Institutional changes in the continuing education market in the post-pandemic world

ВВЕДЕНИЕ

Ситуация, сложившаяся в мире в 2020 году, заставила производить революционные институциональные изменения, применять новые нестандартные методы и подходы к непрерывному образованию, являющиеся залогом адаптации к внешним факторам. Проведение оценки содержания и эффективности институциональных изменений, возникающих в ходе экономических трансформаций, представляет собой одну из ключевых задач современного развития экономической науки. Постепенная и всеохватывающая цифровизация всех сфер жизнедеятельности субъектов экономической деятельности становится уже обыденностью и нормой. В связи с этим своевременное, адекватное и оперативное исследование некоторых проблем институционального развития в России приобретает все большую актуальность.

Целью проводимого исследования является анализ отдельных макроэкономических показателей, системы дистанционного обучения и непрерывного образования и на этой основе выработка комплекса стратегических мероприятий, направленных на формирование новых формальных и неформальных институтов в России в условиях кризисных явлений.

Реализация административной реформы в Российской Федерации (РФ) поспособствовала формированию соответствующей нормативно-правовой базы и формальных институтов, которые должны были позволить существенно повысить качество и доступность государственных услуг. Вместе с тем, как показывает зарубежный опыт «нового государственного менеджмента», основным фактором успеха реформ, их необратимости могут стать изменения на уровне неформальных институтов, в институциональной среде, трансформации ментальных моделей и в государственных организациях, предоставляющих услуги населению и бизнесу, и в среде потребителей [3] (Auzan, 2011).

Пандемия COVID-19 внесла серьезные коррективы в жизнь всех без исключения стран мира. На ее фоне, в частности, ускорился процесс цифровизации: в течение последних полутора лет резко увеличилось число людей, которые обучаются или работают из дома, делают покупки в интернете. Однако инструмент государственного воздействия на ограничения передвижения различных категорий граждан, введения цифровых пропусков и QR-кодов имеет довольно много как правовых, так и этических вопросов.

Цифровые технологии, конечно, приносят позитивный опыт в плане экономического развития. Даже до пандемии оценивалось, что их вклад в мировую экономику – это 4 триллиона долларов к 2022 году, а сейчас еще больше в связи с ускоренной цифровизацией [11].

Помимо изменений производственных и экономических цепочек в постпандемическом мире в целом происходит трансформация сферы здравоохранения и образования. Информационно-телекоммуникационные технологии помогают в том числе в сдерживании распространения вируса, в разработке вакцин. Электронные платформы позволяют поддерживать экономику на плаву.

По данным Минобрнауки, в 1 квартале 2020 г. около 80% российских университетов перешли полностью на дистанционный формат работы со студентами, а из подведомственных министерству вузов – все 100% [1]. Такой резкий переход на дистанционный формат – мера вынужденная и экстренная; в начале пандемии не все университеты были готовы к этой кардинальной перестройке учебного процесса исходя из объективно разного уровня развитости информационной инфраструктуры, обеспеченности дисциплин электронными образовательными ресурсами и готовности преподавателей к использованию цифровых платформ и сервисов в образовательном процессе (табл. 1).

Таблица 1

Преимущества и недостатки дистанционной формы обучения, %

Как показало исследование Научно-исследовательского университета «Высшая школа экономики» (НИУ ВШЭ), проведенное еще в 2019 году, сами преподаватели вузов с учеными степенями низко оценивают свой уровень владения дистанционными технологиями (3,2 балла из 5); каждый 4-й из них ни разу за 2–3 года не использовал сервисы удаленной видеосвязи для участия в видеоконференциях или проведения аналогичных мероприятий [1]. На сегодняшний день в вузах России имеются достаточные возможности в рамках дистанционного обучения (табл. 2).

Таблица 2

Какие возможности дистанционного обучения доступны в вузах, %

Пандемия коронавируса, связанные с ней ограничения и их последствия привели к стремительной и масштабной рецессии во многих странах, оказав значительное влияние на мировую экономику и перспективы ее дальнейшего развития. Мировая экономика после спада в 2020 г. на 3,1% продолжает восстанавливаться. Тем не менее, согласно оценкам Всемирного банка, опубликованным в отчете за октябрь 2021 г. (World Bank, 2021), прогнозируется рост мировой экономики на 5,9% в 2021 г. и на 4,9% в 2022 г. [11]. Снижение прогнозных значений реального валового внутреннего продукта (ВВП) по всем странам в 2022 г. по сравнению с 2021 г. связано с перебоями поставки комплектующих, полупроводников, снижением обеспеченности продовольствия, ухудшением течения пандемии и распространением нового коронавирусного штамма Дельта (табл. 3).

Таблица 3

Прогнозы экономического роста Международного валютного фонда (МВФ) на 2021–2022 гг. по странам: реальный ВВП, %

Нарушение цепочек поставок товаров, изменение режима работы ряда системообразующих предприятий и целых отраслей отвлекают значительный объем ресурсов и увеличивают затраты, что отражается на существенном росте цен. Эти обстоятельства отражаются на общей производительности, структуре глобального производства, торговли, финансовых потоков, трудовой миграции, международного сотрудничества [6].

В такой ситуации многие страны вынуждены справляться как с экономическими последствиями внутренних ограничений, так и с внешними шоками, вызванными международными ограничениями, глобальными процессами и кризисом в других странах. Также пандемия может оказать негативное влияние и на фундаментальные факторы долгосрочного экономического роста, ослабив его дальнейшие перспективы. Требуется политическая воля на всех уровнях власти в сфере развертывания вакцин, изменения климата и поддержания баланса процессов глобализации и специализации для формирования глобальных экономических перспектив [11] (Popov, Sukharev, 2016).

Существенное негативное влияние на долгосрочный экономический рост может оказать затяжная безработица, ведущая к утрате человеческого капитала и снижению активности в поиске работы (табл. 4).

Таблица 4

Динамика уровня безработицы в 2019–2021 гг. в России (по методологии Международной организации труда (МОТ))

Снижение благосостояния населения и связанное с ним снижение расходов на образование и здравоохранение также могут негативно влиять на процесс накопления человеческого капитала. Кроме того, закрытие рабочих мест и введение карантина, по всей вероятности, ограничат распространение новых технологий и знаний, что еще более усилит негативное влияние на производительность.

Негативные последствия пандемии могут оказаться долгосрочными также за счет изменения потребительского поведения экономических агентов, поскольку повышение неопределенности и вероятности возникновения определенных потерь может привести к изменению структуры расходов и спроса домохозяйств и предприятий, ограничивая возможности для восстановления ряда секторов.

Восстановительный рост мировой экономики в 2021 г. после начала пандемии продолжается, но более умеренными темпами. Значительный уровень инфляции во всем мире поддерживается узкими местами в логистических цепочках. По состоянию на октябрь 2021 г. в России этот показатель в 2021 г., по официальным данным Центробанка РФ, составил 7,4–7,9% [8]. В 2022 г. регулятор прогнозирует снижение этого макроэкономического показателя до целевых значений. Стремление предприятий обезопасить себя от перебоев с поставками увеличивает спрос на сырье и комплектующие, что подстегивает инфляционное давление. Цены на нефть продолжат расти, но в среднесрочной перспективе просматривается нисходящая динамика [8].

Общее замедление мировой экономики ожидалось еще до распространения коронавируса и вызванного начавшейся пандемией кризиса, в результате которого не только усилились наблюдавшиеся до этого тенденции, но и добавились совершенно новые риски. Скорость восстановления мировой экономики будет зависеть не только от эффективности мер, направленных на сдерживание пандемии и текущую поддержку экономики, но и от мер, призванных смягчить последствия кризиса и стать ответом на изменившиеся социально-экономические условия, в том числе за счет улучшений в сфере государственного управления, инвестиционной привлекательности, образования и здравоохранения.

Вовлеченность взрослого населения в непрерывное образование является одним из главных индикаторов развития человеческого капитала страны, в особенности в ситуации, когда развитие технологий и возрастающая волатильность на рынке труда требуют от людей постоянно повышать свои компетенции для дальнейшей активности.

Также прослеживается тенденция снижения оплаты труда в различных отраслях или сохранение ее на прежнем уровне без соответствующей индексации, что идет вразрез с данными Росстата. Сильнее оплата труда просела в строительстве, в торговле и в сфере обслуживания, где негативная динамика фиксировалась в 65–75% случаях. Среди самозанятых заработки уменьшились у 75%, а у занятых на средних и крупных предприятиях – лишь у 48%. Сотрудники в возрасте до 30 лет в основном потеряли в заработках сильнее, чем работники среднего возраста, а те, в свою очередь, сильнее, чем работники старшего возраста. В то же время у мужчин и женщин, а также у обладателей высокого и низкого образования риски снижения оплаты труда были примерно одинаковыми [7].

В России минимальный размер оплаты труда (МРОТ) за последние пять лет вырос в 2 раза и составил 12,7 тыс. руб. по состоянию на 1 января 2021 г. Средняя заработная плата в стране в 2020 г. составила 51 тыс. руб., что на 33% выше аналогичного показателя 2015 г. [5]. В Москве рассмотренные показатели находятся почти на порядок выше. Стоит заметить, что средний уровень оплаты труда не отражает реальную картину по доходам населения в стране и воспринимается как «средняя температура по больнице». Более достоверно воспринимается показатель медианной заработной платы, которая в России составила 35 тыс. руб. в 2020 г., и этот индикатор показывает, что 50% населения получают зарплату выше этого уровня, а остальные 50% – соответственно, ниже [5] (Kryuchkov, 2021) (рис. 1).

Рисунок 1. Динамика показателей оплаты труда в России (по данным Росстата), тыс. руб.

Источник: составлено на основе [2, 5] (Kryuchkov, 2021).

Инфляционная составляющая, рост курса валют, что влияют на стоимость многих промышленных и потребительских товаров, приобретаемых за рубежом, – все это девальвирует уровень оплаты труда, снижает реальный доход граждан, которые и без того становятся еще беднее [5] (Kryuchkov, 2021).

Согласно оценкам МОТ, в результате последствий пандемии в 2021 г. количество отработанных рабочих часов по всему миру может сократиться на 4,3% по сравнению с периодом времени до пандемии, что эквивалентно потере 125 млн рабочих мест (из расчета полного рабочего дня) [2].

В этой связи одной из первостепенных задач, которая стоит перед государством и бизнесом, является создание новых механизмов социальной защиты для тех, кто уже потерял работу или находится в зоне риска, в переориентации на профессии, которые востребованы в условиях предпочтения удаленных форматов работы и быстрого приобретения соответствующих профессиональных навыков. Образовательные организации должны получать и в большинстве случаях получают дополнительную финансовую поддержку на запуск программ, позволяющих адаптировать сотрудников к постоянному применению цифровых технологий в личных и деловых целях.

Система непрерывного образования и обновления компетенций является одним из слабых мест российской социально-экономической модели, не обеспечивающей занятость населения на высокопроизводительных рабочих местах. Россия в этом плане значительно отстает от развитых стран по масштабам дополнительного профессионального образования взрослых. Данные о снижении охвата образованием и обучением вполне соответствуют в стране показателям уровня средней заработной платы.

Формирование эффективной системы дополнительного образования особенно актуально в условиях ускоряющихся изменений структуры рынка труда и роста нелинейных профессиональных траекторий, при которых работники меняют сферу деятельности несколько раз в течение своей карьеры. Причины такой ситуации: низкие доходы на работе по специальности, усталость от полученной профессии, сложности с поиском работы по специальности, смена места жительства и др. Большинство работников, а это порядка 76%, имеют возможность обучиться новой профессии самостоятельно [9] (Yakimova, Gromova, Potekhina, Shulinina, 2021). В подобных условиях эффективная политика расширения и повышения доступности программ дополнительного профессионального образования может быть востребована гражданами, которые адаптируются под изменения рынка труда.

Значительное недофинансирование этой сферы образования как со стороны государства, так и со стороны реального сектора экономики – одна из основных причин недостаточного участия взрослых в обучении. В развитых странах государственные расходы на обучение составляют порядка 100 евро в год на одного работающего гражданина, тогда как в России – 4 евро [9] (Yakimova, Gromova, Potekhina, Shulinina, 2021). К тому же обучение только профессиональным навыкам не обеспечивает трудоустройства потенциального работника в компанию вследствие увеличения в составе труда доли таких производственных операций, которые предусматривают высокую внутреннюю самоорганизацию, аналитические способности, межличностную коммуникацию и взаимодействие. В этой связи появляется прямой запрос рынка труда на комплекс образовательных программ для овладения softskills, который пока не предоставляется в полной мере. Отсутствуют и организационно-правовые стимулы для участия в постоянном обучении – возможности учета трудового опыта и полученного дополнительного профессионального образования в составе основных программ бакалавриата и магистратуры вузов.

В России с 2019 г. в рамках национальных проектов были запущены меры по массовому обучению взрослых; начали внедряться комплексные консультационно-образовательные продукты по применению практик повышения производительности труда и поддержке предпринимательской инициативы. Постепенный характер принятия институциональных изменений и отработки механизмов взаимодействия различных государственных органов исполнительной власти с рынком труда замедляет получение значимого эффекта. Решение данной проблемы, на наш взгляд, заключается в формировании комплексной системы по получению необходимых компетенций и обучению взрослых, которая будет интегрирована в состав национального проекта «Образование».

В связи с выявленными проблемами в сфере получения необходимых компетенций для трудоустройства и конкурентоспособности на рынке труда в качестве стратегических ориентиров предлагаются следующие меры по стимулированию формирования системы непрерывного образования взрослых в условиях выхода из последствий пандемии и реализации национального проекта «Образование»:

- мероприятия, направленные на повышение объемов уже принятых мер;

- адресная поддержка государства с комбинацией механизмов софинансирования со стороны граждан и частного сектора;

- создание механизмов в рамках принятия соответствующего законодательного обеспечения, мотивирующих граждан к самостоятельному прохождению дополнительных профессиональных программ, включая применение цифровых технологий цифровых платформ [4] (Anpilov, Sorochaykin, 2020).

Всего в рамках уже действующих национальных проектов возможно увеличение числа работающих граждан, обновивших свои компетенции, до 300 тыс. человек. Объем затрат на финансирование мероприятий составит порядка 7 млрд руб. Международная практика показывает положительные эффекты от ориентированных на рынок мер по непрерывному образованию, которые включают обязательное софинансирование затрат на обучение со стороны реального сектора экономики и самих граждан [4] (Anpilov, Sorochaykin, 2020).

Граждане России должны будут встраиваться в новые формы занятости с дистанционным трудом, новые формы виртуального совместного досуга, получать новые знания и компетенции, которые позволят быть им конкурентоспособными на рынке труда.

Развитие цифровых технологий после периода пандемии коронавируса, с одной стороны, приведет к формированию новых форм получения необходимых компетенций для дальнейшего трудоустройства. С другой стороны, COVID-19 демонстрирует готовность общества к сплочению в преодолении возникших трудностей и к изменению ценностных ориентиров граждан, правил поведения в обществе.

Кризисные явления в экономике от пандемии коронавируса длятся почти два года, и в общественном сознании подавляющего числа граждан России политика устойчивости стала важнее, чем политика роста. Государство, в случае если оно представляет интересы своих граждан, востребовано в первую очередь как гарант обеспечения устойчивого развития [10] (Zyukin, 2020).

ЗАКЛЮЧЕНИЕ

Пандемия коронавирусной инфекции, оказавшая влияние на целые отрасли и значительное число предприятий по всему миру, вскрыла многие проблемы в экономике и в социальной сфере, накапливающиеся на протяжении десятилетий. Развитие цифровой экономики и цифровых технологий показало, что общество, государство и бизнес не готовы в полной мере к таким серьезным трансформациям. Рынок труда, сфера дистанционного и непрерывного образования должны приспособиться к новым тенденциям и новым экономическим реалиям. На сегодняшний день существующие формальные институты отстают от практического состояния дел в рассматриваемых областях и не формируют новые правила игры, потребность в которых уже давно назрела. Представленные авторами меры для нивелирования сложившейся ситуации в сфере непрерывного образования взрослых позволят последним приспособиться к изменяющимся условиям на рынке труда и к трансформации экономики, ее структуры и тенденциям развития.