Инновационная безопасность региона в условиях геоэкономической турбулентности: динамический подход к оценке на примере Ростовской и Калининградской областей

Введение

Инновационная безопасность региона является одной из ключевых составляющих его развития и устойчивости в долгосрочной перспективе. Активный технологический рост способствует усилению и повышению многоуровневой глобальной конкуренции, в которую неизбежно включается региональное хозяйство, а также приводит к необходимости синхронизации технологических укладов во внутрирегиональной, межрегиональной и международной среде взаимодействия.

В особенности данное положение относится к приграничным регионам, которые нередко обнаруживают повышенные темпы социально-экономической динамики по целому ряду факторов.

Во-первых, в результате реализации целенаправленных федеральных программ поддержки (в том числе связанных с укреплением военно-силового присутствия и отраслей военно-производственного комплекса).

Во-вторых, в силу функции контактно-барьерной зоны, которую выполняют регионы порубежья, участвуя в создании трансграничных производственных цепочек добавленной стоимости и приграничной торговле в отраслях, не относящихся к сфере непосредственного ведения федерального центра.

В-третьих, в силу активного информационного метаболизма, сопровождающего трансграничные перемещения людей, товаров и информации.

Приграничные регионы при благоприятных внешних условиях относительно быстро накапливают кодифицированные и неявные знания, а также опыт трансграничного межорганизационного взаимодействия, наращивая число деловых и научно-технических контактов.

Таким образом, западные приграничные субъекты России оказываются зоной повышенного внимания в плане инновационной безопасности: как потенциальные и наметившиеся «полюса опережающего роста» и ареалы, утратившие существенную часть деловых и научно-технологических контактов в результате геоэкономической турбулентности в системе «Россия – Запад».

В особенности это относится к юго-западным регионам, для которых существенная часть (до 33 %) внешнего экономического и технологического взаимодействия приходилась на соседствующую Украину, а также для северо-западных центров, имевших сформированные производственные и научные связи с европейскими странами.

В современных условиях перед приграничными регионами встает проблема обеспечения достоверной идентификации этапов инновационного процесса и поддержания воспроизводства инновационного потенциала в интересах своего долгосрочного развития в соответствии с принципами инновационной безопасности. Индексация, оценка и мониторинг последней становятся важнейшей задачей государственного управления. С одной стороны, инновационная безопасность выступает в качестве одной из составляющих общей экономической безопасности, соответственно, методика ее оценки воспринимается по аналогии с экономической безопасностью. С другой стороны, при мониторинге инновационной безопасности необходимо учитывать структуру и специфику регионального экономического воспроизводственного процесса и генерации инноваций как его органической части, а также характер существующих угроз и вектор приоритетов регионального развития. Соответственно, оценка инновационной безопасности является важной проблемой развития экономики и общества, в особенности для приграничных регионов, испытывающих технологическую зависимость от сопредельных территорий и утрачивающих научно-технологические и деловые контакты в ситуации геоэкономической нестабильности.

В настоящей статье исследовательский фокус направлен на установление основных векторов эволюции в концептуализации категории инновационной безопасности в современной научной мысли через анализ источников по соответствующей проблематике; обоснование, разработку и апробацию динамического метода к изучению, оценке и мониторингу инновационной безопасности региона на основе синтеза подходов и методов теории самоорганизации сложных динамичных систем.

1. Эволюция теоретического дискурса вокруг категории инновационной безопасности

В зарубежной исследовательской практике инновационная безопасность пока не закрепилась в качестве специальной дефиниции, однако при этом пересекается с комплексными представлениями о создании и управлении благоприятной средой для инновационной деятельности как на национальном, так и региональном уровнях. В центре внимания оказываются источники и факторы продуктивного роста [1, 2] (Griffith, Redding, Reenen, 2004; Guellec, van Pottelsberghe de la Potterie, 2004), возможности применения концепции устойчивого развития к инновационной системе региона [3, 4] (Hou, Chen, Song, Wang, 2018; Pratama, 2018), риски и вызовы инновационного развития территорий [5] (Fernandes, Cesário, Castela, 2018), а также влияние специфических региональных условий и внешнеэкономических факторов на инновационный процесс [6] (Smith, Thomas, 2017).

В российской науке существенный вклад в разработку теоретико-концептуального и прикладного уровней изучения инновационной безопасности внесли представители уральской и балтийской научных школ [7] (Mikhaylova, 2019). Представители уральской школы рассматривают ее в качестве составного компонента экономической безопасности [8–11] (Bagaryakov, 2012; Barchuk, Maslennikova, 2013; Golova, Sukhovey, 2017; Nikolina, 2018). В ряде работ отмечается принципиальная невозможность выработки универсального подхода к оценке инновационной безопасности и даже опасность таковой управленческой практики в силу существенных различий регионов по изначальному уровню инновационного развития [12] (Kuklin, Bagaryakov, Nikulina, Boyarskikh, 2013); факторам и механизмам, катализирующим и ингибирующим инновационные процессы; значимости инноваций для регионального воспроизводства при текущем технологическом укладе [9, 10] (Barchuk, Maslennikova, 2013; Golova, Sukhovey, 2017). Широкое распространение в качестве измерителей инновационной безопасности получил ряд показателей, характеризующих качество человеческого потенциала, обеспеченность инновационной инфраструктурой, эффективность использования конкурентных преимуществ в инновационной сфере, а также итоговая инновационная конкурентоспособность производства и продукции [11, 13–15] (Nikolina, 2018; Golova, Sukhovey, Nikulina, 2017; Kormishkin, Sausheva, 2013; Mikhaylova, 2016). Комплексный вектор изучения инновационной безопасности сближает данное понятие с категориями эффективного функционирования региональной инновационной системы [14] (Kormishkin, Sausheva, 2013), инновационной устойчивости региона [13] (Golova, Sukhovey, Nikulina, 2017), способности противостоять множественным рискам на уровне предприятий и региона в целом. Относительная самостоятельность инновационной безопасности и ее интегративная системная роль по отношению к другим компонентам экономической безопасности, так же как и значительная зависимость от геоэкономических и геополитических факторов в условиях приграничности, трансграничности и талассоаттрактивности акцентируется учеными балтийской школы [16–19] (Druzhinin, Gorochnya, Fedorov, Dets, Mikhaylov, 2018; Mikhaylov, Mikhaylova, Savchina, 2018; Mikhaylov, Mikhaylova, Kuznetsova, 2018; Mikhaylova, 2018). В качестве важного условия достижения экономической безопасности и ее инновационного звена, определяющего конкурентоспособность регионального воспроизводства, рассматривается самоорганизация экономических субъектов [20] (Gorochnaya, 2018).

Обращает на себя внимание и позиция других школ постсоветского пространства. Так, в работах украинских исследователей инновационная безопасность рассматривается как несущий стратегические функции связующий элемент между военно-политической и социально-экономической безопасностью [21] (Omelyanenko, 2018). Повышение ее уровня предполагается осуществлять со стороны государства при недостаточном потенциале и высоких рисках самой бизнес-среды [22] (Nikolaenko, 2013). Как и по другую сторону наносящего обоюдный урон геополитического и геоэкономического противостояния, украинские исследователи акцентируют проблемы импортозависимости на фоне пониженного внутреннего потенциала, центро-периферийных диспропорций и затрудненного межрегионального трансфера технологий. В дискурсе белорусских исследователей инновационная безопасность рассматривается как один из центральных и наиболее уязвимых компонентов экономической безопасности не только в силу ее значимости в системе конкурентных преимуществ региона, но и активной циклической динамики инновационно-технологических прорывов, приводящих к региональному экономическому росту и ведущих за собой социально-экономическую динамику [23, 24] (Sakovich, Brovka, 2016; Vodopyanova, 2017).

Таким образом, основной дискурс относительно инновационной безопасности региона выстраивается по осям «обеспечивающая роль государства – самоорганизация экономических субъектов», «стратегические приоритеты национального развития – текущая рыночная рентабельность и конкурентоспособность инновационного производства», «соответствие технологического уклада роли региона в сложившейся отраслевой системе территориального разделения труда – потребность в технико-технологическом обновлении для синхронизации производственных и обменных процессов с сопредельными территориями». Однако с учетом ускорения темпов социально-экономического развития и смены вектора регионального интереса, включаемого в категорию инновационной безопасности (так как любая опасность распознается либо не распознается в качестве таковой региональным социумом и элитой), пересмотру должна быть подвергнута сама возможность достижения долгосрочной безопасности как состояния определенности и защищенности от внешних и внутренних угроз. Соответственно, комплекс подходов к изучению инновационной безопасности региона на современном этапе нуждается в обновлении как на понятийном, так и методологическом уровне.

2. Динамический подход к изучению и оценке инновационной безопасности: теоретическое обоснование и методология исследования

Потребность в разработке динамического подхода к изучению и оценке инновационной безопасности региона возникает в связи с целым рядом причин, в том числе особенно актуальных для приграничья:

1. Высокие темпы и низкая предикативность изменения рыночных, технологических и социальных тенденций.

Большинство используемых в управленческой и научной практике показателей безопасности дают некий «статичный срез» (в том числе сравнительный за несколько временных промежутков), но не видение внутренних закономерностей и соподчиненности динамики инновационного и экономического развития. Остается «за кадром» характер и масштабы проявленной через них реакции региональной системы на внутренние и внешние вызовы, своего рода «иммунитет» региона, скорость и условия возникновения его резистентных свойств. Смежной методологической проблемой для сложившейся системы оценки является обоснование пороговых значений показателей. Они нуждаются в постоянной коррекции не только в отношении каждого региона в силу специфики его проблем и профильной специализации, но и применительно к различным временным периодам, что обусловлено изменением пропорций инновационного производства в мировой экономике, а также в ее региональных проекциях. Соответственно, инновационная безопасность характеризуется не только совокупностью показателей, но и совокупностью их взаимосвязей в динамике с учетом лаговых эффектов реакции региональной системы.

2. Многоэтапный и циклический характер инновационных процессов: от создания первичных условий инновационной деятельности до окончательного внедрения технологий в производство и реализацию инновационного продукта.

Имеет значение как характер взаимозависимости между циклами инновационного и экономического воспроизводства, так и когерентность этапов воспроизводства инноваций между собой [25], а также степень, характер и каналы синхронизации региональной инновационной среды с мировыми трендами, особенно – с трансграничным пространством.

3. Зависимость регионального цикла воспроизводства инноваций и его отдельных стадий от внешних колебательных циклов, в том числе турбулентных явлений [20] (Gorochnaya, 2018).

Поддержание безопасного состояния инновационного воспроизводства в условиях неопределенности и риска отличается от такового в ситуации относительной стабильности. Поэтому диагностика инновационной безопасности приграничных регионов, как наиболее чувствительных в отношении развертывающихся геоэкономических импульсов, нуждается в инструментах для выявления влияния турбулентных колебаний на региональное инновационное пространство.

4. Экономическая и инновационная безопасность имеют конкурентное измерение [26] (Gorochnaya, Druzhinin, 2019) в силу зависимости регионального инновационного производства и потребления от конъюнктуры и характера конкуренции на международном и трансграничным рынке технологий.

Уровень инновационной безопасности выступает лишь относительной величиной, зависящей не только от внутренних пропорций, но и от современных мировых технологических стандартов [25].

Обобщая все перечисленные особенности, определим инновационную безопасность региона как комплекс резистентных свойств, возникающих на основе действия самоорганизующихся механизмов, своевременно приводящих внутреннее функционирование и внешние обменные процессы регионального цикла воспроизводства инноваций в состояние динамического равновесия с поддержанием рыночной эффективности и конкурентоспособности при действии любых факторов (в том числе распознаваемых региональным сообществом и элитой в качестве рискогенных).

С точки зрения теории хаоса и самоорганизации сложных систем, инновационная безопасность представляет собой стационарный режим динамического равновесия региональной инновационной системы, при котором в ее фазовом портрете присутствует как минимум циклический (но всегда регулярный) аттрактор, означающий наличие самоподдерживающихся циклических процессов.

Индикация, оценка и мониторинг инновационной безопасности приграничного региона должны быть основаны на выявлении таких параметров, как:

– структурная и циклическая связность регионального инновационного воспроизводства (проходимость импульсов с одного уровня на другие и взаимная чувствительность самих уровней);

– характер, скорость и лаговое запаздывание его реакции на рискогенные факторы (в том числе динамическая чувствительность отдельных уровней);

– наличие и качественные характеристики самоорганизующихся механизмов региональной деловой среды при условии сдвига начальных условий; соответствие принимаемых решений и распознаваемых угроз, а также действий региональной элиты приоритетам регионального инновационного развития, сбалансированность и паретоэффективность регионального инновационного развития; рыночная конкурентоспособность регионального инновационного воспроизводства.

Достоверная оценка уровня экономической безопасности невозможна без сочетания качественных методов (экспертных интервью, опросов представителей бизнеса, власти, исследовательского и управленческого сообщества) с количественными. В качестве последних в рамках настоящего исследования реализован сравнительный анализ динамических рядов статистических показателей, характеризующих последовательные циклические стадии инновационного воспроизводства:

Первая: первичные условия научного и инновационного процесса (количество научных организаций; численность персонала, задействованного в научно-исследовательских и опытно-конструкторских работах; внутренние затраты на научные исследования).

Вторая: рынок патентования (количество патентных заявок и зарегистрированных патентов).

Третья: генерация технологий хозяйствующими субъектами (доля инновационных предприятий от общего количества по региону; затраты компаний на НИОКР; количество созданных передовых производственных технологий).

Четвертая: внедрение инноваций в производственный процесс (количество используемых передовых производственных технологий; объем инновационных товаров и услуг и их доля в региональном производстве).

Для реализации динамического подхода изучение указанных параметров применительно к западным приграничным регионам России производилось через анализ темпов роста первого и второго порядка, рассчитанных цепным методом. Это позволило обеспечить сопоставимость данных и проследить эффект запаздывания между периодами роста и спада по различным стадиям инновационного воспроизводственного цикла при сравнении динамических рядов.

Исследование включило последовательное сопоставление трендов с лаговым сдвигом от 1 до 5 лет. Также динамический подход включал статистический анализ: во-первых, тренда, характеризующего общий вектор инновационного развития и основания для обеспечения прогноза; во-вторых, циклических колебаний, отражающих фазовые характеристики самоорганизующегося цикла и лаговые эффекты между циклами стадий инновационного процесса; в-третьих, циклических отклонений от средних значений динамических рядов, описывающих уровень устойчивости.

Для оценки диапазона динамических колебаний использованы показатели дисперсии, среднеквадратического отклонения и коэффициента вариации. Особое внимание (при анализе данных за 2010–2017 гг.) уделено характеру и скорости реакции на геоэкономический сдвиг в 2013–2014 гг. Произведено сопоставление различных регионов по одной группе показателей, так и сравнение динамических рядов разных групп показателей выборочно по отдельным регионам (выбор в пользу Ростовской и Калининградской областей обусловлен показательностью сравнительных примеров юго-западного и северо-западного географических направлений, а также относительно самодостаточного региона и внешне зависимого эксклавного субъекта).

3. Результаты и обсуждение

Сравнительный анализ динамических рядов за 2010–2017 гг. показал противоречивую картину. С одной стороны, по отдельным группам показателей наблюдается дивергенция трендов между исследуемыми приграничными регионами Юго-Запада и Северо-Запада. Это касается и центрального звена цикла – производства технологий: если южные регионы демонстрируют активный рост после 2014 г. (и особенно Краснодарский край, где темпы роста первого порядка достигли в 2015 г. уровня 3,5, в Ростовской области – 1,15), то в северо-западных регионах после 2013–2014 гг. наметился резкий спад, за исключением Санкт-Петербурга и Республики Карелия, где он обеспечивается реализацией специальных программ федерального значения [27]. С другой стороны, намного более существенной, нежели дивергенция между южными и северными регионами, оказывается дивергенция между самими этапами цикла инновационного воспроизводства.

Если картина потребления инноваций и выпуска продукции с применением передовых производственных технологий отчасти дублирует с 1–3-летним лаговым промежутком и в пропорциональном увеличении картину производства инноваций в южных регионах (в Ростовской области за 2010–2016 гг. этот показатель увеличился в 7 раз, в Краснодарском крае – в 14 раз), то в северных – происходят ежегодные колебания высокой амплитуды, диагностирующие турбулентную динамику. Например, в Ленинградской области в 2012 г. произошло снижение на 60 %, в 2013 г. рост на 185 %, в 2014 г. – рост на 132 %, достигший уровня 32 776,6 млн руб. с дальнейшим снижением на 53 % в 2015 г. [27].

Рынок патентования в большинстве регионов демонстрирует нестабильную динамику, а начальное звено, создающее факторные условия для инновационного воспроизводства, зачастую и вовсе обнаруживает противоположный производству и потреблению инноваций тренд. На основании данного наблюдения можно предположить существование важной проблемы, общей для большинства регионов, – несвязности этапов инновационного воспроизводства между собой, отсутствие эффективных каналов движения информационных, технологических, финансовых и кадровых потоков по всем стадиям от научно-исследовательской деятельности до итогового внедрения в производство, недостаточное взаимодействие между наукой, образованием и бизнесом.

Каждое из звеньев ведомо не общей рыночной «разностью потенциалов», проходящей по всем уровням, а отдельными разрозненными и разнопорядковыми факторами, обладающими собственными циклическими и пространственными параметрами, в том числе задаваемыми статусными позициями регионов в глазах федерального центра. Также выявленный факт может быть интерпретирован как частичное несоответствие итоговых показателей региональным реалиям (в силу несовершенства системы статистического учета инноваций, а также намеренного завышения целевых отчетных показателей на фоне негативной реальной картины). Оба вывода подтвердились при проведении экспертных интервью с представителями бизнеса, науки, общественных и административных структур.

Как показывает пример Ростовской области, этапы инновационного процесса напрямую не взаимосвязаны: снижение численности научных организаций и персонала, привлекаемого к научно-исследовательской работе, не отражается на производстве технологий и инновационных товаров и услуг. Анализ темпов роста второго порядка и статистический анализ тренда показывает, что объем расходов научных организаций и инновационных предприятий является наиболее изменчивым параметром: статистическая дисперсия составляет до 243254377,18 в 2016 г. и коэффициент вариации – до 37 % для научных организаций и 82 % для фирм [27].

Высокий уровень вариации также характерен для доли инновационной продукции в ВРП (в целом имеющей позитивную динамику). Сравнение тенденций до и после наиболее активного периода геоэкономических внешних сдвигов (2012–2014 гг.) показывает, что некоторые этапы инновационного регионального воспроизводства, связанные с научной деятельностью и патентованием, чувствительны к нему, а некоторые, в основном связанные с результатами инновационных предприятий, – нет. Подсчет интегрального индекса темпов роста по всем 4 стадиям инновационного производства дает картину постепенной синхронизации общего спада (который может быть интерпретирован как результат отрицательной динамики базовых условий инновационного воспроизводства (рис. 1).

Рисунок 1. Интегральный показатель динамики роста по 4 стадиям инновационного воспроизводства в Ростовской области

Источник: рассчитано авторами на основе данных [27].

Качественный анализ позволил выявить, что относительная стабильность и сохранение роста на этапе НИОКР предприятий обусловлены самоорганизующейся реакцией региона, воплощенной в попытках обеспечить импортозамещение с разработкой и применением отечественных технологий. Также наблюдаются тенденции усиления связей между частными предприятиями и системой науки и образования (в частности, через кластеризацию). Однако, несмотря на положительные примеры, в целом органическая координация между всеми этапами остается не налаженной.

Ситуация в Калининградской области демонстрирует схожие тенденции. Но большая степень внешнего влияния (особенно после 2014 г.) привела к турбулентным колебаниям на всех стадиях инновационного воспроизводства с различной длиной волн (рис. 2).

Рисунок 2. Интегральный показатель динамики роста по 4 стадиям инновационного воспроизводства в Калининградской области

Источник: рассчитано авторами на основе данных [27].

В широком диапазоне колеблются не только объемы затрат на инновации (коэффициент вариации – до 318,65 %), но и объемы выпуска инновационных товаров и услуг (до 94,81 %), и количество научных организаций (до 24 %), при этом дисперсия количества производимых технологий высока в силу небольшого их числа (около 1–3 ежегодно, иногда возрастает до 10–12). В целом внутренний потенциал региона не позволяет ни одному из этапов инновационного воспроизводства стать ведущим звеном в преодолении происходящих структурных сдвигов, что подтверждается и качественным анализом.

Заключение

Проведенное исследование вскрывает одну из наиболее актуальных проблем в обеспечении инновационной безопасности приграничных регионов России – разобщенность между этапами инновационного воспроизводственного цикла, что, в свою очередь, делает его более уязвимым по отношению к смене внешней обстановки. Как показал проведенный анализ, геоэкономический сдвиг в системе «Россия – Запад» действительно вызвал эффект турбулентных колебаний. С 2013–2014 гг. большинство показателей подвержены колебаниям в широком диапазоне, что особенно ярко проявилось в регионах Северо-Запада.

На данный момент можно прогнозировать, что такие волновые явления будут индуцировать дальнейшие колебания меньшего масштаба, в том числе в тех звеньях инновационного воспроизводства, которые еще не были ими затронуты. Однако наряду с внешними потрясениями за «разбалансировкой» стадий инновационного воспроизводства стоит не менее серьезный комплекс причин, происходящих из внутренних общегосударственных проблем, таких как слабая взаимосвязь между научно-образовательной, технико-технологической и производственной подсистемами; отсутствие стратегического единства в их циклической синхронизации, а также наглядности реально существующей угрозы инновационной безопасности как за государственной поддержкой, направленной на компенсацию ухудшения внешнеэкономических условий, так и за сложившейся системой статистического мониторинга по отдельным секторам деятельности.

Апробация динамического метода оценки и мониторинга инновационной безопасности региона позволила воссоздать более детализированную картину реакции инновационной среды приграничных регионов на внешние импульсы. Одновременно она показала, что при внешне благополучной ситуации в ряде регионов реально существуют скрытые угрозы инновационной безопасности. Они неочевидны в силу того, что отдельные звенья инновационного развития подчинены собственной циклической логике, а их положительный тренд является результатом покрытия соответствующих расходов и рисков со стороны федеральных программ без достижения когерентности с другими стадиями и недостаточным потенциалом рыночной рентабельности, лишь частично компенсирующимся самоорганизующимися инициативами на региональном уровне.

Разработанный динамический подход может быть внедрен в практику постоянного мониторинга инновационной безопасности регионов России, будучи ориентирован как на текущие структурные и циклические особенности, так и на прогнозирование и принятие стратегических решений в области регионального управления.