Паспортизация и оценка показателей состояния экономической безопасности России

Введение

«Национальная экономическая безопасность и решение проблем ее оценки выработки показателей, характеризующих сегодня, стали базовыми факторами существования любого суверенного государства и функционирования государственных структур управления» [6, с. 26] (Bauer, 2019, р. 26). При этом в настоящее время на наших глазах характер и перечень вызовов и угроз национальной экономической безопасности объективно меняется в соответствии с изменением международной и внутригосударственной ситуации в сферах жизнеобеспечения населения. Мы наблюдаем принципиально новое явление: «превалирование значения в государственной политике социальных интересов населения в условиях необходимости ликвидации угрозы жизни и здоровью граждан по отношению к экономическим интересам предпринимательской среды и нивелирование значимости еще недавно первоочередного принципа обеспечения роста прибыльности национальной экономики» [11] (Karavaeva, Ivanov, 2019). В условиях постпандемического кризиса происходит активный процесс целенаправленной переориентации финансовых и производственных ресурсов с экономических на социальные цели. Впервые практически всеми странами социальный фактор воспринимается не как некое дополнение к обеспечению национальной экономической безопасности, а как ее неотъемлемая и приоритетная составляющая.

Явление национальной экономической безопасности непосредственно на наших глазах вытесняется явлением национальной социально-экономической безопасности. Это явление существенно шире и объемней, чем процесс стабильного и устойчивого развития национальной экономики. Базовым его условием становится включение в качестве «неотъемлемой и приоритетной составляющей социального фактора» [7] (Gelvanovskiy, Kolpakova, Lev, Bilyak, 2015).

Авторская гипотеза основывается на том, что в данных условиях особое значение приобретает задача формирования системы оценочных показателей экономической безопасности с учетом объективной трансформации социальных и экономических условий развития. Представляется, что корректировка целевых и предельно допустимых (критических) значений показателей состояния национальной безопасности Российской Федерации не должна происходить в зависимости от изменения экономического состояния и достигнутых уровней за прошедший период.

Целью исследования является рассмотрение показателей, индикаторов экономической безопасности, которые принимаются как пороговые значения, отвечающие за оценку максимального или минимального уровня, выше или ниже которого означает выход в зону критической опасности для экономического состояния. Оценка показателей экономической безопасности применяется для определения социально-экономической безопасности России в контексте влияния на социально-экономический рост.

Достижение цели предопределило решение следующих задач:

- определить целевые и критические показатели, характеризующие безопасное состояние российской экономики, необходимые для ее поступательного развития;

- исследовать современные оптимальные целевые и предельно допустимые (критические) значения показателей национальной экономической безопасности;

- критически рассмотреть предлагаемые для оценки показатели экономической безопасности;

- предложить для оценки новые значения показателей по снижению угроз и рисков экономической безопасности.

Научная новизна работы непосредственно связана с реализацией цели исследования и заключается в обосновании необходимости совершенствования оценки показателей как факторов повышения безопасности России.

В связи с этим особую значимость представляет исследование степени соответствия показателей экономической безопасности и их пороговых уровней как факторов реализации национальных целей и стратегических направлений задачам повышения уровня социально-экономической безопасности в России.

В процессе исследования использовались методы сравнительного, статистического и нормативно-правового анализа.

Информационную базу исследования составили нормативно-правовые документы [1, 2, 3, 19, 20, 23, 24, 25, 31] и труды российских ученых, экспертов и специалистов [4; 5; 7, с. 91–98; 8, с. 1671–1682; 12, с. 77–94; 13, с. 45–65; 27; 28 и др.] (Abalkin, 2002; Akhapkin, Bilyak, Bukhvald, Vilenskiy, Voloshin et al., 2017; Gelvanovskiy, Kolpakova, Lev, Bilyak, 2015, р. 91–98; Drobot, Gudovich, Makarov, Bakhmutskaya, 2019, р. 1671–1682; Karavaeva, Kazantsev, Kolomiets, Ivanov, 2020, с. 77–94; Karavaeva, Kolomiets, Lev, Kolpakova, 2019, р. 45–65; Senchagov, 2013; Senchagov, 2016).

Практическая значимость работы состоит в возможности использования и применения:

- авторского подхода к оценке эффективности действующего порядка оценки показателей экономической безопасности, направленного на повышение экономического роста, благосостояния населения;

- сформулированных рекомендаций и предложений авторов по совершенствованию порядка паспортизации, распространяемых на расширение паспортизации объектов для оценки и мониторинга экономической безопасности, со своими пороговыми (критическими) значениями по отраслям, предприятиям, учреждениям;

- современных показателей национальной экономической безопасности при формировании единой системы оценочных критериев социально-экономической безопасности на федеральном и субфедеральном уровнях, а также необходимых в этих условиях управленческих реформ.

Отечественный опыт применения показателей экономической безопасности как инструмента управления

Нелишне вспомнить, что в российской управленческой практике существует достаточно результативный опыт применения критериев экономической безопасности. Во второй половине 1990-х годов и в нулевые годы XXI века они сослужили верную службу для отслеживания государством уровня экономической безопасности страны. Так, в 1996 г. был принят первый государственный документ, посвященный проблемам национальной экономической безопасности, – «Государственная стратегия экономической безопасности Российской Федерации (основные положения)» [1]. Эта стратегия была разработана в аппарате Совета безапасности РФ при активном участии академика Л.И. Абалкина, проф. В.К. Сенчагова и других ученых Института экономики РАН. Важной теоретической позицией этой стратегии стало «положение о приоритете обеспечения экономической безопасности при решении задач, стоящих перед страной, как на различных структурных уровнях развития национальной экономики, так и на международных направлениях хозяйственной деятельности» [10] (Karavaeva, 2020).

Также впервые в базовом разделе данной стратегии была представлена характеристика важнейших угроз экономической безопасности: «криминализация общества; применение методов недобросовестной конкуренции, увеличение имущественной дифференциации населения и повышение уровня бедности; деформирование структуры российской экономики; возрастание неравномерности социально-экономического развития регионов» [1]. Нельзя не заметить, что эти угрозы актуальны и сегодня.

В основных положениях государственной стратегии экономической безопасности Российской Федерации были впервые обоснованы критерии состояния национальной экономики, отвечающие требованиям эффективного развития: способность экономики функционировать в режиме расширенного воспроизводства, сохранение единого экономического пространства, обеспечение необходимого государственного регулирования экономических процессов, приемлемый уровень жизни населения, устойчивость финансовой системы, рациональная структура внешней торговли, поддержание научного потенциала страны, создание условий, исключающих криминализацию общества [4, 27] (Abalkin, 2002; Senchagov, 2013). В тексте данного документа впервые были сформулированы и теоретически обоснованы целевые и критические показатели, характеризующие безопасное состояние российской экономики, необходимые для ее поступательного развития. «Важным составляющим элементом Государственной стратегии экономической безопасности Российской Федерации стало формирование системы индикаторов и механизмов экономической политики, направленной на обеспечение экономической безопасности» [21, с. 18] (Mityakov, 2019, р. 18). Здесь особое место заняло обеспечение мониторинга факторов, определяющих угрозы экономической безопасности, выражающееся в применении нормативных и пороговых (предельных) значений экономической безопасности по ее основным критериям.

В управленческой практике до 2007 г. «применялся порядок разработки Министерством экономического развития РФ в составе Прогнозов социально-экономического развития специального раздела по экономической безопасности, в котором осуществлялось сопоставление прогнозных показателей национальной безопасности по важнейшим параметрам с их пороговыми значениями» [15, с. 47] (Lev, 2019, р. 47). Также было реализовано решение о создании в ряде министерств и ведомств административных подразделений, специально занимающихся проблемами экономической безопасности.

Современный вариант Стратегии экономической безопасности был разработан и принят уже в 2017 г. и успел показать себя как требующий доработки дискуссионный документ [2]. Кстати говоря, в раздел IV Стратегии «Оценка состояния экономической безопасности» включен перечень основных показателей экономической безопасности, но без разделения данных показателей на целевые и критические, что стало очевидным шагом назад «по сравнению с положениями стратегии 1996 года» [17] (Lev, 2020). Сегодня и во властных структурах, и в научном сообществе со всей очевидностью стоит задача корректировки действующей Стратегии национальной безопасности Российской Федерации на основе характеристики новых национальных приоритетов экономического и социального развития.

Паспортизация показателей национальной экономической безопасности: ориентиры формирования

Вопрос о разработке современных оптимальных целевых и предельно допустимых (критических) значений показателей национальной экономической безопасности в течение нескольких последних лет рассматривался и в Совете Безопасности РФ, и в Минэкономразвития РФ. В итоге, в апреле 2019 г. Минэкономразвития Российской Федерации разработало и обнародовало в интернете проект распоряжения министерства, в котором представлены паспорта целевых и предельно допустимых значений (далее – ПДЗ) показателей экономической безопасности в рамках раздела IV Стратегии 2017 г. «Оценка состояния экономической безопасности» [2].

В Стратегии перечислены 40 показателей состояния экономической безопасности страны, начиная от темпов роста ВВП и инфляции, заканчивая уровнем бедности и уровнем преступности в сфере экономики. Минэкономразвития разработало по каждому показателю соответствующий паспорт, в котором определило прогнозно-целевое значение для конкретного показателя, а также предельно допустимое, или критическое его значение, которое должно сигнализировать о необходимости анализа сложившейся ситуации и принятия мер по изменению параметров экономической политики. Рассмотрим основные из их.

Таблица 1

Отдельные целевые показатели национальной экономической безопасности и

их критические значения в России по предложению Минэкономразвития РФ

Однако представленные в таблице показатели уже сейчас требуют существенной корректировки на уровне как целевых, так и предельно допустимых значений.

Авторские предложения

1. По показателю «Валовой внутренний продукт на душу населения» в проекте Паспорта указаны 2 параметра: целевое значение – 30 000 долл. США и предельно допустимое (критическое) значение – не ниже 25 000 долл. – как порог, обеспечивающий вхождение России в группу со средним уровнем экономического развития. Представляется, что предлагаемое предельно допустимое (критическое) значение данного показателя недостаточно, чтобы гарантировать России сохранение значимого места в мире по уровню экономического развития. С 2000 года ВВП на душу населения в России имел тенденцию положительного роста. Однако «после кризиса 2014 года и введения санкций со стороны западных стран ВВП на душу населения в России перешел в пике после 2013 года, когда ВВП на душу населения в номинальном выражении достиг 16 000 долл.» [32, с. 39] (Shubtsova, 2018, р. 39). В 2019 году, по прогнозам, в номинальном выражении ВВП на душу населения сократился по сравнению с 2018 годом и составил 11 191 долл. Если считать показатель ВВП на душу населения по паритету покупательной способности, то он за 2018 год составил 29 267 долл., а в 2019 году, по прогнозам, должен превысить 30 000 долл. Для сравнения: по уровню ВВП на душу населения (по ППС) возглавляет рейтинг стран по этому показателю Катар с 130475 долл., на 10-ом месте Швейцария – 64 649 долл. Видимо, величина ВВП на душу населения в качестве предельно допустимого (критического) значения должна быть как минимум 30 000 долл., т.е. на уровне целевого значения, чтобы хотя бы сохранить рейтинговые показатели в пятой десятке.

Вместе с тем ВВП по ППС (млрд долл.) «за 2016 год составил 3640,3 при этом ВВП по ППС на душу населения (долл.) равнялся 24819» [25], или если эти данные перевести в процентное отношение и для удобства расчета ВВП по ППС принять на 100,0 тыс. чел, то получим 0,068178%. Вот это процентное соотношение и предлагается применять в качестве порогового значения.

2. По показателю «Доля инвестиций в основной капитал» необходимо изменить целевое значение показателя (25%), который, в соответствии с заданиями Послания Президента Федеральному Собранию от 01.03.2018 г., должен достичь к 2024 г. уровня 25–27% к ВВП. Вот эти цифры и должны быть целевыми значениями. Если следовать общепринятой методологии, то, конечно, предельно допустимое (критическое) значение не может сразу быть зафиксировано на том уровне, который указан в Паспорте – 18% к ВВП. В 2017 г. фактически этот показатель составил 21,4%, что на 1,4% больше, чем в 2015 году [23]. Чтобы достичь к 2024 г. хотя бы уровня 25% к ВВП, надо ежегодно увеличивать этот показатель почти на 1 п.п. Это реально, хотя и трудно, при этом предельно допустимое (критическое) значение в размере 18% к ВВП нацеливает на этот показатель, если его рассматривать не как максимальное значение, а как минимальное. Поэтому предлагаемую критическую величину нельзя считать приемлемой. В итоге с учетом увеличения целевого показателя до уровня 25–27% следует согласиться и со всеми показателями Паспорта по видам основного капитала (по консолидированному бюджету за счет частных инвестиций, иностранных инвестиций). В Паспорте указано, что это значение формируется ежегодно, но если только считать как целевые значения.

3. По показателю «Доля высокотехнологичной и наукоемкой продукции в ВВП» в проекте Паспорта показатель в объеме 25% указан примерно на уровне Послания Президента Федеральному Собранию от 01.03.2018 г. и майского (2018 г.) Указа Президента № 204. Предельно допустимое (критическое) значение данного показателя (19%) отстает от его целевого значения в том же порядке, что и предыдущий показатель. Тем не менее полагаем возможным согласиться с параметрами Паспорта по этому показателю, поскольку оно, так же, как и показатель «Доли инвестиций в основной капитал», предусматривает реально возможное достижение целевого значения, но никак не пороговое. Росстатом последние данные опубликованы как показатель «Доля продукции высокотехнологичных и наукоемких отраслей в валовом внутреннем продукте» за 2016 год, и новее данные отсутствуют [24].

В связи с тем, что в настоящее время официальная статистическая отчетность по этому показателю отсутствует, что лишает Совет Безопасности возможности контролировать его изменения, считаем целесообразным восстановить этот показатель и обязать Росстат: определить критерии отнесения отраслей и видов производства к высокотехнологичным и наукоемким; определить виды продукции, отрасли и виды производства, относящиеся к высокотехнологичным и наукоемким; определить долю этих видов продукции, отраслей и видов производства в ВВП и в промышленности как минимум за 5 прошлых лет; опубликовать эти данные на официальном сайте и в справочниках Росстата.

4. По показателю «Дефицит федерального бюджета» в качестве предельно допустимого (критического) значения показателя принято 2,1% от ВВП. «Однако принимаемая величина не соответствует определенной еще Маахстрихскими соглашениями в размере 3%, и России нет смысла отказываться от него» [16] (Lev, 2019). С нулевым целевым значением можно согласиться.

Однако главным по этому параметру является фактическое его исполнение. «Для стран, добивающихся финансовой поддержки от МВФ, эта организация требует жесткого соблюдения этого предельно допустимого (критического) значения» [33, с. 3] (Burkaltseva, Borshch, Blazhevich, Frolova, Labonin, 2017, р. 3). Страны же, которые не ждут от МВФ финансовой поддержки, разрабатывают и исполнят свои бюджеты таким образом, чтобы обеспечить нужное финансирование развития экономики, допуская в ряде случаев превышение этого предельно допустимого (критического) значения. Так, например, в США в качестве стимулирующего фактора развития предпринимательской активности принят бюджет на 2019 г. с дефицитом в 5% от ВВП.

Как же обстоит этот вопрос в России? В Послании Президента РФ от 01.03.2018 г. четко сказано, что «стратегическим национальным приоритетом России является экономический рост» [5] (Akhapkin, Bilyak, Bukhvald, Vilenskiy, Voloshin et al., 2017). Значит, параметры федерального и субфедеральных бюджетов должны разрабатываться и исполняться так, чтобы в наибольшей мере способствовать финансовому обеспечению экономического роста. Так ли это? В I полугодии 2018 г. федеральный бюджет получил доходов 56,6% от годового назначения против 50% ожидаемых, то есть дополнительный доход составил порядка 1 трлн руб. Неплохая сумма для усиления экономического роста, но она была использована не для этого, а для уменьшения дефицита бюджета. Вслед за этим законом были приняты поправки к бюджету 2018 г., в которых были намечены существенные дополнительные доходы из-за более высоких мировых цен на нефть, которые вновь были направлены «не на развитие экономики, а на достижение профицита бюджета» [14] (Karavaeva, Lev, 2019). Вместо заложенного в первоначально утвержденный бюджет в 1,3% к ВВП дефицита в принятых поправках на 2019 год намечено получить 0,5% к ВВП профицита. Вскоре правительство предоставило проект основных направлений денежно-бюджетной политики, в котором намечается профицит бюджета на все предстоящее трехлетие, а именно «профицит в %% к ВВП в 2018 году +2,6, в 2019 году +1,7, в 2020 году +0,8, в 2021 году +0,5, в 2022 году +0,2» [12] (Karavaeva, Kazantsev, Kolomiets, Ivanov, 2020). Вместе с тем «достижение профицита бюджета не является еще признаком успешного развития экономики, так как необходимы как минимум достойные и неснижающиеся темпы ее роста» [13] (Karavaeva, Kolomiets, Lev, Kolpakova, 2019). В федеральном бюджете 2018–2020 гг. было запланировано, что «доходы бюджета за 2018–2020 гг. возрастут на 10,3%» [3]. Однако сложившаяся ситуация вызывает сомнения в реальности достижения намеченных ориентиров и «снижает надежность исполнения бюджета в данной трактовке» [13] (Karavaeva, Kolomiets, Lev, Kolpakova, 2019).

Правительством были внесены, а затем и приняты и некоторые другие предложения, явно не соответствующие экономическому росту. Это, прежде всего, относится к предложению об увеличении ставки НДС с 18% до 20%. Ранее предлагалось в той же мере уменьшить страховые взносы, но теперь от этого отказались. Складывается впечатление, что Правительство РФ делает все возможное для сдерживания темпов экономического роста и весьма преуспело в этом. Все прогнозы предполагают приросты ВВП в ближайшее трехлетие менее чем на 2%, и выход на темпы выше среднемировых становится все более маловероятным. Эта позиция во многом противоречит Посланию президента Федеральному Собранию РФ от 01.03.2018 г. Представляется, что «Совет Безопасности Российской Федерации должен быть инициатором немедленного пресечения такой практики» [22, с. 29] (Pavlov, 2019, р. 29).

5. По показателю «Уровень инфляции» в качестве целевого значения этого показателя принято 4%. Это значение присутствует и в Послании Президента Федеральному Собранию. В качестве предельно допустимого (критического) значения Минэкономразвития РФ предлагается показатель в 13%, не слишком ли тучная подушка безопасности? Понятно, «что ведущим финансовым, экономическим министерствам, ЦБ РФ необходимо всеми способами добиться снижения инфляции или хотя бы показать, что при высоком пороговом значении целевая инфляция не выходит за пределы» [30, 140 с.] (Senchagov, Gelvanovskiy, Gubin, Ivanov, Kazantsev, Karavaeva, Kolpakova, Lev, Pavlov, Rogova, 2017, р. 140). Безусловно, при таком подходе цель будет достигнута, но считаем это недопустимым. На протяжении последних 20 лет пороговое значение инфляции составляло 3–4%. В непростых современных условиях, по оценке международных экспертов, при совокупном сокращении совокупного ВВП в 2020 г. от 3% до 5,5% падение ВВП в России может достигнуть 6–8%, а уровень жизни населения, по экспертным оценкам, снизится на 5–7%. В этих условиях инфляционные ожидания свыше 8–10% могут вызвать активное социальное недовольство в обществе. Поэтому показатель ПДЗ выше 10% нам представляется чрезмерным.

6. По показателю «Внешний долг Российской Федерации» его целевые и предельно допустимые (критические) значения весьма близки к фактически сложившимся за последние 3 года, которые можно принять без какой-либо корректировки. Иное дело государственный внешний долг (в процентах от ВВП). Целевое значение этого показателя в Паспорте – 2,5, а предельно допустимое (критическое) значение принято в размере 10%. Действительно, фактическое значение этого показателя колебалось в пределах 12–14% от ВВП. Это очень мало. В целях обеспечения целевых темпов экономического роста и стимулирования предпринимательской активности необходимо этот показатель поднять как минимум до 20% к ВВП. Необходимо также изменить структуру внешнего долга – провести работу с субъектами Федерации по уменьшению их аппетитов к внешним заимствованиям и увеличить долю государства во внешних заимствованиях, «несмотря на западные санкции» [8] (Drobot, Gudovich, Makarov, Bakhmutskaya, 2019).

7. По показателю «Внутренний долг Российской Федерации» в Паспорте предлагаются предельно допустимые (критические) значения этого показателя в размере 38% к ВВП (целевых значений). Между тем в стране много неприкаянных денег населения и бизнеса на банковских депозитах и на руках у граждан. Так, на начало 2017 г. на банковских депозитах лежало 16,4 трлн руб. денег организаций, 24,2 трлн руб. – денег населения, 8,6 трлн руб. – денег кредитных организаций и более 7,7 трлн руб. – наличных денег на руках у населения, что составляет примерно 70% к ВВП. Конечно, вклады на депозитах – это кредитный капитал, но капитал, практически не используемый в инвестиционной практике из-за высокой учетной ставки. Представляется, что большая часть этих денег должна быть изъята государством через ФЗО. Конечно, делать это надо осторожно, чтобы не попасть в положение 1998 г. Тем не менее предельно допустимое (критическое) значение по показателю внутреннего государственного долга, представляется, можно поднять до 50%.

8. По показателю «Отношение золотовалютных резервов Российской Федерации к объему импорта товаров и услуг» в Паспорте в качестве предельно допустимого (критического) значения указано «3 месяца импорта товаров и услуг, так как это принято в экономической литературе» [28, с. 83–87] (Senchagov, 2016). Трудность при определении параметров данного показателя для России состоит в том, что объем импорта претерпевал за последние годы очень сильные изменения, и немаловажную роль сыграли санкции. До 2014 г. объем импорта по годам составлял порядка 335–345 млрд долл. в год. В 2014 г. произошло некоторое снижение до 308 млрд долл., а в 2015–2016 гг. был провал до 193–192 млрд долл. в год [31], затем снова подъем до 238 млрд долл. Так какой же годовой объем импорта принять, чтобы определить необходимый объем золотовалютных резервов. Представляется, что нужно исходить из целесообразности определить максимально возможную, но реальную сумму этих резервов. Видимо, реально, хотя, может быть, и весьма оптимистично, исходить из возможности возвращения на объем импорта в 2010–2014 гг. – 350 млрд долл. в год, определив таким образом максимально возможную, но реальную сумму этих резервов. Соответственно, необходим объем золотовалютных резервов в размере трехмесячного импорта, т.е. в размере около 90 млрд долл.

В России объем золотовалютных резервов в 2019 году составил 554,4 млрд руб. с тенденцией сильного роста. Значит, «в стране было порядка 464,4 млрд долл. (порядка 28 трлн руб.) лишних денег, которые были вложены или в ценные бумаги (в большинстве в американские), либо в валюту и работали на развитие американской, а не российской экономики» [9] (Karavaeva, 2017). При этом мы все еще экономим на всем (например, не индексируем пенсии работающим пенсионерам). Правда, в последнее время вложение наших денег в американскую экономику уменьшается, но тем не менее продолжается.

В этой связи следует выразить категорическое несогласие с установленным в паспорте целевым значением этого показателя в 22 месяца. Никто не сможет объяснить, зачем нужен денежный резерв почти в два года, когда во всем мире достаточно трех месяцев. Представляется, что эти 22 месяца являются очень неудачной попыткой оправдания неверной практики, о которой говорилось выше. Показатели как уровни пороговых значений в России в млрд долл. от 15 до 250 и при фактическом их значении в размере от 24,6 млн долл. в 1997 году, 11,0 млн долл. – в 1998 году, 385,5 млн долл. – в 2014 году отражали достигнутые значения на конец года и приняты как «критерии на следующий год» [26, с. 21] (Savoyskaya, 2018, р. 21). Такое колебание индикатора свидетельствует о неудачно выбранном показателе как порогового критерия. Разброс уровня порогового значения более чем в 16 раз, от 15 млрд долл. до 250 млрд долл., нельзя применять в качестве показателя, отражающего критический уровень. «В этой связи предлагается привязать пороговые значения (индикаторы) показателей международных резервов не к объемам определяемых денежных сумм (млрд долл.), а в % к ВВП, и на их основе предложить новый уровень пороговых значений экономической безопасности» в размере 0,023%» [18] (Lev, Leshchenko, 2019). Кроме того, подгонка пороговых значений под фактические и прогнозные показатели не может являться индикатором этих параметров, так как всегда будут проявляться мотивированные политико-экономические решения в угоду сокрытия достоверной информации. «Главным индикатором экономической мощи является объем ВВП» [29, с. 168] (Senchagov, Gelvanovskiy, Gubin, Ivanov, Kazantsev, Karavaeva, Kolpakova, Lev, Pavlov, Rogova, 2016).

9. По показателю «Сальдо торгового баланса» в проекте Паспорта по этому показателю указано целевое значение 8% к ВВП к 2020 г. и 2% к ВВП как предельно допустимое критическое значение. Следует отметить, что этот данный фактический показатель за последние годы существенно снижался – с 2,9% к ВВП до 1,1% в 2016 г. и только в 2017 г немного поднялся до 1,3%. При такой динамике принятое предельно допустимое (критическое) значение в 2% представляется вполне приемлемым. Целевое же значение 8% к 2020 г., конечно, слишком оптимистично, но служит хорошим ориентиром.

10. По показателю «Доля населения с доходами ниже прожиточного минимума в общей численности населения» эта доля в прошлые годы снижалась с 29% в 2000 г. до 10,7% в 2012 г., а потом поднялась до 13,5% в 2016 г. В Послании Президента Федеральному Собранию и в майском (2018 г.) указе президента поставлена задача к 2024 г. в 2 раза снизить число бедных. Это значит, что их доля должна приблизиться к 7%. В Паспорте же указывается целевое значение показателя в размере 9% к 2020 г. И совершенно нельзя согласиться с предельно допустимым (критическим) значением в 29%. Следует помнить, что в Посланиях Президента речь идет не об этом показателе, а об уменьшении в 2 раза количества бедных, а не их доли, которая зависит еще и от динамики численности населения. И конечно, предельно допустимое (критическое) значение этого показателя должно быть не более 10%.

11. По показателю «Децильный коэффициент (соотношение доходов 10% наиболее обеспеченного населения и 10% наименее обеспеченного населения» в проекте Паспорта предельно допустимым (критическим) значением принято соотношение в 17 раз. Это даже выше, чем сложилось за последние годы. Фактически этот показатель снизился с 16,6 раз в 2010 г. до 15,5 раз в 2017 г. Логично, чтобы этот показатель был снижен в 2 раза, т.е. был установлен на уровне 8–9 раз.

В итоге совокупность базовых оценочных показателей национальной экономической безопасности с учетом изменившейся социально-экономической ситуации будет выглядеть следующим образом.

Таблица 2

Скорректированные целевые показатели национальной экономической безопасности и их предельно допустимые значения для России *

Источник: составлено авторами.

О подходах к формированию единой системы

оценочных показателей социально-экономической безопасности

Очевидно, что в современной ситуации разработанные Минэкономразвития, но еще не утвержденные показатели целевых и предельно допустимых (критических) показателей экономической безопасности неизбежно потребуют серьезной корректировки. Преобразование данных показателей в реально действующий инструмент определения состояния социально-экономической безопасности нуждается в дополнении уже разработанных критериев, характеризующих реализацию стратегических национальных приоритетов, «Экономический рост» и «Повышение качества жизни», расширяющими и уточняющими систему оценок экономической и социальной ситуации таких национальных приоритетов, как «Здравоохранение» и «Экология живых систем и рациональное природопользование». Потребуется введение новых либо уточненных показателей в сферах:

- трудоустройства населения, реструктуризации количественных и качественных показателей рынка трудовых ресурсов, детализации по сегментам рынка труда целевых и критичных показателей безработицы и пр.;

- выработки новых социальных норм ЖКХ и жилищно-бытовых условий населения;

- изменения и расширения медицинского и фармацевтического обслуживания и профилактики здоровья населения, развития отечественной медицинской и фармацевтической промышленности и производства соответствующего медицинского оборудования;

- формирования новых направлений воспроизводства высокопрофессиональных кадров (в системе высшего и среднего специального образования, академической и университетской науки) для социального обеспечения и социальной поддержки населения в прогнозируемых и экстремальных ситуациях, создания национальной противоэпидемиологической профилактической системы контроля и поддержки населения и т.д., и т.п.

Список может и должен быть существенно дополнен.

Для формирования единой системы оценочных критериев социально-экономической безопасности на федеральном и субфедеральном уровнях также неизбежно потребуется проведение в этих условиях комплекса управленческих реформ. Правительству Российской Федерации, Минэкономразвития России, Минфину России и другим федеральным министерствам (по усмотрению Правительства Российской Федерации) с целью обеспечения мониторинга при оценке состояния экономической безопасности Российской Федерации и реализации мер по сопоставлению фактических параметров экономического развития с целевыми и предельно допустимыми (критическими) значениями показателей экономической безопасности потребуется:

- в годовых докладах об экономической безопасности [20], в докладах о трехлетнем прогнозе социально-экономического развития Российской Федерации, федеральном бюджете Российской Федерации, докладах о других государственных документах, описывающих будущее экономическое развитие страны (стратегиях, прогнозах и т.д.), а также в докладах об экономическом развитии страны за отчетные периоды разрабатывать специальные разделы по проблемам экономической безопасности, осуществляя при этом анализ степени соблюдения целевых и предельно допустимых (критических) значений показателей экономической безопасности;

- создать в аппарате соответствующих федеральных министерств (Минэкономразвития России, Минфина России и других, по усмотрению Правительства Российской Федерации) подразделения, ответственные за проработку проблем экономической безопасности;

- рассмотреть возможность расширения паспортизации объектов для оценки и мониторинга экономической безопасности со своими пороговыми (критическими) значениями по отраслям, предприятиям, учреждениям;

- руководству Совета Безопасности Российской Федерации рассмотреть вопрос о воссоздании в аппарате Совбеза структурного подразделения по проблемам мониторинга угроз и вызовов экономической и социальной безопасности.