Роль местного самоуправления в обеспечении национальной безопасности России

Местное самоуправление в политике национальной безопасности:

полноправный участник или «игрок на чужом поле»?

Можно назвать три факта, которые сегодня со всей очевидностью подчеркивают актуальность обращения к проблемам участия органов местного самоуправления в общегосударственной системе мер по обеспечению национальной, в т.ч. экономической безопасности страны. Во-первых, это предстоящее обновление Стратегии национальной безопасности Российской Федерации [1], которая принималась в 2015 г. и в соответствии с 172-го федерального закона о стратегическом планировании [2] должна корректироваться не реже, чем раз в 6 лет. Важным аспектом этого обновления является вопрос о целесообразности сохранения как отдельного документа стратегического планирования Стратегии экономической безопасности Российской Федерации [3]. Во-вторых, это важная инициатива Президента РФ относительно подготовки новых Основ государственной политики в сфере местного самоуправления (далее – «Основы…») [4]. Наконец, в-третьих, это внесение блока изменений и дополнений в Конституцию РФ [5], часть которых имеет прямое отношение к правовому статусу российского самоуправления и его взаимодействию с органами государственной власти по самым различным вопросам социально-политического и экономического развития страны. Все это, сведенное воедино, дает основания для того, чтобы существенно обновить и конкретизировать представления о месте и роли органов местного самоуправления в решении задач обеспечения национальной безопасности страны [6, с.70-73].

Начать, однако, целесообразно в того, как обстоит дело с регулированием данного вопроса в действующем законодательстве и в документах стратегического планирования, поскольку именно системное стратегирование видится сегодня как ключевой инструмент решения приоритетных задач хозяйственного и социального развития страны [7. с.59-68; 8, с. 310-318; 9, с. 925-932]. Здесь, полагаем мы, можно выделить три уровня анализа. Во-первых, это целевой федеральный закон; во-вторых, ключевые стратегии безопасности; в-третьих, прочие или «отраслевые» стратегии безопасности.

Основу для анализа, безусловно, составляет Федеральный закон о безопасности [10]. Конечно, на данный момент этот закон заметно устарел, однако пока он не отменен, приходится считаться с его основными положениями [11, с. 531-538; 12, с. 41-46]. В соответствии с этим законом (ч.3 ст.2) одним из принципов обеспечения безопасности выступает «системность и комплексность применения федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, другими государственными органами, органами местного самоуправления (здесь и далее выделено нами – Е.Б.) политических, организационных, социально-экономических, информационных, правовых и иных мер обеспечения безопасности». Далее в законе подчеркивается, что «Государственная политика в области обеспечения безопасности реализуется федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации, органами местного самоуправления». Наконец, в законе указывается на то, что правовой основой политики национальной безопасности выступают, в частности, решения «органов местного самоуправления, принятые в пределах их компетенции в области безопасности». Эта же мысль еще раз повторяется в ст.12 данного закона, где говорится, что «Органы государственной власти субъектов Российской Федерации и органы местного самоуправления в пределах своей компетенции обеспечивают исполнение законодательства Российской Федерации в области обеспечения безопасности».

Казалось бы, ситуация очень проста: уточнить содержание формулы «в пределах своей компетенции» и вопрос о месте и роли органов местного самоуправлении в обеспечении национальной безопасности можно считать решенным. Однако в действительности все складывается не так просто. В действующем законодательном «поле» Российской Федерации компетенции органов местного самоуправления определяются 131-м ФЗ об общих принципах организации местного самоуправления [13] в виде перечня вопросов местного значения для различных видов муниципальных образований. Однако данный законодательный акт не дает системных представлений о роли органов местного самоуправления в решении проблем национальной безопасности. То, что фактически обозначено в 131-м ФЗ (безопасность дорожного движения, пожарная безопасность, безопасность людей на водных объектах и пр.) имеет частный характер и едва ли сообразно законодательному включению местного самоуправления в число полноправных субъектов политики обеспечения национальной безопасности.

Во-вторых, определенные положения, касающиеся роли органов местного самоуправления в обеспечении безопасности социально-экономического развития страны, содержатся в действующих «ключевых» стратегиях безопасности. Это – Стратегия национальной безопасности [1] и Стратегия экономической безопасности [14]. К сожалению, данные документы, обозначая в целом сопричастность органов самоуправления к мерам по обеспечению безопасности страны, сколько-нибудь детальным образом рамки и механизм этой сопричастности не раскрывают.

Так, в Стратегии национальной безопасности формулируется задача обеспечения такой безопасности действиями органов государственной власти и органов местного самоуправления и находящихся в их распоряжении инструментов (???). В документе также отмечается (но не конкретизируется!) роль органов местного самоуправления в области обеспечения безопасности жизнедеятельности населения.

Примерно в том же общем виде обозначена роль органов местного самоуправления и в Стратегии экономической безопасности. Здесь говорится о том, что обеспечение экономической безопасности – это реализация органами государственной власти, органами местного самоуправления во взаимодействии с институтами гражданского общества комплекса политических, организационных, социально-экономических, информационных, правовых и иных мер, направленных на противодействие вызовам и угрозам экономической безопасности Российской Федерации. Некоторой новацией здесь можно считать указание на то, что мониторинг и оценка состояния экономической безопасности осуществляются на основе данных официального статистического наблюдения, а также иной информации, предоставляемой органами государственной власти, иными государственными органами, органами местного самоуправления. Однако указание на участие органов местного самоуправления в таком мониторинге и оценке, скорее всего, надо рассматривать как формальность, поскольку хорошо известна скудость муниципальной статистики и уже названная выше неясность с кругом полномочий органов местного самоуправления по вопросам обеспечения национальной, в т.ч. экономической безопасности. Соответственно, нет четкой определенности в понимании того, каким именно вызовам и угрозам экономической безопасности страны могут противодействовать ее органы местного самоуправления.

Наконец, третий уровень проведенного нами анализа – прочие или «отраслевые» стратегии безопасности. Их достаточно много; целый ряд из них носят сугубо «технический» характер и не содержат детализации в разрезе полномочий и ответственности различных уровней публичной власти по обеспечению безопасности в том или ином секторе российской экономики. Однако и здесь в настоящее время мы не находим четкого определения роли органов местного самоуправления в решении отраслевых вопросов безопасности страны и ее экономики. Примером может служить такой принятый совсем недавно (в 2020 г.)документ, как Доктрина продовольственной безопасности Российской Федерации [15]. Казалось бы, по своему профилю этот документ «по определению» предполагает активное соучастие органов местного самоуправления в решении поставленных нем задач. В этой доктрине отмечается, что она «развивает» положения Стратегии национальной безопасности, в которой, как отмечалось выше, указано на роль органов местного самоуправления в «обеспечения безопасности жизнедеятельности населения».

Доктрина, с одной стороны, ставит много проблем и задач, явно затрагивающих сферу деятельности органов местного самоуправления. Это, частности, ухудшение демографической ситуации в сельской местности и утрата преемственности уклада сельской жизни. Отмечается необходимость создания условий для увеличения числа объектов торговой инфраструктуры и объектов общественного питания; важность совершенствования социальной, инженерной, транспортной и иной инфраструктуры в сельской местности, преодоления очагов депрессивности на сельских территориях; увеличения количества торговых объектов, реализующих продовольственные товары, в том числе, сельскохозяйственную продукцию и пр. Однако, формулируя такие задачи, явно локального характера и столь же явно относящиеся к вопросам местного значения, доктрина продовольственной безопасности полностью исключает какие-либо конкретные указания на участие органов местного самоуправления в решении обозначенных выше задач и как бы выводит данный уровень управления «за рамки» регулируемого этим документом направления социально-экономической политики государства.

Характерным примером в этой связи может служить и такой документ, функционально тесно привязанный к проблематике местного самоуправления, как Доктрина экологической безопасности Российской Федерации [16]. В этом документе отмечается, что государственная политика в сфере обеспечения экологической безопасности является частью внутренней и внешней политики Российской Федерации и проводится федеральными органами государственной власти, органами государственной власти субъектов Российской Федерации и органами местного самоуправления. Конечно, не очень корректно включать те или иные действия, предпринимаемые органами местного самоуправления, в сферу «государственной политики». Но, в конце концов, важно не это, а то, что, закрепляя такое вхождение, доктрина не проясняет того, какие именно действия в этом направлении правомочны осуществлять и, соответственно, финансировать местные органы власти. Тем более, что в действующей версии 131-го ФЗ по местному самоуправлению прямо о каких-либо полномочиях этого уровня управления в вопросах экологии ничего не говорится.

В этом смысле несколько «провисает в воздухе» то положение документа, где в числе основных инструментов реализации Стратегии указаны и муниципальные программы, поскольку их основные задачи в данном направлении никоим образом не обозначены. Это касается и положения о том, что финансирование стратегии осуществляется за счет средств бюджетов бюджетной системы Российской Федерации в т.ч. и местных бюджетов, в пределах бюджетных ассигнований, предусмотренных на реализацию указанных программ. В числе реально конкретизируемых положений можно отметить только такую позицию данной стратегии, как проведение стратегической экологической оценки проектов и программ развития муниципальных образований.

Новым стратегическим документом, содержательно близким к тому кругу вопросов, который связан с безопасным социально-экономическим развития муниципальных образований, является Стратегии устойчивого развития сельских территорий Российской Федерации на период до 2030 года [17]. Надо сказать, что в данном документе достаточно подробно и объективно представлена ситуация в муниципальном звене российской экономики. В частности, отмечается: «Недостаток ресурсов приводит к тому, что многие муниципальные образования оказываются способны решать вопросы социально-экономического развития лишь при поддержке со стороны органов государственной власти. Степень вовлечения граждан в деятельность органов местного самоуправления, в обсуждение и принятие решений по общественно значимым вопросам остается низкой». Этот важный вывод в принципе может быть проецирован на всю совокупность функций органов местного самоуправления, включая и задачи в области обеспечения безопасности. Формально рассматриваемый документ также ссылается на Стратегию национальной безопасности, однако и в этом случае документу не хватает конкретности. По сути, все сведено к тому, что документ «подкрепляет» требования в сфере продовольственной и экологической безопасности страны. Хотя сельские территории – это, прежде всего, муниципальное пространство, конкретные задачи органов местного самоуправления в данном случае представлены лишь в самом общем виде.

Обобщая основные положения ключевых документов по безопасности в отношении роли органов местного самоуправления, можно сделать ряд выводов.

Рассматривая потенциальные направления деятельности органов местного самоуправления в области обеспечения безопасности, следует подчеркнуть их преимущественно экономическую компоненту. Однако с управленческой точки зрения основные компетенции и практически задачи органов местного самоуправлению в обеспечении требований безопасности остаются недостаточными конкретизированными. С учетом скудости средств большинства местных бюджетов, такая ситуация создает дополнительные препятствия для финансирования мероприятий, ориентированных на требования безопасности на местном уровне. Фрагментарные «вкрапления» относительно таких компетенций в различных нормативно-правовых и документах стратегического планирования не создают системной картины возможного участия органов местного самоуправления в решении задач обеспечения национальной, в т.ч. экономической безопасности страны. Ссылки на действующие стратегии безопасности, если и имеются, то носят сугубо формальный характер, т.к. не ясно, какие именно требования безопасности в том или иной случае реализуются и в какой мере.

Позиционирование муниципалитетов в рамках единой для страны политики обеспечения национальной и экономической безопасности не характеризуется четким пониманием особой роли института местного самоуправления в системе публичной власти, в результате чего положения по вопросам безопасности часто адресуются и государственным, и муниципальным органам управления вне четкого разделения.

Участие местного самоуправления в рамках единой для страны политики обеспечения национальной и экономической безопасности пока не содержит четкой определенности в вопросе о том, должно ли это участие практически осуществляться через систему отдельных, разрозненных мер или опираться на систему специальных муниципальных программ. Здесь надо обратить внимание на то, что 390-й ФЗ, предполагая определенную меру участия муниципального звена управления в обеспечении требований национальной безопасности, в отношении механизма реализации этих требований указывает только на такой инструмент, как государственные (а не муниципальные) программы.

Позиционирование местного самоуправления в рамках политики экономической безопасности более или менее полно привязывается к кругу компетенций (вопросов местного значения) органов местного самоуправления. Но при этом остается без должного внимания потенциальная роль институтов местного самоуправления как основного канала взаимодействия публичной власти и институтов гражданского общества по вопросам обеспечения национальной, в т.ч. экономической безопасности страны. В действующем законе о государственно-частном и муниципально-частном партнерстве [18] нет положений, касающихся использования той или иной формы партнерских отношений для обеспечения требований национальной и экономической безопасности страны. Соответственно, положение 390-го ФЗ относительно взаимодействия федеральных органов государственной власти, органов государственной власти субъектов Российской Федерации, других государственных органов с общественными объединениями и гражданами в целях обеспечения безопасности на данный момент можно считаться лишь чисто формальной записью.

От декларативности к четким правовым регламентациям

Несмотря на состояние неопределенности в позиционировании органов местного самоуправления как самостоятельных участников политики национальной, в т.ч. экономической безопасности, в настоящее время можно акцентировать внимание на целом ряде практических разработок, нацеленных на мониторинг и управление параметрами безопасного социально-экономического развития муниципального образования. Анализ действующей практики показывает, что в зависимости от конкретных условий просматриваются три возможных варианта решения данной проблемы. Первый вариант – подготовка самостоятельной стратегии (концепции, программы и пр.) экономической безопасности муниципального образования. Второй вариант – включение специальной (под)программы по вопросам безопасного развития в основную стратегию социально-экономического развития муниципального образования. Третий вариант, более характерный для поселенческих муниципалитетов, – принятие программы безопасности жизнедеятельности населения в пределах той или иной муниципальной территории.

Первый вариант в настоящее время в практике муниципального управления почти полностью отсутствует. Причину можно сформулировать примерно так: более крупные муниципальные образования имеют свои развернутые стратегии, куда так или иначе имплементируются вопросы безопасности их развития; в малых муниципалитетах, как правило, нет сил и средств на разработку собственных стратегий, тем более, с отражением в них всего круга вопросов их безопасности. Целевые программы безопасного развития муниципалитетов, как правило, имеют адресный характер и направлены на решение частных проблем безопасности, а именно общественной безопасности [19], безопасности дорожного движения, безопасности социальных учреждений и пр.

Примером включения специальной подпрограммы по вопросам безопасного развития в единую стратегию социально-экономического развития муниципального образования можно считать стратегию г. Новосибирска (крупнейшее единое муниципальное образование в Российской Федерации) [20]. Здесь проблемы безопасности рассматриваются системно, причем как в контексте итогов уже проделанной работы, так и в плане задач на предстоящий период. Это отражено в таком разделе стратегии города, как «Формирование современной и безопасной городской среды». Здесь отмечается, что задачей муниципального управления является обеспечение растущих потребностей населения в повышении комфортности и безопасности среды проживания, модернизации объектов жилищно-коммунальной инфраструктуры, росте их энергетической эффективности, улучшении качества жилищно-коммунальных услуг, повышении уровня безопасности жилищного фонда и инженерно-технической инфраструктуры, а также энергобезопасности и экологической устойчивости города Новосибирска. По всем обозначенным направлениям в документе представлены показатели для мониторинга ситуации безопасного развития, однако, в большинстве случаев без целевых значений на период реализации стратегии.

Наконец, третий вариант обращения муниципалитетов к регулированию вопросов безопасного развития состоит, как отмечалось выше, в реализации программ безопасности жизнедеятельности населения в пределах той или иной муниципальной территории [21]. Однако по нашему мнению, часто имеющая место в муниципальных документах подмена понятий безопасности муниципалитета как социально-экономической целостности категорией «безопасность жизнедеятельности» не вполне правомерна. О.Б.Ганин и И.О.Ганин подчеркивали, что «Муниципальное образование как объект экономической безопасности представляет собой относительно обособленную экономическую подсистему национальной экономики соответствующего уровня со своими специфическими внутренними составляющими в их единстве и взаимодействии» [22, с.78]. Документы, опирающиеся на концепцию «безопасности жизнедеятельности» охватывают достаточно узкий круг вопросов, не покрывающих все те направления, по которым муниципалитет мог бы обеспечить свое устойчивое, безопасное развитие «своей» территории и, тем более, внести определенный вклад в достижение общегосударственных приоритетов экономической безопасности.

Проведенное исследование показывает, что ситуация с участием органов местного самоуправления в решении задач обеспечения национальной и экономической безопасности требует существенных корректировок и даже практически полного обновления действующей здесь нормативно-правовой базы и документально-стратегического закрепления. Такие корректировки должны быть проведены на тщательно согласованной основе, с одной стороны, документов по национальной и экономической безопасности, а с другой – документов по функционированию институтов местного самоуправления, поскольку именно за этими документами в данном случае должен быть определен статус приоритетности. Ключевое значение при этом мы придаем подготовке новых «Основ…» государственной политики в сфере местного самоуправления.

До принятия новых «Основ…» статус «работающего» нормативно-правового акта остается за таким документом, как «Основные положения государственной политики в области развития местного самоуправления в Российской Федерации», принятым еще в 1999 г. [23]. Этот документ до настоящего числится в базах правовой информации как действующий. В научной литературе можно найти различные по характеру оценки этого документа. С позитивной точки зрения акцентируется внимание на том, что документ способствовал решению многих экономических, правовых и институциональных проблем российского местного самоуправления. В частности, поднятая в этом документе проблема наличия значительных «лакун» в организации местного самоуправления в Российской Федерации была решена, и к настоящему времени страна представляет собой единое «поле» муниципального управления. С точки зрения негатива указывалось на чрезмерно общий характер многих положений данного документа, отсутствие в нем регулятивных целевых указаний по ряду крупных вопросов развития местного самоуправления в стране. К таковым с позиций сегодняшнего дня можно отнести и отсутствие ориентиров, касающихся вклада органов местного самоуправления в решение задач обеспечения национальной и экономической безопасности страны.

Проблема безопасности затрагивается в данном документе только один раз, где указывается на такое направление работы, как принятие государственных нормативов и стандартов в области медицины, образования, коммунального обслуживания, безопасности, применение которых в муниципальных образованиях должно быть нацелено на решение задач развития человеческого потенциала территории и местного сообщества. Такая формулировка не просто принижает роль муниципалитетов в обеспечении безопасности их развития; она отвечает позднее отвергнутым практикой представлениям о возможности управления всеми социальными, бюджетными и иными процессами по всей «вертикали» на основе единой системы государственных нормативов.

В этой связи мы полагаем, что в новых «Основах…» государственной политики в сфере местного самоуправления необходимо существенно продвинуться в расширении и конкретизации всего круга вопросов, касающихся роли местного самоуправления как «актора» политики обеспечения национальной и экономической безопасности. Это, как мы полагаем, даст возможность дополнить действующие стратегическое документы по безопасности и, соответственно, обновить 390-й ФЗ по безопасности и 131-й ФЗ по местному самоуправлению.

С точки зрения конкретного позиционирования органов местного самоуправления как полноправных и заинтересованных субъектов политики национальной и экономической безопасности, в рамках подготовки новых «Основ…» следует решить ряд важных вопросов. Эти вопросы, как мы полагаем, следует отразить в особом разделе этого документа, а именно в разделе «Местное самоуправление и обеспечение национальной экономической безопасности Российской Федерации».

Прежде всего, это вопрос о том, как следует определить оптимальные рамки участия органов местного самоуправления в этом «срезе» политики федеративного государства. Этот вклад можно обозначить или более широко, в расчете на вклад данного муниципалитета в достижение тех параметров безопасности, которые составляют прерогативу регионального и федерального стратегирования, или исключительно в рамках того круга вопросов, которые можно определить как условия безопасного функционирования данного муниципального образования. «Оборотной стороной» медали в данном случае можно считать вопрос о том, пределах какого круга полномочий возможно (целесообразно) стратегирование безопасности на муниципальном уровне управления. Это возможно по достаточно широкому кругу полномочий, которые формально не входят в круг вопросов местного значения, но находятся в пределах возможного прямого влияния со стороны муниципальных органов управления, либо только строго в пределах круга вопросов местного значения, определенных 131-м ФЗ для данного вида муниципальных образований.

Определить эти рамки в настоящее время достаточно сложно. Это связано с тем, что помимо «обязательных» к исполнению полномочий по вопросам местного значения, в настоящее время муниципалитеты вправе исполнять (финансировать) так называемые «добровольные» полномочия. Смысл добровольности состоит в том, что муниципальные образования могут осуществлять функции, «не исключенные из их компетенции федеральными законами и законами субъектов Российской Федерации, за счет доходов местных бюджетов, за исключением межбюджетных трансфертов, предоставленных из бюджетов бюджетной системы Российской Федерации, и поступлений налоговых доходов по дополнительным нормативам отчислений». В переводе на русский язык введение института «добровольных полномочий» означает, что регулирование компетенций органов местного самоуправления переходит от формулы «разрешено только то, что разрешено» к формуле «разрешено все, что не запрещено».

Однако здесь надо обратить на оговорку «….за исключением межбюджетных трансфертов, предоставленных из бюджетов бюджетной системы Российской Федерации, и поступлений налоговых доходов по дополнительным нормативам отчислений». Это значит, что формально финансировать исполнение добровольных полномочий муниципалитеты могут только за счет так называемых «гарантированных» доходов (местные налоги плюс установленные законом «базовые» нормативы отчислений от федеральных и региональных налогов). Согласно мониторингу Минфина России за 2018 г. [24], в России доля муниципальных образований, не получающих дотации, в т.ч. замененные дополнительными нормативами отчислений, составила всего 5,1 %. Как отмечали Е.С. Митяков и Т.А. Федосеева, «Особую остроту проблеме экономической безопасности придают рост дифференциации в муниципальных образованиях, а также постоянный дефицит средств на муниципальном уровне [25, с.94].

Кроме того, отдельные позиции, так или иначе касающиеся условий безопасного развития муниципалитетов, наличествуют и в круге государственных полномочий, передаваемых органам местного самоуправления, в основном с уровня субъектов Российской Федерации. Однако круг передаваемых муниципалитетам полномочий и объемы их субсидиарного финансирования существенно разнятся по отдельным субъектам Федерации. Все это говорит о том, что механизмы «добровольных» и «делегируемых» полномочий не подходят для наделения органов местного самоуправления конкретными функциями в работе по обеспечению условий безопасности. Вопросы безопасного развития муниципалитетов должны быть единым блоком закреплены как обязательные к исполнению вопросы местного значения, причем дифференцировано по различным видам муниципальных образований.

Важное значение имеет вопрос о наиболее целесообразной форме документального оформления «включения» органов местного самоуправления в решение вопросов национальной и экономической безопасности. Мы полагаем, что на уровне поселенческих муниципалитетов и внутригородских муниципальных образований можно сохранить такой управленческий инструмент, как программа обеспечения «безопасности жизнедеятельности». По сравнению с имеющимися вариантами, эта программа должна быть дополнена такими вопросами, как мониторинг и регулирование миграционных процессов, рациональное использование и защита земельных угодий; обеспечение качественного водоснабжения населения; защита и развитие рекреационных ресурсов территории, а также межмуниципальное сотрудничество. Такие программы в целом могут быть ограничены кругом вопросов местного значения, установленным для данных видов муниципальных образований.

Для городских округов, муниципальных районов и округов может быть рекомендовано включение в их стратегии отдельного блока вопросов безопасности их социально-экономического развития. Эти виды муниципальных образований способны поддерживать свою безопасность за счет повышения своей инвестиционной привлекательности; поддержки и развития малых форм хозяйствования; поддержания коммуникационной достаточности, сохранения количественных и качественных характеристик своего трудового потенциала, проведение политики дерегулирования, а также использования различных форм муниципально-частного партнерства и пр. Эти муниципальные документы по безопасности нуждаются в согласовании с основными целями и задачами региональной политики экономической безопасности.

Наконец, особое значение имеет практика обеспечения безопасного развития для «особых» типов муниципальных образований, где локализованы федеральные наукограды; ОЭЗ, ТОР-ы, «свободные порты» и иные территории с особыми условиями хозяйствования. Эти территории получают значительную государственную поддержку как в прямой форме (бюджетное финансирование тех или иных объектов), так и в косвенной форме (значительные налоговые и таможенные льготы). Это позволяет предположить, что основным критерием безопасного развития таких муниципалитетов выступает эффективное использование всех средств государственной поддержки, получение на их основе весомого экономического и социального эффекта.

* * *

Резюмируя, следует подчеркнуть, что реальный прогресс в плане позиционирования органов местного самоуправления в общенациональной политике безопасности требует существенных новаций правового, экономического и институционального характера. Задачи местного самоуправления в этом направлении должны быть конкретны в правовом отношении; экономически обеспечены и подкреплены соответствующим кругом институтов и инструментов практической реализации. При этом результативность работы в данном направлении будет определяться не только четкой содержательностью вносимых изменений, но главное – их согласованностью. Включенные в новые «Основы…» положения по участию муниципального уровня управления в общегосударственной политике национальной и экономической безопасности должны быть полностью проецированы на 131-й ФЗ. Кроме того, данные положения в развернутом (а не общем декларативном) виде должны быть представлены в 390-м ФЗ, а также в новой Стратегии национальной безопасности и в Стратегии экономической безопасности, если будет признано целесообразным ее сохранение как отдельного документа стратегического планирования в Российской Федерации. Вместе с тем, как обоснованно констатировали российские ученые, уверенное позиционирование муниципалитетов как субъектов политики национальной и экономической безопасности неотделимо от общих системных преобразований в местном самоуправлении как значимом институте российской федеративной государственности и современного общественного развития [26, с.27-42].