К вопросу об институциональной природе приватизации

Продолжение. Начало в № 8/2004

Приватизация, как и многие другие трудно воспринимаемые обществом «нововведения», приобрела за долгие годы мистический ореол противоречивого явления, но так и осталась практически абсолютно неизвестной. Её изучение не внесло ясности в ряды ученых. Скорее раскололо их на несколько противоборствующих лагерей. Диспуты на страницах академических и популярных изданий так и не помогли добиться согласования позиций относительно главного вопроса: что же такое «приватизация» [3]?!

Во многих странах (и Россия не стала в данном случае исключением) оказалось гораздо проще отнести («отписать») понятие «приватизации» к структурным и системным элементам так называемого «переходного периода» и, сославшись на общую сложность момента, так или иначе, зафиксировать его как изменение в правах собственности [4].

Приватизацию, в силу многогранности данного феномена и присущей ему некой таинственности, можно рассматривать и как единичное явление, имеющее место на определенном этапе развития организации. В этом состоит суть его одномоментного подхода к анализу приватизационных процессов. Мы считаем, что правильным в данном случае является использование именно термина «одномоментный», а не широко распространенного - «ситуационный». Это связано с тем, что зачастую ситуационный анализ, декларируемый многими авторами, на самом деле не включает в себя анализ ситуации, как таковой, с предпосылками возникновения и последствиями сценариев её развития, и не отражает расхождения имеющихся результатов с ранее запланированными.

Как правило, изучение приватизации сводится к оценке фактического состояния организации после передачи прав собственности в частные руки и его сравнению с доприватизационным состоянием. Причем это делается с включением в анализ:

а) элементов социологических исследований общего уровня жизни в городе, районе, регионе или даже в стране;

б) оценок общественных изменений (по результатам опросов общественного мнения) и ряда макроэкономических показателей (якобы отражающих воздействие того или иного приватизационного акта на состояние конкретных отраслей экономики).

Отсюда следует, в частности, что основательно изучается процесс изменений и трансформаций, протекающих в организации, и завершающийся передачей прав собственности в частные руки, то есть используется процессный подход.

При анализе приватизации с позиций одномоментного подхода само понятие «приватизация» часто заменяется более узкими, разделенными терминологическими рядами, например:

- дерегулирование – допуск частных фирм к рынку услуг, ранее предоставляемых только государственными компаниями;

- инкорпорирование (приобретение статуса акционерного общества) – преобразование общественных предприятий (государственных и муниципальных) в открытые акционерные общества;

- тендеринг (участие в торгах на право исполнения определенных, чаще всего управленческих, функций) – выполнение частными компаниями государственных подрядов, полученных на основе конкурсов с определенными условиями на право управления различными активами, т.е. своеобразный аутсорсинг государственных и муниципальных управленческих функций.

В целом, выделяется до пятнадцати основных концепций «приватизации», каждая из которых, по сути, связана с макроэкономическим функциональным перераспределением [Scott, 1995].

Правовое или нормативное определение «приватизации», предусматривающее законодательную передачу и закрепление, по меньшей мере, 51% прав собственности бывшей государственной или муниципальной компании (предприятия) в руках частных владельцев (физических лиц или институтов), представляется нам слишком узким для его использования в рамках целостного изучения феномена приватизации. Это мнение базируется на том, что правительства большинства стран по разным причинам первоначально осуществляют продажу или размещение на фондовом рынке гораздо меньшего объема акционерного капитала. Примером (последнего времени) может служить продажа правительством Норвегии в июле 2004 г. всего лишь 4% акций нефтяной компании «Статойл» (норв. Statoil). Иногда компании осуществляют и вовсе непонятные манипуляции (вроде выкупа с предшествующей арендой или продажи с изменением первоначальных условий), имевшие широкое распространение, в частности, в нашей стране. С другой стороны, не исключена ситуация, когда стоимость размещаемых активов весьма велика, и инвесторы в сложившейся ситуации не готовы полностью выкупить предложенный им пакет акций. Кроме того, даже при сохранении государства как формального собственника предприятия, во многих случаях сами организации претерпевают значительные изменения, схожие с теми трансформационными процессами, которые протекают в полностью приватизированной компании.

Не совсем адекватным будет рассмотрение приватизационного процесса с позиций права и в тех случаях, когда общественные коммунальные сооружения и различные объекты инфраструктуры находятся под управлением частных предприятий, формально оставаясь в государственной или муниципальной собственности.

Такие трансформации хотя и способны повлиять на структуру собственности организации, но основное влияние и воздействие они оказывают на операционную деятельность компании, т.е. на внутренние механизмы и процессы, в ней протекающие, изменяя тем самым алгоритм функционирования организации. Таким образом, с позиций права «полная» приватизация является скорее редким и уникальным, чем закономерным явлением, в то время как широкое распространение получили процессы квази- или полуприватизационного характера.

Исходя из этого, можно предположить, что процесс изменения собственности очень редко протекает согласованно и одновременно на всех уровнях и полностью завершается в какой-то определенный момент. Приватизация – это не одномоментное явление, а скорее целый ряд процессов, воздействующих на организацию, которые могут завершиться изменениями в структуре собственности, – ведь организации действительно серьезно трансформируются, прежде чем оказываются полностью подконтрольными частным инвесторам, т.е. юридическим и/ или физическим лицам [Korsun, Mururell, 1995].

Таким образом, если с позиций правового (нормативного) подхода приватизацию вполне можно рассматривать как одномоментное (развивающееся в рамках конкретной ситуации) явление, поскольку указанный подход подразумевает именно учет результатов и сложившихся обстоятельств, то для целей познания природы данного феномена необходимо исследовать весь процесс изменений. Значит при проведении анализа приватизации следует применять процессный подход. Это нужно для того, чтобы увидеть и зафиксировать критически важные и ключевые элементы, воздействующие на ход эволюционного развития.

Приватизацию, конечно, можно изучать и на макроуровне (чему, в общем-то, и посвящено большинство из проведенных исследований), так как некоторые события, определенным образом связанные с приватизацией, имеют социально-экономическое значение для всего общества. Это находит свое отражение, в том числе, и в ряде идеологических изменений в окружающей компанию среде.

Мировой опыт свидетельствует о том, что ни одна страна на планете не прошла путь приватизации без предшествующих ей разного рода идеологических изменений, пусть и не столь радикальных, как в странах Восточной Европы. Это, по нашему мнению, и играет «злую шутку» со многими исследователями: они просто смещают акценты своего внимания с экономической составляющей на более яркие внешние явления, а затем связывают их воедино.

Сами идеи о том, что на смену государственному вмешательству в экономику должен прийти свободный рынок, а регулируемая экономика должна уступить место либерализации, являются не чем иным, как составными частями идеологической кампании, предшествующей реальной продаже государственной собственности. Позиция, утверждающая, что для полного осмысления и понимания приватизации необходимо рассматривать её в контексте общественных изменений, которые формируют, закрепляют и узаконивают саму идею изменения в правах собственности на государственные предприятия, имеет право на существование хотя бы потому, что зачастую правовые формы, в которые облечены такие предприятия, эволюционируют в тандеме с изменениями, протекающими на уровне всего общества.

Схема, приведенная рис. 1 показывает, к примеру, как идеологические изменения могут быть связаны с трансформациями в структуре собственности компаний [5].

Рис. 1. Воздействие идеологических изменений на структуру собственности

Как бы там ни было, но повышенное внимание к приватизации возникло именно в контексте замедления экономического развития во многих странах в начале 1980–х гг., когда капитал или не желал, или не был способен поддержать в требуемом объеме все увеличивающиеся расходы общественного сектора экономики.

Таким образом, причинами приватизации и её движущей силой являются, прежде всего, неудовлетворенные экономические потребности и лишь потом ‑ выражение новой политической догмы. А если именно они и выступают в роли мотивирующего фактора, то тогда все происходящие параллельно идеологические или институциональные изменения являются не более чем оправданием той деятельности, которая направлена на удовлетворение возникших и возникающих в процессе приватизации экономических потребностей.

Безусловно, можно утверждать обратное, однако в попытках сделать это будет очень тяжело доказать производность возникших экономических проблем от происходящих идеологических или институциональных изменений и, тем более, докопаться до истинных причин и последствий такого феномена, как приватизация. Поиск «оправдания» ещё больше запутает процесс поиска истины.

Таким образом, более разумно и уместно утверждать следующее: процесс приватизации, во всем его многообразии и со всей его сложностью, стал единственной возможностью для всех капиталистических экономик после 1970–х гг. и постсоциалистических экономик после 1980–х гг. Это позволило:

‑ упорядочить трудовые отношения;

‑ адаптировать работу отраслей промышленности к ситуациям снижения уровня прибыльности и рентабельности, росту конкуренции в одном случае и неспособности противостоять проникновению импортной продукции ‑ в другом (без разрушительных последствий для своих экономических систем),

‑ либерализовать кредитные и фондовые рынки;,

‑ сделать интернациональными торговлю и промышленность.

Первые признаки глобализации не оставили места и средств для дальнейшего существования национальных экономик кейнсианского типа с их целевой ориентацией на социальное благополучие и стремительным разрастанием общественного сектора, создающим дополнительные проблемы по удовлетворению прогрессирующих потребностей.

Окончание следует