Neobkhodimost gosudarstvennogo finansovogo kontrolya rossiyskikh uchastnikov VED

Принято считать, что интернационализация мировой экономики объективно влечет расширение и углубление внешнеэкономической деятельности (ВЭД), к основным формам которой относятся торговля товарами различного назначения обмен услугами и результатами интеллектуальной деятельности, развитие научно-технического сотрудничества и совместного предпринимательства. Особым фактором, стимулирующим ВЭД, является международная миграция капитала, на основе которой возникают транснациональные корпорации и банки. Но в этом, в общем-то позитивном процессе, есть и обратные стороны.

Образование Российской Федерации в качестве правопреемника СССР на политической карте современного мира изменило подход к сущности и содержанию государственного финансового контроля отечественных участников ВЭД и все ее госрегулирование в целом. Усилия власти в последние пятнадцать лет сводились к либерализации ВЭД, попыткам формирования преимущественно экономических рычагов управления этой сферой. За сравнительно небольшой период Россия присоединилась к ряду международных договоров по проблематике ВЭД, готовится к вступлению во Всемирную торговую организацию (ВТО), отменены административные ограничения для выхода российских структур на внешний рынок, за исключением связанных с предотвращением угроз экономической и национальной безопасности Российской Федерации.

Необходимость совершенствования контроля ВЭД

Между тем государственный финансовый контроль за ВЭД никуда не исчез, хотя и требует более совершенной настройки на современные реалии. Не случайно сейчас активно обсуждается вопрос о том, какой орган публичной власти станет «главным» при осуществлении внешнего (надведомственного) государственного финансового контроля (помимо ведомственного, функции которого выполняют ФТС России [1], ФПС России [2], Росфинмониторинг и др.).

Существует два подхода к решению этого вопроса: наделить соответствующими полномочиями Счетную палату РФ как конституционный орган государственного финансового контроля либо Минфин России (после реализации административной реформы) вместе с Федеральной службой финансово-бюджетного надзора (ФС ФБН). У каждой стороны есть свои доводы и веские аргументы. Не вступая в полемику о преимуществах того или иного варианта, хотелось бы, тем не менее, обратить особое внимание сторонников указанных подходов на некоторые, как представляется автору, неоднозначные явления и процессы в экономике России, диктующие необходимость совершенствования государственного финансового контроля над деятельностью российских участников ВЭД.

«Троянские кони» национальной экономики России

Как известно, «экономическим хитом»-2007 стало учреждение в России шести госкорпораций (в дополнение к созданному в 2003 г. Агентству по страхованию вкладов (АСВ), функция которого - выплата компенсаций вкладчикам банков-банкротов) с передачей им принадлежавших государству активов на сумму порядка 2 трлн. руб. Речь идет о «Банке развития и внешнеэкономической деятельности», «Олимпстрое», «Росатоме», «Ростехнологии», «Роснанотехе» и «Фонде содействия реформированию ЖКХ» — то есть некоммерческих организациях, обладающих особым экономико-правовым статусом, которые к тому же являются участниками внешнеэкономической деятельности.

Представляется, что деятельность данных госкорпораций, связанная с использованием гигантских активов, может превратить их в своего рода «троянских коней» национальной экономики России. Ведь, несмотря на то, что были внесены многочисленные поправки в законодательство Российской Федерации, основными недостатками законов о создании госкорпораций является либо отсутствие критериев оценки эффективности их деятельности, либо эти критерии существенно отличаются от заявленных целей. Не прописан и механизм их финансового контролирования государством.

Уровень безопасности внешнего долга

Как известно, угрозу экономической безопасности, политическому и инвестиционному имиджу страны создает уровень ее внешнего долга. В мировой практике наиболее достоверным критерием оценки этого показателя считается сумма в иностранной валюте, направляемая на обслуживание внешнего долга (текущие выплаты долга, проценты по нему, неустойки и пр.). Сравнительно безопасным внешним долгом государства принято считать сумму, на обслуживание которой направляется не более 25% общих валютных поступлений страны.

Пик обслуживания внешнего государственного долга Россией был пройден в 2003 г., когда общая сумма выплат по нему за счет средств федерального бюджета составила 537 млрд. руб. (более $18 млрд.), или около 4% ВВП. В 2004 г. аналогичные расходы составили 467 млрд. руб. (более $16 млрд.), или 3% ВВП. Структура же государственного внешнего долга Российской Федерации на 1 октября 2007 г. была следующей (см. таблицу 1):

Таблица 1

Внешний государственный долг России в октябре 2007 г. ($млрд.)

Наибольшая доля непогашенных заимствований в структуре государственного внешнего долга России приходилась на еврооблигационные займы - $28,6 млрд. Задолженность перед странами-участницами Парижского клуба - $2,2 млрд. Странам, не вошедшим в Парижский клуб, Россия была должна $3 млрд. Долг перед бывшими странами-членами СЭВ составлял $1,9 млрд., коммерческая задолженность - $0,8 млрд. Долги перед международными финансовыми организациями - в $5 млрд. Обязательства по облигациям внутреннего государственного валютного займа (ОВГВЗ) - $4,9 млрд.

Понятно, что российский внешний госдолг - один из самых низких в Европе. Причем наша страна сумела добиться такого показателя в довольно сжатые сроки. После финансового кризиса 1998 г. долговая нагрузка на национальную экономику составляла почти 100% ВВП, но высокие цены на нефть позволили заметно снизить долговое бремя.

Эксперты считают, что сумма внешней задолженности непосредственно нашего государства невелика (долги органов госуправления и денежно кредитного регулирования, в сумме равные, $ 51,2 млрд. (см. табл. 1)) , если только не брать в расчет внешние заимствования российских участников ВЭД за последние 5-7 лет. Между тем, именно эти российские участники ВЭД, занятые к тому же переводом своих активов за рубеж, исхитрились каким-то образом увеличить собственные внешние долги с $29 млрд. до $378,1 млрд.

Новый долговой кризис?

"Взяли кредиты, пускай расплачиваются", — скажет обыватель. Однако на самом деле не все так просто, поскольку речь идет, как правило, об известных в России и за ее пределами компаниях, пакетами акций которых прямо и опосредованно владеет государство. Именно указанное обстоятельство и оказалось в свое время для зарубежных кредиторов основной гарантией предоставления займов российским участникам ВЭД. То есть они не без оснований рассчитывают, что при неблагоприятном раскладе расплачиваться за «своих» подопечных будет Российское государство.

В связи с изложенным представляется аргументированным следующее. «С одной стороны, внешняя задолженность российских участников ВЭД растет. С другой стороны, на десятки миллиардов долларов США снижается внешний долг государства. То есть задолженность постепенно "перетекает" из бюджетного в коммерческий сектор. Сам по себе этот процесс в нынешних условиях является, скорее, позитивным, чем негативным. Но если масштабы заимствований будут слишком большими, это чревато новым долговым кризисом. Кроме того, из России по-прежнему бежит нормальный капитал, а обратно активно идет спекулятивный капитал, и о большой пользе таких инвестиций для экономики утверждать некорректно» [i].