Current conjuncture and Russia's position in the global biotechnology market

Введение

В настоящее время биотехнологии являются одной из наиболее перспективных и активно развивающихся отраслей мировой экономики. По данным аналитической компании Precedence Research [28], за последние семь лет (с допандемийного 2018 года) объем мирового рынка биотехнологий вырос на 331,39% (см. рис. 1).

Рисунок 1 - Объем мирового рынка биотехнологий за период с 2018–2024 гг., в млрд. долл. США (составлено авторами по [28])

Так, в 2024 году объем мирового рынка биотехнологий составил 1,55 триллиона долларов США, а к 2034 году, как ожидается [28], достигнет 4,61 триллиона долларов США, при совокупном среднегодовом темпе роста (CAGR) в 11,5%.

По мнению авторов данного исследования, такой рост биотехнологического сектора обусловлен потребностями здравоохранения, вызванными последствиями пандемии COVID-19, сильной государственной поддержкой биотехнологий в отдельных странах, мировой стандартизацией клинических исследований [16], появлением крупных биотехнологических компаний на рынках новых индустриальных стран, в первую очередь Китая и Индии, и рядом других факторов. Также растущее влияние персонализированной медицины, высокий спрос на препараты для орфанных заболеваний [22, с. 315], рост спроса на генетически модифицированные культуры устойчивые к природным и химическим воздействиям [17, с.198] и очевидный тренд на экологизацию энергетики, производства и переработки отходов открывают новые возможности для применения биотехнологий, еще больше увеличивая доходы рынка.

В настоящее время рынок биотехнологий переживает ряд трансформационных событий, включая усиление позиций стран азиатского региона в анализируемой отрасли, «гонку» между традиционно лидирующими в отрасли США и быстро развивающимся Китаем, меняющим привычную расстановку сил в индустрии биотехнологий и т. п. В данном контексте анализ и имплементация опыта и ведущих практик стран-лидеров отрасли на отечественном рынке выступает необходимым условием развития и укрепления позиций страны в реалиях перехода к парадигме Индустрии 4.0.

В условиях санкционного давления необходимость импортозамещения критически важной биотехнологической продукции представляется одной из приоритетных задач для нашей страны, что является как никогда актуальным.

Мировой и российский биотехнологические рынки, их тенденции развития и соответствующие характеристики исследовались в трудах отечественных и зарубежных авторов, таких как Е.М. Дюдиной и А.А. Шабаршиной [2, с.231-242], И. Матюшенко, И. Дек и Л. Григоровой-Беренды [14, с.1-14], С. Барбосу [8, с.1-44], З. Сяо и В. А. Керр [21, с.86-96] и др.

Научная новизна работы состоит в формировании авторских рекомендаций по развитию отечественного биотехнологического сектора и повышению конкурентоспособности российских производителей биотех-продукции на внешних рынках.

Цель работы заключается в анализе особенностей присущих мировому рынку биотехнологий и его основным игрокам, а также определения позиций России и соответствующих перспектив на указанном рынке.

При написании работы применяются такие методы научного исследования как сравнительный анализ, систематизация, классификация, индукция и дедукция, а также статистический метод.

Авторская гипотеза заключается в том, что успешное внедрение опыта и практик стран-лидеров в биотехнологической сфере может значительно повысить конкурентоспособность российских производителей биотех-продукции на международной арене.

Мировой рынок биотехнологий: современное состояние

На данном этапе представляется целесообразным сформулировать наиболее полное определение биотехнологий в экономическом контексте, а также определить, что включает в себя биотехнологический сектор.

Так, биотехнология — это часть биоэкономики, наукоемкий сектор промышленности, который использует живые организмы и молекулярную биологию для разработки и производства товаров и услуг в сфере здравоохранения, промышленности, сельского и лесного хозяйства, энергетики и экологии. Биотехнология наиболее известна своей ролью в медицине и фармацевтике, однако она также находит применение и в других областях, таких как производство продуктов питания и аквакультур, получение биотоплива, защита окружающей среды и оборонная промышленность. Следовательно, данная отрасль объединяет в себя компании, занимающиеся исследованием, разработкой и производством фармацевтики, медицинских приборов и инноваций, решений в сфере сельского хозяйства, пищевой промышленности и энергетики, биотехнологическими услугами и т. п.

Биомедицина и биофармацевтика, так называемые «красные» биотехнологии по классификации Риты Колвелл [14, с.3], являются наиболее крупным сегментом, чья доля составляет 41,73% от объемов мирового рынка, проанализированных на рис. 2. На промышленные биотехнологии (т. н. «белые» биотехнологии) приходится около 24,33%, на агробиотехнологии (т. е. «зеленые» биотехнологии), включая биоэнергетику - 20,78% [28]. На прочие сегменты, включая биоинформатику и сопутствующие сервисы, приходится 13,16% соответственно.

Рисунок 2 - Сегментация мирового рынка биотехнологий по отраслям в 2023 году, в % от доли рынка (составлено авторами на основе источника [28])

В разрезе географической структуры мирового рынка биотехнологий следует отметить, что на Северную Америку (преимущественно США, Канаду и Мексику) приходится 37,79% рынка, на Европу (преимущественно Великобританию, Швейцарию, Германию, Швецию и Данию) 28,81% рынка, на страны Азиатско-Тихоокеанского региона (преимущественно Японию, Китай, Южную Корею, Австралию и Индию) 23,99% рынка и на страны региона, включающего Латинскую Америку, Ближний Восток и Африку (преимущественно Бразилию, Израиль, ЮАР и Аргентину) приходится 9,41 % мирового рынка (рисунок 3).

Рисунок 3 - Доля регионов на мировом рынке биотехнологий в 2023 г., в % (составлено авторами на основе источника [28])

Региональный рынок Северной Америки остается лидером рассматриваемой отрасли из-за нескольких факторов, таких как присутствие ключевых игроков отрасли (так, по данным Организации экономического сотрудничества и развития – OECD по состоянию на 2022-2023 гг., на США приходится порядка 3040 функционирующих биотехнологических компаний, Канаду – 1953, Мексику – 200 [32]), включая такие крупнейшие компании как Regeneron Pharmaceuticals, Vertex Pharmaceuticals и Moderna [34], надежная инновационная экосистема, нормативно-правовая база, благоприятствующая развитию биотехнологий (например, налоговые льготы на R&D-исследования, введенные в США еще в 1981 году [11], развитое патентное законодательство в США и Канаде и т.д.), обширная научно-исследовательская деятельность и высокие расходы на НИОКР. Регион имеет высокий уровень проникновения персонализированной медицины, а также высокие государственные расходы в сфере здравоохранения (так, на душу населения в США в 2023 г. приходилось $12,5 тыс., в Канаде – $6,3 тыс., Мексике $1,18 тыс. [39]), что ускоряет внедрение соответствующих инструментов биофармацевтической отрасли и способствует сохранению лидирующей позиции региона в рассматриваемом секторе. Безусловным региональным и мировым лидером по производству и потреблению биотехнологий являются США, на долю которых приходится более 35,6% мирового рынка биотехнологий. Объем американского биотехнологического рынка в 2023 году оценивался в 552,40 млрд долларов США, и как ожидается, в период с 2024 по 2030 год темпы его роста составят 12,4% [43], что обуславливается обширными инвестициями в агробиотех-исследования и разработки, стимулирующими рост рынка, а также доминирующей ролью американских компаний в мировой биофармацевтике.

Однако, как справедливо отметила замдиректора Центра инноваций в области наук о жизни ITIF С. Барбосу: «Лидерство Америки в передовых технологиях никогда нельзя считать само собой разумеющимся, о чем свидетельствуют уступка лидирующей позиции Китаю в телекоммуникационном оборудовании, полупроводниках, телевизионной индустрии, солнечных батареях и химикатах. Необходимо предпринять ряд политический мер, чтобы избежать аналогичного промышленного спада в биофармацевтической отрасли» [9]. И действительно, в соответствии с ретроспективными данными о доле рынка Северной Америки на мировом рынке биотехнологий, можно заключить, что за три года она сократилась на 6,71 % [27]. По мнению авторов, такая динамика на североамериканском рынке объясняется растущим влиянием Азиатско-Тихоокеанского региона на мировой рынок биотехнологий, в первую очередь, Китая.

Так, в соответствии с динамикой наиболее репрезентативного показателя количества созданных единиц химических и биологический объектов за четырехлетних период (непосредственных результатов R&D, выраженных в конечном продукте, например лекарственном препарате), США продолжает занимать лидирующие позиции, все больше опережая Европу и Японию: в период с 2019-2023 год предприятия со штаб-квартирой в США произвели почти в два раза больше новых химических или биологических объектов, чем европейские, и в три с половиной раза больше, чем японские компании (см. рис. 4). Однако, по крайней мере в процентном выражении, китайские инновационные продукты из анализируемой отрасли растут еще быстрее (по сравнению с предыдущим периодом производство китайских компаний увеличилось почти в 18 раз).

Рисунок 4 – Количество выпущенных новых химических и биологических объектов по странам за период с 2004–2023 гг. (составлено авторами по [41])

В целом, рост азиатского регионального рынка можно объяснить государственной поддержкой, общим улучшением инфраструктуры здравоохранения, а также увеличением как государственных, так и частных инвестиций в азиатский биотех-сектор. Так, например в соответствии с сингапурской программой «Research Innovation and Enterprise 2025» размер государственных инвестиций с целью превращения страны в региональный биотех-хаб за период с 2021–2025 гг. составит $19 млрд, что является рекордной суммой госфинансирования в отрасль [13]. Аналогичная тенденция прослеживается в Корее, где общий объём инвестиций в биотех-сектор за 2024 год составил более 1,8 трлн вон, что более чем в 3,5 раза больше по сравнению с предыдущим годом [26].

В рамках анализа Европейского региона на мировом рынке биотехнологий можно говорить о диверсификации крупных биотех-центров, распределенных по секторам, а также об отсутствии устоявшегося доминирующего центра биотехнологий. Так, Дания является страной-базирования для более 230 биотех-компаний, в т. ч. одной из крупнейших биофармакологических-компаний мира Novo Nordisk [44], а также выступает крупнейшей страной по количеству регистрируемых отраслевых (life science) патентов [36]. Бельгию и Швейцарию следует рассматривать как крупнейших игроков на мировом рынке биомедицины и биофармацевтики, о чем свидетельствует высокая концентрация биотех-фирм и стартапов (в Бельгии функционирует более 371 биотех-компаний, в Швейцарии более 402 [32]), а также рекордная интенсивность НИОКР в области биотехнологий в предпринимательском секторе, превышающая отметку в 30 % (рис. 5), что свидетельствует о стратегической ориентации на биотех как локомотив роста и инноваций.

Рисунок 5 - Интенсивность НИОКР в области биотехнологий в предпринимательском секторе за период с 2013–2023 гг., в % от ВВП (составлено авторами на основе [32])

Положение Франции и Германии отражает их компетенции в химической и фармацевтической промышленности, которые распространяются и на биотехнологии. Так, по состоянию на 2023 г. на эти страны приходилось более 1800 и 950 функционирующих биотех-компаний соответственно.

И наконец, Великобританию можно рассматривать как крупнейший центр венчурных инвестиций в Европе и как регионального лидера по количеству активных биотехнологических компаний (более 2770), что подтверждает ее позиции как крупного кластера в области наук о жизни.

На основании соответствующего анализа региона LAMEA можно говорить об отсутствии доминирующего центра по производству и потреблению всех видов биотехнологий, ввиду, во-первых, большого числа стран входящих в группу, и, во-вторых, разнообразия специализаций стран региона в рассматриваемой области. Так, на 2022 г. в Израиле зарегистрированы более 441 биотех-компании [38], большая часть из которых специализируется на биомедицине и биофармацевтике. В свою очередь Бразилию можно рассматривать как латиноамериканский центр агробиотехнологий, а также крупного производителя и экспортера биотоплива (за 2023 год размер бразильского экспорта биоэтанола составил свыше $1,6 млрд [37], уступая только США и Нидерландам). В африканском регионе в качестве центра промышленных биотехнологий и биоагротехнологий можно выделить ЮАР. Так, в стране производят ферменты и протеины для пищевой промышленности (например, кейптаунская биопромышленная компания De Novo Daily), а также разрабатывают и активно используют решения генной инженерии в сельском хозяйстве (так, более 3,6 млн гектаров земли в ЮАР засеяно генно-модифицированными культурами [23]).

Таким образом, на основе проведенного анализа можно заключить, что в настоящее время существует только один мировой центр, который можно классифицировать в качестве производственной и инновационной «сверхдержавы» в сфере биотехнологий, ввиду наибольшего объема отраслевых НИОКР, а также производства и потребления биотех-продукции всех сегментов, а именно США (свыше 35% мирового биотех рынка). В свою очередь Китай является лидером по производству биофармацевтической продукции и проведению сопутствующих R&D-процессов в Азиатско-тихоокеанском регионе. На его долю приходится около 5% мирового биотех рынка, и, что примечательно, таких результатов Китай добился за последнее десятилетие. В европейском регионе, а также в регионе LAMEA архитектуре биотехнологического ландшафта децентрализована, т.е. там отсутствуют биотехнологические центры и хабы, но соответствующие страны имеют соответствующую биотех-специализацию.

Особенности стран-лидеров по производству биотех-инноваций

Проанализировав деятельность основных страны на рассматриваемом мировом рынке, можно выделить ключевые характеристики, присущие странам с развитым биотехнологическим сектором. В первую очередь это те же признаки, которые выделяются научным сообществом [18, с.156], такие, как индикаторы развитых инновационных экономик, а именно: высокий уровень развития образования и науки, а следовательно наличие сильных исследовательских учреждений и университетов; развитое законодательство в сфере защиты интеллектуальных прав, в т.ч. надежный режим патентной защиты; эффективная система поддержки инноваций со стороны государства и бизнеса; высокие расходы на НИОКР, а также их интенсивность к показателю ВВП; развитая IT-инфраструктура; существование поддерживающих инновационных кластеров, а также такие макроэкономические показатели как доля инновационной продукции в ВВП (обычно свыше 50%) и во внешней торговле (свыше 15%), высокий уровень инвестиций в развитие персонала (как правило, более 5% от общего зарплатного фонда) и т.п. Так, все рассмотренные ранее центры развития биотехнологий входят в десятку наиболее развитых стран своего региона по такому агрегированному показателю развития инновационной экосистемы стран, как глобальный инновационный индекс (GII) (Рисунок 6).

Рисунок 6 – Визуализация рейтинга глобального индекса инноваций (GII) от Всемирной организации интеллектуальной собственности (WIPO) за 2024 г. (составлено авторами по [33])

Немаловажным аспектом, характеризующим все страны с развитым биотех-сектором, выступает развитая экосистема поддержки исследований и инноваций в рассматриваемой области ввиду ее специфики, а именно необходимости привлечения значительных финансовых, инфраструктурных, и организационных ресурсов, а также высокого риска для потенциальных инвесторов в биотех-стартапы. Так, несмотря на то, что у отдельных биотех-решений есть большие истории успеха, биотехнологические компании по-прежнему сталкиваются с серьезными преградами при выводе продуктов на рынок, что особенно актуально для биомедицины. Затраты на исследования и разработку биофарм-продуктов чрезвычайно высоки, ввиду длительных клинических испытаний (КИ), стоимость которых, по данным отдельных исследователей [19, с.124], в зависимости от фазы КИ составляет от $1.4 млн до $52,9 млн в США, часть которых так и не заканчивается успехом. Важно учитывать и то, что биотехнологические компании длительное время находятся на стадии исследования и разработки потенциального препарата, прежде чем его коммерческая целесообразность будет определена. Так, по статистике в среднем требуется около 5–8 лет для «созревания» стартапа, однако в случае с биотех-отраслью, чтобы биотехнологический стартап прошел путь от лабораторных испытаний до выхода на рынок, требуется в среднем более 12 лет [29].

Учитывая указанные особенности и сложившуюся мировую практику финансирования биотех-стартапов, выделим основные источники финансирования в рассматриваемой отрасли:

- государственные гранты и субсидии. Государственные гранты и субсидии играют критическую роль в финансировании биотех-стартапов, в особенности на ранних стадиях, обеспечивая средства на проведение НИОКР. В качестве примера госфинансирования в биотехнологии можно выделить такие проекты, как программа инновационных исследований для малого бизнеса - SBIR и программа передачи технологий малому бизнесу - STTR, предоставляемые Национальным институтом здравоохранения (NIH) США, европейские программы «Horizon Europe» и «European Innovation Council» [12], а также традиционные «инвестиции сверху» в Китае в рамках мегапрограмм, пятилеток и стратегических планов таких как «Made in China 2025» и др. К основным преимуществам анализируемого источника финансирования для биотех-стартапов относятся безвозмездность, отсутствие риска потери собственных средств, доступ к дополнительным ресурсам, например консультационным, что позволяет стартапам продвигаться без давления необходимости в немедленной генерации дохода. В свою очередь, к основным недостаткам данного источника финансирования зачастую относят сложный процесс подачи заявок и строгие требования к отчетности по использованию средств;

- корпоративные и некоммерческие гранты. Также являются распространенной формой безвозмездного финансирования для биотехнологических стартапов по всему миру. Источниками финансирования в данном случае могут выступать крупные компании биотех-отрасли, университетские фонды, отраслевые некоммерческие организации, бизнес-акселераторы и инкубаторы и т. п. Актуальными примерами данного источника финансирования выступают гранты на биомедицинские исследования от лондонского благотворительного фонда «Welcome Trust», грантовая программа «Investigator Sponsored Research» (ISR) компании Pfizer, финансирующая биофармацевтические исследования и т. д. Преимущества и недостатки данного источника в целом дублируют характеристику государственного субсидирования;

- краудфандинговые платформы и equity-краудфандинг. В научной среде, краудфандинг традиционно ассоциирующийся с платформами по типу Kickstarter, где частные инвесторы могут «предоплатить» продукт, чтобы собрать средства на его реализацию и в дальнейшем приобрести привилегированное право его использования, вызвал много споров в контексте применимости к финансированию биотехнологических проектов. Например, по мнению Е. М. Дюдиной [2, с.237], неэтично предлагать широкому кругу миноритарных инвесторов использовать биомедицинские разработки для лечения или диагностики орфанных заболеваний в качестве вознаграждения за финансирование по аналогии с иными инновационными продуктами, например IT-софтом. Также стоит учитывать, что классическое привлечение средств посредством краудфандинг-платформ труднореализуемо ввиду специфики жизненного цикла биотех-стартапа. Однако, в практике зарубежных биотех-компаний распространение получила другая, неклассическая стратегия краудфандинга, а именно equity-краудфандинг (краудинвестинг), в рамках которой миноритарные инвесторы получают долю в компании, а не сам продукт.

- венчурные инвестиции и инвестиции бизнес-ангелов. Венчурные инвестиции и инвестиции бизнес-ангелов в биотехнологические стартапы являются наиболее распространенной формой инвестирования в рассматриваемую отрасль ввиду ее специфики (длительный срок окупаемости, капиталоемкость биотех-проектов, нетрадиционное распределение затрат на стадиях жизненного цикла биотех-проекта по сравнению со стартапами из иных инновационных отраслей. В первом случае наибольший объём инвестиций необходим на стадии КИ, что соответствует посевной стадии («seed stage») биотех-стартапа, тогда как для последнего, например для IT-стартапов, основные затраты характерны для стадии раннего роста («early stage»)). Ввиду указанных особенностей и учитывая высокий риск такого предприятия, традиционные методы кредитования малодоступны для биотех-компаний, а частные инвесторы зачастую не располагают необходимым объёмом инвестиций, характерным для отрасли (средний размер инвестиций в биотех-стартап в зависимости от раунда и участия корпоративных инвесторов варьируется от $3,7 млн - $11,07 млн [20, с.495]). Источниками финансирования в данном случае выступают венчурные фонды (в том числе корпоративные венчурные фонды – CVC) и ангелы-бизнеса, предоставляющие финансирование для биотех-компаний на ранней стадии их развития с последующим выходом капитала путем IPO, поглощения крупной компанией или внебиржевой сделки, с целью получения возврата вложений и прибыли от успешных стартапов, включая «единорогов» (стартапов, достигших рыночной стоимости в более чем $1 млрд до IPO). Примером данного вида финансирования в рассматриваемой сфере может выступать корпоративный венчурный фонд швейцарской ТНК Novartis International AG – Novartis Venture Fund, инвестирующий в такие биофармкомпании как Capstan Therapeutics (разработка клеточной перезагрузки in vivo) и AstronauTx (разработка решений против нейродегенеративных заболеваний). Преимуществом данного источника инвестиций для биотех-компаний выступают относительно более быстрый доступ к капиталу и бóльшая гибкость в использовании средств по сравнению с грантовым финансированием. В свою очередь к недостаткам следует отнести то, что венчурные инвесторы часто требуют быстрого возврата вложений, что может привести к давлению на стартапы в плане ускорения разработки и выхода на рынок, что не всегда соответствует их долгосрочным интересам. В контексте недостатков бизнес-ангельского финансирования в биотех-стартапы следует упомянуть неизбежность размывания доли собственности, поскольку в обмен на средства и наставничество компания отказывается от части своих акций, а частое вмешательство бизнес-ангелов в управленческие процессы компании часто приводит к конфликтам. Примечательно, что указанные ранее страны-лидеры по производству биотехнологий являются также лидерами по объему венчурных инвестиций в инновации. Так, по данным Statista [35], венчурные инвестиции США в 2023 году достигли отметки в $153,1 млрд, инвестиции Китая – $54,7 млрд, Великобритании – $19,7 млрд и т. п. В частности, на американские венчурные инвестиции в биотех приходится около 35% от мирового показателя, на китайские инвестиции – 13% и на инвестиции стран Евросоюза – около 7% (рис. 7);

Рисунок 7 - Доля стран по объему венчурных инвестиций в биотехнологии в 2023 г., в % (составлено авторами на основе [40])

- альтернативные источники финансирования. В зарубежной научной среде [10, с.33] все чаще исследуют финансирование инновационных компаний, в том числе биотехнологических, посредством проведения первичного публичного размещения токенов (Initial Coin Offering - ICO). Данный способ привлечения финансирования можно рассматривать как тип краудфандинговой кампании, при котором инновационные стартапы привлекают средства, выпуская цифровые токены или собственную криптовалюту для инвесторов (вместо акций, если проводить аналогию с IPO) в обмен на фиатные деньги или другие криптовалюты, представляющие ценность в рамках платформы или экосистемы. Примером успешного привлечения средств на биотех-исследования посредством ICO можно считать проект Ньюкасльского университета, финансируемый децентрализованной автономной организацией VitaDAO, использующей токенизацию интеллектуальной собственности, который смог привлечь более $285 тыс. Преимуществом данного способа финансирования можно считать относительную быстроту и большую доступность финансирования, тогда как недостатками являются высокий уровень риска (ICO является довольно спекулятивным) и значительная степень нерегулируемости. Несмотря на то, что в большинстве стран-лидеров по развитию и производству биотехнологий правовой статус криптовалют законодательно закреплен (так, в Японии это «платежное средство», в Китае – «виртуальный товар», в Англии – «частная валюта», в Швейцарии – «иностранная валюта» и т. п.), для многих других стран вопрос регулирования обращения и публичного размещения криптовалют все еще находится вне правового поля, что делает использование подобных источников финансирования высокорисковым.

Проанализировав ключевые формы финансирования биотехнологий, принятые в мировой практике и соответствующую статистику, можно заключить, что вне зависимости от доминирующего вида инвестирования в инновационные компании, сложившегося в выделенных ранее странах-лидерах в биотех-сфере, все они характеризуются развитой экосистемой поддержки инноваций, включающей как развитый рынок венчурных инвестиций, так и крупные государственные и корпоративные вложения в рассматриваемый сектор. Так, модель поддержки исследований и инноваций в Китае по-прежнему характеризуется центральной ролью государства и его финансирования, т. н. модель «сверху вниз», тогда как венчурное инвестирование формирует лишь 13% от мирового венчурного инвестирования в биотех. По оценкам отдельных экспертов [21, с.86], государственные (центральные) и региональные органы власти Китая (в т. ч. такие как Национальный фонд естественных наук Китая - NSFC) инвестировали в НИОКР в области биотехнологий в 2023 году около $15 млрд, тогда как аналогичный показатель 2005 года составлял лишь $99 млн, что соответствует росту объёма госинвестиций в 151,5 раз за 18 лет, что в контексте специфики политического и экономического развития КНР, позволило китайским компаниям осуществить прорыв в биотехнологической отрасли и составить конкуренцию американским и европейским компаниям, а также стать мировым лидером в области секвенирования ДНК лишь за последние десятилетия (ныне китайская компания BGI Group, а ранее Пекинский институт геномики). В свою очередь, финансирование биотехнологических инноваций в США и Великобритании характеризуется доминированием венчурных инвестиций и корпоративных грантов, хотя государственная поддержка в отдельных биотех-сегментах также остается значительной.

Определение позиций России на мировом рынке биотехнологий

В процессе анализа позиций России на глобальном рынке биотехнологий, следует начать с того, что оборот российского биотехнологического рынка показывал ежегодный рост вплоть до 2023 года, чему способствовали интенсификация политики стимулирования инновационных процессов и развития необходимой инфраструктуры с использованием механизмов государственно-частного партнерства (рис. 8). Так, объем государственного финансирования в рамках «Комплексной программы развития биотехнологий в Российской Федерации на период до 2020», составил 1,2 трлн рублей, что привело к созданию таких технологических платформ как «Медицина будущего», «Биоэнергетика» и «Биоиндустрия и биоресурсы - БиоТех 2030» [24], формирующих отраслевые программы стратегических исследований и консорциумы, а также в целом был сформирован «инновационный лифт» основными структурными элементами которого стали: кластер «Биомед» инновационного центра «Сколково» и региональные инновационно-территориальные кластеры, группа «Роснано», Внешэкономбанк (ныне государственная корпорация ВЭБ.РФ), «Фонд развития промышленности» (ФРП) и т.д.

Рисунок 8 - Оборот российского рынка биотехнологий за период с 2015–2023 гг., в млрд рублей (составлено авторами по [15, 24])

Рекордных показателей оборота российский биотех-рынок достиг в период с 2021 по 2022 год [15, с.3]. Это обуславливалось значительным ростом производства и экспорта биофармацевтических продуктов в контексте распространения коронавирусной инфекции, в особенности вакцины Спутник V, которая поставлялась в Индию, Аргентину, Китай, Беларусь, Бразилию и ряд других стран (так, общий рост биофарм-экспорта составил 2,5 млрд долларов, что на 138 % выше, чем в 2020 году). Рост оборота в 2022 году скорее связан с повышением цен на биотех-продукцию на фоне санкций, а также вынужденной активизацией процессов импортозамещения, в особенности в области биофармакологии (по данным экспертов [25], до 80% от общего объема биомедицинского сырья, включая промежуточные продукты (интермедиаты) и действующие вещества для синтезирования биофармсубстанций импортировалось из западных, ныне «недружественных» стран). В свою очередь, сокращение анализируемого показателя в 2023 году следует связать с общим падением выручки российских производителей биофарм-продукции на 53,1% в сравнении с позапрошлым годом, составившей лишь 131,1 млрд рублей против 280,5 млрд рублей в 2021 году, ввиду завершения цикла массовой вакцинации из-за нормализации эпидемической ситуации, сложностей с проведением внешнеэкономических расчетов с зарубежными контрагентами в условиях санкций, а также логистических проблем, связанных с переориентацией импорта и необходимостью поиска альтернативных партнеров, в условиях ограниченного количества поставщиков соответствующих исходных компонентов и питательных сред [25]. Несмотря на отсутствие соответствующих официальных данных за 2024 год можно предположить, что оборот российского рынка биотехнологий остался на уровне предыдущего года или имеет тенденцию к дальнейшему снижению, ввиду сохранения влияния всех вышеперечисленных факторов и дальнейшего углубления санкций в отношении России, и в особенности ее инновационных отраслей.

Несмотря на то, что оборот российского биотех-рынка в 2023 году достиг 300 млрд рублей, что на 86,9% больше по сравнению с 2015 годом, а доля импортозамещённой продукции в секторе биомедицины возросла с 22% в 2015 году до 65% в 2024 году, следует констатировать, что несмотря на указанные положительные тенденции, уровень инновационного развития России в отдельных секторах биотехнологий находится в зачаточном состоянии, что особенно актуально для российского сектора промышленных биотехнологий (доминирование импорта свыше 90%).

Особенно показательны ретроспективные данные: так, объем производства биотех-продукции в 70-80-е годы в СССР формировал свыше трех процентов от аналогичного мирового показателя, уступая только США, а уже к 1990 году доля России составляла 5–7%, что безусловно контрастирует с актуальным показателем в 0,6% [42].

По итогам анализа структуры производства биотехнологий можно заключить, что доминирующим сегментом по объему генерируемой выручки выступает биофармацевтика и биомедицина, формируя около 56,5% от российского биотех-рынка. Далее следуют агробиотехнологии с показателем в 15,7%, биоветеринария – 10,8% и промышленные биотехнологии – 3,8% [42], тогда как биоинформатика и природоохранные биотехнологии не получают должного развития.

И хотя в настоящее время на российском рынке присутствуют свыше 50 производителей биотехнологий, включая такие предприятия как: «Р-Фарм» (медицинское оборудование), «Биокад» (BIOCAD) (инновационные лекарственные препараты), «Эвалар» (лекарственные средства и лабораторные исследования), «Вектор-Бест» (лабораторная диагностика), «Ставропольская биофабрика» (ветеринарные препараты для сельскохозяйственных животных) и т. п., в экспорте задействованы лишь отдельные производители биотоплива (древесных пеллет) и биофармацевтики (вакцин, антибиотиков).

Заключение

Таким образом, можно заключить, что несмотря на ряд положительных тенденций в развитии российского биотехнологического сектора, включая интенсификацию государственной поддержки (включение в перечень приоритетных направлений научно-технического развития в 2024 году [1]) и формирование базовой инновационной биотех-экосистемы за последнее десятилетие, высокая зависимость российских производителей от импортных компонентов и отдельных видов биотех-продукции, низкая конкурентоспособность российской инновационной продукции на внешних рынках, а также гипертрофированная зависимость сектора от государственной поддержки [2, с.235; 3, 4, 5, 6], требуют дальнейшего комплексного реформирования как нормативно-правовой базы, так и стратегий развития отечественных инноваций.

На основе определенных в работе характеристик, присущих странам с развитым биотехнологическим сектором, сформулируем авторские рекомендации для повышения конкурентоспособности российских производителей биотехнологий. По мнению авторов, целесообразным представляется:

- провести модернизацию отечественного законодательства в сфере защиты интеллектуальных прав, в частности патентной защиты в биофармацевтической отрасли в контексте разрешения «вторичного патентования» как дополнительного стимула для развития отечественных биофармпроизводителей в рамках создания новых импортозамещенных дженериков;

- интенсифицировать меры государственной поддержки, в том числе в форме грантов и субсидий на НИОКР в области биотехнологий;

- развивать научно-технологическое партнерство между Россией и «дружественными государствами» на базе отраслевых НИИ, университетов (например, в форме создания совместных узкоспециализированных кафедр и направлений обучения в сфере биотеха), отраслевых центров поддержки технологий и инноваций, технологических инкубаторов, инновационно-территориальных кластеров и т. п.;

- развивать сопутствующие инновационные отрасли, в т. ч. IT-технологии (например, для внедрения стандартов «Pharma 4.0» в операционную деятельность биомедицинских предприятий, в т. ч. цифровых двойников и сбор больших массивов данных в КИ на базе блокчейн).

Таким образом, гипотеза исследования получила свое подтверждение.