The ascending role of regional value chains amidst the African Continental Free Trade Area in the post-pandemic period

ВВЕДЕНИЕ

Кризис, связанный с пандемией COVID-19, негативно сказался на мировой экономике и на глобальных производственно-сбытовых цепочках (ГПСЦ). И страны Африки здесь не исключение. Более того, вследствие пандемии экономическое сближение Африки с мировой экономикой замедлилось. Темпы экономического роста Африки по итогам 2022 г. достигнут 3,9%, что на один процент ниже общемирового показателя в 4,9%. Ожидается, что в 2022 году доля валового внутреннего продукта (ВВП) Африки в мировом ВВП упадет до 4,7%, что является самым низким уровнем с 2002 года [2, c. 37] (AUC/OECD, 2022, p. 37).

А это практически сводит к нулю все успехи африканского континента, достигнутые в период с 2000 по 2010 год. В этот период доля Африки в мировом ВВП неуклонно увеличивалась с 4,7% до 5,3% (рис. 1).

Рисунок 1. Доля Африки в мировом ВВП, %

Источник: [1; 2, с. 37] (IMF, 2021; AUC/OECD, 2022, p. 37).

Именно поэтому в настоящее время решение проблем, сдерживающих развитие внутреннего производства, является для Африки как никогда актуальным.

В 2021 г. на африканском континенте начала функционировать Африканская континентальная зона свободной торговли. Как правило, интеграционные процессы способствуют возрастанию участия стран в ГПЦС, а также интенсификации региональных производственно-сбытовых цепочек (РПСЦ).

Использовав приложение Google Trends, которое показывает, как часто определенный термин ищут по отношению к общему объему поисковых запросов в различных регионах мира, мы проанализировали, популярность термина “global supply chain”, т.е. «глобальные цепочки поставок» (рис. 2, 3) ^[1].

Примечание: Числа обозначают уровень интереса к теме по отношению к наиболее высокому показателю в таблице для определенного региона и периода времени. 100 баллов означают наивысший уровень популярности запроса, 50 – уровень популярности запроса, вдвое меньший по сравнению с первым случаем. 0 баллов означает местоположение, по которому недостаточно данных о рассматриваемом запросе.

Рисунок 2. Динамика популярности термина “global supply chain” с 01.01.2016 г. по 12.11.2022 г. в мире

Источник: составлено автором на основе Google Trends.

Проанализировав полученные данные, можно сделать вывод о том, что интерес к глобальным цепочкам поставок ни разу за рассматриваемый период не опускался ниже 33 баллов. Пик популярности термина “global supply chain” пришелся на октябрь 2021 г. и март 2022 г. Более того, в 2022 г. интерес к рассматриваемому термину не опускался ниже 66 баллов, что, на наш взгляд, во многом обусловлено началом специальной военной операции России на Украине. В топ-10 стран с самой высокой долей поисковых запросов вошли шесть стран Африки (Намибия, Ботсвана, Зимбабве, Кения, Гана, Танзания) (рис. 3).

Примечание: Интенсивность цвета зависит от процентной доли запросов.

Рисунок 3. Популярность термина “global supply chains” с 01.01.2016 г. по 12.11.2022 г. по странам и континентам

Источник: составлено автором на основе Google Trends.

По поисковому запросу “global supply chain” на портале ELIBRARY.ru на 12 ноября 2022 г. можно обнаружить 11254 публикации из 40557530 (т.е. всего 0,027%), из них всего 695 публикаций вышло в 2021–2022 гг. Различные аспекты участия стран Африки в глобальных производственно-сбытовых цепочках затрагиваются всего в 4272 публикациях (в соответствие с поисковым запросом “African global supply chain”).

Пандемия COVID-19 и вызванные ее ограничения негативно сказались на экономике всех стран и континентов, а также на всех глобальных и региональных производственно-сбытовых цепочках поставок. В тоже время обострение политической обстановки на мировой арене (усиление антироссийских санкций, начало специальной военной операции России на Украине) также потребовало дислокации и перенаправления сложившихся на протяжении многих лет и десятилетий ГПСЦ.

Следует отметить, что влиянию пандемии COVID-19 на мировую экономику в целом, а также на экономику отдельных стран, регионов и отраслей посвящено достаточно много серьезных исследований [3–15] и интерес к этой теме не ослабевает до сих пор.

Оценка последствий пандемии COVID-19 для экономики развивающихся стран, в частности африканских, дается в научных публикациях таких экспертов, как Дробот Е.В. [16, 17], Осама Али Маер, Мун Д.В., Фатма Джиха [18], Фитуни Л.Л. [19, 20], Хабияремье А. [21], Лакнер С. [22], Паскуали Г., Годфри С. [23] и др. [24, 25].

Если говорить об особенностях интеграции Африки в мировую экономику, в том числе в условиях формирования и начала функционирования Африканской континентальной зоны свободной торговли, то этой проблеме посвятили свои научные публикации следующие экономисты: Дериглазова А.И. [26], Дробот Е.В. [27–32], Ефименко С.В. [33], Константинова О.В. [34], Сапунцов А.Л. [35–38], Фитуни Л.Л. [39, 40], Фогель Д.В. [41] и т.д.

Тем не менее особый интерес представляет изучение происходящих и возможных трансформаций глобальных производственно-сбытовых цепочек, в которых участие принимают страны Африки, в постпандемический период.

Есть несколько интересных исследований, посвященных особенностям глобальных производственно-сбытовых цепочек и глобальной логистики [42–45], в том числе в ряде научных публикаций анализируется место африканских стран в ГПЦС [46–50].

Однако дальнейшего углубленного изучения требуют проблемы трансформации и модернизации ГПЦС в странах Африки, развития РПЦС на континенте в условиях Африканской континентальной зоны свободной торговли.

В рамках нашего исследования мы попытались ответить на следующий вопрос: какова роль региональных производственно-сбытовых цепочек в условиях функционирования Африканской континентальной зоны свободной торговли в постпандемический период?

Исходить мы будем из следующей гипотезы: развитие региональных производственно-сбытовых цепочек в рамках интеграционного объединения африканских стран способно упрочить их место в глобальных производственно-сбытовых цепочках и будет способствовать восстановлению и развитию экономики континента.

Перспективы восстановления экономики Африки в постпандемический период

В постпандемический период как никогда ранее актуальным становится вопрос обеспечения восстановления экономики стран Африки. В этих условиях решающее значение будет иметь политика, направленная на развитие здравоохранения, включая ускорение вакцинации населения, а также и устранение барьеров для развития производства в Африке.

Для обеспечения экономического роста стран Африки стратегическое значение имеет стимулирование внутреннего спроса и развитие местного производства [51] (AUC/OECD, 2018).

Большинство стран мира смогли возобновить экономическую активность благодаря массовой вакцинации от COVID-19. По состоянию на 19 октября 2021 года только 5% населения Африки были полностью вакцинированы (при этом не стоит забывать, что население Африки составляют около 18% населения земного шара) [52] (Mathieu E. et al., 2021).

Восстановление мировой экономики в постпандемический период способно ускорить экономический рост Африки, но при этом внутренняя политика стран континента должна быть направлена на устранение ограничений для местного производства. Дополнительные меры внутренней политики, включая стимулирование увеличения внутреннего производства и восстановление конкурентоспособности экспорта как на региональном, так и на глобальном уровнях, являются стратегически важными целями для обеспечения экономического роста.

Влияние внутренних и внешних факторов на сокращение темпов экономического роста в разных странах неодинаково. В Египте, Камеруне, Кении, Марокко, Намибии, Тунисе, ЮАР и на Маврикии за счет внутренних факторов во втором квартале 2020 года экономический рост сократился на 66%. Напротив, в Ботсване и Гане именно внутренние факторы стали источником роста реального ВВП, в то время как внешние факторы вызвали снижение экономической активности (рис. 4).

Рисунок 4. Влияние пандемии COVID‑19 на сокращение темпов роста в десяти африканских странах в разбивке по внутренним и внешним факторам, второй квартал 2020 г.

Источник: [2, c. 39] (AUC/OECD, 2022, p. 39).

В целом динамика роста африканского экспорта отстает от восстановления мирового спроса.

Анализ данных о структуре и динамике внешней торговли 49 африканских стран свидетельствует о том, что глобальный спрос на продукцию, поставляемую из этих стран, значительно снизился во втором квартале 2020 года (рис. 5А).

Рисунок 5. Рост экспорта по сравнению с ростом глобального спроса в Африке, 2020 г.

Источник: [2, c. 39] (AUC/OECD, 2022, p. 39).

В то время как спрос на товары на мировых рынках восстановился во второй половине 2020 года, динамика экспорта продукции из Африки отставала от этого восстановления.

Промежуточная продукция горнодобывающей промышленности, на долю которой в 2019 году пришлось 33,9% мирового экспорта Африки, как раз иллюстрирует эту ситуацию (рис. 5В). Среди всех категорий товаров, экспортируемых из Африки, именно экспорт промежуточной продукции горнодобывающей промышленности продемонстрировал наибольшую отрицательную динамику в 2020 году. С ростом мировых цен на сырьевые товары для горнодобывающей промышленности во второй половине 2020 г. началось, хотя медленное, но восстановление африканского экспорта этой категории товаров. Эта тенденция во время глобального кризиса, спровоцированного пандемией COVID-19 в 2020 году, демонстрирует уязвимость африканского горнодобывающего сектора к внешним потрясениям. Другие категории промежуточных товаров столкнулись с еще большими трудностями в восстановлении экспорта (рис. 5Г), особенно промежуточные сельскохозяйственные товары (рис. 5В).

Для стран Африки существует риск потерять свою долю рынка в ГПСЦ. На Африку и Латинскую Америку и Карибский бассейн (ЛАК) приходится около 2% европейского и американского импорта. Однако в 2020 году экспорт Африки в Европейский союз и Соединенные Штаты замедлился без признаков восстановления по сравнению с ЛАК. Экспорт ЛАК в Европейский союз и Соединенные Штаты к сентябрю 2020 года восстановился до уровня, аналогичного предыдущему году (рис. 6).

Рисунок 6. Динамика доли импорта Европейского Союза и Соединенных Штатов из Африки и ЛАК, 2020 г. по сравнению с 2019 г.

Источник: [2, c. 40] (AUC/OECD, 2022, p. 40).

Устранение местных производственных ограничений будет иметь решающее значение для ускорения экономического восстановления Африки, сокращения масштабов нищеты и создания рабочих мест.

Проведенный анализ позволяет сделать вывод о том, что существует большая вероятность того, что африканские экспортеры временно закроют свои предприятия по причине сокращения поставок ресурсов для местных производств, а также снижения спроса на товары и услуги местных товаропроизводителей [53]. Кроме того, ограниченные производственные технологии не позволяют африканскому экспорту сельскохозяйственной продукции и других промежуточных товаров поспевать за восстановлением мирового спроса (рис. 5В, 5Г). Например, многие африканские экспортеры сельскохозяйственной продукции на момент начала пандемии не обладали достаточными производственными мощностями и не входили в диверсифицированные цепочки поставок, что помогло бы справиться с перебоями в торговле и удовлетворить повышенные санитарные и фитосанитарные требования импортеров во время кризиса. Наконец, только в 2020 году число крайне бедных людей [2] в Африке, по оценкам, увеличилось по меньшей мере на 34 млн [22] (Lakner et al., 2021). Именно поэтому для создания качественных рабочих мест и сокращения бедности производственные преобразования в Африке становятся все более важными, особенно в условиях сокращения финансирования социальных расходов [55] (AUC/OECD, 2019).

Необходимость трансформации участия Африки в глобальных производственно-сбытовых цепочках

Существующие модели участия Африки в ГПСЦ, к сожалению, пока не способствуют производственным преобразованиям, которые ускорили бы экономический подъем и создали рабочие места.

Прямое участие в ГПСЦ – это использование экспортируемых ресурсов в производстве другими странами. Индекс прямого участия в ГПСЦ составляет около 6% ВВП Африки. Речь здесь идет в основном об экспорте необработанных природных ресурсов и сельскохозяйственной продукции, например, такой как какао-бобы, используемой для дальнейшей переработки в странах-партнерах (рис. 7).

Обратное участие в ГПСЦ – это использование иностранных ресурсов для внутренней переработки (например, для нужд текстильной промышленности на Маврикии, где выпускаются трудоемкие виды продукции, закупка тканей осуществляется в Азии). Индекс обратного участия в ГПСЦ составляет всего 2% ВВП Африки. В результате прямое участие Африки в ГПСЦ в три раза выше обратного. Если сравнивать эти индексы для Африки с аналогичными показателями для ЛАК, то можно отметить, что для ЛАК индекс обратного участия в ГПСЦ незначительно превышает индекс прямого участия в ГПСЦ (оба индекса составляют чуть более 4% ВВП) (рис. 7).

Примечание: Под прямым участием в ГПСЦ здесь понимается общая стоимость национального экспорта, включенного в иностранный экспорт. Обратное участие в ГПСЦ трактуется как доля общей стоимости иностранной добавленной стоимости, включенной в национальный экспорт.

Рисунок 7. Прямое и обратное участие стран в глобальных производственно-сбытовых цепочках, 2019 г.

Источник: [2, c. 41; 56] (AUC/OECD, 2022, p. 41; Casella et al., 2019).

Структура участия стран Африки в ГПСЦ оставалась неизменной на протяжении последних двух десятилетий. Индекс обратного участия Африки в ГПСЦ является достаточно невысоким и находится в диапазоне 1,8–2,2% с начала 2000-х годов, в то время как индекс прямого участия стран Африки в ГПЦС имеет более высокое значение (около 6,3% в среднем за двадцатилетний период) (рис. 8).

Примечание: Под прямым участием в ГПСЦ здесь понимается общая стоимость национального экспорта, включенного в иностранный экспорт. Обратное участие в ГПСЦ трактуется как доля общей стоимости иностранной добавленной стоимости, включенной в национальный экспорт.

Рисунок 8. Прямое и обратное участие Африки в глобальных производственно-сбытовых цепочках, 2000–2019 гг.

Источник: [2, c. 42; 56] (AUC/OECD, 2022, p. 42; Casella et al., 2019).

Таким образом, существует явная необходимость переосмысления стратегий интеграции стран Африки в мирохозяйственные связи с целью получения большей выгоды для стран континента от участия ГПЦС и ускорения производственных преобразований. По сравнению с прямым участием в ГПСЦ обратное участие в большей степени способствует развитию производственных возможностей национальных фирм, приобретению знаний о зарубежных рынках, что и позволяет повышать местным товаропроизводителям и национальным экономикам свою конкурентоспособность и трансформировать производственно-сбытовые цепочки.

Интеграция Африки в глобальные производственно-сбытовые цепочки затрудняла создание качественных рабочих мест и социальную модернизацию. Во всем мире, по оценкам, увеличение участия в ГПСЦ на 1% приводит к увеличению дохода на душу населения более чем на 1%, при этом индекс обратного участия в ГПСЦ увеличивается больше, чем индекс прямого участия [57] (World Bank, 2020). Однако уровень занятости в глобальных цепочках создания стоимости в обрабатывающей промышленности в африканских странах отстает от глобальных игроков на мировом рынке (например, таких как Бангладеш, Бразилия, Индия, Индонезия, Китай, Малайзия) в основном из-за их низкой конкурентоспособности [58] (Pahl et al., 2019).

Так, среди четырех африканских стран (Эфиопия, Кения, Сенегал и ЮАР) только в Эфиопии был зафиксирован рост занятости благодаря более высокому мировому спросу на готовые текстильные товары.

Тем не менее более трудоемкие производственно-сбытовые цепочки, ориентированные на производство товаров для конечного потребителя, таких как, например, производство одежды, создают ограниченные возможности для модернизации и долгосрочного развития ГПСЦ [59, c. 1501–1522] (Drobot et al., 2021). А это, в свою очередь, создает опасения по поводу качества выполнения работы и возможностей для свободного перемещения капитала и инвестиций [60] (Gereffi, Luo, 2014). Например, интеграция Лесото в мировой швейный сектор в конце 1990-х годов привела к созданию более 50 000 рабочих мест в обрабатывающей промышленности, где занято около 10% рабочей силы страны. Однако отмена торговых преференций, предоставляемых Лесото при поставках в США, привела к тому, что начавшийся бум в этом секторе сменился спадом [61] (Fernandes et al., 2019).

Африканские экономики в основном интегрируются в ГПЦС за пределами континента, где трансформация глобальных производственно-сбытовых цепочек затруднена. Основные торговые партнеры стран Африки по экспорту и импорту являются традиционными ­– это европейские страны и США. При этом возможности Африки расширять свое участие в глобальных производственно-сбытовых цепочках ограничено в целом по причине существенных различий в производительности между африканскими фирмами, более высоких стандартов для импортной продукции в отношении качества как самой продукции, так и производственных процессов, а также высоких торговых издержек. Способность к модернизации ГПСЦ зависит от различных факторов, специфичных для каждой цепочки создания стоимости, например, таких как ее структура управления и ее встроенность в местную экономику.

Поскольку центр мирового производства смещается в Восточную Азию, Китай и Индия стали двумя крупнейшими торговыми партнерами Африки, на долю которых в 2020 году пришлось соответственно 15% и 6% общего объема экспорта Африки [62] (AUC, 2020). Несмотря на увеличение торговых потоков в рамках ГПСЦ, африканские производители в основном поставляют сырье и продукты с низкой добавленной стоимостью в Азию [63] (Tang et al., 2021). На долю необработанных ресурсов и сельскохозяйственной продукции приходится 84% африканского экспорта в Китай и 72% африканского экспорта в Индию [2, c. 42] (AUC/OECD, 2022, p. 42). Таким образом, интеграция африканских стран в ГПСЦ Восточной Азии не помогла Африке диверсифицировать и модернизировать свой производственный потенциал. Поэтому актуальной становится проблема трансформации именно региональных производственно-сбытовых цепочек в рамках Африканской континентальной зоны свободной торговли.

Необходимость развития региональных производственно-сбытовых цепочек в рамках Африканской континентальной зоны свободной торговли для ускорения производственной трансформации Африки

Роль выхода на глобальные рынки для производственных преобразований на африканском континенте не только не уменьшится, но и будет иметь все большее значение, обеспечивая доступ к более качественным ресурсам и предоставляя возможности для модернизации. Тем не менее развитие региональных производственно-сбытовых цепочек может стать ценной стратегией для постепенного вхождения стран Африки в высококонкурентные ГПСЦ. В настоящее время импорт промежуточных товаров внутри африканского континента составляет всего около 15% (для Юго-Восточной Азии этот показатель равен 22%) [55] (AUC/OECD, 2019). Среди всех регионов Африки только Южная Африка имеет значительный внешнеторговый оборот промежуточными товарами с другими странами континента.

Дополнительные возможности для увеличения добавленной стоимости сельскохозяйственной продукции и сырья Африки и для расширения участия Африки в ГПСЦ открывает создание региональных систем переработки. В 2019 г. на долю обработанных товаров и полуфабрикатов приходилось 79% внутриафриканского экспорта по сравнению с 41% экспорта Африки в другие страны мира. При удовлетворении местного спроса производители могут использовать свою близость к конечным потребителям, чтобы специализироваться на нижестоящих сегментах цепочек создания стоимости [64] (Antras, de Gortari, 2020). Местные производители, участвующие в региональных системах переработки, производящих продукцию для обслуживания глобальных рынков, также могут извлечь выгоду в рамках реализации новой инициативы Всемирной торговой организации (ВТО) под названием «Глобальные цепочки поставок для наименее развитых стран [3]» (“GVCs for LDCs”) [4], которая позволяет добавленной стоимости наименее развитых стран, включенной в экспорт африканских стран со средним уровнем дохода, претендовать на преференциальные схемы, такие как программа Европейского союза «Все, кроме оружия» (“Everything but Arms”) [5] [69–71] (Antimiani, Cernat, 2021; Laird, 2015, c. 31–77; Cernat, Laird, Monge-Roffarello, Turrini, 2004).

Новые конкурентные преимущества для африканских стран могут быть связаны с перспективами экономической интеграции в рамках Африканской континентальной зоны свободной торговли и использования региональной взаимодополняемости. Интеграция рынков обеспечивает возможности доступа к большему числу потребителей, квалифицированных специалистов, поставщиков и других ресурсов, необходимых для развития и расширения наукоемких секторов, таких как автомобильные и фармацевтические цепочки создания стоимости. Объединение ключевых природных ресурсов, имеющихся в африканских странах, может создать уникальные конкурентные преимущества в таких видах деятельности с высокой добавленной стоимостью, как производство аккумуляторных батарей. Малые страны [6] могли бы извлечь выгоду из доступа к более крупным рынкам, укрепления местного производственного потенциала за счет привлечения инвестиций внутри континента и повышения эффективности производства за счет специализации. Например, в цифровом секторе стартапы в небольших африканских странах могут воспользоваться преимуществами доступа к высокопроизводительным центрам обработки данных, которые в основном сосредоточены в Египте, Нигерии, Кении и ЮАР.

Региональные рынки в большей степени способствуют развитию и открытию новых производственных возможностей. Физическая, культурная и институциональная близость и доступ к существующей инфраструктуре могут снизить трансакционные затраты африканских фирм при выходе на региональные и континентальный рынки в Африке. Внутрирегиональный экспорт африканских фирм в 4,5 раза разнообразнее, чем их экспорт за пределы континента [55] (AUC/OECD, 2019). Новые возможности, которые фирмы приобретают, выходя на региональные рынки, способны обеспечить рост и улучшить выживание компаний, когда они в перспективе будут выходить на рынки стран с высоким уровнем дохода [73] (Carrere, Strauss-Kahn, 2017), где традиционно предъявляются более серьезные требования к продукции.

Заключение

Пандемия COVID-19 негативно сказалась на экономическом взаимодействии Африки с мировой экономикой. В 2022 г. темпы экономического роста в Африке составили 3,9%, что на 1% ниже общемирового значения в 4,9%. Ожидается, что в 2022 г. доля ВВП Африки в мировом ВВП снизится до 4,7%, что является самым низким показателем с 2002 г. [2, c. 37] (AUC/OECD, 2022, p. 37). В целом динамика роста африканского экспорта отстает от восстановления мирового спроса. Страны Африки рискуют потерять свою долю рынка в глобальных производственно-сбытовых цепочках. Так, в 2020 г. экспорт стран Африки в Европейский союз и США замедлился без признаков восстановления по сравнению со странами Латинской Америки и Карибского бассейна. В настоящее время внутриафриканский экспорт составляет лишь 15% от общего объема экспорта Африки и нуждается в дальнейшем развитии [2, c. 34] (AUC/OECD, 2022, p. 34).

Устранение местных производственных ограничений имеет решающее значение для ускорения экономического восстановления Африки, сокращения бедности. Поэтому производственные преобразования в Африке приобретают особую важность. Однако существующие модели участия Африки в ГПСЦ пока не способствуют преобразованиям, которые ускорили бы экономический подъем и создали рабочие места.

Развитие региональных производственно-сбытовых цепочек требует учета рисков и адаптации к новым тенденциям. Наращивая производство, африканские страны сталкиваются с рисками, связанными с экономической, социальной и экологической устойчивостью.

Развитие региональных производственно-сбытовых цепочек может поддержать участие Африки в уже сложившихся ГПСЦ, а использование региональной взаимодополняемости создаст новые конкурентные преимущества.

Развитие местного производства за счет региональных производственно-сбытовых цепочек имеет решающее значение для того, чтобы Африка оправилась от экономических потрясений, вызванных пандемией COVID-19.

Африканская континентальная зона свободной торговли может способствовать развитию региональных производственно-сбытовых цепочек путем решения проблем, обусловленных высокими трансакционными затратами, включающими торговые издержки, инвестиционными барьерами и низкой конкурентоспособностью.

При разработке стратегии производственной трансформации для Африки необходимо принимать во внимание тенденции, которые пандемия COVID-19 и связанный с ней кризис ускорили.

Во-первых, меняющийся глобальный инвестиционный ландшафт требует координации действий всех акторов на африканском континенте для увеличения привлекательности Африканской континентальной зоны свободной торговли для инвесторов, особенно внутрирегиональных.

Во-вторых, цифровая трансформация может облегчить развитие региональных производственно-сбытовых цепочек, однако она также повышает шансы на изоляцию и усиление неравенства в национальных социумах.

В-третьих, глобальное стремление к устойчивому развитию открывает новые возможности для развития более инклюзивных и экологически чистых производственно-сбытовых цепочек, в которых африканские производители могут занять свое уникальное место.

[1] Поисковой запрос был сформулирован на английском языке. Данные представлены на 12 ноября 2022 г. Выбранный период – с 01.01.2016 г. по 12.11.2022 г., что обусловлено изменениями в поисковой системе с 1 января 2016 г. Новые изменения в поисковой системе также произошли и в 2022 г.

[2] Крайнюю степень бедности Всемирный банк определяет как жизнь на менее чем 1,9 долл. США в день. В 2020 г. из-за пандемии численность людей, относящихся к категории «крайне бедные», по оценкам Всемирного банка, составила от 88 млн до 115 млн человек, а в 2021 году прогнозировалось увеличение числа крайне бедных людей до 150 млн человек в зависимости от масштабов экономического спада [54] (Pyatin, 2020).

[3] По версии Организации объединенных наций (ООН), принятой в том числе и ВТО, к наименее развитым странам из числа развивающихся [65, c. 105–138] (Drobot, Losinkova, Pospelova, Utyabaeva, Fedash, 2018, p. 105–138) относятся 46 стран, из них 33 – это страны Африки [66] (WTO, 2021).

[4] Вместо преференциальных схем, основанных на правилах прямой закупки и непосредственной отгрузки продукции из наименее развитых стран (НРС), в рамках новой инициативы “GVCs for LDCs” члены ВТО будут предоставлять беспошлинный доступ к добавленной стоимости, созданной в НРС, которая «попадает» в готовую продукцию, экспортируемую по всему миру любым другим членом ВТО. Таким образом, экспорт из НРС будет оставаться беспошлинным во всей глобальной цепочке поставок, что соответствует логике «Сделано в мире» (“Made in the World”) [67] (WTO, 2021), которую ВТО отстаивает уже несколько лет.

[5] Система “Everything but Arms” предоставляет неограниченные привилегии и право беспошлинного импорта наименее развитым странам, за исключением вооружения и оружия и других запрещенных товаров [68, С. 107–110] (Abashina, Fedorenko, 2019, p. 107–110).

[6] Согласно критериям Всемирного Банка, к малым странам относятся 14 африканских государств: Ботсвана, Джибути, Экваториальная Гвинея, Габон, Гамбия, Лесото, Маврикий, Намибия, Сейшельские Острова, Эсватини, Сан-Томе и Принсипи, Коморские Острова, Гвинея-Бисау, Кабо-Верде. Население каждой из этих стран составляет менее 2,5 млн чел. [72, c. 22–37] (Volodina, 2018, p. 22–37).