Interests of the key players in Mongolia in the early 21st century

В начале ХХI века существует не так много развивающихся стран, в которых были бы так заинтересованы, как государства-соседи и отдаленные страны, зависимые от стабильных партнерских отношений с США. Одним из таких притягательных для инвесторов государств является Монголия (МНР). В начале 1990-х гг. это была одна из ряда развивающихся стран с диспропорциональной экономикой и множеством проблем социального обеспечения. Несмотря на это, со второй половины 1990-х гг., помимо КНР, в страну постепенно начался поток иностранных инвестиций из США, Республики Кореи, Японии и ряда ТНК. МНР, граничащая с РФ и КНР, сразу попала в поле интересов Шанхайской Организации Сотрудничества (ШОС). Хотя республика имеет статус наблюдателя, она не является членом. Монголия, побывав в составе Китая, а затем в сфере интересов СССР, проводит курс нейтралитета с получением максимальных бенефиций от всех ключевых игроков глобального пространства, заинтересованных в расширении своего влияния в государстве. Помимо того, что территория МНР находится в сердце ШОС, но не входит в ее состав, ресурсы страны крайне притягательны для ряда стран: США, Япония, Южная Корея, Соединенное королевство, КНР, РФ, ТНК и неправительственных организаций (разнообразные гуманитарные фонды, археологические ассоциации, фонды искусств и др.).

Что является объектом притяжения всех этих игроков в МНР? У каждой стороны свой интерес в той линейке предложений, которую может обеспечить экономика и геостратегическое положение страны.

Для США и их ТНК линейка бокситов и золота представляет объект особых интересов [6–8]. К тому же не секрет, как болезненно КНР относится к военному присутствию Вашингтона в своих «стратегических тылах» – в Киргизии и Афганистане. Американские инициативы в МНР [6–8] на уровне двусторонних отношений Монголии и США являются объектом исследования ряда китайских специалистов и СМИ. С 2012 года страна стала партнером НАТО [8], что заставляет страны ШОС испытывать некоторое напряжение к Монголии. МНР в свое время претерпела серьезное поражение прав населения в ходе маньчжурской аннексии династии Цин от маньчжуров и китайцев. Руководство страны, будучи носителями этой исторической памяти, часто игнорируют негативную риторику китайских СМИ по усилению присутствия США и Японии в зонах интересов Китая. К тому же США через сети агентств, фондов и двусторонних программ вложили в развитие экономики Монголии крупные инвестиции, поток которых не ослабевает во второй половине 2010-х гг.

Япония как союзник США по ряду направлений региональной внешней политики, в том числе в Восточной Азии, имеет свои интересы в линейке полезных ископаемых. Токио за период 1995–2005 гг. инициировал серию культурно-исторических [9] и экономических проектов [10] с Улан-Батором суммой более 100 млн долларов США [10]. За период 1995–2017 гг. была проведена серия археологических программ, финансируемая фондами японских институтов и частных инвесторов, например, «поиски могилы Чингисхана» помогли собрать достаточно подробные сведения о ландшафте областей, где проводились раскопки [9], и дать ТНК Японии информацию по перспективам ведения деятельности в сфере добычи, о быстрых ресурсах, о специфике субрегиональных условий. Монголия, как и в случае с США, умело использует японские инвестиции для решения вопросов рабочих мест и развития программ культурного наследия. Раскопки с применением профессионального оборудования позволили обнаружить пласт артефактов различных периодов за гораздо более короткое время, чем если бы это делали монгольские археологи с технологиями, доступными скромному бюджету ассоциаций, и с менее продвинутыми техническими инструментами. Такой «симбиоз» поднял национальную археологию с применением бесплатного «субподряда» на новый уровень. Япония, в свою очередь, диверсифицировала и анонсировала, что планирует увеличить импорт продовольствия из Монголии, не реальной линейки, несколько искусственно, как в случаях с тезисом о добыче кристаллического газа. Акция имела успех, и Токио смог добиться выгодных цен от ключевых поставщиков продовольствия в страну. Изменения цен могло бы негативно сказаться на рынке внутреннего потребления Японии. Обе страны остались довольны новым уровнем партнерских отношений.

Южная Корея, также заинтересованная в разведке полезных ископаемых страны, прежде всего для своих индустриальных ТНК, имеет свои цели в построении с МНР стабильных партнерских отношений [13] (Bazarov, Grigoreva, 2015). Корейские холдинги заинтересованы в бокситах и железной руде, также в редкоземельных металлах, применяемых для сложного компьютерного оборудования. За период 2000 – середины 2010-х гг. можно проследить позитивную динамику экономических отношений двух стран [13] (Bazarov, Grigoreva, 2015), которая продолжается и в настоящее время. Монголия как регион экологического и традиционного туризма начала активно рекламироваться на рынке услуг РК. Корейские СМИ, как правило, пишут о МНР нейтральные и позитивные отзывы.

Правительства Индии и Монголии проводили серии переговоров 2015–2016 гг. в многостороннем формате с целью привлечения индийских инвестиций в секторы добывающей и тяжелой промышленности МНР, в сельское хозяйство, издательский бизнес, в целях закупки линеек оборудования и техники Монголией из Индии [11]. В январе 2017 года было анонсировано, что Индия предоставит МНР кредит в 1 млрд долларов США не только на оговоренные ранее проекты, но и на другие секторы, перспективные для индийских компаний [11].

КНР как южный сосед Монголии имеет свои интересы в стране. Несмотря на то, что отношения между странами активно развиваются, о чем говорит постоянный рост товарооборота [4,14,15], Улан-Батор, в отличие от Казахстана, не дает курс на активное всестороннее внедрение и проникновение китайского капитала, как по причинам осознания более выгодных положений от многосторонних инвестиций, так и ввиду вышеуказанной исторической памяти. Автономный район Внутренняя Монголия КНР населен бόльшим по численности монгольским населением, чем в МНР. Данная территория – объект сложного диалога между государствами [15]. Несмотря на это, в начале ХХI века наметилась серия позитивных направлений для построения конструктивного диалога государств [4], в том числе через линии ШОС.

РФ с 1990 по 2006 гг. крайне слабо была представлена на внутреннем рынке МНР [2–5,]. Во времена руководства СССР и правления в Монголии Цэдэнбала СССР инвестировал в страну существенные капиталы на развитие добывающей и перерабатывающей промышленности. Жена Цэдэнбала – Анастасия Ивановна Цэдэнбал-Филатова [5] – приложила усилия по решению вопросов здравоохранения страны на базе советской фармацевтической промышленности, что в разы сократило детскую смертность и пресекло ряд хронических заболеваний, которые не лечились должным образом, были резко сокращены зоны распространения сифилиса. Несмотря на это, с 1990 года по настоящее время в Монголии существуют неофициальные карты районов эпидемий, различные данные количества ВИЧ-инфицированных и ареалов распространения других опасных заболеваний.

Перспектива экспорта линеек российского фармацевтического бизнеса часто поднимается в вопросах развития двусторонних отношений. В отличие от КНР и Японии, СССР не воспринимался государством-агрессором монгольским населением, что заложило хорошую базу восприятия его преемника в лице РФ. Руководство стран заинтересовано в развитии мощностей промышленного сектора, которые были построены при помощи СССР [3, 4].

Для ШОС присутствие «серой зоны» в центре организации было также определенной проблемой. Будучи «окруженной ШОС», МНР не спешила вступать в организацию, справедливо полагая, что это могло бы стать дополнительным вектором в усилении политики КНР. Достаточно длительное время, получая инвестиции от США, Японии, Южной Кореи и ряда ТНК, Улан-Батор не проявлял интерес к диалогу с ШОС, оставаясь верным курсу построения равноправных двусторонних отношений со всем участниками, заинтересованными в диалоге с МНР. Ситуация стала разрешаться по мере присоединения в статусе наблюдателей и новых членов ряда стран из других регионов. МНР также получила статус наблюдателя. По 2017 год отсутствие Монголии как полноправного члена ШОС говорит о том, что нейтралитет стране пока гораздо выгоднее, чем пополнять ряд неключевых участников.

ТНК ряда стран имеют особые интересы в добывающем секторе страны. Линейки полезных ископаемых МНР достаточно разнообразны, чтобы удовлетворить ряд позиций спроса в условиях глобального экономического кризиса. В частности, особый интерес вызывают концессии и импорт золота, платины и серебра с монгольских месторождений. Обладая высококачественным оборудованием и зная «спутников золота» в виде сопутствующих металлов и минералов, ТНК могут производить оценки перспектив вложений в добывающий сектор. Монголия также нуждается, в свою очередь, в ряде линеек, производимых ТНК, от комплексного оборудования и фармацевтических представительств до ряда линеек продовольствия для состоятельного пласта населения. Доходы на душу населения МНР распределены неравномерно, так же как и доступ к возможным альтернативным товарам потребления.

Важной спецификой Монголии является плохая оснащенность коммуникационными сетями Интернет, что может быть как выгодой, так и проблемой для любого внешнего инвестора. В столице и городах эти точки доступа имеются, в то время как на месторождениях и в районах перспективной деятельности часто не идет прием связи с телефона и иных носителей. Рынок улучшения коммуникаций также важен для МНР.

Монголия – страна, оказавшаяся вовлеченной в «большую игру» ключевых держав мира [1]. Тактика прогрессивного нейтралитета обеспечила стране приток инвестиций от каждой стороны многосторонней шахматной партии, целью которой является усиление позиций в субрегионе Восточной Азии – в МНР. Если руководство страны будет придерживаться данной тактики, то государство сможет продолжать развиваться в условиях волн глобального экономического кризиса. Несмотря на это, любой нейтралитет рано или поздно прекращается. В условиях многополярного мира перспективы его продления становятся для Улан-Батора актуальными и реальными на срок более десяти лет. Власти Монголии подготовили серии подробных инвестиционных проектов для постоянных и будущих партнеров, где предлагается подробный план комплексного вложения средств и позитивная динамика роста национальной экономики [12, 16, 17]. Не исключено, что если ряд международных блоковых организаций сделают предложения МНР, она вступит в членство на выгодных условиях. Этот переход ознаменует изменения отношений с противоположными блокам сторонами. Возможен сценарий развития таких событий [18] (Fukuyama, 2013), если кто-то из заинтересованных ранее в Монголии игроков резко прекратит программы инвестиций в экономику государства. В настоящее время таких шагов ни один из активных партнеров МНР не совершил.