О тревожном тренде экономического и социального векторов развития России (или как долго быть стране в фарватере мнения чужих учителей?)

Кто постигает новое, лелея старое, тот может быть учителем.

Конфуций

Введение

Поводом для написания статьи послужило содержание опубликованного в мае 2021 года бюллетеня «Комментарии о государстве и бизнесе», подготовленного Высшей школы экономики (ВШЭ), ее адептами и апологетами рыночного фундаментализма, утверждающими, что современная Россия впервые за постсоветский период прошла кризис лучше остальных стран мира (именно это хотели услышать «наверху») [9].

Целью работы является доказать диаметрально противоположное тому, чему научают и утверждают учителя этой школы, чрезмерный оптимизм которых вызывает картезианское сомнение.

Начнем с рассмотрения динамики базиса общества – экономики. Российская экономика исчерпала потенциал роста еще в 2008 году, потому ни о каком ее росте, даже по официальным данным Росстата, говорить не приходится.

За последние десять благоприятных лет мировая экономика в среднем выросла на 35%: экономика Европейского союза выросла на 15%, США – на 19–20%, Китая – в 2,1 раза, Индии – на 75%, Таиланда, Вьетнама, Индонезии, Малайзии – на 40–60% [12].

В 2020 году Россия оказалась в более выгодном положении по сравнению с остальными с более развитой экономикой, по которым локдаун (ограничение экономической активности (ВВП)) ударил сильнее. Если, например, 70–80% валового внутреннего продукта приходится на торговлю, общепит, туризм, сферу услуг перевозки и т.д., то закрытие ресторанов, гостиниц в разы болезненнее, чем для российской экономики – экономики экспортеров сырья: газа, нефти, металлов.

Из-за неразвитости внутреннего рынка, бедности населения, сжатого платежеспособного спроса (в стране не развиты внутренний туризм, сфера услуг, гостиничный бизнес, глубокая переработка сырья и т.д.) падение формально меньше. Однако поводов для оптимизма очень мало, если учесть искусство Росстата занижать падение в реальном секторе экономики, рост цен, продовольственную инфляцию. Народ, по Станиславскому, не верит в показатели инфляции – 4,9%, и продовольственной – около 7%. В результате девальвации рубля (20% – с 61 до 75–80 рублей за доллар) все продукты питания, даже по официальным данным, подорожали на 15–30% [11].

Независимые социологические службы фиксируют, что население (народная статистика) оценивает инфляцию в диапазоне от 12 до 16%, а продовольственную – выше 20% [13].

Еще ранее мы отмечали тот очевидный факт, согласно которому «инфляция в России – явление причудливое и загадочное (по методологии исчисления), труднопредсказуемое и возбуждающее любопытство, острый интерес у подавляющего числа россиян (недоумевающих по поводу существенного расхождения показателей инфляции, рассчитываемых Росстатом, с одной стороны, и народной статистикой, с другой стороны), поскольку она (инфляция) зримо воспринимается и (выражается) в непрерывном росте цен (иногда в геометрической прогрессии), стоимости жизни, в снижении покупательной способности денег. Реальная ситуация на рынке продовольственных товаров массового потребления (и особенно социально значимых товаров), товаров фармацевтической промышленности, а также на рынке коммунальных услуг ну никак не соответствует бравурным заявлениям о существенном сокращении инфляции [3, с. 488–489] (Kosmin, Kuznetsova, Kosmina, 2019, р. 488–489).

Статистика как инструмент измерения – это слуга «двух господ» – народа и государства, по определению Немчинова В.С. [1] [6] (Nemchinov, 1967). Государственная статистика должна мыслить, видеть и конструировать свой статистический продукт таким, каким мыслят и желают видеть его государство, а также образцовые люди «великого центра народа» – сенаторы, чиновники и их идеологические клевреты [3, с. 472] (Kosmin, Kuznetsova, Kosmina, 2019, р. 472).

Статистические показатели подгоняются под такие значения, артикуляция которых на широкую российскую аудиторию должна вызывать ее удовлетворение эффективным руководством правящей элиты. Если статистическое ведомство решается на правдивое отображение социально экономической действительности, сложившейся в стране, то оно оказывается в зоне риска, как это было в конце 2018 года, когда по инициативе первого вице-премьера был уволен его руководитель, а ведомство переподчинили Министерству экономического развития.

Однако спустя два с половиной года случился рецидив. По данным Федеральной службы государственной статистики, реальные доходы населения России за первый квартал 2021 года упали более чем на 3%, а премьер-министр страны М. Мишустин, выступая в Государственной Думе, заявил, что рост реальных доходов населения России составляет 3%. Глава правительства добавил, что есть вопросы, связанные со стоимостью потребительской корзины и ростом инфляции, но уже предпринимаются [2] необходимые меры, нацеленные на борьбу с бедностью, имея в виду выделенные из бюджета

2,5 трлн рублей на поддержку населения (в Германии на аналогичные цели выделенная сумма в 70 раз больше) [11, 13].

Каким же загадочным образом могут расти доходы населения за первый квартал 2021 года, если номинальные доходы россиян выросли всего на 965 рублей, а пенсии – на 836 рублей по сравнению с прошлым годом, при инфляции, достигшей в марте пятилетнего максимума?

Статистика должна быть независимой, а не подчиненной интересам власти. Если бы Росстат был подчинен не Правительству, а Государственной Думе, а в наблюдательном Совете Росстата были бы представители оппозиционных партий, то, по крайней мере, хотя бы поубавился «нас возвышающий обман» (А.С. Пушкин)

В России крайне низкие зарплаты, пенсии, одна из самых высоких разниц между доходами богатых и бедных. Доля оплаты труда в структуре ВВП в 1,5 раза меньше, чем в Европе. Европейские и азиатские страны, США не сталкивались с падением реальных располагаемых доходов населения с 2014 года, как Россия, где восьмой год подряд эти доходы падают. Официально с 2014 по 2020 г. они упали на 10,5%, а в мире был рост от 2% до 6% (в зависимости от страны) [12].

Россия занимает первое место в мире по величине суммарного состояния миллиардеров относительно внутреннего валового продукта. По этому показателю она превосходит США и Францию вдвое [3], Германию и Бразилию в два с половиной раза, Канаду – почти втрое. В руках у российских олигархов сосредоточены финансовые активы в размере 500 млрд долларов, или 37,5 трлн рублей. Это более полутора годовых федеральных бюджетов, или 35% российского ВВП, что является мировым рекордом.

За прошедший год коронакризиса совокупное состояние 120 российских долларовых миллиардеров увеличилось на 10%.

При этом реальные доходы россиян продолжают снижаться. В первом квартале 2021 года они оказались на 3,6% ниже по сравнению с докризисным первым кварталом 2020 года [11].

Темпы их падения ускоряются, генерируя процесс увеличения нищих, коих, по официальным данным, насчитывается 20 миллионов – каждый седьмой. Но согласно критериям, принятым во всех экономически развитых странах, месячный доход ниже 500 долларов считается безусловной нищетой. И нужно признать, что в ее тисках, по сути, находится более половины граждан [14].

Уровень и качество жизни населения, как известно, – это функция двух аргументов – доходов и цен (их динамического соотношения), прежде всего на основные социально значимые продовольственные товары. Если рост доходов опережает рост потребительских цен, то, естественно, повышается уровень жизни и сокращается численность бедного населения. И наоборот, опережающий рост цен детерминирует понижение уровня жизни и увеличение численности бедного населения.

Рассмотрим скорости «забега» этих двух аргументов, стартовавших в 2013 году и финишировавших в 2020 году.

Таблица 1

Динамика основных источников доходов россиян (руб./долл. США)

Максимальное значение среднемесячной заработной платы было достигнуто в 2013 году (в долларах США) – 915$.

А после кризиса 2014 года произошло его (значения) резкое снижение, а вернуться к максимальному значению 2013 года, по мнению ряда экспертов, получится через 20 лет при условии, что ВВП будет расти не менее 3% ежегодно.

Подорожание доллара в 2020 году относительно 2013 года более чем в 2 раза отразилось как на снижении доходов, так и на росте цен и не только на продовольственные товары и сельскохозяйственное сырье. Ослабление рубля (его девальвация) обусловило и снижение покупательной способности населения – 85% российских предпринимателей заявили о ее снижении у своих клиентов (по данным исследования Альфа-Банка [13]).

Таблица 2

Динамика цен на социально значимые продукты питания (в руб.)

Источник: [11].

По этим данным Росстата за период с 2013 по 2020 год инфляция составила почти 60%, средний индекс – 8,4%.

В РФ продукты за год подорожали в 7,5 раз больше, чем в ЕС. По данным Росстата, продовольственная инфляция с 1 января составила 8,2%, с ЕС – 1,1% [11].

За этот период «бежали быстрее» потребительские цены, и следовательно, уровень жизни подавляющего числа россиян демонстрирует понижательный тренд.

С 2012 г., в соответствии с квазинаучной моделью ВШЭ, власти России ушли от модели опережающего роста доходов населения (и поэтому доля платежеспособного спроса в экономике страны составляет 55%, а в Америке и Европе 75–80%), аргументируя низкой производительностью труда (которая у нас в 2 раза ниже, чем в Европе, и в 2,5 раза, ниже, чем в США). Кстати говоря, Председатель Счетной палаты гневно заклеймил врачей и учителей за низкую производительность труда (а в каких показателях ее измерить, глава Счетной палаты не уточнил), «оправдывающую» их низкий уровень зарплат.

Российская система здравоохранения в начале 2021 года пережила резкое сокращение финансирования из федерального бюджета – в 1,9 раза по сравнению с 2020 годом. А расходы по статье «Социальная политика» уменьшены на 172,6 млрд рублей (а финансирование правоохранительных органов возросло до 293,1 млрд рублей) [13].

Российские чиновники всех мастей (с подачи экс-премьера: «Денег нет, но вы держитесь») утверждают об отсутствии денег и возможностей оказания поддержки населению страны, особенно в период пандемии коронавируса. Но так ли это?

На протяжении последних трех лет у госбюджета колоссальные суммы неисполнения. Деньги собираются, но не расходуются, а находятся на счетах крупных банков. В 2018 году эта сумма составляла 770 млрд рублей, в 2019-м – уже 1 триллион, в 2020-м – еще 1 триллион рублей. Как замечает глава профильного парламентского комитета А. Макаров, «бардак полный», но снижать налоги никто не собирается [13].

В то же время львиная доля российских денег выведена в страны, которые ввели антироссийские санкции. Если консолидировать вложения в Японию, Германию, США, Великобританию, Канаду, то на них приходится более 50% (из 218 млрд долларов) выведенных из России денег [7] (Pronko, 2021).

Россия следует рекомендациям «учителей» из международного валютного фонда (МВФ) и других глобальных контор [12, 15].

Рассмотрим некоторые из ряда навязываемых России условий рекомендаций МВФ, покорно принятых к исполнению и «щедро оплаченных» его (МВФ) похвалой [4].

За выполнение условий и рекомендаций МВФ его эксперты похвалили Россию за сокращение числа российских банков и «реализацию запланированных реформ» в 2018 году. Новые рекомендации МВФ для России на 2019 год: «России необходимо сосредоточить основные усилия на внутренних реформах. Важнейший фундамент для этой работы уже заложен: это построенная в сложных условиях начиная с 2014 года макроэкономическая основа, включая таргетирование инфляции, гибкий обменный курс и бюджетное правило» [15], согласно которому все нефтегазовые доходы от цен на нефть выше 40 долларов за баррель используются для покупки валюты Минфином, для размещения в фонде национального благосостояния – ФНБ (это правило ввел более десяти лет назад «самый лучший в мире министр финансов, по оценке МВФ, то есть американцев, нынешний председатель Счетной палаты А. Кудрин), в так называемой подушке безопасности, который (ФНБ) якобы, по словам министра финансов РФ А. Силуанова, «спас нас, когда цены на нефть упали …» [13].

Международному валютному фонду выгодно, чтобы в России существовал ФНБ и «закупал» иностранные активы, что означает вывод России своего ВВП за рубеж.

МВФ отмечает, что «несмотря на проведенную недавно пенсионную реформу, сохраняются избыточно щедрые возможности досрочного выхода на пенсию.

Можно было бы повысить адресность социальных пособий за счет перехода к проверке нуждаемости, чтобы более эффективно бороться с бедностью» [15], что и было принято незамедлительно к исполнению

вице-премьером Т. Голиковой, запустившей пилотный проект.

И поскольку пенсионная реформа должна была смягчить «негативные демографические тенденции на рынке труда (по мнению советников МВФ), но негативные тенденции так и не сменились позитивными, постольку, быть может, придется еще приподнять пенсионный возраст».

Экономическая логика, предлагаемая России МВФ, – это логика для сырьевого придатка, которому не нужны инвестиции в реальный сектор экономики. Еще со времен Е. Гайдара МВФ запретил в нашей стране инвестиции в реальный сектор в рублях – инвестиции могут быть только иностранные.

Чтобы вывести страну из системного кризиса, нужны немалые инвестиции, причем инвестиции прямые, в реальный сектор, а не портфельные, спекулятивные, на фондовый и финансовый рынок.

К сожалению, в России пока только 25% инвестиций идет в реальный сектор, а 75% – на спекулятивный. Даже в 2020 году «ковидном» году отток капитала за рубеж составил 47,8 млрд долларов против 22,1 млрд годом ранее, или возрос в 2,2 раза [2].

Российские «демократы-неолибералы» полностью отвергли положительный опыт развития экономики Советского Союза и развитых стран мира, в качестве основы «экономических реформ заложили рецепты «Вашингтонского консенсуса» и международных финансовых институтов (МВФ, МБРР, ВБ).

Необходимо было спасать и лелеять то, что достойно спасения из богатства старого мира, из богатства первой в мире страны социализма – СССР. Новый порядок, новая политико-экономическая система должна «являться не только мечом рубящим [5], но и силой хранительной» – А. Герцен.

Речь идет, прежде всего, об опыте весьма поучительном, о стратегическом прогнозировании и среднесрочном планировании в СССР, который широко используется развитыми странами мира.

За годы реализации «реформ» по рецептам учителей «Вашингтонского консенсуса» была утрачена разработка долгосрочных планов «теоретиками» экономического либерализма, что негативно сказалось на социально-экономическом развитии страны.

России необходимо возрождение стратегического прогнозирования и среднесрочного планирования. Исходя из мирового опыта Японии, Швеции, Франции, Китая, Южной Кореи, наиболее желаемой для России могла бы быть модель социально-экономического развития, опирающаяся на государственный планово-рыночный механизм, формирующий социально справедливое общество социалистического типа.

Важнейшим направлением является, прежде всего, усиление роли государства на стратегических направлениях [2].

Но, к сожалению, финансово-экономический блок Правительства реализует ту же программу, что и в 90-е годы. Ничего нового. А ситуация продолжает обостряться. За последние пять лет доходы бюджета выросли на 10%, состояние олигархов – на 53%, а граждане обнищали на 12–13% [14].

Уже 30 лет страна движется по капиталистическому пути, потеряв при этом половину населения и треть территории с ее инфраструктурой, заводами, институтами, КБ, огромными запасами полезных ископаемых [1].

Однако главная проблема России в том, что как только страна стала частью глобальной экономики, она потеряла технический суверенитет, сократив производство собственных автомобилей, приобретая комплектующие за границей и осуществляя лишь «отвергнутую сборку».

Главным «достижением» России является феноменальный рост цен на продукты питания.

Следует отметить, что поколение людей, родившихся после 1990 года, не знает, что в Советском Союзе на протяжении 50 лет цены на товары и услуги были такими же стабильными, как и цена билета в метро (5 копеек), а если и изменялись, то только в меньшую сторону [1].

Рост цен на продукты питания в России за 2020 год в 7,5 раз обогнал темпы подорожания еды на прилавках стран Евросоюза. Соответствующие данные обнародовал Росстат, согласно подсчетам которого продовольственная инфляция в нашей стране составила за прошедший год 8,2%, тогда как в ЕС – лишь 1,1% [11].

Особенно контрастно выглядит ситуация за весь 2020 год с овощами – в России они подорожали на 20%, а в ЕС подешевели на 1,2%, с молоком и жирами – в России они подорожали на 11%, а в ЕС снизились на 1,1%. Да и по другим продовольственным группам картина не лучше. Например, цены на «сладкое» (сахар, джем, мед, шоколад и конфеты) в России увеличились на 13,6%, а в ЕС – на 1%; на фрукты – соответственно, на 12,9% и на 4,5%, на хлебобулочные изделия и крупы – на 8,6% и на 1,1%.

Рыба и морепродукты в России за 2020 год подорожали на 5,6%, а в странах Евросоюза в среднем на 1,4%; молочные изделия, сыры и яйца – на 5,1%, а в ЕС – на 0,7%; мясо и мясопродукты – соответственно, на 3,3% и на 1,5% [12].

Причин быстрого роста цен несколько. Это главным образом ослабление рубля, а также использование импортного оборудования и ингредиентов и желание производителей выровнять внутренние цены на продукты в соответствии с мировыми («жадность производителей и торговых сетей» – полагает Председатель Правительства), нестабильность мировой конъюнктуры (по мнению президента страны – на заседании Высшего Евразийского Экономического совета [8]).

В данном месте следовало бы Аналитическому центру при Правительстве РФ изучить опыт стран, в которых цены не только сдерживаются, но и снижаются. Так, например, за январь 2021 года в Греции, Словении и на Кипре цены на рынке социально значимых товаров снизились на 2,4% в годовом измерении, а в России выросли на 7% по сравнению с январем 2020 года [4, с. 1057] (Kosmin, Kosmina, Akulich, 2021, р. 1057).

Рост цен на продовольствие не является специфическим российским явлением. Продовольственная и сельскохозяйственная организация ООН заявила, что в феврале 2021 года мировые цены растут уже восьмой месяц и достигли максимального уровня за последние семь лет. Так, индекс цен на зерновые вырос на 7,1%; на подсолнечное масло – на 5,8%; на сахар – на 8,1% в месяц [13].

Основной причиной роста цен на продовольственные товары стал бум производства растительного топлива и взрывной рост спроса на сельскохозяйственное сырье.

Россия по росту цен оказалась «впереди Европы всей» «благодаря» высокой доли импортных, завозных продовольственных товаров, а также сырья и оборудования для их производства. Евро же подорожал к рублю за прошлый год на 30%, доллар – на 20%. Это не могло не отразиться на стоимости продуктов – затраты компаний-изготовителей продуктов питания автоматически выросли, поскольку в производстве практически всех продуктов питания в России есть импортная составляющая.

Несмотря на ряд мер сдерживания цен, предпринятых правительством в 2021 году (заморозка цен на ряд товаров, установление квоты на экспорт зерна и другие механизмы регулирования цен социально значимых товаров), годовая инфляция (инфляция издержек, а не спроса (как считает глава ЦБ РФ) в мае 2021 года превысила 6% впервые с октября 2011 года. Больше всего подорожали продукты питания: свекла – на 35,3%, свежая белокочанная капуста – на 25,2%, охлажденное мороженое куриное мясо – на 20%, морковь – на 18,8%, картофель – на 15,4%, мороженая рыба – на 12,6%, лук репчатый – на 11,3% [11].

Авторы солидарны с А. Кореневым, аналитиком ГК «Финам», полагающим, что принятых мер по сдерживанию цен недостаточно и правительству стоит обратить внимание на опыт развитых стран, где на поддержание населения, бизнеса и потребительского спроса тратится почти 20–40% всего ВВП. В России на поддержку малых и средних предприятий за два года было выделено всего 600 млрд рублей, что около 0,25% ВВП [13].

Российским учителям-наставникам реального сектора, имея в виду руководителей финансово-экономического блока Правительства и ЦБ РФ, следовало бы расширить и «увековечить» линейку субсидируемых не только социально значимых продуктов питания, а всех товаров, удовлетворяющих социально-перспективные потребности людей, как это было сделано впервые в мире в СССР, и как это делается сейчас в странах Скандинавии (Дания тому пример). Детям нужны не единовременные выплаты, а доступные цены на одежду, обувь, питание, книги, на билеты в кинотеатры и т.д.

По данным Росстата, в 2020 году цены на продукты выросли на 6,7% при этом из всех продовольственных товаров сильнее всего подорожал сахар-песок – на 64,5%, подсолнечное масло – на 25,9%, бобовые и крупа – на 20,5%, овощи фрукты – на 17,4% [11].

Кстати, 2020 год стал для России рекордным по экспорту продовольствия – за рубеж поставлено 79 млн тонн сельскохозяйственных товаров на общую сумму 30,7 млрд долларов, на 20% больше, чем в 2019 году. Импорт этих товаров в России в денежном выражении составил 29,7 млрд долларов, на 1 млрд меньше, чем экспорт [10].

За период с 2013 по 2020 год объем ввозимого в Россию сырья и продовольствия сократился с 43 млрд долларов в 2013 году до 29,7 млрд долларов в 2020 году – на 13,3 млрд долларов (на 30,9%) [10].

В первую очередь это является результатом ослабления курса рубля и специальных экономических мер, предпринятых в ответ на антироссийские санкции. Продовольственное эмбарго, введенное в 2014 году и сохраняющееся до сих пор, ограничило ввоз товаров из Евросоюза, США и ряда других стран. По некоторым позициям объемы вывоза из этих регионов были значительными, и переориентация на поставки из других стран не смогла полностью возместить выпавшую долю импорта. Не менее важную роль в сокращении иностранного продовольствия на российском рынке сыграла и стратегия государства, нацеленная на наращивание собственного производства, вылившаяся в активную поддержку сельского хозяйства.

Аксиоматично то, что в некоторых сегментах рынка доля зарубежных продуктов всегда будет оставаться значительной. В первую очередь это касается позиций, которые Россия по тем или иным причинам не производит или делает в незначительных объемах в силу природно-климатических факторов. Это, например, цитрусовые и бананы. В перечне основных 25 продуктов, импортируемых в нашу страну в наибольшем стоимостном объеме, эти фрукты занимают первое и второе места соответственно.

По данным ФТС, в 2020 году 42% всего импорта в натуральном выражении и 26% в денежном обеспечили пять топовых стран – Белоруссия, Бразилия, Эквадор, Китай и Турция (табл. 1).

Импорт из Белоруссии в 2020 году превысил уровень 2013 года в денежном выражении в 1,4 раза. Больше всего из этой страны поступило молочных продуктов, сахара, сыров и творога, а также мяса и субпродуктов.

Остальные топовые страны по импорту продовольствия и сельскохозяйственного сырья в 2020 году относительно 2013 года сократили свои поставки, особенно Бразилия, главный поставщик высококачественного мяса говядины, свинины и птицы.

Таблица 3

Динамика импорта топ-5 поставщиков (тыс. долл. США)

Основными статьями импорта продовольственных товаров из Турции являются «овощи и некоторые съедобные корнеплоды и клубнеплоды» (32%), «съедобные фрукты и орехи» (51%), которые составляют более 80% от суммы всего импорта продовольствия.

Наибольший прирост импорта России из Турции в 2020 году по сравнению с 2019 годом зафиксирован по товарным группам: а) съедобные фрукты и орехи; кожура цитрусовых плодов или корки дыни – на 259 754 136 долл. США, б) рыба и ракообразные моллюски и прочие водные беспозвоночные – на 39 124 488 долл. США.

По этим группам огромный рост импортных поставок с 2013 года, за исключением овощей, которые в стоимостном выражении сократились на 413 млн долларов.

Наибольшее сокращение импорта России из Турции в 2020 году по сравнению с 2019 годом зафиксировано по одной группе продовольственных товаров – «овощи и некоторые съедобные корнеплоды и клубнеплоды» – на 16 337 982 долл. США.

Снижение импорта продовольственных товаров из Китая обусловлено в значительной мере непростой сложившейся ситуацией во взаимоотношениях России со странами Евросоюза и США.

Объем импорта из Китая постоянно колеблется и практически ежемесячно изменяется в сторону падения или увеличения по различным продовольственным товарам. Причиной тому стали нестабильность рубля, а также снижение покупательной способности населения.

Китай входит в пятерку крупнейших поставщиков продовольствия по нескольким категориям продуктов – это овощи, цитрусовые и морепродукты.

Китай входит в тройку лидеров по поставкам в Россию томатов, огурцов, баклажанов, яблок.

В 2020 году снизились импортные поставки из Китая по сравнению с 2013 годом овощей, фруктов, рыбы, готовых продуктов из мяса и рыбы, продуктов переработки и сахара.

В случае ограничения импорта китайских продуктов пострадают жители Дальнего Востока, поскольку заместить поставки из Китая будет очень сложно.

Эквадор является единственной латиноамериканской страной, которая имеет прямой трансатлантический маршрут в Россию. Основными статьями импорта России из Эквадора являются бананы, кофе, какао и морепродукты. Ряд российский импортеров бананов имеют в Эквадоре в своей собственности банановые плантации.

Бразилия является лидирующим торговым партнером России в Латинской Америке, оттеснив при этом Кубу и Аргентину как в экономическом, так и в политическом направлении.

Бразилия является (а точнее, являлась) в 2013 году основным поставщиком в Россию мяса и пищевых мясных субпродуктов (мясо птицы, свинины, говядины) на сумму 1.952 270.168 долл. США. (55,9% в общем импорте), сахара и кондитерских изделий из сахара – на сумму 194 151 711 долларов (5,56% в общем импорте).

В 2020 году импорт мяса и пищевых мясных субпродуктов сократился почти в 6 раз, составив всего 330 906 248 долларов (16,46% в общем объеме импорта); а сахара и кондитерских изделий из сахара – в 94 раза (0,10% общего импорта). За период с 2013 по 2020 год возрос импорт съедобных фруктов и орехов в 2,3 раза, кофе, чая и пряностей – в 1,8 раза.

Белоруссия является поставщиком свежего мяса, молочной продукции, яиц, меда, овощей, рыбы, сахара и кондитерских изделий из сахара. За период с 2013 по 2020 год импорт молочной продукции, яиц и меда возрос в 1,23 раза и составил 2.056662 тысяч долларов США (16,4% общего импорта). готовых продуктов из мяса рыбы – в 1,3 раза и составил 323 665 тысяч долларов, овощей – в 1,4 раза в сумме 132 635 тысяч долларов.

Доля импорта в общем объеме внутреннего потребления составляет по мясу и мясопродуктам – 7,4%, по молоку и молочным продуктам – 16,5%, по рыбе и морепродуктам – 60,4%, по фруктам и ягодам – 57,5%, бразильскому ореху – 100%, по фундуку и грецкому ореху – 90–95%, по кофе – 65%, по чаю – 77,6%, по цитрусовым и бананам – 75,0% [10].

Следует упомянуть о комплексом эффекте импорта как для потребителей, так и для производителей. Первым ввоз обеспечивает более широкий выбор продукции, а также открывает доступ к товарам, которые не производятся на локальном рынке. Кроме того, импорт оказывается определенное влияние на общий уровень цен. Производители же получают косвенный эффект, о котором они подчас не задумываются: конкуренция заставляет улучшать свою продукцию, следить за ее качеством, то есть постоянно развиваться и выигрывать в конкурентной борьбе.

Заключение

На Пленарном заседании Петербургского международного экономического форума президент В. Путин заявил о том, что «рост мировой экономики после спада из-за пандемии может оказаться рекордным за десятилетия, а российская уже сейчас приближается к докризисным уровням» [16]. Это значит, что к концу 2021 года экономика России вырастет на 3%, безработица снизится на 5%, реальные располагаемые доходы населения вернутся на уровень 2019 года, смертность сократится с 14,5 до 12,3 на 1000 человек, ожидаемая продолжительность жизни повысится на 1,84 года и составит 73,34 года, а численность населения достигнет уровня 2014 года.

Эта такая же «оптимистическая утопия», как и та, согласно которой укрощение и стабилизация цен на продовольственные товары возможны только с помощью постоянно действующих механизмов гибких экспортных пошлин-демпферов (глушителей), которые должны снизить сильные колебания внешних цен на внутренних рынках. А как быть с ценами эндогенными, внутренними, которые растут в стране не по вине конкурирующих между собой производителей и сетевиков и не по вине мировой конъюнктуры, а из-за тарифов на потребляемые предпринимателями энергоносители, повышающихся по два раза в год, и налогов, которые принято повышать сразу в несколько раз, а также штрафов и иных неналоговых платежей [6].

А поскольку основными запросами предпринимателя (любого, в том числе и специализирующегося на производстве продовольственных товаров) являются прибыльность и безопасность, постольку следовало бы нашим экономическим властям использовать опыт учителей (А.Н. Косыгина,

например), в соответствии с которым в экономике СССР использовалась так

называемая концепция «мягких бюджетных ограничений», являющаяся наиболее оригинальной и яркой частью теории «дефицитной экономики», венгерского экономиста Я. Корнаи, связывающей причину мягких бюджетных ограничений с политическими ограничениями, то есть стремлением (необходимостью) патерналистских властей избегать социальных и политических потрясений.

В экономике СССР предприятия, которые показывали отрицательную динамику, получали бюджетную поддержку курирующей их власти.

Но не все убыточные предприятия, а только те, которые работали на удовлетворение социально перспективных потребностей, то есть производили товары и услуги, развивающие человека. А наиболее опекаемой государством частью общества были дети (не было проблем «снаряжения» ребенка в школу – все необходимое было доступно всем).

Одновременно с этим необходимо представителям власти позаботиться о снижении инфляции издержек производства (не надо уподобляться экстерналам – во всех своих промахах, неудачах обвинять кого угодно и что угодно, пандемию например), в том числе перевести в стационарное состояние цены на услуги естественных монополий.

Лидер КПРФ Г. Зюганов опубликовал 01 июня 2021 года открытое письмо президенту В. Путину, в котором указал ключевые проблемы государства и заявил, что если не сменить экономический и политический курс, «мы через 5–10 лет рухнем в пропасть» [14]. «Необходима смена социального и экономического векторов развития страны», – подчеркнул лидер коммунистов и отметил, что в условиях бурного развития технологий снижается спрос на традиционное сырье, что делает российскую модель бесперспективной. За первые четыре месяца 2021 года экспорт нефти из России сократился на 20% [14].

Необходимо постигать правящей элите что-то новое, лелея старое (из прошлого страны) и использовать богатый опыт проактивных государств (Китая и индустриально развитых стран Юго-Восточной Азии).

Следует напомнить о том, что в 1990 году Российская Федерация производила 9% мирового ВВП, а сейчас – меньше 2%. За последние 10 лет ВВП США вырос на 16%, ВВП стран Евросоюза – на 31%, ВВП коммунистического Китая – на 101%, а ВВП России – всего на 9% [15].

ВВП России за 2020 год снизился на 3%, а по итогам 1 квартала 2021 года – на 1% по сравнению с аналогичным периодом прошедшего года (ВВП Китая за этот период вырос на 18%).

[1] Немчинов Василий Сергеевич (1894–1964 гг.) – советский экономист и статистик академик АН СССР и ВАСХНИЛ, лауреат Государственной и Ленинской премий.

[2] Будущее – это такая любопытная категория постсоветской категории, которая никогда не наступает. Оно всегда, похоже, будет сопровождать нынешний политэкономический курс России.

[3] В Канаде долларовые миллиардеры владеют суммой, равной 12% ВВП страны, в Бразилии – 13% ВВП страны, в Германии – 14% ВПП страны, во Франции – 17% ВПП страны, в США – 18% ВПП страны [15].

[4] «Приятна похвала из уст людей, достойных похвалы» – Невий Гией (римский драматург и поэт до н.э.). Скверно то, что Россия удостоена похвалы откровенных негодяев, экономических убийц, алгоритм завоевания мира которых «нынче покорить, завтра похвалить».

[5] Каждая великая реформа состояла не в том, что вводилось что-нибудь новое, а в том, что уничтожалось что-нибудь старое» – Г. Бокль.

[6] «Невозможно вывести, что должно быть, из того, что есть» – Гильотина Юма.