоне сокращения количества организаций, вовлеченных в выполнение НИОКР, происходило увеличение численности занятых в них. Таким образом, обеспечивается абсорбция высвобождающихся старых и новых научных работников уменьшающимся числом научных организаций.

Таблица 3 показывает динамику затрат на выполнение научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ.

Таблица 3

Затраты на НИОКР

Затраты на НИОКР в исследуемый период выросли на 8,3%, однако следует отметить резкое снижение затрат в 2014–2015 годах, затем возврат в 2016 году к объемам финансирования науки на уровень 2013 года. Таким образом, рост данного параметра в периоде обеспечило, по сути, увеличение расходов на науку в 2017 году. В это же время валовой внутренний продукт Кыргызстана вырос на более чем 60%, что привело к сокращению доли затрат на НИОКР в ВВП на 32,4% и фиксации данной доли на уровне всего 0,1% от ВВП, что является крайне низким показателем даже для стран СНГ, где традиционно финансирование науки не превышало 1% ВВП.

Сопоставление с данными предыдущих таблиц прямо указывает нам на увеличение среднего удельного финансирования одной научной организации. Но при этом сокращается удельное финансирование НИОКР в расчете на одного научного работника. Такая ситуация также в целом характеризует ухудшающееся положение научного сектора в Кыргызстане.

Таблица 4 характеризует выдачу охранных документов на объекты интеллектуальной собственности.

Таблица 4

Выданные охранные документы (патенты)

Параметр выдачи патентов в Кыргызской Республике не имеет однонаправленной тенденции: годы резкого роста сменяются годами резкого спада. Однако в целом можно отметить, что сохранение динамики выдачи патентов на фоне сокращения числа научных организаций приводит к росту удельного показателя количества выданных охранных документов в расчете на одну научную организацию на почти 24% за период (с учетом пиковых значений параметра в 2014 и 2017 годах).

Здесь в то же время можно отметить ухудшение других удельных параметров: количества патентов в расчете на одного ученого, а также патентной отдачи от затрат на финансирование НИОКР ввиду того, что количество ученых и суммы затрат на НИОКР растут более быстрыми темпами, чем получение охранных документов.

Таблица 5 показывает динамику затрат на технологические, маркетинговые и организационные инновации.

Таблица 5

Затраты на инновации всех типов

Здесь также складывается крайне негативная тенденция, в рамках которой суммарные затраты на разработку и внедрение инноваций за период сократились на 21%, притом что валовой внутренний продукт вырос на 60%. То есть при значительном росте ВВП доля расходов на ВВП в исследуемом периоде сокращается и на 2018 год не достигает и 0,2% ВВП (притом что в пиковые 2014–2015 годы показывали приемлемые для постсоветской экономики 1–1,3%).

Сопоставление затрат на НИОКР и на инновационную деятельность показывает, что в целом в Кыргызстане наблюдается крайне низкий интерес к коммерциализации имеющегося научного потенциала в противовес расходам на трансферт технологий.

Перейдем к оценке результативности функционирования национальной инновационной системы. Первым параметром результативности выступает инновационная активность фирм (рис. 1).

Следует отметить, что инновационная активность кыргызских фирм находится на сравнительно низком уровне (в Беларуси инновационная активность в отдельные годы доходила до 20%). При этом невозможно выделить четкие тренды: очевидно наличие двух пиковых годов – 2014 и 2018 – с показателями более 8%, и двух – 2013 и 2017 – с низкой активностью около 6%.

Рисунок 1. Инновационная активность в Кыргызстане, %

Источник: составлено авторами на основе [15].

Однако поскольку в целом за период очевиден прирост процента инновационно активных фирм, данный показатель можно внести в позитивные результаты развития национальной инновационной системы Кыргызстана. Оценим производство инновационной продукции (табл. 6).

Таблица 6

Объем инновационной продукции

2018 год можно назвать наименее успешным для национальной инновационной системы Кыргызской Республики, поскольку в этом году производство инновационной продукции сократилось до 5,3% от объема 2013 года. Такая негативная тенденция сопровождается еще и тем, что при росте ВВП доля инновационной продукции в нем сократилась до катастрофических 0,01%. Иными словами, фирмы перестали внедрять продуктовые и процессные инновации, полностью сконцентрировавшись на практически бесплатных (но и практически бесприбыльных) маркетинговых и организационных инновациях.

При этом можно отметить, что такая ситуация в инновационном секторе не является внезапной: резкое сокращение затрат на разработку и внедрение инноваций, сложившееся в 2016 году, не могло не привести к этому отрицательному эффекту.

Рассчитаем по формуле (1) стандартизированные индексы для каждого удельного параметра внутри анализируемого периода и представим их в таблице 7.

Yстанд = (Yi – Ymin) / (Ymax – Ymin) (1),

где:

Yстанд – стандартизированный индекс,

Yi – значение удельного показателя,

Ymin – минимальное значение удельного показателя по каждой позиции,

Ymax – максимальное значение удельного показателя по каждой позиции.

Таблица 7

Стандартизированные индексы

Далее для каждого года посчитаем по аналогичной формуле, только уже не по позициям, а по каждому году. Результат представлен на рисунке 2.

Рисунок 2 .Сводные индексы потенциала и результативности инновационной восприимчивости для Кыргызстана в 2013–2018 годах

Источник: рассчитано авторами.

Сделаем выводы по динамике сводных индексов:

− сводный индекс потенциала имеет четкую отрицательную динамику (за исключением небольшого всплеска в 2015 году, когда значение индекса можно было охарактеризовать как среднее) с низкими значениями индекса;

− выявленная негативная динамика индекса потенциала показывает, что имеющиеся ресурсы в научно-инновационной сфере используются неэффективно;

− индекс результативности не имеет четко выраженной тенденции: 2014 и 2016 годы отмечены высокими значениями, близкими к 1, при высокой инновационной активности в сочетании со значимыми уровнями производства инновационной продукции, а в остальные годы показатели имеют крайне низкие значения;

− показатели индекса результативности в целом достаточно хорошо коррелируют с показателями индекса потенциала: здесь прослеживается такая тенденция, что если индекс потенциала высок, то на следующий год ожидается высокий уровень индекса результативности, и наоборот, низкий уровень потенциала провоцирует на следующий год ухудшение результативности (что логично, поскольку отдача от вложенных ресурсов всегда имеет временной лаг).

Таким образом, следует отметить, что уровень инновационной восприимчивости национальной экономики Кыргызстана имеет тенденцию к снижению, что в целом должно негативно отразиться на развитии этой небольшой страны в будущем. Для предотвращения накопления негативных тенденций в развитии национальной инновационной системы государственным органам необходимо не только увеличивать финансирование науки как источника инноваций, но также и формировать инновационную среду, благоприятную если не для создания своих собственных инноваций, то хотя бы для привлечения в экономику инноваций, созданных за пределами страны. Только в этом случае у Кыргызстана есть шанс изменить традиционную многоукладную экономику и развить в ней новые перспективные сектора и сегменты, способствующие созданию критической массы инноваций и транзиту к экономике знаний.