Регулирование российской розничной торговли: предпосылки и ожидаемые последствия

C 1 февраля 2010 г. вступил в силу Закон о торговле. Он был принят, несмотря на единство ведущих российских экономистов в своей негативной оценке как его содержания, так и ожидаемых последствий от его введения. Сейчас отрасль розничной торговли подстраивает свои механизмы под объявленные правила игры, и оценивать воздействие закона на отрасль пока еще преждевременно.

Задача настоящей статьи – показать механизм, который впервые за время современной России подвергся столь глубокому вмешательству со стороны государства и спрогнозировать узкие места, которые в скором времени придется законодательно совершенствовать.

Гипотезы развития ритейла и товар Бьюкенена

По данным Росстата за 2009 год в сфере оптовой и розничной торговли было произведено 23,3% российского ВВП. Отечественная розничная торговля может быть признана одной из наиболее инновационных отраслей, так как производительность труда в ней с 1998 по 2008 гг. поднялась с 15% до 31% от уровня США. Можно сформулировать несколько гипотез, объясняющих феномен развития современных форм розничной торговли.

1. Экономическая гипотеза. Крупные формы бизнеса снижают издержки за счет экономии от масштаба, в том числе в торговле. Относительно низкие издержки позволяют вести успешную ценовую конкуренцию и инвестировать в развитие бизнеса.

2. Социально-экономическая.

Крупному бизнесу легче привлечь инвестиции и заполучить торговые площади (выше переговорная сила с чиновниками и банкирами). Потенциал реализации инноваций также выше у крупных фирм.

3. Маркетинговая. Самообслуживание – более прибыльный формат торговли, так как сам по себе стимулирует потребление. Существует мнение, что при самообслуживании посетителями приобретается больше товаров, чем при обслуживании через прилавок, благодаря возможности покупателя тактильно контактировать с товаром и повышению процента импульсных покупок.

4. Неоинституциональная. Организационные формы торговли – это институты с разными уровнями трансакционных издержек. Потребители выбирают институты на основании правила минимизации издержек.

Современные сетевые формы торговли способны осуществлять экономию трансакционных издержек и передавать эту выгоду в разном виде конечным потребителям.

Данная гипотеза, вероятно, требует разъяснения. Для моделирования отношений между поставщиками, ритейлерами и покупателями можно применить инструментарий неоинституциональной экономической теории – понятие бъюкененовского товара, который определяется как пара, состоящая из обычного товара и контрактной формы его покупки и (или) продажи (КФП) [8, с. 243].

Анализируя выбор индивида, именно Дж. Бьюкенен предложил различать товары физически идентичные, но характеризующиеся несов падающими формами перераспределения прав собственности на них [2]. Одновременно с любой торговой сделкой контрагентами выбирается форма (правило) обмена, которая представляется им наиболее эффективной среди известных и/или доступных.

Ритейл, кризис и Закон о торговле

Несмотря на сокращение совокупных объемов продаж (на 5% в натуральном выражении в 2009 г. против 2008 г., согласно Nielsen), тенденция роста современного сетевого ритейла не остановилась в период кризиса. Прежний тренд географической экспансии сменился волной сделок слияний и поглощений, на которой поднялись представители большой десятки (прежде всего X5 Retail Group, «Магнит», Auchan).

Однако кризис оголил некоторые проблемы индустрии, не столь очевидные ранее. Отрасль розничной торговли оказалась одной из наиболее подверженных финансовому кризису 2008 года по причине сильной вовлеченности заемного капитала и недостаточной мощности гарантов. Это вылилось в череду банкротств, в том числе нескольких крупных розничных сетей: «Алпи», «Самохвал». «Мосмарт» и «Вестер» были на самой грани краха.

Ритейл оказался проводником в цепях неплатежей из-за сдерживания запасов ликвидности для собственной устойчивости и затягивания сроков погашения обязательств перед поставщиками. Дискуссии вокруг проекта Закона о торговле были скоропостижно свернуты и в декабре 2009 г. закон был принят Госдумой.

Сразу попробуем сформулировать суть: принятый закон преследует цель внести больше прозрачности и упорядоченности в отношения между поставщиками потребительских товаров и розничными торговцами, а так же ужесточает антимонопольное регулирование в отрасли.

Наиболее обсуждаемыми стали пункты закона, которые устанавливают предельные сроки расчета ритейлеров с поставщиками, а также запрет на включение в договор поставок любых вознаграждений от поставщиков, кроме скидки за объем в размере не более 10% от закупочной цены.

Первая мера призвана прекратить практику навязывания бесплатного товарного кредита ритейлерами.

Второе правило говорит о том, что любые маркетинговые контрактации (услуги, направленные на продвижение товаров) между поставщиком и продавцом должны быть описаны в договоре, отдельном от договора поставки, и их взаимное обуславливание недопустимо.

Воздействие маркетинговых контрактов на конкуренцию в ритейле представляет собой дискуссионную проблему, однако большинство экономистов склоняется к позитивной оценке воздействия этого явления на благосостояние потребителя [4]. Плата за полочное пространство признана естественной реакцией рынка на рост масштабов продуктовых инноваций, чем следствием возросшей рыночной власти розничных торговцев [3].

Стоит подчеркнуть, что закон не запрещает подобные практики, а лишь стремится снять возможность навязывания таких услуг. Хотя, как пишет В.В. Радаев, его эффективность не бесспорна, во-первых, потому, что разделение договоров – и без того уже распространенная бизнес-практика, во-вторых – из факта юридической раздельности двух договоров не вытекает их несвязанность на практике [7].

Перераспределение выгод в торговле и необходимость регулирования

Согласно представленным гипотезам, современная торговля является более эффективной, по сравнению с традиционной, и способна осуществлять экономию на различных типах издержек. Ключевой вопрос – как стимулировать торговые сети передавать эту выгоду потребителям, а не аккумулировать между участниками бизнес-процесса? Сегодня уже известно решение власти – непосредственное вмешательство должно ликвидировать компрометировавшие себя практики отношений между сетями и поставщиками, тем самым перераспределить выгоды между участниками процесса.

На наш взгляд, крупные производители с высокой значимостью для сетей и большим переговорным весом имеют все шансы выиграть от новых правил.

Именно они были основными плательщиками всевозможных бонусов и вознаграждений ритейлерам [7], но не могли бороться с распространенной практикой поодиночке, опасаясь бойкота от крупных сетей.

Что касается цен, сдерживание роста которых является одной из главных задач закона, то большинство поставщиков в 1 квартале 2010 г. получили ультиматумы от крупнейших федеральных сетей с требованием снизить отпускные цены. Так как конкуренция среди производителей обычно значительно выше, чем конкуренция между торговыми сетями, то, по-видимому, многим из поставщиков придется уступить и фактически заплатить за улучшение условий, прописанных в законе.

Однако дойдет ли эта выгода до потребителя – вопрос спорный. Здесь проявляется узкое место закона, состоящее в том, что он не покрывает финальную КФП, в которой участвует конечный потребитель. Следовательно, в качестве компенсации потерь от закона можно ожидать ухудшений условий для финальных покупателей. Это, вероятно, будет выражаться в менее заметном для регуляторов неденежном виде: ухудшении сервиса, комфорта торгового пространства, отсутствии кредитования и др.

Почему отечественная розница пришла к такому парадоксальному состоянию – если на нее надавить, то страдает либо поставщик, либо конечный потребитель? Ответ кроется в отсутствии конкурентного импульса в отрасли за последние 5 лет. Подобных импульсов было несколько: первая волна открытия магазинов западного формата (1989–1995 гг.), развитие массовых доступных сетевых форматов после августовского кризиса (1998–1999 гг.), приход первых западных игроков (крупнейший – Auchan в 2004 г.).

Очередной волны не состоялось: массовый заход западных сетей, планировавшийся на 2007–2008 гг., был сдержан; и ведущую роль в этом сыграл чиновничий аппарат. Мировой гигант Wal-Mart остался на этапе консультаций с властями, а крупнейший ритейлер в Европе Carrefour был вынужден свернуть свою деятельность в России спустя несколько месяцев после открытия. Как отмечали отраслевые издания – не последнюю роль в этом сыграло руководство столицы. На наш взгляд, данные факты красноречиво свидетельствуют о реальных проблемах в индустрии, которые, к сожалению, не нашли отражения в принятом законе.

Заключение

За первое десятилетие XXI века в отрасли розничной торговли сформировались крупные сетевые структуры, которые стали локомотивами развития всего потребительского рынка.

Однако реакция розничной индустрии на кризисный период в экономике способствовала активизации сторонников введения четких правил игры в отрасли и усиления государственного регулирования, что вылилось в форсирование принятия Закона о торговле.

Несмотря на многочисленные новшества закона, призванные увеличить прозрачность и упорядоченность в отношениях между поставщиками и розничными сетями, на наш взгляд, последствия закона будут неоднозначными. В будущем следует ожидать требований доработки введенных правил от мелких и особенно новых производителей потребительских товаров, а также от конечных потребителей, которые, вероятнее всего, понесут потери в неденежном виде.

По нашему мнению, главный пробел закона – отсутствие реально действующих мер по стимулированию конкуренции в отрасли, без чего в долгосрочной перспективе положительные результаты не возможны.