Digital transformation of the world economy: e-commerce regulation under the Comprehensive and Progressive Agreement for Trans-Pacific Partnership

Введение

В условиях цифровизации мировой экономики электронная коммерция приобретает все большее значение как один из факторов сохранения и обеспечения конкурентоспособности национальных экономик в целом и представителей корпоративного сектора в частности на мировой арене. В этой связи вопросы регулирования электронной коммерции приобретают особое значение в международной переговорной повестке.

Проблематика изучения правового регулирования электронной коммерции и экономические эффекты данного вида взаимодействия как на мировую, так и национальные экономики стран находит широкое отражение в научной литературе. Данные вопросы рассматриваются в работах российских ученых и зарубежных исследователей, а также занимают особое место в докладах международных организаций. В российской научной среде вопросам изучения электронной коммерции и процесса цифровизации мировой экономики посвящены работы А.В. Веригиной [1] (Verigina, Koval, 2022), Го Го Чэн [9] (Cheng Guo, 2022), Е.З. Климовой [2] (Klimova, 2022), И.Н. Платоновой [3] (Platonova, 2022) и др. В иностранной литературе следует выделить работу Р. Тэ и Х-А. Монтейро [14] (Monteiro, The, 2017), выполненную под эгидой Всемирной торговой организации (далее – ВТО), работу С. Азмех и К. Фостера [6] (Azmeh, Foster, 2016), а также доклады [7, 10, 24] (Banga, Gharib, Mendez-Parra, Macleod, 2021; Darsinouei, Kaukab, 2017; Wu, 2017), подготовленные различными группами ученых для международных организаций и исследовательских институтов и др.

Вместе с тем необходимо отметить, что электронная коммерция представляет существенный интерес для корпоративного сектора, что обусловлено рядом факторов, среди которых можно выделить:

- объем мирового рынка электронной торговли товарами и услугами;

- стремительное развитие данной области, существенно ускорившееся вследствие пандемии новой коронавирусной инфекции (COVID-19);

- возможность к наиболее эффективному выстраиванию производственного процесса в условиях углубления международного разделения труда и развития глобальных цепочек добавленной стоимости (далее – ГЦДС).

Возможности, которые открывает рынок электронной коммерции, способствуют росту конкуренции в данной области, особенно со стороны развивающихся стран АТР. В этой связи перед корпоративным сектором развитых стран встает вопрос необходимости формирования норм и стандартов регулирования электронной коммерции, отвечающих их интересам.

На сегодняшний день процесс трансформации затрагивает не только мировую экономику, но и международные экономические отношения (далее – МЭО). Данные тенденции находят отражение в расширении и углублении области регулирования торгово-экономических соглашений, которые приобретают всеобъемлющий характер. Одним из таких соглашений «новейшего» типа является Всеобъемлющее и прогрессивное соглашение о Транстихоокеанском партнерстве (далее – ВПТТП), подписанное между 11 странами [1] Азиатско-Тихоокеанского региона (далее – АТР) и вступившее в силу в 2018 г. Данное соглашение носит статус мегарегионального торгового соглашения [5] (Rutkovskaya, 2021) (далее – МРТС) и охватывает широчайший круг вопросов, в том числе и регулирование в области электронной коммерции.

Изучение роли корпоративного сектора в процессе трансформации системы МЭО не получило достаточного развития в научной литературе. Проблематика изучения влияния, оказываемого корпоративным сектором на процесс формирования МРТС, предлагающих унифицированные стандарты торгового и инвестиционного сотрудничества государств на современном этапе развития мировой экономики, носит фрагментарный характер и не в полной мере находит отражение в научных исследованиях. Это обуславливает актуальность проводимого исследования.

В связи с этим в рамках данного исследования выдвигается следующая гипотеза: корпоративный сектор оказывает существенное влияние на процесс трансформации МЭО и играет одну из ключевых ролей в реализации торгово-экономических соглашений «новейшего» типа.

Цель исследования – определить роль корпоративного сектора в реализации партнерств «новейшего» типа на примере анализа положений в отношении электронной коммерции в рамках ВПТТП.

Для достижения поставленной цели были определены и решены следующие задачи:

1) оценить современное состояние мирового рынка электронной торговли товарами и услугами;

2) проанализировать содержание Главы 14 «Электронная коммерция» Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве;

3) на основе проведенного анализа выявить интересы и определить роль корпоративного сектора в реализации рассматриваемого партнерства в условиях трансформации мировой экономики и системы МЭО.

Объект исследования – трансформационные процессы в мировой экономике и МЭО.

Предмет исследования – система экономических отношений корпоративного сектора в контексте данной трансформации.

Ключевые тенденции мирового рынка электронной торговли товарами и услугами

Мировой рынок электронной торговли товарами и услугами развивается стремительными темпами, привлекая все большее число потребителей и, как следствие, представителей корпоративного сектора. Пандемия новой коронавирусной инфекции (COVID-19) и принимаемые в 2019–2021 гг. большинством стран мира меры, направленные на сдерживание и снижение скорости распространения данной инфекции, только ускорили развитие рынка электронной коммерции.

Так, по результатам 2021 г. объем мировой электронной розничной торговли товарами (Business-to-Consumer, B2C) увеличился до 4,94 трлн долл. США с 1,34 трлн долл. США в 2014 г., при этом ожидается, что к 2025 г. показатели достигнут значения в 7,39 трлн долл. США., что составит порядка 23% от совокупного объема мировой розничной торговли товарами (см. рис. 1). Количество потребителей в рассматриваемом секторе также увеличилось с 1,32 млрд чел. в 2014 г. до 2,14 млрд чел. в 2021 г. Ожидается, что к 2025 г. число потребителей на рынке электронной розничной торговли товарами составит порядка 2,63 млрд человек (см. рис. 1).

Рисунок 1 . Динамика показателей мировой электронной розничной торговли товарами, 2014–2025 гг.

^* Примечание: для периода 2022–2025 гг. указаны прогнозные значения.

Источник: составлено автором по данным [12, 17].

Доминирующие позиции на рынке электронной торговли по результатам 2021 г. заняли страны АТР, их доля в совокупном объеме мировой электронной розничной торговли товарами составила 80,98%. При этом на КНР по итогам 2021 г. приходилось 56,3% мировой электронной розничной торговли товарами (см. рис. 2).

Рисунок 2. 10 крупнейших рынков по объему электронной розничной торговли, 2021 г.

Источник: составлено автором по данным [8].

В свою очередь, объем рынка электронной торговли товарами между представителями корпоративного сектора (Business-to-Business, B2B) по состоянию на 2021 г. более чем в 3 раза превысил аналогичные показатели рынка электронной розничной торговли товарами, увеличившись с 6,5 трлн долл. США в 2014 г. до 15 трлн долл. США в 2020 г. [18]. Согласно прогнозам [13], к 2027 г. объем рынка электронной торговли между представителями корпоративного сектора достигнет значения в 20,9 трлн долл. США.

Тенденция к цифровизации также наблюдалась и в секторе услуг. Так, по состоянию на 2020 г. на рынок электронной торговли услугами пришлось более 63% совокупного мирового объема торговли услугами (см. рис. 3). В стоимостном выражении совокупный объем рынка электронной торговли услугами достиг значений в 3,2 трлн долл. США, увеличившись с 2,6 трлн долл. США в 2014 г.

Рисунок 3. Динамика показателей мировой электронной торговли услугами, 2014–2020 гг.

Источник: составлено автором по данным [20].

Таким образом, на сегодняшний день рынок электронной торговли товарами и услугами занимает одну из ключевых позиций в международной торговле. Объем данного рынка, а также его потенциал способствуют усилению интереса со стороны корпоративного сектора. Вместе с тем конкуренция со стороны развивающихся стран (в частности, в лице КНР) в АТР обуславливает желание многонациональных корпораций (далее – МНК) развитых стран строго регламентировать и сформулировать стандарты в отношении электронной коммерции с учетом собственных интересов.

Регулирование электронной коммерции в рамках Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве: интересы корпоративного сектора

ВПТТП стало одним из первых МРТС, положения которого существенно расширили стандарты ВТО и приобрели всеобъемлющий характер [5] (Rutkovskaya, 2021), в полной мере оправдывая название партнерства. Электронная коммерция также вошла в область регулирования рассматриваемого соглашения. В отношении электронной коммерции государствами-участниками был согласован ряд беспрецедентных мер, ранее не включавшихся в содержание ни одного из существующих – к моменту завершения переговорного процесса – соглашений о свободной торговле [19]. По результатам анализа содержания Главы 14 «Электронная коммерция» ВПТТП [16] в целях проводимого исследования были выделены следующие меры:

1) освобождение от уплаты таможенных пошлин в отношении цифровых продуктов [2], которые потенциально могут быть переданы в электронном формате;

2) недискриминационный доступ на рынки – в рамках партнерства – для цифровых продуктов, обеспечение которого осуществляется посредством применения принципов национального режима и режима наиболее благоприятствуемой нации;

3) введение ряда ограничений в части performance requirements. В соответствии с согласованными ограничениями стороны не в праве выдвигать следующие требования:

- размещать на территории принимающего государства вычислительные объекты / использовать национальные вычислительные объекты принимающей стороны как условие ведения предпринимательской деятельности;

- требовать доступ и/или передачу исходного кода программного обеспечения как условие ввоза и/или реализации данного программного обеспечения, а также продукции, которая содержит данное программное обеспечение.

Таким образом, соглашением предусматривается широкий спектр преференций для корпоративного сектора в части электронной коммерции. Принимая во внимание объем мирового рынка электронной торговли товарами и услугами, а также лидирующие позиции АТР на данном рынке, согласованные положения в значительной степени соответствуют интересам корпоративного сектора, предлагая дополнительные инструменты, в том числе для сохранения конкурентных позиций, а также максимизации прибыли в условиях цифровой трансформации мировой экономики и международных экономических отношений.

Цифровая трансформация мировой экономики: цифровизация глобальных цепочек добавленной стоимости

Процесс цифровизации мировой экономики отразился не только на международной торговле товарами и услугами, но также и на международном производстве. Цифровая трансформация способствовала возникновению качественно нового феномена в международной производственной деятельности: цифровых цепочек добавленной стоимости [11] (далее – ЦЦДС). В основе ЦЦДС лежит сбор и хранение данных, их анализ и эффективное использование на основе результатов проводимого анализа.

Цифровизация ГЦДС и их качественная трансформация в ЦЦДС способствуют тому, что продукты, производимые в рамках каждого отдельного звена цепочки, становятся все более стандартизированными. Стандартизация производственного процесса, в свою очередь, ведет к снижению ценности стоимости, которая была добавлена на этапе производства продукта при увеличении стоимости, добавленной как на этапах исследований и разработок (Research and Development, R&D), так и на этапе реализации готового продукта (см. рис. 4).

Рисунок 4. Влияние процесса цифровизации цепочек добавленной стоимости на прибыльность выполнения отдельных задач в рамках цепочки

Источник: составлено автором по данным [11].

Таким образом, ключевым бенефициаром цифровизации ГЦДС выступает корпоративный сектор развитых стран вследствие ряда факторов, ключевыми из которых являются:

1) объем мировой торговли промежуточными товарами и услугами. Более 60% мировой торговли приходится на торговлю продуктами, производимыми в рамках ГЦДС [23]. Координирование производственного процесса в рамках ГЦДС, как правило, осуществляется МНК;

2) затраты на научно-исследовательские и опытно-конструкторские работы (далее – НИОКР) и количество исследователей в развитых странах. Для развитых стран характерны более высокие показатели затрат на НИОКР и большее число населения, задействованного в данном секторе (см. рис. 5).

Рисунок 5. Затраты на НИОКР и количество исследователей на 1 млн населения на примере действительных и потенциальных государств – участников Всеобъемлющего и прогрессивного соглашения о Транстихоокеанском партнерстве, 2019 г.

Источник: составлено автором по данным [21].

3) доля затрат корпоративного сектора в совокупном объеме затрат страны на НИОКР. Большая часть затрат на НИОКР в развитых странах осуществляется за счет средств корпоративного сектора [22]. На примере государств – участников ВПТТП: в среднем доля затрат корпоративного сектора в развитых странах партнерства по состоянию на 2019 г. составляла 59% совокупного объема затрат страны на НИОКР, в развивающихся – порядка 23%;

4) характер участия развитых и развивающихся стран в ГЦДС. Доля добавленной стоимости развитых стран в общемировом объеме добавленной стоимости в большей степени сосредоточена в средне- и высокотехнологичных [3] отраслях экономики, в то время как соответствующие доли развивающихся стран не превышают, как правило, 10% [15], что может свидетельствовать о концентрации добавленной стоимости данных стран в низкотехнологичных отраслях экономики.

Учитывая обозначенные факторы, а также беспрецедентный характер согласованных мер в отношении электронной коммерции и объем предоставляемых в рамках ВПТТП преференций на фоне формирующейся в мировой экономике тенденции к усилению позиций государства [4] (Rutkovskaya, 2022), можно предположить, что корпоративный сектор развитых стран оказал значительное влияние на реализацию рассматриваемого партнерства и, как следствие, трансформацию системы МЭО, вводя в международную практику новые стандарты регулирования торговли.

Заключение

Процесс цифровой трансформации мировой экономики является многоаспектным и затрагивает в том числе как международную торговлю, так и международное производство. Развитие электронной коммерции, увеличение объема рынка электронной торговли товарами и услугами, цифровизация процессов производственной деятельности ставят вопрос о необходимости формирования стандартов регулирования, способных соответствовать изменяющейся действительности. Не получив должного развития в рамках международных институтов регулирования, таких как, в частности, ВТО, новые стандарты формируются в рамках торгово-экономических партнерств, приобретающих мегарегиональный формат. При этом значительную роль, как было показано на примере анализа содержания Главы 14 «Электронная коммерция» ВПТТП, в формировании новых стандартов играет корпоративный сектор развитых стран. В этой связи необходимо отметить: в условиях формирования новой парадигмы мировой экономики и системы МЭО конкурентоспособность государства на мировой арене будет зависеть от его способности и готовности к проведению институциональных преобразований.

[1] Страны-участницы: развитые страны – Австралия, Канада, Новая Зеландия, Сингапур, Япония; развивающиеся страны – Бруней, Вьетнам, Малайзия, Мексика, Перу, Чили. (прим. авт.).

[2] В рамках соглашения под цифровыми продуктами следует понимать: изображения; программное обеспечение; видео- и звукозаписи; текст; другая продукция, возможная к представлению в цифровом формате. Исключение из указанного перечня составляют: любые финансовые инструменты, возможные к представлению в цифровом формате. (прим. авт.).

[3] Согласно классификации ОЭСР, к среднетехнологичным отраслям мировой экономики относятся: автомобилестроение; оборонно-промышленный комплекс; химическая промышленность; производство железнодорожного и другого транспорта; производство медицинского оборудования; производство электрического оборудования; производство машин и машинного оборудования; ИТ услуги. К высокотехнологичным отраслям мировой экономики относятся: производство фармацевтической продукции; аэрокосмическая промышленность; производство вычислительных, электронных и оптических приборов; ПО; научные исследования и разработки. (прим. авт.).