Россия на мировом рынке высшего образования: динамика студенческой миграции из стран ЕАЭС в контексте вызовов нового времени

Введение

В 2023 г., по данным ЮНЕСКО, в России обучались 336,5 тыс. иностранных студентов. При этом в страновом разрезе основной поток иностранных студентов в российские вузы обеспечивался, прежде всего, за счет государств постсоветского пространства – 215 тыс. чел, т.е. почти 64% от всей численности иностранных студентов в России [1]. Таким образом, на страны дальнего зарубежья, из которых состоял иностранный студенческий контингент в советскую эпоху, пришлось всего 121,5 тыс. студентов – что очевидно демонстрирует тот факт, что по данному показателю Россия еще не вышла даже на цифры конца советской эпохи (126,5 тыс. иностранных студентов в 1990 г. [21]). Тем более ценен иностранный студенческий контингент из стран постсоветского пространства, удерживающий Россию в топе мировых лидеров по экспорту высшего образования. Однако здесь есть настораживающие признаки.

Динамика количества иностранных студентов из стран пространства СНГ за 2014–2022 гг. имела минимальный рост, а в 2023 г. даже стала отрицательной. При этом доля студентов из стран СНГ в российских высших учебных заведениях за последнее десятилетие снизилась еще заметнее – с 81% в 2014 г. до 64% в 2023 г. С одной стороны, это происходит за счет роста контингента из стран дальнего зарубежья, но проблема в том, что по отдельным постсоветским странам сокращаются не только относительные, но и абсолютные показатели студенческой миграции в Россию.

Следует отдельно отметить, что почти половина иностранных студентов из стран пространства СНГ приходится на страны ЕАЭС (48% в 2014 г.). Однако доля студентов из стран ЕАЭС к 2023 г. сократилась до 36%, что вызвано как снижением общего числа студентов из ЕАЭС в российских высших учебных заведениях с 2014 г. до 2023 г. на 7%, так и ростом притока студентов из Таджикистана (на 144%), Туркменистана (на 123%) и Узбекистана (на 215%). Такое сокращение присутствия иностранных студентов из стран ЕАЭС происходит на фоне формирование единого образовательного пространства между нашими странами, что показывает разнонаправленные по заявленному курсу на углубление интеграции во всех сферах и складывающиеся по фактам тенденции. В этой связи актуальным является вопрос повышенного внимания к экспорту высшего образования России в постсоветские страны, включая страны ЕАЭС, в целях сохранения лидирующих позиций в мировом образовательном пространстве и с учетом стратегической важности данного региона для России.

В целом тема образовательного сотрудничества в рамках Евразийского экономического союза в отечественном научном дискурсе вызывает стабильный интерес, особенно в контексте обсуждений формирования единого образовательного пространства и связанных с этим проблем и перспектив (см., например, Фатыхова, 2019 [16] (Fatyhova, 2019), Черникова, 2019 [19] (Chernikova, 2019), Хмиль, 2022 [18] (, 2022), Лебедева, 2024 [8] (Lebedeva, 2024), Говорченко, 2025 [4] (Govorchenko, 2025)). Однако вопросам вызовов нового времени по отношению к развитию и интенсификации образовательных связей между странами ЕАЭС пока что, на наш взгляд, уделяется недостаточно внимания, точнее, эти вопросы рассматриваются по отдельности, начиная от образовательной экспансии Турции и Китая в Среднюю Азию (Омурова и др., 2023 [10] (Omurova et al., 2023), Чу Ч., 2023 [20] (Chu, 2023), Погодаев, 2025 [11] (Pogodaev, 2025)) и заканчивая выработкой подходов отдельных стран ЕАЭС к изменению реалий, влияющих на образовательное сотрудничество с Россией в условиях нового времени (Сурилов, 2023 [14] (Surilov, 2023), Погорельская и др., 2024 [12] (Pogorelskaya et al., 2024), Юн и др., 2024 [23] (Yun et al., 2024)).

Целью данной работы является анализ одного из наиболее наглядных проявлений интеграции в образовательной сфере в рамках Евразийского экономического союза – студенческих миграций – и выявление факторов, влияющих на их динамику и географию в условиях актуальных геополитических изменений. Помимо стратегической важности региона для России, в том числе в контексте сохранения ее лидерских позиций на мировом рынке высшего образования, данный вопрос также имеет целый ряд взаимосвязанных аспектов ввиду тесного сплетения образовательных миграционных связей между странами – членами ЕАЭС с другими типами миграционных потоков – трудовой, этнической и даже политической миграцией, что особенно проявилось после начала Россией СВО зимой 2022 г.

Материалы и методы исследования

Представленная статья является частью комплексного научного исследования, посвященного анализу эффективности используемых инструментов экспорта услуг высшего образования России на рынки стран ЕАЭС и выработке механизмов повышения ее экспортного потенциала в сфере высшего образования в условиях нестабильной геополитической обстановки, роста конкуренции и развития региональных интеграционных процессов.

Исследуемый период начинается с 2014 г. – года подписания Договора о Евразийском экономическом союзе (сам договор вступил в силу с 1 января 2015 г.) и охватывает первое десятилетие функционирования ЕАЭС, т.е. до 2023 г. включительно (по ряду показателей, однако, доступные данные заканчиваются 2022 г.).

В качестве материалов представленной части исследования были использованы аналитические и статистические данные Организации Объединённых Наций по вопросам образования, науки и культуры (ЮНЕСКО), данные национальной статистики стран ЕАЭС, а также Китая и Турции, нормативные документы и статистические данные Министерства науки и высшего образования Российской Федерации, аналитические и новостные данные российских и иностранных информагентств, находящиеся в открытом доступе в сети Интернет.

В ходе исследования применялись общенаучные методы анализа и синтеза. В процессе выявления трендов в развитии рынка образовательных услуг, а также институциональной составляющей и иных механизмов по экспорту образовательных услуг использовался компаративный формат проведения исследования (сопоставление проводилось между странами ЕАЭС и основными игроками рынка образовательных услуг). Метод статистического анализа был применен для сбора, обработки, анализа, интерпретации показателей экспорта образовательных услуг и академической мобильности в России и зарубежных странах. В методологии проведенного исследования также были задействованы: контент-анализ, табличное и графическое представление данных.

Результаты и обсуждение

Общая динамика экспорта высшего образования России в страны ЕАЭС. Для стран ЕАЭС – Армении, Белоруссии, Казахстана и Киргизии –Россия является ведущим направлением исходящей студенческой миграции: так, по данным ЮНЕСКО [25] , в 2022 г. [2] в российских вузах обучались более 60% студентов от всего контингента казахстанских студентов за рубежом, 50% от числа обучающихся за рубежом студентов из Киргизии, порядка 48% от числа обучающихся за рубежом студентов из Армении и 37% из Белоруссии. Однако несмотря на значимость российского высшего образования в структуре импорта образовательных услуг высшей школы стран-участниц ЕАЭС, лидерские позиции России в этой сфере далеко не бесспорны. Более того, за исследуемый период только у одной из четырех указанных стран – Киргизии – наблюдался стабильно положительный рост студенческого контингента, обучающегося в российских вузах: если в 2014 г. в России учились 3734 киргизских студента, то в 2023 г. их уже насчитывалось 8412 (и это еще небольшое «проседание» по сравнению с 2022 г. с цифрой в 9345 человек) [25].

Ближайшим конкурентом России на рынке высшего образования Киргизии являются Китай и Турция (Рис.1). При этом довольно интересным моментом является тот факт, что четвертым по значимости направлением зарубежного образования для киргизских студентов понемногу становится Казахстан, оттесняющий в конкурентной борьбе даже совокупный европейский импорт зарубежного высшего образования в Киргизии. Тут играет роль и непосредственное региональное соседство, и рост уровня высшего образования в Казахстане, насчитывающего самое большое количество вузов, представленных в международном рейтинге QS World University Rankings [3] из всех стран не только Средней Азии, но всего пространства СНГ, если не учитывать Россию. Надо сказать, что некоторая часть исходящей студенческой миграции из Казахстана, в свою очередь, также оседает в Киргизии – ежегодно в киргизских вузах проходят обучение более тысячи казахстанских студентов [25], однако с учетом куда более масштабного потока исходящей студенческой миграции из Казахстана это количество в процентном отношении занимает не слишком заметное место в импорте зарубежного высшего образования в Казахстан.

Рисунок 1. Динамика количества студентов из Киргизии, обучающихся в России (правая шкала) и основных странах-конкурентах (левая шкала) в 2014–2022 гг. (человек)

Figure 1. Dynamics of the number of students from Kyrgyzstan studying in Russia (right scale) and in main competitor countries (left scale) in 2014-2022, persons

Источник: составлено авторами по данным [20,25] (Chu, 2023).

Примечания: нет данных по России – за 2015 г., Китаю – за 2019-2022 гг., Казахстану – за 2021-2022 гг., США – за 2019 и 2022 гг.

Для самого Казахстана ведущим направлением студенческой исходящей миграции на всем протяжении исследуемого периода является Россия. И в количественном отношении этот поток также относительно стабилен: 49252 человек в 2014 г. против 48778 в 2023 г., хотя пандемия явно сломила поступательный рост численности контингента из Казахстана – в допандемийном 2019 г. в вузах России обучались 71,4 тыс. человек, в 2020 г. эта цифра упала до менее чем 61 тыс. человек, и начало СВО в 2022 г. не способствовало восстановлению потока (рис. 2). При этом за тот же самый период весьма заметно увеличилась образовательная миграция казахстанских студентов в страны Европы: например, в Чехии число студентов из Казахстана с 2014 по 2022 г. выросло в 2 раза (с 1376 до 2610 чел. соответственно), в Польше – более чем в 3 раза (с 519 до 1735 чел.), а в Италии в 10 раз – со 117 до 1129 чел. [25].

Рисунок 2. Динамика количества студентов из Казахстана, обучающихся в России (правая шкала) и основных странах-конкурентах (левая шкала) в 2014-2022 гг. (человек)

Figure 2. Dynamics of the number of students from Kazakhstan studying in Russia (right scale) and in main competitor countries (left scale) in 2014-2022, persons

Источник: составлено авторами по данным [20,25] (Chu, 2023).

Примечания: нет данных по России – за 2015 г., Китаю – за 2019-2022 гг., США – за 2019 и 2022 гг.

Однако куда более серьезные, чем в Казахстане, потери позиций российского высшего образования произошли на рынках Армении и Белоруссии.

В 2014 г. в российских вузах обучались 4234 студентов из Армении, что составляло примерно 60% от всего контингента армянских студентов, обучающихся за рубежом. В 2022 г. количество студентов из Армении в России сократилось до 2424 человек, т.е. практически в два раза (рис. 3).

Рисунок 3. Динамика количества студентов из Армении, обучающихся в России и основных странах-конкурентах в 2014–2022 гг. (человек)

Figure 3. Dynamics of the number of students from Armenia studying in Russia and in main competitor countries in 2014–2022, persons

Источник: составлено авторами по данным [25] .

Примечания: нет данных по России – за 2015 г., США – за 2019 и 2022 гг.

Еще более драматичное сокращение наблюдается в численности студентов из Белоруссии: в 2014 г. в российских вузах насчитывалось 24880 граждан данной страны, тогда как в 2023 г. только 9369 человек. И если в отношении Армении указанная динамика является объяснимой западным вектором геополитического развития страны, то в Белоруссии на фоне продвижения инициатив Союзного государства данный тренд является довольно неожиданным. Более того, в Армении падение популярности российского высшего образования проходило на фоне сохранения примерно одинаковых цифр импорта высшего образования из других стран и регионов мира: на всем протяжении исследуемого периода численность студентов из Армении, обучающихся в вузах стран Европейского Союза и Великобритании, колебалась на уровне плюс-минус две тысячи человек (1862 чел. в 2014 г., 1958 чел. в 2022 г.), еще примерно 250–300 человек выбирали для обучения вузы США, на остальные страны мира суммарно приходилось несколько сотен граждан Армении. Что касается Белоруссии, то здесь снижение популярности российского высшего образования стало результатам его проигрыша в конкурентной борьбе с европейскими вузами: если в 2014 г. в вузах ЕС и Великобритании суммарно обучались 8895 граждан Белоруссии, то в 2022 г. уже 15792 чел. (рис. 4).

Рисунок 4. Динамика количества студентов из Белоруссии, обучающихся в России и основных странах-конкурентах в 2014–2022 гг. (человек)

Figure 4. Dynamics of the number of students from Belorussia studying in Russia and in main competitor countries in 2014-2022, persons

Источник: составлено авторами по данным [25].

Примечания: нет данных по России за 2015 г.

Белорусские студенты предпочитают получать высшее образование в европейских странах для дальнейшей эмиграции или временной трудовой миграции в Европейский союз [22] – и этот тренд к настоящему моменту не затормозил даже тот факт, что с 2022 г. Белоруссия отказалась признавать полученные в Польше дипломы (а Польша является основной страной назначения студенческой миграции из Белоруссии). Соглашение между Белоруссией и Польшей о признании эквивалентности в высшем образования и ученых степенях было подписано в столице Польши Варшаве в 2005 г., однако в 2022 г. Белоруссия в одностороннем порядке расторгла его и теперь не признает дипломы, полученные в Польше [1]. Несмотря на данную меру, приток белорусских студентов в 2023 г. в Польшу составил 11146 чел., что на 4% больше, чем в 2022 г.

Основные конкуренты России на рынке высшего образования стран ЕАЭС. В ходе проведенного анализа были выделены несколько основных направлений, пользующихся популярностью у студентов из стран ЕАЭС. Помимо стран Европейского Союза и Великобритании, формирующих «европейское» направление образовательной миграции из стран ЕАЭС, также значительный интерес студентов вызывают: «североамериканское» направление (США и Канада), «восточноазиатское» направление (Китай и существенно отстающие от него по популярности Республика Корея и Япония) и «западноазиатское» направление (преимущественно Турция).

Европейское и североамериканское направления можно условно назвать традиционными в постсоветской истории бывших республик СССР: в процессе крушения социалистического режима в конце ХХ в. Запад долгое время оставался идеальным образом, на который равнялись переводящие свою экономику на рыночные рельсы постсоветские страны. Частью этого образа являлась в том числе и система высшего образования. Получение образования в западных университетах позволяло в дальнейшем закрепиться в странах обучения, т.е. фактически поддерживалось эмиграционными устремлениями граждан постсоветских государств, переживших глубочайший трансформационный экономический кризис и его последствия. Кроме того, позиции многих высших учебных заведений европейского и североамериканского направлений являются ведущими в международных рейтингах высших учебных заведений, поэтому сложившаяся ситуация поддерживала престижность получения образования в странах ЕС и США даже с нормализацией экономической ситуации в большинстве республик бывшего СССР в первые десятилетия XXI в.

Более интересная ситуация складывается с восточно- и западноазиатским вектором образовательной миграции из стран ЕАЭС. Если для Южной Кореи и Японии критерии их выбора иностранными студентами примерно схожи с западными направлениями, то, если говорить о Китае, здесь добавляются другие соображения: во-первых, близость географического положения – это касается таких стран ЕАЭС, как Казахстан, Киргизия (и само собой Россия, но структура образовательной миграции из России в данной статье нами не рассматривается). Кроме того, в последние десятилетия, когда Китай активно подвигает США на мировой экономической арене, практически во всех странах мира возрастает потребность в специалистах, ориентирующихся в китайских реалиях (не только языке, но и банально бытовом взаимодействии). Да и сам Китай проводит масштабную политику по продвижению своих позиций в разных секторах экономики, в том числе в образовательной сфере: так, согласно целям китайского государственного проекта «Шуан и Лю» к 2050 г. высшее образование КНР должно выйти на позиции мирового лидера [7] (Kuznetsova et al., 2020). Достаточно эффективная политика по расширению присутствия Китая на мировой арене и его успехи во многих отраслях, включая инженерно-технические, вызывают доверие к качеству образовательных процессов в вузах страны.

Процесс популяризации получения высшего образования в Китае тормозится сложностью изучения китайского языка и наличием на данный момент в Китае не слишком большого количества образовательных программ, преподаваемых на английском языке, однако с экономическим усилением Китая растет и интерес к изучению китайского языка, так что амбициозные планы проекта «Шуан и Лю» вполне достижимы в ближайшем будущем. Более того, Китай и здесь не отпускает ситуацию на самотек и создает условия для популяризации обучения на китайском языке, используя для этого, прежде всего, институциональные инструменты. Речь идет про так называемые Институты Конфуция, курируемые Министерством образования Китая.

Сама система Институтов Конфуция существует чуть больше 20 лет, их миссией является популяризация китайской культуры и языка в странах присутствия. На 2023 г. в Казахстане действовало 5 подобных учреждений [13] и еще 4 в Киргизии [10] (Omurova et al., 2023). Помимо образовательной миссии, Институты Конфуция предоставляют гранты на обучение в университетах Китая, частично или полностью покрывающие расходы студентов. И это дополнительно к другим стипендиям, как, например, стипендиям в рамках инициативы «Один пояс, один путь» [2]. В общем, китайские успехи на рынке высшего образования стран Средней Азии отнюдь не случайны.

Достаточно настораживающим является рост популярности на рынке высшего образования стран ЕАЭС западноазиатского направления: помимо Турции, здесь также наблюдается рост интереса к обучению, например, в Саудовской Аравии. В данном случае одним из стимулирующих факторов выступает религиозная общность. Это, конечно, касается, прежде всего, Казахстана и Киргизии, которые являются мусульманскими. Кроме того, распространение турецкого высшего образования проходит в том числе в рамках альтернативного варианта формирования мирового миропорядка на азиатском направлении, а именно: через Организацию тюркских государств (ОТГ), которая представляет собой межправительственную организацию, направленную на содействие политическому, экономическому и культурному сотрудничеству между тюркскими государствами. Ее членами также являются Казахстан и Киргизия.

Планы Турции по завоеванию мирового рынка высшего образования ничуть не менее амбициозные, чем у Китая: в начале текущего 2025 г. глава Совета высшего образования Турции Эрол Озвар объявил, что к 2028 г. Турция планирует довести контингент иностранных студентов до 500 тыс. человек [15]. Для сравнения: в 2023 г. в вузах России обучались около 336,5 тыс. иностранных студентов, что ставило ее на 5е место в мире по данному показателю. И, конечно, тюркоязычные государства являются одним из приоритетных рынков экспорта высшего образования Турции [11] (Pogodaev, 2025). Так, еще в 1992 г. президент Республики Казахстан Нурсултан Назарбаев и премьер-министр Турции Сулейман Демирель договорились о создании совместного казахско-турецкого международного университета имени Ходжи Ахмеда Ясави, который нацелен на обучение тюркоязычной молодежи из стран Средней Азии. И в настоящее время Турция и Казахстан продолжают укреплять сотрудничество в области высшего образования: в феврале 2024 г. посол Казахстана в Турции Еркебулан Сапиев встречался с главой Совета высшего образования Турции Эролом Озваром для обсуждения вопросов расширения двустороннего взаимодействия. По итогам встречи были достигнуты договоренности об открытии филиалов турецких высших учебных заведений в Казахстане [17]. Такая активная политика Турции по продвижению на рынок высшего образования Казахстана дает свои плоды: если в 2014 г. в вузах Турции учились 1306 студентов из Казахстана, то в 2022 г. уже 4788.

Менее успешна Турция в продвижении на рынок высшего образования Киргизии: численность киргизских граждан в турецких вузах на всем протяжении исследуемого периода колебалась в промежутке 1,5-2 тыс. человек, хотя за этими колебаниями виден пусть медленный, но все же рост. Однако в этом отношении даже западноевропейское направление образовательной миграции из Киргизии показало гораздо более уверенную динамику: с 976 чел. в 2014 г. до 2427 в 2022 г. Про рост экспорта российского высшего образования в Киргизию было сказано выше. Однако тут возникает следующий вопрос: является ли политика экспорта высшего образования РФ в Киргизии более действенной, чем в других странах ЕАЭС, или это в том числе эффект скрытой трудовой миграции? Имеется в виду как «теневая» трудовая миграция под маской студенческой (когда студенты приезжают в страну по студенческой визе, но больше заняты зарабатываем денег для семьи, чем реальной учебой), так и вполне реальная студенческая миграция, но нацеленная, прежде всего, на получение котирующегося на российском рынке высшего образования для последующего более успешного устройства на работу в России [6]. С учетом сходного тренда на рост образовательной миграции киргизских студентов в Европу определенный вклад указанного фактора явно имеет место.

Особенности структуры студенческого контингента из стран ЕАЭС в России в разрезе форм оплаты обучения. Довольно знаковым показателем являются относительные цифры динамики прироста иностранного студенческого контингента из стран ЕАЭС в сравнении с контингентом иностранных студентов из стран дальнего зарубежья: на фоне прироста общего числа поступающих иностранных студентов с 2014 г. по 2023 г. на 75% доля иностранных студентов стран ЕАЭС снизилась в эти же годы с 38% до 19%. Да, сокращение доли присутствия данных стран в образовательной системе России объясняется, прежде всего, ростом числа привлеченных студентов из других государств, однако цифры свидетельствуют, что количество поступивших в российские вузы граждан стран ЕАЭС в 2023 г. снизилось по сравнению с 2014 г. почти на 12%.

При этом в последние годы наблюдается устойчивое сокращение числа студентов из ЕАЭС, обучающихся на контрактной основе – при общем росте зарубежных контрактных студентов в России (рис. 5). Почти 40% (на 2023 г.) из поступающих в российские университеты иностранцев на бюджетную основу – это представители стран ЕАЭС. Пятую часть от всех квот Правительством РФ предусмотрена для стран ЕАЭС. И лишь 15% из всех студентов по контракту составляют абитуриенты из стран ЕАЭС, при этом количество обучающихся по контракту студентов из стран ЕАЭС снизилось за 2014-2023 гг. на 25% (с 17,4 тыс. чел. до 13,1 тыс. чел соответственно).

Рисунок 5. Динамика численности всех иностранных студентов (левый столбец) и студентов из стран ЕАЭС (правый столбец), поступивших на обучение в России по всем формам оплаты обучения в 2014–2023 гг. (человек)

Figure 5. Dynamics of the number of all foreign students (left column) and students from the EAEU countries (right column) enrolled in Russia for all forms of tuition payment in 2014-2023, persons

Источник: составлено авторами по данным [3].

Для поддержания интереса иностранных студентов к российскому образованию Правительство РФ увеличивает квоты приема за счет федерального бюджета. Так, количество обучающихся из стран ЕАЭС по квоте увеличилось относительно 2014 г. в 2020 г. – на 24%, а в 2023 г. – на 130%, что подчеркивает актуальность рынков образования стран ЕАЭС для России. При этом также наблюдается колебательная динамика прироста количества иностранных студентов из стран ЕАЭС на бюджетных местах в российских вузах относительно 2014 г.: в 2017 г. – рост на 26%, в 2020 г. – на 19%, в 2023 г. – снижение на 8% (в 2024 г. снова зафиксирован рост на 1% [3]), что частично объясняется влиянием внешних факторов (эпидемия COVID-19, начало специальной военной операции на Украине). Вместе с тем сокращение количества иностранных студентов очевидно обусловлено «перетеканием» абитуриентов из категории поступающих на бюджет в категорию поступающих по квоте: с 2014 г. количество абитуриентов по бюджету и по квоте в сумме повысилось к 2023 г. на 11%.

Однако даже обучение на бюджете предполагает дополнительные расходы на оплату жилья, продуктов питания и т.д. Эти расходы суммарно могут составить значительную сумму, снижающую конкурентоспособность даже бюджетной формы обучения в вузах России. Так, обеспеченность местами в общежитиях иностранных граждан в России на 2023 г. составляла 87% [3]. Это выше, чем средняя цифра по всему студенческому контингенту (81%), но тут стоит учесть, что подбор альтернативного жилья на период обучения вместо общежитий для иностранцев сопряжен с большими трудностями по сравнению с гражданами России. Стоит вспомнить объявления вида «сдам жилье только славянам» на печатных объявлениях и онлайн-платформах по сдаче жилья в аренду.

С 2025 уч.г. Россия запускает гранты для иностранных студентов-призеров заключительного этапа олимпиады ассоциации «Глобальные университеты» (до этого, в основном, бюджетные места в вузах предусматривали компенсацию расходов непосредственно на образовательную программу, но не на сопутствующее расходы) [5]. Однако конкуренты России уже давно предоставляют подобные стипендиальные программы по конкурсному отбору: европейское направление – Erazmus, Jean Monnet Activities, Digital Education Action Plan и др.; североамериканское направление – Fulbright Program, EducationUSA, Vanier CGS и др.; восточноазиатское направление – GKS, Confucius Institute, CGS, MEXT и др.; западноазиатское направление – Turkish Scholarships, KASP и др. Таким образом, в применении данного инструмента привлечения иностранного студенческого контингента Россия долгое время отставала от своих основных конкурентов на рынке высшего образования стран ЕАЭС.

Заключение

К настоящему времени рынок высшего образования превратился во внушительную по своим масштабам отрасль мировой экономики: в 2024 г. его объем превысил 700 [4] млрд долл. США. Следствием подобной доходности становится все более нарастающая конкуренция между ведущими странами-экспортерами высшего образования за привлечение студенческого контингента, генерирующего данный доход. Однако в условиях геополитической нестабильности также важнейшей составляющей рынка образования является его значимость в качестве инструмента «мягкой силы». И особенную роль эта значимость приобретает на стратегически важных для страны направлениях, каковым для России является постсоветский регион, прежде всего в формате Евразийского экономического союза.

В целях выявления причин сокращения количества иностранных студентов из стран ЕАЭС, обучающихся в России, на основе статистических данных по зарубежной студенческой мобильности нами была определена конкурентная среда для России по экспорту высшего образования в страны ЕАЭС и проведена типологизация по географическому принципу на 4 направления: европейское (страны Европейского союза и Великобритания), североамериканское (в основном, США), восточноазиатское (Китай и в меньшей степени Республика Корея и Япония) и западноазиатское (преимущественно Турция). Проанализированная динамика студенческой мобильности по указанным направлениями выявила значительную потерю позиций России в Армении и Белоруссии, укрепление позиций в Киргизии и относительно устойчивое положение в Казахстане. Однако даже в среднеазиатских странах ЕАЭС лидерство России на рынке высшего образования испытывает конкурентное давление со стороны как «традиционных» западных направлений студенческой миграции, так и активно отвоевывающих место на мировом рынке высшего образования Китая и Турции. Более того, успехи последних на рынке высшего образования стран ЕАЭС носят вовсе не стихийный характер, а обуславливаются продуманной и активно поддерживаемой на уровне государственной стратегии политикой продвижения. И это должно обострить внимание России к исследуемому региону в контексте уже не столько продвижения, сколько удержания имеющихся позиций в образовательной сфере.

Указанные вопросы особенно актуальны в настоящий момент, поскольку впереди у формирующего единого образовательного пространства ЕАЭС новые вызовы: после выхода России из Болонской образовательной системы весной 2022 г. и анонсирования Министерством науки и высшего образования РФ глобальной реформы высшего образования с 1 сентября 2026 г. [9], экспорт российского высшего образования может столкнуться со сложностями, касающимися соотнесения данной инициативы с Болонской системой, широко распространившейся за пределы западных стран, в том числе в странах ЕАЭС (Армения и Казахстан является участниками Болонской системы, а Киргизия хотя и не подписала Болонскую декларацию, но в 2011 г. 11 киргизских вузов официально присоединились к этой системе [5]). Но даже помимо анонсированной реформы, санкционное давление Запада и террористические угрозы со стороны киевского режима, инфраструктурные ограничения (обеспеченность местами в общежитиях), недостаточная информативность рекламной кампании по продвижению возможностей получения высшего образования в России – все это снижает конкурентоспособность России как направления студенческой миграции, а потому выявленные тренды нельзя оставлять без внимания.

[1] Учтены только бывшие и настоящие члены СНГ (т.е. без учета трех Прибалтийских стран).

[2] База данных ЮНЕСКО по состоянию на середину 2025 г. содержит неполную информацию по студенческой мобильности отдельных стран мира за 2023 г.

[3] QS World University Rankings – один из наиболее известных и авторитетных международных рейтингов ведущих университетов мира. Несмотря на критику подходов к методике оценки деятельности вузов, применяемой при формировании рейтинга, на его результаты ориентируются не только абитуриенты многих стран мира при выборе вуза обучения, но и государственные структуры при оценке конкурентоспособности отечественного высшего образования на международной арене.

[4] В отчете международной консалтинговой компании Credence Research объем мирового рынка высшего образования на 2024 г. был оценен в 748,3 млрд долл. США [24].

[5] Белоруссия присоединилась к Болонской системе в 2015 г., но в 2022 г. аналогично России была из нее исключена.