Цифровая экономика: новые вызовы и возможности для рынка труда и высшего образования в России

Дудин М.Н.¹, Шкодинский С.В.^1,2, Вашаломидзе Е.В.³
¹ Институт проблем рынка РАН
² Научно-исследовательский финансовый институт Министерства финансов Российской Федерации
³ ФГБУ «ВНИИ труда» Минтруда России, Россия, Москва

Скачать PDF | Загрузок: 54 | Цитирований: 9

Статья в журнале

Экономика труда ^{(РИНЦ, ВАК)}
опубликовать статью | оформить подписку

Том 8, Номер 10 (Октябрь 2021)

Цитировать:
Дудин М.Н., Шкодинский С.В., Вашаломидзе Е.В. Цифровая экономика: новые вызовы и возможности для рынка труда и высшего образования в России // Экономика труда. – 2021. – Том 8. – № 10. – С. 1089-1104. – doi: 10.18334/et.8.10.113576.

Эта статья проиндексирована РИНЦ, см. https://elibrary.ru/item.asp?id=47106636
Цитирований: 9 по состоянию на 07.12.2023

Аннотация:
Целью настоящей статьи является исследование вызовов, возможностей и угроз цифровизации экономики для рынка труда и института высшего образования России. В своем исследование авторы опирались как на общенаучные методы познания, так и на специальные методы исследования: формализацию, анализ, синтез, аналогию, сравнение, статистический метод и др. В рамках научного исследования дана оценка возможного влияния цифровой экономики на рынок труда; систематизированы данные о состоянии рынка цифрового высшего обучения EdTEch, представлены прогнозные сценарии развития мирового рынка труда в условиях цифровой экономики.

Ключевые слова: цифровая экономика, образование, рынок труда, вызовы, проактивное развитие, цифровые компетенции

JEL-классификация: I25, J21, O31

В издательстве открыта вакансия ответственного редактора научного журнала с возможностью удаленной работы
Подробнее...

Введение

В настоящее время человечество находится в состоянии мощных социально-экономических пертурбаций, связанных с новой промышленной революцией, именуемой Индустрией 4.0. Именно с ее подачи в мире происходят масштабные преобразования архитектуры социально-экономических систем, целью которых является не только формирование цифровой среды – принципиально новой формы устройства социума, но и масштабная цифровизация промышленности на основе киберфизических систем, в которых реализуется диалогическая модель между индивидами и машинами [1] (Bazzoun, 2019). Такие глобальные перемены мироустройства как прямо, так и косвенно влияют на все политические и экономические институты любого общества, но авторы считают целесообразным в данном научном исследовании акцент сделать на рынке труда и институте высшего образования. Оба указанных объекта являются не только источником кадров с надлежащими профессиональными компетенциями для строительства эффективной модели цифровой экономики в конкретной стране, но и обеспечивают качественное научно-методологическое регулирование и управление процессами трансформации отношений внутри социально-экономической системы, и в этом решающую роль играет именно институт высшего образования [2, c. 226] (Bogoslovskiy, 2019, р. 226). С учетом последних событий, связанных с мировой пандемией COVID-19, цифровые реформы общественного устройства приобретают не только коммерческий, но и социальный характер.

Оценка влияния цифровой экономики на состояние института высшего образования и рынка труда

Для проведения оценки влияния цифровой экономики на функционирование и развитие института высшего образования в России, на наш взгляд, необходимо более глубокое понимание специфики национальной стратегии построения цифровой экономики. Для этого авторами была проведена сравнительная характеристика цифрового реформирования института высшего образования в России, США и ЕС (табл. 1).

Таблица 1

Сравнительная характеристика процесса цифрового реформирования института высшего образования в России, США и ЕС

Наименование критерия сравнения	РФ	США	ЕС
1. Генератор цифровых реформ	Продекларированные высшими органами государственной власти и муниципальными институтами цели национальной стратегии развития России до 2030 г, а также Национальная программа «Цифровая экономика» [1]	Растущий спрос со стороны бизнеса на специалистов с определенным набором цифровых компетенций и способностью к проактивному мышлению и креативности. Дефицит практико-ориентированного обучения	Гибридная мотивация: с одной стороны, бизнес испытывает дефицит специалистов с новым набором цифровых компетенций, а с другой стороны – старение и сокращение экономически активного населения, что требует привлечения кадров из стран Восточной и Центральной Европы
2. Формула реализации цифровых реформ	Финансируемая из средств государственного бюджета национальная программа цифровизации экономики; реализация специальными государственными агентами отдельных направлений цифровых реформ (ГК «Ростех», Инновационный центр «Сколково»)	Программа цифровой реформации высшего образования курируется специальным фондом – Sloan Consortium и его 10 федеральными партнерами-университетами (например, University of Phoenix, American Public University System) [6]	Страны – члены ЕС реализуют собственные национальные программы цифровой реструктуризации высшего образования, но на наднациональном уровне создана т.н. «библиотека лучших образовательных практик в цифре», дающая публичный доступ к лучшим образцам цифровых реформ и тиражированию опыта [2]
3. Источники финансирования цифровых реформ	Государственные бюджетные фонды, отраслевые целевые фонды, самофинансирование	Университетские эндаументы (средства эндаументов крупнейших десяти вузов США составляют 1% ВВП, или 6,3% от всех инвестиций в основной капитал страны [3]), грантовые программы мегабизнесов группы FAMGA (Facebook, Amazon, Microsoft, Google, Apple)	Перекрестное субсидирование их бюджета ЕС, грантовые программы и контракты [4]. Отдельно следует выделить такие международные программы обмена и привлечения студентов и преподавателей, как Erasmus, DAAD, Стратегия развития мобильности в Европейском пространстве высшего образования на период до 2020 года (Болонский процесс) [5] [6]
4. Особенности регуляции цифровых реформ в образовании	Ответственные государственные органы выступают одновременно заказчиком. Общественный контроль участвует ограниченно и крайне точечно (например, наблюдательные советы) и контролером реформ	Ключевую роль играют Наблюдательные советы университетов и представители бизнесов-доноров средств для программ цифровизации университетов [7] [8]	Применяется смешанный тип контроля как со стороны общественности (NGO), так и государственных структур
5. Инструменты коммерциализации цифровых реформ в университетах	Коммерческое использование носит точечный характер и в основном сконцентрировано в сфере технического и медицинского образования в форме малых инновационных предприятий на базе вузов	Коммерциализации интеллектуального капитала студентов и преподавателей придается пристальное внимание и поощряется развитие различных форм (стартап-проекты, МИП-предприятия, стратегические партнерства вуза и бизнеса)	Коммерциализации цифровых реформ уделяется вторичное внимание и в основном такая работа сосредоточена в сфере технического образования. В ЕС активно развивается формат участия вузов в технопарках и (или) технополисах (например, цифровой маркетплейс TechNation в Великобритании) [7] (Chernomorova, 2013)
6. Стратегические цели цифрового реформирования	Обеспечение интеллектуальной независимости страны в сфере высоких технологий и прорывных инноваций, а также повышение привлекательности сферы образования на рынке труда, развитие win-win партнерства образования, бизнеса и государственной власти, развитие экспорта образовательных услуг и снижения импортозависимости в части высококвалифицированных специалистов [8] (Golyshkova, 2020)	Стимулирование интеграции института высшего образования в бизнес-среду и достижения синергизма триалога стейкхолдеров со стороны общественности, государства и бизнеса. Достижение мирового лидерства в сегменте EdTech, инновационной активности ВУЗов и формирования коммерчески жизнеспособных образовательных моделей [9] (Dneprovskaya, 2018)	Гармонизация национальных стандартов и практик организации высшего образования в рамках союзных проектов и программ обеспечения устойчивого социально-экономического развития ЕС. Отдельно следует отметить решение вопроса демографической деградации населения и создания привлекательных условий для релокации молодежи из стран Восточной и Центральной Европы [10] (Kuzina, 2020)

Источник: [3–5] (Neborskiy, 2017; Smetanina, 2019).

Как следует из представленных в таблице 1 данных, в цифровых реформах, проводимых в РФ, имеет место стремление к мультизадачности: с одной стороны, вуз рассматривается как пилотная площадка для внедрения и совершенствования новейших практик организации учебного процесса с учетом актуальных вызовов и угроз формирующейся цифровой экономики; с другой стороны, институт высшего образования рассматривается исключительно утилитарно: как источник интеллектуального капитала и »фабрики кадров» с требуемыми цифровыми компетенциями для достижения требуемого уровня самообеспеченности рынка труда России по высококвалифицированным специалистам [11, 12] (Dyakova, Sechkareva, 2019; Cortada, 2000).

Анализ тенденций на рынке EdTech (цифровые технологии в высшем образовании) и рынке труда (новые профессии)

Для оценки хода цифровых реформ в институте высшего образования Российской Федерации рассмотрим основные показатели цифровизации вузов и динамику ее протекания в 2015–2019 гг. (оценка: статистический сборник формируется по данным за два года) (табл. 2).

Таблица 2

Характеристика основных показателей цифровизации института высшего образования за 2015–2019 гг. (оценка)

Показатели	2015 г.	2016 г.	2017 г.	2018 г.	2019 г. (оценка)
1. Агрегированный индекс проникновения цифровых реформ в учреждения высшего образования, %	32,5	36,8	41,2	37,0	40,6
2. Удельный вес вузов, использующих цифровые технологии (по типам), %
широкополосный интернет	92,5	93,9	97,1	92,7	96,3
облачные сервисы	31,7	36,0	43,8	39,0	40,5
RFID-технологии	9,9	12,7	16,2	13,3	16,8
ERP-системы	-	1,6	2,8	1,2	5,5
3. Целевые направления цифровых реформ в вузах, %
теоретические исследования, проекты и разработки	78,9	84,5	84,2	84,0	87,6
инфраструктурное обеспечение применения цифровых технологий (закупка ИКТ-оборудования)	46,3	39,0	39,6	56,6	57,2
покупка новых технологий и (или) разработка собственных инновационных технологий	13,5	11,1	10,0	9,6	12,7
Приобретение программ, комплексов и иных НМА (в т.ч. размещения заявок на разработку у других вузов)	55,4	33,8	91,6	94,0	83,5
инжиниринг	9,8	12,1	11,1	10,6	13,1
4. Уровень инновационной активности учреждений высшего образования в части проведения цифровых реформ, %	32,2	30,7	30,6	28,7	29,4

Источник: составлено авторами по данным: Индикаторы инновационной деятельности: 2018: статистический сборник / Л.М. Гохберг, К.А. Дитковский, Е.И. Евневич и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: НИУ ВШЭ, 2020. – С. 56; 103–104; Индикаторы цифровой экономики: 2018: статистический сборник / Г.И. Абдрахманова, К.О. Вишневский, Л.М. Гохберг и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: НИУ ВШЭ, 2018. – С.182–186; Индикаторы цифровой экономики: 2019: статистический сборник / Г.И. Абдрахманова, К.О. Вишневский, Л.М. Гохберг и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: НИУ ВШЭ, 2019. – С. 170, 173, 176–178; Индикаторы инновационной деятельности: 2019: статистический сборник / Л.М. Гохберг, К.А. Дитковский, Е.И. Евневич и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: НИУ ВШЭ, 2020. – С. 27, 61; Индикаторы цифровой экономики: 2020: статистический сборник / Г.И. Абдрахманова, К.О. Вишневский, Л.М. Гохберг и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: НИУ ВШЭ, 2020. – С. 64; Индикаторы инновационной деятельности: 2020: статистический сборник / Л.М. Гохберг, К.А. Дитковский, Е.И. Евневич и др.; Нац. исслед. ун-т «Высшая школа экономики». – М.: НИУ ВШЭ, 2020. – С. 25, 39.

По данным таблицы 2 можно сделать вывод о том, что цифровые реформы в рамках института высшего образования со значительным отрывом проходят по направлению теоретических исследований и образовательных проектов, реализуемых, как правило, отдельными вузами или вузами-партнерами для собственных узконаправленных целей – на данное направление по итогам 2019 г. пришлось 87,6%. На втором месте – инфраструктурное обеспечение применения цифровых технологий – 57,2% по данным за 2019 г.

Важно отметить также факт, что по мере роста агрегированного индекса проникновения цифровых реформ в учреждения высшего образования имеет место снижение инновационной активности: в 2015 г. величина указанного индекса составила 32,5%, уровень инновационной активности учреждений высшего образования в части проведения цифровых реформ – 32,2%, а в 2019 г. – 40,6% и 29,4% соответственно. Такая разнонаправленная динамика показателей объясняется, во-первых, тем, что участники института высшего образования проводят цифровые реформы в формальном соответствии требованиям, предъявляемым Министерством образования и науки РФ; во-вторых, в самих направлениях цифровых реформ явно превалируют теоретические исследования, что в конечном счете не способствует росту инновационной активности в форме конкретных цифровых решений или образовательных сервисов, дающих качественно новое цифровое «звучание» работы университетов [11–13] (Dyakova, Sechkareva, 2019; Cortada, 2000; Dudin, Afanasyev, Voropaev, Zasko, 2020).

Отдельно рассмотрим основные показатели развития наиболее прогрессивного сегмента института высшего образования – рынка сервисов EdTech (табл. 3).

Таблица 3

Основные показатели развития рынка сервисов EdTech в Российской Федерации за 2017–2020 гг. (оценка)

Показатели	2017 г.	2018 г.	2019 г.	2020 г. (оценка)
1. Объем рынка сервисов EdTech, млн долл. США	477	510	580	640
2. Инвестиции в рынок сервисов EdTech, млн долл. США	71	133	155	198
3. Структурный состав участников рынка EdTech, %	100,0	100,0	100,0	100,0
- университеты государственной и частной форм собственности	3,1	5,2	6,4	7,8
- корпоративные бизнес-школы ведущих консалтинговых агентств (PWC, BCG, E&Y, KPMG)	12,5	15,7	18,9	16,4
- частные бизнес-школы, созданные на базе отраслевых ассоциаций и союзов	15,4	17,8	19,6	20,2
- образовательные стартап-проекты	35,5	41,6	38,9	42,6
-фриланс-платформы в сфере образования (репетиторство, бизнес-менторство)	61,4	19,7	16,2	13

Источник: составлено авторами по данным: Мировой контекст: краткий обзор зарубежного EdTech (04.09.2020). Режим доступа: https://cls-lms.com/mirovoy-kontekst-kratkiy-obzor-zarubezhnogo-edtech (дата обращения: 05.04.2021); Случился ли бум EdTech, о котором все говорят? (27.11.2020). Режим доступа: https://vc.ru/education/181554-sluchilsya-li-bum-edtech-o-kotorom-vse-govoryat (дата обращения: 05.04.2021); Уйти в EdTech: как выглядит рынок онлайн бизнес-образования в России (2020). Режим доступа: https://trends.rbc.ru/trends/education/602642df9a79472a8ee7787d (дата обращения: 04.04.2021); Альтернативное образование: тренды развития EdTech (2020). Режим доступа: https://www.forbes.ru/partnerskie-materialy/373917-alternativnoe-obrazovanie-trendy-razvitiya-edtech (дата обращения: 06.04.2021).

Согласно приведенным в таблице 3 данным, отчетливо видно, что российский рынок EdTech имеет определенную специфику в развитии структурного состава его участников: по данным за 2020 г., ключевое место заняли образовательные стартап-проекты – 42,6%, в то время как в 2017 г. (именно с этого года начались маркетинговые исследования рынка EdTech) ключевым провайдером цифровых сервисов выступали фриланс-платформы – 61,4%.

Доля же основных образовательных учреждений на рынке EdTech в 2015 г. составила только 3,1%, а в 2020 г. – оценочно 7,8%. При этом на »Большую тройку» – Российская академия народного хозяйства и государственной службы при Президенте РФ (РАНХиГС), Финансовый университет при Правительстве РФ и Российский экономический университет имени Г.В. Плеханова (РЭУ) – приходится более 72% цифровых продуктов и сервисов рынка EdTech, немногим больше 20% – на региональных лидеров: Уральский государственный юридический университет (УрГЮУ) и Кубанский государственный университет [9].

Отметим, что согласно опросу, проведенному компанией PWC на тему «Будущее рынка труда», только 1,73% респондентов заявляют о том, что цифровая экономика несет в себе возможности и перспективы роста и развития индивида на рынке труда, и только 18% испытывают волнение в связи с возможным сокращением ввиду рутинности труда [14–16] (Dudin, Bezbakh, Frolova, Galkina, 2018; Welfens, 2007; Sibgatullina-Denis, Riabov, Merzon, Vančová, 2021).

Согласно футурологическому прогнозу специалистов PWC и докладу технического директора Google Р. Курцвелла, рынок труда будущего ждет четыре основных сценария (табл. 4).

Таблица 4

Основные прогнозные сценарии развития мирового рынка труда в условиях цифровой экономики

Сценарий	Характеристика сценария
1. Красный мир	Общая характеристика рынка труда: ориентируется на поиск специалистов, обладающих креативным мышлением, узкой специализацией и ориентацией на перманентное саморазвитие. Стратегия рынка труда – фрагментация и индивидуализация профессиональных компетенций соискателей, жесткие критерии отбора персонала. Кадровая политика бизнеса: компании являются доминирующими игроками и проводят строгую кадровую политику отбора и рекрутинга перспективных кадров, а также активно используют программные продукты на основе искусственного интеллекта для тестирования кандидатов на стрессоустойчивость, склонность к нарушению трудовой дисциплины. Статус рабочей силы: на рынке труда формируется строгая кастово-иерархическая архитектура, где верхние «этажи» занимают топ-менеджмент и интеллектуальная элита, а остальные – исполнительный персонал. Ярко выражены процессы девальвации человеческой ценности по мере выгорания способности генерировать новые коммерчески ценные идеи и предложения. Возможна наступления эра «цифрового насилия» над личностью и манипулирование им в цифровом пространстве
2. Синий мир	Общая характеристика рынка труда: рынок труда контролируется бизнес-экосистемами, каждая из которых формирует свой собственный свод требований к рабочей силе и готовит для собственных нужд специалистов. Острая диверсификация профессиональных и личностных компетенций даже в рамках одной экосистемы между различными подразделениями. Стратегия рынка труда – индивидуализм бизнес-экосистем, интеграция бизнесов между собой в устойчивые группы. Кадровая политика бизнеса: головной офис бизнес-экосистем готовит специалистов исключительно под собственные цели и задачи, а также проводит политику пре-рекрутинга (отсев кандидатов начинается уже на стадии учебы в школах или колледжах). Все рутинные работы или функции, не требующие специальной подготовки в рамках экосистемы, выносится на аутсорсинг. Статус рабочей силы: рабочая сила в границах периметра экосистемы – интеллектуальный капитал, который рационально используется и всячески поддерживается для поддержания его коммерческой ценности, рабочая сила, находящаяся в категории «аутсорсинга» лишена существенных привилегий или расширенных социальных гарантий
3. Зеленый мир	Общая характеристика рынка труда: активное развитие институтов социальной ответственности бизнеса вкупе с экологическим поведением, осознание важности решения глобальных экологических проблем и здоровьесбережения персонала. Стратегия рынка труда – коллективизм и интеграция. Кадровая политика бизнеса: руководство компаний рассматривает благополучие персонала как основу собственного устойчивого роста и развития, а обострение глобальных экологических и демографических проблем приводит к вовлечению бизнеса в социальные и культурные процессы развития общества Статус рабочей силы: коллектив является высшей ценностью, т.к. за счет синергетических эффектов взаимодействия индивидов компании могут решить глобальные проблемы и сохранить свое присутствие на рынке. Активный спрос на социальные инновации и здоровьесберегающие технологии
4. Желтый мир	Общая характеристика рынка труда: ориентация на социально-ориентированные и общественно-полезный бизнес. Лидерами рынка становятся компании с активными инвестициями в социальные проекты, чистой деловой репутацией и информационной открытостью для общественности. Стратегия рынка труда – фрагментация и коллективизм. Кадровая политика бизнеса: активное создание социально ориентированных брендов, развитие системы краудфандинга социальных и гражданских инициатив, поощрение коллективного творчества и заботы об экологии. Возрождение гильдий мастеров и специалистов в отраслевом разрезе. Статус рабочей силы: человек – ключевой ресурс бизнеса, и забота о его благополучии – важнейшая задача компании, развитие школы человеческих отношений выходит на новый уровень, идет активная персонализация потребностей и интересов персонала и их интеграция в бизнес-модель компании

Источник: составлено авторами по данным [17–19] (Larionova, Karasik, 2019; Maskaev, 2019; Kamko, 2017).

Что касается высокотехнологичного сегмента российского рынка труда, подчеркнем, что именно специалисты в IT-сфере являются основными драйверами формирования цифровой экономики. Сам рынок труда в сфере IT имеет ярко выраженную динамику роста. При этом, начиная с 2018 г. имеет место качественное его улучшение (вырос удельный вес кадров, прошедших повышение квалификации или переподготовку, с 17,7% до 47,5%), также положительным моментом является наращивание интеллектуального капитала среди IT-кадров, о чем свидетельствует положительный рост публикационной активности в международных базах цитирования (журналах SCOPUS). Однако коммерческая составляющая интеллектуального капитала рынка труда IT-кадров оставляет желать лучшего: патентная активность снижается на промежутке с 2015 г. по 2018 г. с 0,39 до 0,3, и только в 2019 г. снова отмечен небольшой рост – показатель достиг отметки 0,35% (в основном патенты были получены в сфере организации дистанционной связи, развития e-commerce систем бесконтактной доставки товаров).

В целом же рынок труда IT-кадров имеет низкую напряженность, так как количество вакансий в этом сегменте незначительно, но все же превышает предложение соискателей, о чем свидетельствует коэффициент напряженности, который на всем анализируемом периоде был < 1 [20–22] (Collis, Brynjolfsson, 2019; Sinelnikova, Revinskiy, 2017; Ong, Gupta, 2019).

Обращаясь к прогнозам развития рынка труда в России за границами локомотивного сегмента ИКТ, следует отметить, что практически все отрасли более или менее оказываются под влиянием цифровых реформ. Что касается вопроса появления новых профессий на рыке труда Российской Федерации, следует отталкиваться от общемировых трендов, так как цифровая экономика, несмотря на локдаун и санкционные барьеры, развивается в очень тесной взаимосвязи всех стран мира. Основываясь на данных исследований Gartner, Delloite и отдельных ученых, авторы выделили следующие перспективные профессии для российского рынка труда [23, 24] (Uskov, 2021):

1. Инженеры-наладчики для инсталляции сенсоров в оборудование – развитие сегмента IoT (Интернет вещей) требует формирования самостоятельной профессии по обучению установок датчиков и сенсоров беспроводного машинного общения и отладки информационной сети. В РФ в настоящее время действует только одна (!) магистерская программа по подготовке специалистов в области развертывания и управления IoT-сетями на базе НИУ ВШЭ (г. Москва) [10].

2. Специалисты по расшифровке снимков со спутников – в процессе развития цифровой экономики ряд отраслей (нефтегазовая сфера, АПК, строительство) все более активно прибегают к применению БПЛА и космических спутников для проведения мониторинга состояния поверхности земли, ее структуры, экологических параметров. В настоящее время услуги расшифровки геоданных предоставляются ФГУП «Космическая связь» и ОАО «Газпром космические системы» (ГКС) [11], что делает спрос на их услуги крайне высоким, а время ответа – длительным, так как в приоритете у данных организаций выступают собственные цели и проекты. Среди частных бизнесов в России действует лишь одна сертифицированная компания Orbital Insight, проводящая расшифровку снимков полей для прогнозирования объемов урожая в будущем году. Купив их прогнозы, трейдеры устанавливают цены на зерновые фьючерсы [12].

3. Социально ориентированная профессия «разметчики метаданных» – для реализации алгоритмов искусственного интеллекта требуется проведение строгой и качественной структуризации данных для последующего обучения AI-алгоритмов принятию решений. В настоящее время в РФ действует хаотический рынок фрилансеров-разметчиков, «разбросанных» по множеству фриланс-бирж (в России насчитывается более 35 фриланс-бирж, в том числе специализированных на IT – 5 [13]). Отдельно следует отметить крупных игроков, которые занимаются целенаправленной работой с разметкой данных, это, например, Яндекс.Толока, Яндекс.Дзен. Важным фактором социальной роли данной профессии является ее доступность практически для любого индивида, в том числе с инвалидностью, так как работа предполагает наличие только компьютера и выхода в интернет [18, 25] (Maskaev, 2019; Akhapkin, Volkova, Ivanov, 2018).

Заключение

По итогам проведенного научного исследования по вопросу изучения новых вызовов и возможностей для рынка труда и высшего образования в России авторами было установлено, что развитие человечества эволюционно достигло новой точки развития – цифрового социума, который строится с учетом положений и парадигм Индустрии 4.0. России, чтобы не остаться на дальней окружности международной политической и экономической арены, активным образом вовлекается в строительство новой экономики. Несмотря на колоссальный экономический и интеллектуальный потенциал цифровизации экономики, следует принимать во внимание и структурные риски таких реформ для рынка труда и института высшего образования.

В настоящее время в России идет активное строительство цифровой автократии лидерами мегабизнесов (Сбербанк, Банк ВТБ, Газпром, Роснефть, X5 Retail Group, Яндекс и т.п.), которые формируют кадровую политику нового времени, тем самым переформатируя рынок труда под собственные стратегические цели и видения, что создает риски для кадрового угнетения соискателей и традиционных бизнесов, в том числе структур малого и среднего предпринимательства.

Для института высшего образования становится жизненной необходимостью скорейшая интеграция с бизнес-структурами с целью разработки новых практико-ориентированных учебных программ и подготовки специалистов новой формации с проактивным мышлением и цифровыми компетенциями, что позволит не только снизить риск кадрового дефицита, но и начать формирование цифровой интеллектуальной элиты.

[1] Цифровая экономика Российской Федерации [Электронный ресурс]: Распоряжение Правительства РФ от 28.07.2017г. № 1632-р. Режим доступа: http://static.government.ru/media/files/9gFM4FHj4PsB79I5v 7yLVuPgu4bvR7M0.pdf (дата обращения: 01.04.2021).

[2] Директива (ЕС) N 2019/790 Европейского парламента и Совета Европейского Союза об авторском праве и смежных правах на едином цифровом рынке и о внесении изменений в директивы 96/9/ЕС и 2001/29/ЕС 2019). Режим доступа: http://ipcmagazine.ru/images/articles/motovilova/1.pdf (дата обращения: 03.04.2021).

[3] Анализ деятельности эндаументов университетов и научных организаций в России и мире (2020). Режим доступа: https://riep.ru/upload/iblock/9aa/Broshyura_Endaumenty.pdf (дата обращени: 03.04.2021).

[4] Финансирование Европейского Союза для региона Соседства и России (2018). Режим доступа: https://by.odb-office.eu/files/docs/FInansirovanie-ES.pdf (дата обращения: 03.04.2021).

[5] Программа Erasmus. Режим доступа: https://www.hse.ru/data/601/444/1238/erazmus.pdf (дата обращения: 15.03.2021).

[6] Основные документы и цели Болонского процесса (12.05.2010). Режим доступа: https://www.hse.ru/data/2010/05/12/1217375139/4.pdf (дата обращения: 15.03.2021).

[7] Американский исследовательский университет как организационная инновация (23.112015). Режим доступа: https://ruskline.ru/opp/2015/noyabr/23/amerikanskij_ issledovatelskij_ universitet_kak_organizacionnaya_innovaciya (дата обращения: 03.04.2021).

[8] Студенческое самоуправление США. Интервью с Доктором Новаком (США) (2017). Режим доступа: https://aboss.by/issledovaniya/419/studencheskoe-samoupravlenie-ssha-intervyu-s-doktorom-novakom (дата обращения: 12.04.2021).

[9] Топ-10: лидеры активности в цифровом учебном процессе (28.09.2020). Режим доступа: http://www.unkniga.ru/vishee/11291-natsionalnye-rejtingi-tsifrovoy-aktivnosti-vuzov.html (дата обращения: 07.04.2021).

[10] Магистерская программа Интернет вещей и киберфизические системы (2020). Режим доступа: https://www.hse.ru/ma/internet/ (дата обращения: 18.04.2021).

[11] Космическая связь и дочка «Газпрома» вложат в программу «Сфера» более 140 млрд рублей (2019). Режим доступа: https://tass.ru/ekonomika/10618231 (дата обращения: 22.04.2021).

[12] Профессии будущего: как изменится рынок труда в цифровую эпоху (03.10.2019). Режим доступа: https://www.klerk.ru/buh/articles/490737/ (дата обращения: 23.04.2021).

[13] «Великолепная пятёрка» бирж фриланса для ИТ: цены + типовый алгоритм работы (2020). Режим доступа: https://www.topobzor.com/freelancing-platform-for-it/.html (дата обращения: 23.04.2021).

Источники:

1. Bazzoun M. The Digital Economy // International Journal of Social Science and Economics Invention. – 2019. – № 5(09). – doi: 10.23958/ijssei/vol05-i09/157.
2. Богословский В.И. Концептуальные основы высшего образования в условиях цифровой экономики // Самарский научный вестник. – 2019. – № 1. – c. 223-230.
3. Неборский Е.В. Реконструирование модели университета: переход к формату 4.0 // Интернет-журнал «Мир науки». – 2017. – № 4.
4. Сметанина М.Д. Модели университетов в культурологическом дискурсе // Общество: философия, история, культура. – 2019. – № 10. – c. 95-98.
5. Абрамо Дж. Исследовательская политика и управление в исследовательских университетах: какой прогресс возможен без наукометрики?. [Электронный ресурс]. URL: https://educonf.hse.ru/mirror/pubs/share/200388889 (дата обращения: 04.04.2021).
6. Кочергин Д.Г. Цифровизация высшего образования, или чему Россия может научиться у США? (2019). [Электронный ресурс]. URL: http://www.krirpo.ru/events/scienceconf/konferentsiya-2019-goda/docs/KocherginDG.pdf (дата обращения: 02.04.2021).
7. Черноморова Т.В. Модернизация британской системы высшего образования: очередная реформа // Актуальные проблемы Европы. – 2013. – № 5. – c. 68-69.
8. Голышкова И.Н. Анализ ключевых составляющих модели «цифровой университет» // E-Management. – 2020. – № 3. – c. 53–61.
9. Днепровская Н.В. Оценка готовности российского высшего образования к цифровой экономике // Статистика и Экономика. – 2018. – № 4. – c. 16–29.
10. Кузина Г.П. Концепция цифровой трансформации классического университета в «Цифровой университет» // E-Management. – 2020. – № 2. – c. 89–96.
11. Дьякова Е.А., Сечкарева Г.Г. Цифровизация образования как основа подготовки учителя XXI века: проблемы и решения // Вестник Армавирского государственного педагогического университета. – 2019. – № 2. – c. 24–36.
12. Cortada J. W. 21st Century Business: Managing and Working in the New Digital Economy. - Prentice-Hall International, 2000. – 288 p.
13. Dudin M.N., Afanasyev V.V., Voropaev M.V. Zasko V.N. Situation and problems of digitation of university management in Russia and in three Latin-American countries (Argentina, Chile, and Brazil) // FormacionUniversitaria. – 2020. – № 13(6). – p. 61-76. – doi: 10.4067/S0718-50062020000600061.
14. Dudin M.N., Bezbakh V.V., Frolova Е.Е., Galkina M.V. Models of the higher education in Russia and the countries of Europe at the beginning of the 21st century: main directions of development // European Journal of Contemporary Education. – 2018. – № 7(4). – p. 653-667. – doi: 10.13187/ejced.2018.4.653.
15. Welfens P. Digital Economic Dynamics: Innovations, Networks and Regulations. / P. Welfens, M. Weske. - Springer Berlin Heidelberg, 2007. – 209 p.
16. Sibgatullina-Denis I., Riabov O. R., Merzon E. E., Vančová A. Descriptive analysis of benchmarking in respect to SMART/UNI-Q systems’ intellectual integrations within the european higher education area // Integration of Education. – 2021. – № 24(4). – p. 532–551. – doi: 10.15507/1991-9468.101.024.202004.532-551.
17. Ларионова В.А., Карасик А.А. Цифровая трансформация университетов: заметки о глобальной конференции по технологиям в образовании EdCrunchUral // Университетское управление: практика и анализ. – 2019. – № 23(3). – c. 130–135.
18. Маскаев А.И. Российская «экономика знаний»: анализ опыта «Сколково» // Journal of Economic Regulation. – 2019. – № 1. – c. 64–77.
19. Камко Е.В. Взаимодействие науки, бизнеса и государства в развитии инновационных проектов: сравнительный анализ на примере России, Китая и США // Актуальные проблемы экономики и права. – 2017. – № 3. – c. 5-15. – doi: 10.21202/1993-047X.11.2017.3.5-15.
20. Collis A., Brynjolfsson E. Measure the Digital Economy?. - Harvard Business Review. (December), 2019. – 140–149 p.
21. Синельникова В.Н., Ревинский О. Права на результаты искусственного интеллекта // Копирайт. Вестник Российской академии интеллектуальной собственности. – 2017. – № 4. – c. 17-27.
22. Ong Y.S., Gupta A. AIR5: Five Pillars of Artificial Intelligence Research // IEEE Transactions on Emerging Topics in Computational Intelligence. – 2019. – № 3(5). – p. 411–415. – doi: 10.1109/TETCI.2019.2928344.
23. Усков В.С. Социально-экономическое развитие территорий Российской Федерации в условиях перехода к цифровой экономике // Стратегии бизнеса. – 2021. – № 5. – c. 95–109. – doi: 10.17747/2311-7184-2021-3-94-102.
24. Förster M., Klier M., Kluge K., Sigler I. Evaluating Explainable Artifical Intelligence – What Users Really Appreciate. ECIS 2020 Research Papers, 195. [Электронный ресурс]. URL: https://aisel.aisnet.org/ecis2020_rp/195 (дата обращения: 22.04.2021).
25. Ахапкин Н.Ю., Волкова Н.Н., Иванов А.Е. Развитие цифровой экономики и перспективы трансформации российского рынка труда // Вестник Института экономики РАН. – 2018. – № 5. – c. 51–65.

Страница обновлена: 23.12.2023 в 16:58:30

Подробнее об авторах: