Международные стандарты как основа развития сферы трудовой адаптации осужденных в России

Введение

В период с начала 1990-х годов в рамках радикальных социально-экономических преобразований российского общества произошла существенная трансформация государственной уголовно-исполнительной политики, направленная на изменение содержания организации исполнения наказаний.

Неотъемлемой частью таких преобразований стала масштабная реформа уголовно-исполнительной системы (УИС), которая предусматривала переход от прежней модели исполнения наказаний, функционировавшей в рамках исправительно-трудовой системы СССР, к новой модели пенитенциарной системы исходя из принципов гуманизации требований к содержанию лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, а также с учетом положений международно-правовых стандартов, социальных факторов и сложившегося в этой сфере опыта стран с относительно развитой экономикой и социальной системой [1, с. 11] (Yalunin, 2004, р. 11).

В течение периода реформирования УИС был принят ряд нормативных правовых актов, предусматривавших отмену жестких и необоснованных правоограничений в отношении осужденных и заключенных под стражу, предоставления им определенных гарантий, в том числе социально-экономического характера. Среди важных изменений в этом направлении следует отметить предоставление права на ежегодные отпуска с выездом из исправительных учреждений, возможности пользоваться платными лечебно-профилактическими услугами, пенсионное обеспечение, осуществление учета трудового стажа, необходимого для начисления пенсий, разрешение длительных свиданий с проживанием вне исправительных учреждений, начисление полной заработной платы в соответствии с законодательством о труде, восстановление прав на жилье лиц, освобожденных из мест лишения свободы, и др.

Одним из актуальных вопросов, возникших в процессе реализации международных стандартов в правовом обеспечении и исполнении уголовных наказаний, стала имплементация указанных стандартов в отечественное уголовно-исполнительное законодательство и их реализация в пенитенциарной практике.

В связи с этим целью настоящего исследования является проведение анализа современных положений международно-правового регулирования сферы трудовой адаптации осужденных к лишению свободы и проблемы их применения в отечественной пенитенциарной системе. К основным результатам работы, содержащим элементы научной новизны, могут быть отнесены выявление положений международно-правовых стандартов, регулирующих вопросы привлечения заключенных к труду и трудовой адаптации осужденных, которые недостаточно отражены в российском уголовно-исполнительном законодательстве и пенитенциарной практике, определение мер, способствующих их более полному и адаптивному применению.

Анализ базовых положений международных правовых стандартов, регулирующих трудовую адаптацию заключенных

Как показывают результаты ранее проведенного нами исследования, в пенитенциарных системах стран с развитой экономикой и социальной сферой в реализации программ ресоциализации заключенных значительное внимание уделяется организации их трудовой адаптации и профессиональной подготовки, что соответствует требованиям международных стандартов [2, с. 100] (Diatlov, 2018, р. 100).

При этом в действующей системе международных правовых стандартов, регулирующих вопросы привлечения заключенных к труду, традиционно выделяют два уровня, первый из которых формируют универсальные международно-правовые акты, принятые ООН и ее специализированными учреждениями, в частности Международной организацией труда, а второй представлен нормативными актами региональных международных организаций, например Совета Европы [3, с. 50] (Rodionov, Grishina, 2018, р. 50).

Рассмотрим наиболее важные на наш взгляд положения универсальных источников международного права, с различной степенью полноты затрагивающих вопросы привлечения к труду и трудовой адаптации заключенных.

В соответствии со ст. 8 Международного пакта о гражданских и политических правах, принятого резолюцией Генеральной Ассамблеи ООН № 2200А (XXI) 16 декабря 1966 г., никто не может привлекаться к принудительному или обязательному труду (п. 3а). Однако в качестве исключения предусмотрена возможность назначения каторжных работ по приговору компетентного суда… (п. 3b). Также в ст. 8 пакта уточняется, что содержание понятия «принудительный или обязательный труд» не включает какую-либо работу или службу, которую, как правило, обязано выполнять лицо, находящееся в заключении на основании законного распоряжения суда. Подобная норма встречается в п. 2 ст. 2 Конвенции № 29 Международной организации труда, принятой еще в 1930 г.

Из положений указанных выше международных актов могут быть выделены признаки, указывающие на отсутствие принудительного характера пенитенциарного труда. Во-первых, наказание, предусматривающее трудовую занятость осужденного, должно быть назначено решением компетентного суда, и во-вторых, лицо, привлеченное к труду, должно содержаться в пенитенциарном учреждении на основании законного распоряжения судебного органа. В связи с этим мы согласны с позицией В.А. Уткина, который считает несостоятельным мнение о недопустимости обязательного труда осужденных к лишению свободы [4, с. 83] (Utkin, 2018, р. 83).

Базовые международно-правовые стандарты организации пенитенциарного труда достаточно полно представлены в принятых в 1955 г. Минимальных стандартных правилах обращения с заключенными (правила (пр.) 71–76), которые были пересмотрены и приняты с некоторыми изменениями Резолюцией 70/175 Генеральной Ассамблеи ООН от 17 декабря 2015 г. (Правила Нельсона Манделы). В частности, была смягчена норма обязательности труда заключенных.

Применяемые в настоящее время на региональном уровне Европейские пенитенциарные правила, пересмотренные и дополненные Комитетом министров Совета Европы 1 июля 2020 г. (Rec(2006)2-rev), не содержат прямой рекомендации, предусматривающей обязательность труда заключенных, однако рассматривают его как «положительный элемент режима» пенитенциарного учреждения, для реализации которого «администрация должна стремиться обеспечить достаточное количество работы полезного характера». Учитывая рекомендательный характер Европейских пенитенциарных правил, в отдельных государствах, которые их реализуют, например в Германии, трудовая деятельность заключенных является обязательной, однако за отказ от ее осуществления к осужденным не применяются меры дисциплинарного воздействия [5, с. 43] (Krymov, Rodionov, Skiba, 2017, р. 43). В пенитенциарной системе Швеции трудовая адаптация заключенных является составной частью программ их социальной реабилитации и связана в первую очередь с приобщением к современному производству. Правила содержания осужденных в тюрьмах Норвегии предусматривают их право на труд и обязанность трудиться [2] (Diatlov, 2018). В тюрьмах Финляндии заключенные должны участвовать в определенных видах деятельности, ориентированных на развитие навыков законопослушного поведения, в том числе осваивать программы профессионального обучения или работать [6, с. 93] (Koski, Druzhininskaya, 2016, р. 93).

Исходя из указанных выше источников международного права, выделим следующие базовые положения стандартов, регулирующие сферу трудовой адаптации осужденных:

– все трудоспособные осужденные должны иметь возможность трудиться и быть обеспечены достаточным объемом полезной работы со стороны администрации пенитенциарного учреждения (п. 1 и п. 2 пр. 96 Правил Нельсона Манделы, п. 26.2 Европейских пенитенциарных правил);

– труд необходимо рассматривать как положительный элемент режима отбывания наказания, способствующий социальной адаптации осужденного, а не как средство его наказания (п. 1 пр. 97 Правил Нельсона Манделы, п. 26.1 Европейских пенитенциарных правил);

– в пенитенциарных учреждениях и за их пределами следует применять национальное законодательство об условиях труда (пр. 101 и 102 Правил Нельсона Манделы, п. 26.13 и п. 26.15 Европейских пенитенциарных правил);

– выполняемая работа должна справедливо оплачиваться (п. 1 пр. 103 Правил Нельсона Манделы и п. 26.10 Европейских пенитенциарных правил);

– необходимо обеспечить по мере возможности включение осужденных в национальные системы социального страхования (п. 2 пр. 101 Правил Нельсона Манделы, п. 26.14 и п. 26.17 Европейских пенитенциарных правил);

– следует разрешать осужденным направлять часть заработанных денежных средств на текущее потребление, помощь семьям или сбережение (п. 2 пр. 103 Правил Нельсона Манделы, п. 26.11 и п. 26.12 Европейских пенитенциарных правил);

– доминирующую цель производственной деятельности и профессиональной подготовки заключенных в пенитенциарных учреждениях не следует сводить к получению прибыли. Они должны иметь время для других видов деятельности и отдыха, поскольку первоочередная роль труда предполагает, наряду с перевоспитанием осужденных, достижение целей их социальной адаптации в целом (п. 2 пр. 99 и п. 2 пр. 102 Правил Нельсона Манделы, п. 26.8 и п. 26.16 Европейских пенитенциарных правил).

Следует отметить, что в СССР труд лиц, отбывавших наказание в местах лишения свободы, в течение длительного времени был преимущественно ориентирован на достижение экономических целей государства, что не соответствовало положениям международных стандартов.

Особенности реализации международных норм о труде осужденных в отечественном уголовно-исполнительном праве и пенитенциарной практике

Значительная часть норм современного российского уголовно-исполнительного законодательства о труде осужденных соответствуют требованиям международных стандартов и реализуются в практической деятельности. Так, в действующих положениях УИК РФ, регулирующих вопросы трудовой адаптации осужденных, нашли отражение следующие нормы международных стандартов:

– обязанность трудоспособных лиц, отбывающих наказание в местах лишения свободы, трудиться (п. 1 ст. 103 УИК РФ);

– регулирование оплаты и условий труда спецконтингента исправительных учреждений, за некоторым исключением, трудовым законодательством Российской Федерации (ст. 104 УИК РФ, ч. 1 ст. 105 УИК РФ);

– обязательное государственное социальное страхование занятых осужденных (п. 1 ст. 98 УИК РФ), исчисление их трудового стажа, в который засчитываются периоды выполнения оплачиваемой работы в исправительном учреждении (ч. 3 ст. 104 УИК РФ);

– разрешение осужденным к лишению свободы приобретать посредством безналичных расчетов продовольственные товары и предметы первой необходимости, в том числе за счет заработной платы, полученной в исправительном учреждении (п. 1 ст. 88 УИК РФ);

– требование подчинения производственной деятельности с привлечением труда осужденных выполнению основной задачи исправительных учреждений – исправлению осужденных (п. 5 ст. 103 УИК РФ) и др.

В то же время мы согласны с мнением ряда исследователей о том, что ряд норм международных стандартов в российской системе пенитенциарного права отражены еще не в достаточной степени или выполняются на практике только в определенной мере [7] (Zenina, Pavlova, Strogovich, 2015). Вполне очевидно, что реализация отдельных стандартов требует более длительных сроков, поскольку она связана с внесением изменений в действующее законодательство, формированием определенных экономических и других условий [10, c. 144] (Emelyanova, 2009, р. 144).

В частности, положение п. 1 пр. 103 Правил Нельсона Манделы, предусматривающее выплату заключенным за труд справедливого вознаграждения, в целом в российском уголовно-исполнительном праве реализовано. Однако часто на практике администрации пенитенциарных учреждений не могут обеспечить требуемый уровень занятости осужденных, оборудовать высокопроизводительные рабочие места, что приводит к низкому уровню заработной платы спецконтингента.

Кроме того, размер реальной располагаемой величины дохода занятого трудом осужденного зависит не только от его личных трудовых показателей (выполнения норм рабочего времени и выработки), но и от наличия у осужденного непогашенных исков, стоимости выписанного вещевого имущества, питания и коммунально-бытовых услуг, размер удержаний за которые может достигать 75%. Все это минимизирует роль оплаты труда осужденных как метода материального стимулирования, вызывает к нему негативную реакцию определенной части спецконтингента.

В связи с этим, по нашему мнению, целесообразно на законодательном уровне рассмотреть вопрос об увеличении минимальной величины зачисляемой на лицевой счет осужденных оплаты труда, независимо от всех удержаний, с 25%, как предусматривает п. 3 ст. 107 УИК РФ, до 50%, а для работающих лиц пенсионного возраста, инвалидов, женщин с детьми – с 50 до 75%.

За достигнутые осужденными прогрессивные результаты трудовой адаптации следует применять меру материального поощрения в виде денежной премии, которая должна начисляться систематически в соответствии с понятными и объективными критериями. Актуальным вопросом также является необходимость экономического и психофизиологического обоснования дифференцированных норм труда для различных категорий осужденных (вновь принятых на работу, прошедших адаптационную ориентацию и др.).

Рассматривая ситуацию, сложившуюся в сфере трудовой занятости осужденных в России, следует отметить проблему нехватки работы и рабочих мест для спецконтингента в исправительных учреждениях, вызванную недостатком объемов государственных, муниципальных и коммерческих заказов, что не позволяет в полной мере реализовать рекомендации пр. 96 Правил Нельсона Манделы, согласно которым следует обеспечить достаточный уровень занятости заключенных. К тому же в действующей правовой базе ФСИН России отсутствуют нормы, дающие возможность осуществлять осужденным индивидуальную трудовую деятельность. Однако в ряде зарубежных стран, например в Финляндии, при определенных условиях разрешается индивидуальная занятость заключенных на территории тюрьмы или за ее пределами [6, с. 93] (Koski, Druzhininskaya, 2016, р. 93).

Для реализации модели индивидуальной трудовой занятости в российской уголовно-исполнительной практике необходимо обеспечить ее специальное правовое регулирование в соответствии с требованиями изоляции осужденных. От использования данной формы привлечения осужденных к труду, например, в колониях-поселениях можно ожидать такие результаты, как появление дополнительных рабочих мест, развитие личностных наклонностей и способностей осужденных, повышение их индивидуального профессионального мастерства.

Кроме того, в соответствии с рекомендацией п. 26.9 Европейских пенитенциарных правил, трудовая занятость заключенных может обеспечиваться «администрацией пенитенциарного учреждения самостоятельно или совместно с частными производителями, как на территории учреждения, так и за его пределами». Однако последняя из указанных форм организации трудовой деятельности осужденных не получила широкого распространения в отечественной пенитенциарной системе, несмотря на то, что законодательно закреплена и неоднократно обсуждалась современными исследователями и практиками. В частности, Е.А. Антонян на основе исследования зарубежного опыта привлечения осужденных к труду приходит к выводу о том, что в настоящее время единственная реальная возможность создания современного высокопроизводительного производства и роста числа рабочих мест в исправительных учреждениях – это сотрудничество с коммерческими структурами [9, с. 24] (Antonyan, 2016, р. 24).

В современных условиях производственный сектор УИС России не в состоянии в достаточной степени обеспечить разнообразие видов профессиональной деятельности для осужденных с тем, чтобы, как в указано Правилах Нельсона Манделы, обеспечить повышение или получение ими квалификации, позволяющей трудоустроиться после освобождения (п. 1 пр. 98). Соответственно, в исправительных учреждениях осужденным не предоставлена возможность свободного выбора вида работ, что также не способствует реализации нормы, заложенной в п. 3 пр. 96 Правил Нельсона Манделы и п. 26.6 Европейских пенитенциарных правил, предусматривающих возможность выбора заключенными вида работ исходя из имеющегося их перечня и результатов проведенного профессионального отбора.

Основная причина такой ситуации обусловлена ограниченными объемами бюджетных ассигнований, финансовой неустойчивостью производственных подразделений отечественных пенитенциарных учреждений и заключается в деформации отраслевой структуры производства в местах лишения свободы, которая, в свою очередь, приводит к ограничению профессионально-отраслевой структуры занятого в нем спецконтингента. Такая деформация возникает вследствие выбора в исправительных учреждениях направлений развития производственной деятельности, которые предусматривают создание новых рабочих мест, требующих сравнительно меньших финансовых затрат и времени на их оснащение. При этом часто не учитываются потребности региональных рынков труда и предпочтения самих осужденных в выборе рода занятий, профессии.

Так, в современных условиях экономически эффективным для роста трудовой занятости спецконтингента признано швейное производство, где затраты на создание одного рабочего места составляют около 100 тыс. руб. В связи с этим принято решение развивать данную отрасль, в которой задействовано 53 тыс. осужденных, что получило отражение в федеральной целевой программе «Развитие уголовно-исполнительной системы (2018–2026 годы)», утвержденной постановлением Правительства Российской Федерации от 6 апреля 2018 г. № 420. Согласно программе, большая часть бюджетных ассигнований направляется на закупку оборудования для легкой промышленности и, в частности, швейного производства. Из 16,3 тыс. единиц планируемого к приобретению оборудования 15,42 тыс. единиц будет закуплено для развития этой отрасли, тогда как для сельскохозяйственного производства предусматривается приобрести всего 570 единиц основных средств, лесной промышленности – 170 единиц и металлообрабатывающей промышленности – 140 единиц.

Однако в данном случае не учитывается то, что основную часть осужденных к лишению свободы составляют мужчины трудоспособного возраста, которые, получив профессию швеи и пройдя трудовую адаптацию на швейном производстве, после освобождения из мест лишения свободы в большинстве случаев не будут продолжать трудовую деятельность в данной отрасли народного хозяйства.

Иной подход наблюдается в пенитенциарных системах стран с развитой экономикой и социальной сферой. В частности, в Германии профессиональное обучение и трудовая занятость осужденных ориентированы на потребности свободного рынка рабочей силы. В Великобритании составляются индивидуальные программы реабилитации заключенных, содержащие сведения о профессиях и видах трудовой деятельности, которые им необходимо освоить в пенитенциарных учреждениях для того, чтобы после выхода на свободу быть конкурентоспособными на рынке труда [2] (Diatlov, 2018).

В настоящее время в деятельности учреждений УИС России имеются и другие проблемы и противоречия, связанные с практической реализацией международных норм в сфере трудовой адаптации осужденных. Тем не менее развитие отечественного пенитенциарного законодательства и правоприменительной практики направлено на постепенное разрешение указанных проблем и противоречий. При этом мы считаем важным не полное и всеобъемлющее копирование норм международных стандартов, а их применение с учетом национальных, социальных, экономических и иных факторов.

Заключение

Очевидно, что рекомендательный характер международных стандартов предусматривает возможность адаптивной реализации отдельных положений только при условии достижения необходимого уровня развития национальных пенитенциарных систем. В настоящее время не все нормы, которые содержатся в международных стандартах, нашли свое отражение в отечественном уголовно-исполнительном законодательстве и пенитенциарной практике.

Подводя итоги проведенного нами анализа, выделим общие тенденции развития национальных систем уголовно-исполнительного права и пенитенциарной практики в свете применения международно-правовых стандартов привлечения осужденных к труду и их трудовой адаптации:

– труду уделяется значительное внимание в процессе ресоциализации осужденных, он ориентирован в первую очередь на достижение социальных и воспитательных целей, а также сублимационных и экономических целей. Причем последняя из них, связанная с получением прибыли от пенитенциарного производства, признается подчиненной первоочередным целям пенитенциарного труда;

– трудовая адаптация осужденных проходит в условиях их изоляции от общества, что предполагает режимные ограничения, распространяющиеся на отдельные аспекты труда, которые не придают ему принудительный или карательный характер;

– решение вопросов управления пенитенциарным производством и контроль выполняемой осужденными работы осуществляется администрацией исправительных учреждений, а не иными субъектами государственного или частного сектора;

– условия, оплата труда и социальное страхование занятых трудом осужденных регулируются, за некоторым исключением, национальным законодательством о труде;

– осужденным разрешается использовать часть заработанных денежных средств на текущее потребление, сбережение и др.

В то же время оценка отечественного опыта реализации международно-правовых стандартов в сфере трудовой адаптации осужденных позволяет нам сформулировать ряд следующих первоочередных мер, способствующих более полному и адаптивному применению международных норм в указанной сфере УИС России:

– повышение уровня располагаемого денежного дохода занятых осужденных посредством увеличения гарантированного минимума заработной платы, зачисляемой на их лицевые счета, введения обоснованного порядка установления дифференцированных норм труда, а также премирования спецконтингента за прогрессивные результаты трудовой адаптации;

– проработка вопроса о включении в уголовно-исполнительное законодательство положений, обеспечивающих возможность осужденным, отбывающим наказание в учреждениях открытого типа (колонии-поселения), на определенных условиях осуществлять индивидуальную трудовую деятельность;

– выделение и развитие наряду со швейным производством других приоритетных направлений развития экономической деятельности подразделений трудовой адаптации осужденных и корректировка образовательных программ профессиональной подготовки спецконтингента, исходя из результатов мониторинга трудоустройства лиц, освобожденных из мест лишения свободы, по полученным в период отбывания наказания профессиям (рабочим специальностям), а также с учетом потребностей региональных рынков труда;

– применение индивидуальных планов трудовой адаптации осужденных, которые позволят определять конкретные сроки реализации планируемых мероприятий и регистрировать результаты их выполнения [10, с. 381] (Diatlov, Notchenko, 2020, р. 381);

– формирование в структуре ФСИН России государственной корпорации с представительствами в территориальных органах, наделенной функциями привлечения государственных, муниципальных и коммерческих заказов, а также сбыта продукции, произведенной исправительными учреждениями;

– введение льгот налогового и кредитного характера для индивидуальных предпринимателей и организаций различных организационно-правовых форм, участвующих в реализации проектов, предусматривающих создание рабочих мест для осужденных и их производственное обучение.

Рассмотренные выше международные стандарты закрепили основополагающие нормы, на которых основывается уголовно-исполнительное законодательство России и многих зарубежных стран, и могут рассматриваться в качестве ориентиров дальнейшего развития и совершенствования сферы трудовой адаптации осужденных. Однако они не имеют целью детальное описание образцовой системы пенитенциарных учреждений и должны применяться с учетом национальных особенностей России по мере формирования соответствующих экономических и социальных предпосылок.