Проблемы и перспективы взаимодействия ЕАЭС и Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве

Введение

На сегодняшний день фокус интеграционных процессов, протекающих на евразийском пространстве, стремительно смещается в сторону юго-восточной Евразии и Азиатско-Тихоокеанского региона (далее – АТР) [6]. Это находит отражение в реализации в регионе таких форматов межгосударственного сотрудничества, как Всестороннее региональное экономическое партнерство (Regional Comprehensive Economic Partnership; далее – ВРЭП) и Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacific Partnership). Этот процесс сопровождается вытеснением государств северной, северо-восточной и центральной Евразии из многостороннего диалога. К ним, в частности, относятся государства-участники Евразийского экономического союза (далее – ЕАЭС).

В долгосрочной перспективе формирующиеся тенденции несут в себе угрозу экономической стабильности и безопасности государств-участников ЕАЭС вследствие возможных проявлений «коллективного протекционизма» [1] со стороны участников обозначенных партнерств [10]. В этой связи проблематике сопряжения ЕАЭС с различными форматами межгосударственного сотрудничества в рассматриваемом регионе отводится определенное место в научном дискурсе. Исследованию данных вопросов посвящены работы таких российских ученых, как Б.А. Хейфец [14], А.П. Портанский [7], Д.А. Изотов [5] и др. Вместе с тем, изучение проблем и перспектив взаимодействия ЕАЭС с интеграционными объединениями АТР с учетом роли корпоративного сектора не находит широкого отражения в научной литературе. Этим обуславливается актуальность проводимого исследования.

Цель исследования заключается в разработке предложений по созданию условий (как на уровне государства, так и на уровне корпоративного сектора) для сопряжения процессов интеграционного взаимодействия в рамках рассматриваемых объединений.

Достижение данной цели требовало постановки и решения следующих задач:

1) выявить перспективы взаимодействия ЕАЭС и Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве;

2) определить возможные направления сотрудничества;

3) проанализировать современные тенденции развития корпоративного сектора участников ЕАЭС;

4) на основе проведенного анализа текста Договора о ЕАЭС определить возможные направления усовершенствования (с учетом опыта Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве).

Объектом исследования являются процессы международной экономической интеграции на евразийском пространстве.

Предметом исследования является система экономических отношений, возникающая на основе взаимодействия в рамках ЕАЭС и Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве.

Методологию исследования составляют такие методы научного познания, как абстрагирование, анализ и синтез, обобщение, индукция и дедукция.

Проблемы и возможные направления сотрудничества

В настоящее время предположение о возможности сопряжения ЕАЭС и Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве представляется слабо реализуемым и имеет гипотетический характер вследствие ряда факторов.

Во-первых, неоднозначная позиция государств-участников партнерства по отношению к России, таблица 1. Это формирует барьеры для сопряжения интеграционных процессов в рамках ЕАЭС и Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве в целом.

Таблица 1

Дружественные, нейтральные и недружественные России государства-участники Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве [2]

Во-вторых, объем и характер обязательств, возлагаемых на участников Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве. В частности, на сегодняшний день соглашением предусматривается либерализация в отношении 89% тарифных линий; к 2039 г. – в отношении не менее 95% тарифных линий от общего числа согласованных [20]. При этом рассматриваемое партнерство представляет собой инклюзивный формат регулирования межгосударственного торгово-экономического взаимодействия: торговые аспекты являются лишь одним из направлений сотрудничества, наравне с обязательствами в отношении охраны объектов права интеллектуальной собственности, регулирования трудовой деятельности, предоставления финансовых услуг и инвестиционной деятельности, деятельности корпоративного сектора и др. [9]. Без постепенной адаптации к новым нормам, которые устанавливаются в рамках партнерства, при отсутствии многонациональных корпораций (далее – МНК) лидеров [16], потенциал сопряжения ЕАЭС и рассматриваемого партнерства с высокой долей вероятности не будет реализован.

В этой связи потенциально эффективным и наиболее оптимальным представляется подход, отраженный на рисунке 1.

Рисунок 1. Комплексный подход к полноценной [3] интеграции ЕАЭС с партнерами в АТР

Источник: составлено автором.

Остановимся на каждом из составных элементов обозначенного подхода подробнее.

I Направленное выстраивание отношений с потенциальными партнерами из числа участников Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве, которое может обеспечиваться путем заключения двусторонних соглашений. При этом взаимодействие в рамках данных соглашений должно иметь целью не только либерализацию торговли, но и производственно-технологическое сотрудничество [4].

В качестве потенциальных партнеров были определены страны, относящиеся к категориям «нейтральные» и «дружественные», таблица 1. На основе проведенного анализа отраслевой структуры экспорта Российской Федерации в рассматриваемые страны были определены возможные направления сотрудничества, таблица 2.

Таблица 2

Структура экспорта Российской Федерации в страны-участницы Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве, 2019-2021 гг. [5], %

В качестве приоритетных направлений сотрудничества были выделены группы товаров несырьевого неэнергетического экспорта [6] (далее – ННЭ): с большим приоритетом относительно продукции средних и верхних переделов, с меньшим – продукции нижних переделов, таблица 3. Обозначенные акценты обусловлены перспективами повышения международной конкурентоспособности национального корпоративного сектора как результат вовлечения в цепочки добавленной стоимости (далее – ЦДС) на более высоких стадиях производственного процесса [12].

Таблица 3

Лидирующие группы товаров ННЭ Российской Федерации в страны-участницы Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве, 2019-2021 гг. [7]

Источник: составлено автором по данным [13].

На основе проведенного анализа был сделан вывод об имеющемся потенциале отраслевой и географической диверсификации экспорта России на рынки обозначенных стран. При условии наращивания экспортного потенциала представленные группы товаров ННЭ могут выступить основой для закрепления и укрепления позиций корпоративного сектора страны на целевых рынках.

Однако при реализации данного сценария необходимо также принимать во внимание субъективные и объективные негативные аспекты, формирующие определенные вызовы для российского корпоративного сектора, рисунок 2.

Рисунок 2. Субъективные и объективные негативные аспекты, формирующие вызовы для российского корпоративного сектора

Источник: составлено автором.

В данном контексте перспективы интеграции с партнерами в АТР будут определяться готовностью на национальном уровне к разработке и имплементации мер, определяющей целью которых выступает формирование и развитие конкурентоспособного корпоративного сектора.

На основе проведенного анализа современных тенденций развития российского корпоративного сектора был определен ряд характерных особенностей:

· низкая степень отраслевой диверсификации.

Среди крупнейших представителей корпоративного сектора страны лидирующие позиции стабильно занимают ПАО «Газпром», ПАО «Лукойл», ПАО «Роснефть» (нефтяная и газовая промышленность) [17, 11]. В рамках распределения крупнейших российских нефинансовых компаний по отраслям экономики на компании нефтяной и газовой промышленности приходится более 36% от общего числа компаний (еще 26% приходится на компании категории «Торговля») [17];

· отсутствие стимулов и мотивации к транснационализации (как результат высокой доли природной ренты).

Согласно данным Конференции ООН по торговле и развитию (United Nations Conference on Trade and Development, UNCTAD), российский корпоративный сектор не представлен как в рейтинге 100 крупнейших нефинансовых МНК мира по объему зарубежных активов [18], так и в соответствующем рейтинге МНК из развивающихся и переходных экономик, рисунок 3.

Рисунок 3. Распределение 100 крупнейших нефинансовых МНК из развивающихся и переходных экономик по объему зарубежных активов в соответствии со страной базирования, 2020 г. [8], %

Источник: составлено автором по данным [19].

· низкий уровень конкурентоспособности и отсутствие МНК-лидеров международного уровня (в частности, как следствие обозначенных выше особенностей).

В соответствии с выявленными характерными особенностями были разработаны следующие предложения по формированию и развитию факторов международной конкурентоспособности национального корпоративного сектора, рисунок 4 [9].

Рисунок 4. Предложения по формированию и развитию факторов международной конкурентоспособности российского корпоративного сектора

Источник: разработано автором.

Таким образом, на основе обозначенных направлений предполагается реализация комбинированной промышленной политики, которая ориентирована на включение российского корпоративного сектора в глобальные цепочки добавленной стоимости на более высоких стадиях производственного процесса, с использованием инструментов как горизонтальной, так и вертикальной промышленной политики. Это подразумевает под собой развитие базовых составляющих конкурентной экономики (в том числе – результатов научно-исследовательских и опытно-конструкторских работ (НИОКР) и инфраструктуры), а также систематическую поддержку и развитие приоритетных отраслей национальной экономики [1].

II Постепенная адаптация нормативно-правового базиса и механизмов сотрудничества, с формированных в рамках ЕАЭС, к новым нормам регулирования торгово-экономической деятельности, сформированным на основе Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве.

Предложения по возможным направлениям усовершенствования нормативно-правового базиса торгового и экономического взаимодействия ЕАЭС с потенциальными партнерами в АТР представлены в таблице 4. Предложения были сформулированы с учетом положений текстов Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве [2] и ВРЭП [10] [3] на основе проведенного анализа текстов соответствующих соглашений и их сопоставления с текстом Договора о ЕАЭС [4].

Таблица 4

Предложения по усовершенствованию нормативно-правового базиса торгового и экономического сотрудничества при выстраивании отношений стран-участниц ЕАЭС с потенциальными партнерами в АТР

** Примечание: В рамках Договора о ЕАЭС в соответствии с пп. 2, 3, 4 ст. 37 «Правила определения происхождения товаров» предусматриваются различные подходы к применению правил происхождения товаров «для целей применения мер таможенно-тарифного регулирования, применения мер нетарифного регулирования и защиты внутреннего рынка, установления требований к маркировке происхождения товаров, осуществления государственных (муниципальных) закупок, ведения статистики внешней торговли товарами», «для целей предоставления тарифных преференций в отношении товаров, ввозимых на таможенную территорию Союза из развивающихся или из наименее развитых стран», а также «для целей предоставления тарифных преференций в отношении товаров, ввозимых на таможенную территорию Союза из государств, в торгово-экономических отношениях с которыми Союзом применяется режим свободной торговли, применяются правила определения происхождения товаров, установленные соответствующим международным договором Союза с третьей стороной, предусматривающим применение режима свободной торговли».

Источник: разработано автором.

Имплементация обозначенных мер, несомненно, потребует от участников ЕАЭС значительного пересмотра существующей внешнеэкономической политики. Вместе с тем необходимо принимать во внимание, что гибкость в отношении новейших тенденций международных экономических отношений представляется необходимой в целях полноценной интеграции с партнерами АТР.

В данном контексте необходимо отметить, что для слабо конкурентных экономик обозначенное углубление партнерских связей заключает в себе определенные риски (которые связаны с допуском экспортеров товаров, услуг и капитала на внутренние рынки). В этих условиях перспективы интеграции ЕАЭС с рассматриваемыми партнерами будут зависеть от готовности участников ЕАЭС к проведению масштабных преобразований экономической политики на различных уровнях (национальном и наднациональном). Принимая во внимание накопленный опыт реализации соглашений [11], а также сопутствующие возможные трудности, участники ЕАЭС в перспективе, вероятно, располагают сроком от 5 до 10 лет на разработку, согласование и имплементацию обозначенных выше мер.

Выводы

Настоящее исследование позволяет очертить контуры возможных проблем и перспектив взаимодействия ЕАЭС и Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве. На основе проведенного исследования можно сделать вывод о том, что в настоящий момент предположение о возможности интеграции ЕАЭС и рассматриваемого партнерства в большей степени представляется гипотетическим вследствие выявленных субъективных (с позиции сформировавшейся траектории отношений с рядом участников Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве) и объективных (с позиции современного состояния корпоративного сектора участников ЕАЭС, рассмотренного на примере России; а также с позиции качественных различий ЕАЭС и рассматриваемого партнерства) ограничений.

На основе проведенного анализа, с учетом выявленных особенностей, были сформулированы предложения по выстраиванию перспективных отношений ЕАЭС с партнерами в АТР как с учетом особенностей корпоративного сектора, так и на основе преобразования качественной составляющей нормативно-правового базиса торгово-экономического сотрудничества в рамках ЕАЭС. В качестве дальнейшего развития обозначенной проблематики может выступить углубление исследования на основе анализа особенностей национальных экономик остальных стран-участниц ЕАЭС с учетом характера национального корпоративного сектора.

[1] Под «коллективным протекционизмом» понимается комплекс мер, применяемых группой стран интеграционного объединения в отношении третьих стран, направленный на защиту рынков товаров и услуг стран интеграционного объединения. Комплекс мер «коллективного протекционизма» включает в себя тарифные барьеры и меры нетарифного регулирования в отношении третьих стран (прим. авт.).

[2] В соответствии с Распоряжением Правительства российской Федерации от 5 марта 2022 г. № 430-р, в перечень «недружественных» вошли государства, «совершающие в отношении Российской Федерации … недружественные действия». В отношении указанных государств-участников рассматриваемого партнерства это было обусловлено, в том числе, следующим: Австралия ввела запрет на импорт ряда товаров из Российской Федерации; Канада также установила ряд ограничений на импортно-экспортные отношения с Российской Федерацией, а также лишила Россию статуса «наиболее благоприятствуемой нации»; Новая Зеландия и Сингапур также предприняли ряд мер в ограничении торговли с Российской Федерацией; Япония последовала примеру Канады и ряда других стран, также лишив Россию статуса «наиболее благоприятствуемой нации» и установив ряд ограничений в отношении импорта определенных высокотехнологичных товаров. В данном контексте необходимо учитывать, что порядок рассмотрения потенциальных претендентов, определенный в рамках Главы 30 «Заключительные положения» текста Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве предполагает принятие решений действующими участниками партнерства на основе консенсуса (прим. авт.).

[3] С позиции реализации потенциала, формирования и обеспечения международной конкурентоспособности национального корпоративного сектора государств-членов ЕАЭС и продвижении собственных интересов в регионе (прим. авт.).

[4] Разработка предложений в рамках данного компонента осуществлялась на основе проведенного анализа на примере Российской Федерации. Вместе с тем сформированные предложения могут быть использованы остальными странами-участницами ЕАЭС с учетом особенностей национальных экономик и поправками на потенциальные имеющиеся различия в развитии и структуре корпоративного сектора (прим. авт.).

[5] Приведена наиболее актуальная имеющаяся в открытом доступе информация (прим. авт.).

[6] Несырьевые неэнергетические товары, в соответствии с классификацией по методологии Российского экспортного центра, включают в себя продукцию нижних, средних и верхних переделов, а также высокотехнологичные товары в составе группы товаров верхних переделов (прим. авт.).

[7] Приведена наиболее актуальная имеющаяся в открытом доступе информация (прим. авт.).

[8] Приведена наиболее актуальная имеющаяся в открытом доступе информация (прим. авт.).

[9] Важно отметить, что реализация обозначенных направлений развития и обеспечения конкурентоспособности корпоративного сектора должна осуществляться параллельно, при сотрудничестве государства, выступающего в роли регулятора, и представителей корпоративного сектора (прим. авт.).

[10] Как одного из наиболее перспективных интеграционных объединений, реализованных в АТР (наравне с Всеобъемлющим и прогрессивным соглашением о Транстихоокеанском партнерстве) (прим. авт.).

[11] На реализацию Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве – с момента начала переговоров по ТТП в 2010 г. до ратификации финального соглашения в 2018 г. – ушло 8 лет; на реализацию ВРЭП – с момента начала переговоров в 2012 г. до ратификации соглашения в 2022 г. – ушло 10 лет; на реализацию Соглашения о свободной торговле между ЕАЭС и Вьетнамом – с момента начала переговоров в 2012 г. до ратификации соглашения в 2016 г. – ушло 4 года. Также необходимо отметить, что решение о начале переговоров с Индией было принято в 2016 г, на сегодняшний день соглашение находится в статусе «подготовка к первому раунду переговоров» - 6 лет (прим. авт.).