Новый мировой экономический порядок в постпандемический период: соперничество между Китаем и США

Введение

В постпандемический период, возможно, COVID-19 будут вспоминать как точку начала холодной войны нового типа [21, 24] (Cabestan, 2020; (Gerson, 2021) между Китаем и США [1].

Еще до начала пандемии между этими двумя державами возникло напряжение по поводу доминирования в различных областях, например, таких как торговля, права собственности, военные базы в Южно-Китайском море, технологии и инвестиции в стратегические отрасли. Но после 40 лет стратегического взаимодействия кажется, что Китай и США сейчас не способны преодолеть идеологические и политические разногласия.

Большинство аналитиков полагают, что в течение кризиса, спровоцированного пандемией COVID-19, политический и идеологический разрыв между этими двумя великими державами только увеличился [30, с. 119] (Schwab, Malleret, 2020, р. 119). В результате негативного эффекта пандемии отношения между Китаем и США достигли наихудшего уровня относительно 1979 г., когда были установлены формальные китайско-американские отношения [20] (Anderlini, 2000). И, как считают ряд экспертов [20] (Anderlini, 2000), разрыв двусторонних экономических и технологических связей Китая и США уже необратим. И выглядеть он может как распад глобальной системы на две части [24] (Gerson, 2021).

В результате конфронтации между Китаем и США возникает сложный вопрос о будущем Азии и о формировании нового международного экономического порядка. Особую обеспокоенность проявляют лидеры стран Юго-Восточной Азии, таких как Сингапур, поскольку они находятся в зоне пересечения интересов различных крупных держав [26] (Lee Hsien Loong, 2020).

На взаимоотношения Китая и США огромное влияние оказывает их история и история их взаимоотношений. Обе страны обладают богатейшей историей и культурой (история Китая насчитывает 5000 лет!).

Кроме того, на формирование отношений Китая и США, безусловно, огромное влияние оказывает осознание Китаем своего места в мире, сложившееся под влиянием унижения нации во время Первой опиумной войны 1840–1842 гг. и последовавшего в 1900 г. вторжения Альянса восьми держав, закончившегося штурмом Пекина и захватом других китайских городов.

Что касается США, то следует отметить, что то, как США воспринимают мир и свое место в нем, во многом обусловлено ценностями и принципами, сформировавшими американское общество с момента основания страны. Все это определило и выдающееся положение страны на мировой арене, и ее исключительную привлекательность для иммигрантов в течение последних 250 лет. США видят себя исключительно глобальным гегемоном. К положению глобального лидера они привыкли в течение последних десятилетий. Поэтому в утрате своего абсолютного превосходства на международной арене США видят угрозу национальной безопасности страны.

Следует отметить, что с момента начала пандемии появилось достаточно много научных публикаций, в которых оцениваются последствия COVID-19 для мировой экономики [6, 7, 9, 13, 18] (Drobot, 2020; Zimovets, Khanina, 2021; Kostin, Khomchenko, 2020; Osama Ali Maer, Mun, Fatma Dzhikha, 2020; Torkanovskiy, 2020). Различным аспектам влияния Китая на мировое сообщество также посвящено достаточное количество исследований [1, 3, 10, 14, 17, 19] (Abramkina, 2018; Belyakov, Belyakov, Shpak, 2019; Krapchina, Mishina, Vlazneva, 2020; Pankratova, 2018; Savinskiy, 2019; Chzhay Litsyan, Chan Chunlyan, Yao Lyan, 2021). Отношениям США и Китая, в том числе в условиях пандемии, также уделяется внимание в ряде исследований [8, 15, 30] (Kalistratova, 2021; Pechatkin, Malyshev, 2021; Schwab, Malleret, 2020).

Тем не менее интересно оценить перспективы Китая и США в условиях нового международного экономического порядка в постпандемический период.

Следует отметить, что мнения экспертов по поводу места Китая и США в постпандемическом мире расходятся порой диаметрально.

Некоторые эксперты считают, что место США как мирового лидера непоколебимо. Другие специалисты говорят о том, что Китай уже победил. И наконец, третья группа экспертов полагает, что победивших не будет.

Рассмотрим аргументы сторонников каждой из трех точек зрения.

Китай – новый глобальный лидер

В пользу того, что вследствие кризиса, спровоцированного пандемией COVID-19, выиграл Китай, а США столкнулись лицом к лицу со своими слабыми сторонами, можно привести следующие аргументы.

Во-первых, пандемия продемонстрировала беспомощность США перед угрозой невидимого, микроскопического врага и бесполезность всей военной мощи страны в данном случае.

Во-вторых, пандемия нанесла удар по мягкой силе США вследствие некомпетентной реакции правительства [23]. Так, в США большая часть ответственности в отношении регулирования ситуации с пандемией COVID-19 была переложена на отдельные штаты и даже города. И как таковой национальной политики реагирования на COVID-19 в США принято не было.

В-третьих, пандемия обнажила нелицеприятные, шокирующие аспекты жизни американского общества, такие как неравенство, отсутствие всеобщего медицинского страхования, а также расизм.

В результате пандемии COVID-19 США и Китай поменялись ролями в части борьбы с катастрофами и поддержки других наций [27] (Mahbubani, 2020). Если в прошлом именно США всегда первыми приходили на помощь в случае необходимости (например, как это было в декабре 2004 г. в Индонезии, пострадавшей от цунами), то сейчас первым помощь оказывает Китай. Так, в марте 2020 г. Китай направил в Италию 31 тонну медицинского оборудования, включая аппараты для вентиляции легких, маски, защитные костюмы [30, c. 123] (Schwab, Malleret, 2020, р. 123).

По мнению Кишоре Махбибани, 6 млрд человек, проживающие в оставшейся части мира в 191 стране, уже начали готовиться к геополитическому противостоянию США и Китая [27, 28] (Mahbubani, 2020; Miyamoto, 2020).

По мнению экспертов Британского Центра экономических и бизнес-исследований (Centre for Economics and Business Research, CEBR), Китай обгонит США и станет крупнейшей экономикой мира к 2028 г. [22]. Обусловлено это тем, что Китаю удается демонстрировать эффективное управление в период коронакризиса. Это повысит относительный экономический рост экономики Китая по сравнению с США и Европой в ближайшие годы. Хотя Китай был первой страной, пострадавшей от COVID-19, он взял распространение вируса под контроль с помощью быстрых и чрезвычайно строгих мер реагирования. А это означает, что Китаю не приходится прибегать к повторному локдауну. В результате, в отличие от других крупных экономик, Китаю удалось избежать рецессии в 2020 г. И по итогам 2020 г. экономический рост китайской экономики составил 2,3%. Это самый низкий темп роста с 1976 г. Но даже с таким показателем Китай стал единственной страной в G20 с положительными темпами экономического роста [2] [12] (Mingazov, 2021).

Экономика США, напротив, сильно пострадала от эпидемии коронавируса. По данным на 17 июня 2021 г., в США погибло более 616 тыс. человек, и зарегистрировано около 34,3 млн подтвержденных случаев заболевания. В Китае же зарегистрировано 91,5 тыс. случаев заражения и чуть более 4,6 тыс. смертей (и это при численности населения Китая более 1,4 млрд человек!) [32].

Экономический ущерб американской экономике был смягчен денежно-кредитной политикой и налоговыми стимулами, но в стране присутствуют политические разногласия по поводу нового антикризисного пакета Дж. Байдена.

По мнению экспертов CEBR, после сильного постпандемического спада в 2021 г. темпы роста экономики США составят примерно 1,9% в год с 2022 по 2024 год и около 1,6% в последующие годы. Напротив, темпы роста китайской экономики, по прогнозам, будут достаточно высокими: 5,7% в год в 2022–2025 гг. и 4,5% в год в 2026–2030 гг. (рис. 1) [22].

Рисунок 1. ВВП США и Китая в 2010–2035 гг., трлн долл. (в постоянных ценах)

Источник: CEBR World Economic League Table 2021.

Перспективы китайской экономики в постпандемический период также тесно связаны с эффективной политикой, представляющей собой сочетание централизованного контроля и свободной рыночной экономики. И именно свободный рынок помогает Китаю продвигаться вперед, особенно в таких областях, как технологии [3].

США – неоспоримый глобальный лидер

Сторонники идеи глобального и неоспоримого лидерства США акцентируют свое внимание на сильных сторонах американской экономики и структурных недостатках Китая.

Они считают, что преждевременно говорить об окончании господства США в постпандемический период, и приводят следующие аргументы.

Во-первых, возможно, США и находятся в относительном упадке, но они по-прежнему остаются абсолютным глобальным гегемоном и продолжают обладать огромной мягкой силой [30, c. 124–125] (Schwab, Malleret, 2020, р. 124–125).

Во-вторых, привлекательность США, возможно, несколько ослабевает, но тем не менее США остаются сильнейшим государством благодаря успехам американских университетов за рубежом и привлекательности культуры страны.

В-третьих, доминирование доллара в качестве мировой валюты, используемой в международной торговле и в качестве средства формирования валютных резервов, остается неизменным в настоящее время [11, с. 291–308] (Leshchenko, Khazaliya, 2021, р. 291–308). И это является одним из основных факторов глобальной геополитической мощи США, дающей американским властям возможность исключать из долларовой системы компании и даже страны (например, Иран и Венесуэлу). Возможно, в будущем эта ситуация изменится, но в течение нескольких ближайших лет альтернативы глобальному доминированию американского доллара не предвидится.

Сторонники идеи глобального доминирования США апеллируют словами У. Черчилля, который как-то заметил, что у США есть врожденная способность учиться на своих ошибках: США всегда поступают правильно в ситуациях, когда, казалось бы, все альтернативы исчерпаны [30, c. 125] (Schwab, Malleret, 2020, р. 125).

Здесь следует также упомянуть препятствия, с которыми сталкивается Китай на пути к статусу глобальной сверхдержавы:

1. Китай находится в неблагоприятной социально-демографической ситуации, поскольку растет численность населения, выходящего за пределы трудоспособного возраста. И если на протяжении нескольких десятилетий трудовые ресурсы были конкурентным преимуществом китайской экономики, то в результате старения населения это преимущество превращается в серьезную проблему.

2. Влияние Китая в Азии сдерживается существующими территориальными спорами с Брунеем, Индией, Индонезией, Японией, Малайзией, Филиппинами и Вьетнамом.

3. Китайская экономика характеризуется высоким уровнем энергозависимости.

Экономика США продолжала восстанавливаться в течение первых трех месяцев 2021 г. [31]. Предприятия вновь открылись, а правительство потратило значительные средства на помощь гражданам в связи с COVID-19.

ВВП США в I квартале 2021 г. вырос на 6,4% в пересчете на годовые темпы роста. Потребительские расходы, на которые приходится две трети ВВП США, в январе – марте 2021 г. увеличились на 10,7% (в октябре – декабре 2020 г. – на 2,3%). Инвестиции бизнеса в основной капитал возросли на 10,1%, а рост государственных расходов составил 6,3% [16]. Всего за пять кварталов американской экономике удалось пережить глубокую рецессию и достаточно быстрое восстановление (рис. 2)!

Но на полное восстановление после пандемической рецессии потребуется несколько лет.

Рисунок 2. Темпы роста экономики США в 2012–2021 гг., % ВВП (изменение к предыдущему кварталу)

Источник: U.S. Bureau on Economic Analysis.

Экономический рост США частично обусловлен ослаблением беспокойства по поводу пандемии. На территории США началась вакцинация. Все это повысило внутренний спрос и позволило вновь открыть предприятия, включая рестораны и бары.

В марте 2021 г. Сенат США одобрил антикризисный пакет президента Дж. Байдена, так называемый «Американский план спасения» (American Rescue Plan), предусматривающий направление 1,9 трлн долл. на оживление экономики. За счет этих средств осуществляются прямые выплаты населению (1400 долл. на человека, а семьям с двумя детьми и годовым доходом около 100 тыс. долл. предусмотрены выплаты в размере 5600 долл.), оказывается помощь безработным, подготовка школ к открытию, закупка тестов на коронавирус, производство и распределение вакцин [5] (Gunkel, 2021).

Поэтому, по мнению экспертов, экономика США будет расти гораздо быстрее, чем ожидалось, так как реализация антикризисного плана Дж. Байдена повысила доверие население и помогла потребительским расходам достичь 14-месячного максимума в апреле 2021 г. [31].

С мая 2020 г. США уже потратили около 6 трлн долл. на антикризисные меры в связи с пандемией COVID-19. И в апреле 2021 г. президент Дж. Байден в своей речи в Конгрессе заявил о новых расходах на стимулирование экономики в размере около 4 трлн долл. [4] [31].

Численность рабочих мест в США растет по мере того, как экономика восстанавливается. По данным Министерства труда США, на 24 апреля 2021 г. число заявок на государственные пособия по безработице сократилось до 553 000, что по-прежнему значительно превышает нормальный уровень. Но если сравнить эти данные с ситуацией годичной давности, то прогресс очевиден: в начале апреля 2020 г. число заявок составило 6,149 млн [5] [31], а уровень безработицы в стране достиг рекордных 14,7% [4].

По словам председателя Федеральной резервной системы (ФРС) Дж. Пауэлл, США успешно выходят из кризиса после пандемии коронавируса. Уже во втором полугодии 2021 г. в стране ожидается значительный подъем экономики. Ежедневно в США появляются новые рабочие места. Предполагается, что совсем скоро уровень безработицы в государстве снизится с 6% до 4–5%. Рост занятости населения же может составить 6–7%. Таких показателей не было уже 30 лет [2] (Andreeva, 2021).

Отсутствие победителя

И наконец, остановимся на идее, отстаиваемой рядом экспертов [30, с. 125–127] (Schwab, Malleret, 2020, р. 125–127), суть которой состоит в следующем: как и остальные страны мира, и Китай, и США понесут огромные экономические потери, которые ограничат их возможности развития и влияния на международной арене.

Например, Китаю, доля торгового сектора которого составляет более 1/3 ВВП, будет сложно обеспечить устойчивый экономический рост в условиях, когда его крупнейшие экономические партнеры (такие как в том числе и США) сильно сокращают свое производство и потребление.

Что же касается США, то их чрезмерно высокий государственный долг рано или поздно заставит государство сократить свои расходы в постпандемический период из-за постоянного риска перерастания текущего экономического кризиса в системный финансовый кризис.

Таким образом, с учетом экономических и внутриполитических трудностей обе страны, вероятно, выйдут из этого кризиса существенно ослабленными.

Более того, ряд экспертов говорят о том, что коронакризис показал беспомощность супердержав, таких как США и Китай, и наоборот, большие возможности приспособляемости малых стран [29] (Miyamoto, 2020).

Например, по словам Н. Фергюсона, «… дело не в том, что с США покончено и Китай станет глобальным лидером в XXI веке. Реальность такова, что супердержавы (США, Китай и приравниваемый к ним Европейский союз) показали свою неэффективность» [29] (Miyamoto, 2020). Масштабность страны не позволяет экономить: страны (или союзы) стали такими большими, что достигли предела, за которым они уже не могут обеспечить эффективное управление. И в свою очередь, небольшие страны, например, Сингапур, Исландия, Южная Корея, Израиль, справляются с пандемией намного лучше, чем США.

Йоичи Фунабаси и Юити Хосоей считают, что как пандемии в прошлом изменили мировой порядок, так и новый коронавирус изменит баланс сил [33] (Yoichi Funabashi, 2020). Первоначальная реакция на кризис выявила некомпетентность и уязвимость США и Китая. Ни одна из двух крупнейших экономик мира не возьмет на себя ведущую роль в мире после коронавируса.

Преимущество получат те страны, которые окажут помощь мировому сообществу в условиях пандемии.

Китай оказывает помощь странам, пораженным вирусом, путем поставок масок для лица. Однако власти Китая принуждают другие страны воспользоваться услугами компании Huawei для прокладки сетей 5G (в обмен на поставки медицинского оборудования и противовирусных защитных средств). Таким образом, манипулируя гуманитарной помощью, Китай пытается добиться стратегического преимущества в мире после коронавируса. Однако такая тактика, становясь слишком очевидной, вызывает критику и вряд ли поможет Китаю занять выгодную позицию на международной арене.

И США, и Китай приняли неверные решения при первоначальном реагировании на кризис в области здравоохранения. На раннем этапе китайское правительство скрывало истинные масштабы инфекции и число смертей в городе Ухань, эпицентре болезни. Первоначальный подход китайского правительства к кризису ставил политику выше человеческих жизней. Китай, несомненно, сдерживает дальнейшее распространение инфекций, пользуясь преимуществами тоталитарной системы, но при этом игнорируется частная жизнь и права человека.

Между тем неспособность экс-президента США Дональда Трампа понять глубину проблемы привела к серьезным ошибкам в политике реагирования США на пандемию. Реакция на пандемию в США была замедленной в том числе по причине того, что в США исключительное значение придается правам человека, а ограничения личной свободы вызывают сопротивление.

Еще один интересный момент – это взаимоотношения США и Китая с ООН и Всемирной организацией здравоохранения (ВОЗ).

Находясь на посту президента, Дональд Трамп дистанцировал США от ВОЗ, приостановив финансирование ВОЗ со стороны США, в то время как Китай пообещал выделить дополнительные 3,2 млрд йен [6] [33] (Yoichi Funabashi, 2020).

В настоящее время Китай занимает первое место в четырех из 25 органов ООН и стремится ослабить влияние США. Страна пытается использовать членство в ООН таким образом, чтобы это отвечало ее интересам.

Один из ключевых вопросов заключается в том, движутся ли две крупнейшие экономики мира к дальнейшему разделению. Пандемия началась на фоне растущей напряженности и торговой войны между странами, и их ответные меры ясно показали риски и уязвимость каждой страны.

Так, проблемы Китая кроются в существующем режиме – автократии – и сопряженных с ним нарушениях прав человека, умалчиваниях неудобных фактов и фальсификации данных и т.д.

Если говорить о США, то период коронавируса совпал со временем обострения расовой напряженности и протестов в стране, обусловленных в том числе увеличением разрыва в доходах.

Таким образом, и у США, и у Китая есть внутренние проблемы. Для двух стран будет непростой задачей вернуть двусторонние отношения на путь стабильности и совместно возглавить формирование постпандемического порядка.

Причем следует отметить, что в настоящее время люди во всем мире не испытывают чувства уважения ни к США, где разрыв между богатыми и бедными доведен до крайности, ни к Китаю, где однопартийная диктатура подавляет свободу [33] (Yoichi Funabashi, 2020).

Заключение

Никто точно не сможет предсказать, как будет протекать соперничество Китая и США. Но можно с уверенностью сказать, что оно будет только возрастать. Влияние США в мире в условиях кризиса, спровоцированного пандемией, сократилось. Тем временем Китай, вероятно, пытается получить преимущества от кризиса, расширяя свое влияние за рубежом.

Представляется, что стратегическая конкуренция между Китаем и США будет колебаться между сдерживаемыми бизнес-интересами и управляемым ухудшением отношений и постоянной тотальной враждой.

[1] По новым типом холодной войны подразумевается война не такая, как между СССР и США. Поскольку Китай не ищет способов распространить свою идеологию по всему миру [21].

[2] Экономика США по итогам 2020 г. сократилась на 3,5%. Это крупнейшая рецессия с 1946 г., когда сокращение экономики составило 11,6% [16].

[3] Тем не менее среднестатистический житель Китая останется намного беднее в финансовом плане, чем среднестатистический американец, даже после того, как Китай станет крупнейшей экономикой в мире, учитывая, что население Китая в четыре раза больше населения США.

[4] Республиканцы яростно выступают против дополнительных экономических стимулов, обеспокоенные ростом уровня государственного долга. Есть также опасения, что американская экономика может «перегреться», что приведет к резкому росту инфляции.

[5] Однако безработица в США остается достаточно высокой. В первую неделю апреля 2021 г. пособия по безработице получали 16,6 млн человек [31].

[6] С тех пор как председатель КНР Си Цзиньпин вступил в должность в 2013 г., страна укрепила свое влияние в ВОЗ и других международных организациях.