Новые приоритеты национальной безопасности стран Африки в условиях нарушения глобальных цепочек создания стоимости

ВВЕДЕНИЕ

Обеспечение безопасности личности, общества и государства является одной из важнейших и сложных задач, стоящих перед национальными государствами в Африке. Многие африканские страны сталкиваются с трудностями, а порой и демонстрируют свою неспособность обеспечить безопасность своих граждан, а в некоторых случаях и сами государства становятся источниками опасностей и угроз национальной безопасности. Обстановка в области безопасности в Африке быстро меняется в связи с угрозами, которые становятся все более многогранными, динамичными, взаимосвязанными и сложными. Объясняется это мегатенденциями, усугубляющими угрозы безопасности, такими как: пандемия COVID-19, спецоперация России на Украине, санкционные ограничения. Все это привело к сбоям и нарушениям сложившихся на протяжении нескольких десятилетий глобальных цепочек создания стоимости (ГЦСС). Кроме того, если говорить об африканских странах, то во многих из них наблюдается нехватка стратегий национальной безопасности, обусловленная отсутствием механизмов и инструментов, помогающих странам Африки разрабатывать и осуществлять свои стратегии национальной безопасности. Существует множество доказательств, свидетельствующих о том, что хорошо продуманный и всеобъемлющий процесс разработки стратегий национальной безопасности позволяет лицам, принимающим решения, лучше противостоять угрозам безопасности и повышать эффективность обеспечения безопасности всех граждан и государств [35, с. 1–17] (Kuol Luka, Amegboh Joel, 2021, р. 1–17).

Использовав приложение Google Trends, которое показывает, как часто определенный термин ищут по отношению к общему объему поисковых запросов в различных регионах мира, мы попытались проанализировать популярность термина “national security” в мире за последние 5 лет (рис. 1, 2).

Проанализировав полученные данные, можно сделать вывод о том, что интерес к национальной безопасности остается достаточно высоким. В топ-10 стран с самой высокой долей поисковых запросов вошли 7 стран Африки, такие как Тринидад и Тобаго, Южный Судан, Либерия, Гана, Сьерра-Леоне, Лесото, Зимбабве (рис. 2).

Примечание: Числа обозначают уровень интереса к теме по отношению к наиболее высокому показателю в таблице для определенного региона и периода времени. 100 баллов означают наивысший уровень популярности запроса, 50 – уровень популярности запроса, вдвое меньший по сравнению с первым случаем. 0 баллов означает местоположение, по которому недостаточно данных о рассматриваемом запросе.

Рисунок 1. Динамика популярности термина “national security” с 28.05.2017 г. по 23.02.2022 г. в мире

Figure 1. Dynamics of popularity of the concept of “national security” from 28.05.2017 to 23.02.2022 in the world

Источник: Google Trends.

Примечание: Интенсивность цвета зависит от процентной доли запросов.

Рисунок 2. Популярность термина “national security” с 28.05.2017 г. по 23.02.2022 г. по странам и континентам

Figure 2. Popularity of the concept of “national security" from 28.05.2017 to 23.02.2022 by countries and continents

Источник: Google Trends.

Следует отметить, что вопросам обеспечения национальной безопасности в Африке посвящено достаточно много современных исследований как российских, так и иностранных ученых. По поисковому запросу «национальная безопасность» на 25 мая 2022 г. можно обнаружить 28 421 публикацию, из них в 10 086 рассматриваются отдельные аспекты безопасности в Африке. В вышедших в последнее время публикациях, посвященных национальной безопасности, рассматривается следующая проблематика.

Александров Г.А., Розов Д.В. и др. исследуют исторический и современный аспекты национальной экономической безопасности [1] (Aleksandrov, Rozov et al., 2019). Лещенко Ю.Г. анализирует эволюционно-теоретические аспекты национальных интересов в контексте обеспечения экономической безопасности государства в условиях глобальной интеграции [16] (Leshchenko, 2020). Исраилова Э.А. исследует особенности трансформации национальных экономических интересов страны в рамках национальной экономической безопасности в межстрановых взаимодействиях [14] (Israilova, 2017). Дробот Е.В. и Вартанова М.Л. особое внимание акцентируют на необходимости обеспечения безопасности личности [9] (Drobot, Vartanova, 2019).

Что касается стран Африки, то здесь существует определенный научный пробел. В 2019–2021 гг. вышло несколько интересных научных публикаций, в которых рассматриваются отдельные аспекты безопасности в Африке. Среди них можно отметить научные исследования таких авторов, как Дробот Е.В. [2–8, 10–12] (Drobot, 2021; Drobot, 2022; Drobot, Makarov et al., 2021; Drobot, Sapuntsov, 2021), Ефименко С.В. [13] (Efimenko, 2019), Константинова О.В. [15] (Konstantinova, 2020), Куол Л. [33–35] (Kuol, 2019; Kuol, 2020; Kuol Luka, Amegboh Joel, 2021), Павлов В.В. [17, 19, 20] (Pavlov, Sapuntsov, 2020; Sapuntsov, Pavlov, 2021; Sapuntsov, Pavlov, 2019), Сапунцова А.Л. [10–12, 17–20] (Drobot, Makarov et al., 2021; Drobot, Sapuntsov, 2021; Pavlov, Sapuntsov, 2020; Sapuntsov, 2021; Sapuntsov, Pavlov, 2021; Sapuntsov, Pavlov, 2019) , Цибиков В.А. [21] (Tsibikov, 2021), Шарова А.Ю. [22] (Sharova, 2020). В этих статьях нашли отражение проблемы, с которыми столкнулись страны Африки в условиях пандемии COVID-19 и нарушения глобальных цепочек создания стоимости.

Таким образом, существует необходимость переосмысления того, как национальная безопасность воспринимается, планируется, управляется и обеспечивается в современной Африке.

Цель нашего исследования – проанализировать особенности формирования концептуальных подходов к обеспечению национальной безопасности в Африке.

Меняющийся ландшафт безопасности в Африке

Тенденции, характер и динамика угроз безопасности в Африке значительно изменились и стали более сложными. Отсутствие безопасности в Африке можно проследить до доколониальной эпохи, которая характеризовалась ожесточенными межобщинными и внутриобщинными конфликтами. Последовавшая затем колониальная экспансия европейских стран поставила под угрозу жизни и средства к существованию населения Африки.

Колонизация африканских государств и народов превратила межгосударственные конфликты в основной источник угроз безопасности на континенте. Межгосударственным конфликтам, вызванным колониализмом, противостояли восстания, освободительные движения и движения сопротивления, которые превратили внутренние конфликты в доминирующие угрозы безопасности из-за мятежей и противоповстанческих войн. Начиная с 1960 г., «года Африки», начинается процесс деколонизации. Однако на фоне обретения независимости и уменьшения межгосударственных конфликтов в Африке начался рост числа внутренних конфликтов, а также гражданских войн [38] (Palik, AasRustad, Methi, 2020).

А в XXI в. страны Африки сталкиваются с новыми формами сложной, транснациональной организованной преступности, включая кибернетическую преступность, терроризм, экстремизм, торговлю людьми и оружием и т.д. Все это создает новые угрозы национальной безопасности стран Африки.

Интересно проанализировать данные Индекса организованной преступности (The Organized Crime Index) для Африки [26] (рассматриваемый период – 2019 и 2021 гг.).

Африканский континент занимает 2-е место в мире по Индексу организованной преступности (5,17 балла из 10 в 2021 г.), уступая только Азии. При этом по сравнению с 2019 г. этот индекс для Африки вырос на 0,20 (табл. 1, рис. 3). В то же время Индекс устойчивости к организованной преступности (Resilience to Organized Crime Index) для Африки в 2021 г. снизился на 0,06, составив 3,80 балла (табл. 2). Наиболее распространенным видом преступлений в Африке является торговля людьми, при этом наибольший рост в 2021 г. отмечается по такому виду преступлений, как торговля кокаином.

Таблица 1

Криминальные рынки, средние показатели по африканскому континенту, 2019–2021 гг. (баллы)

Table 1

Criminal markets, continental averages 2019–2021

Примечание: максимальный балл равен 10.

Источник: составлено автором по данным [26].

Рисунок 3. Криминальные рынки, средние показатели по африканскому континенту, 2019–2021 гг. (баллы)

Figure 3. Criminal markets, continental averages 2019–2021

Источник: составлено автором по данным [26].

Интересно проанализировать Индекс организованной преступности и Индекс устойчивости к организованной преступности для Африки в региональном разрезе (табл. 2).

Таблица 2

Индекс организованной преступности и Индекс устойчивости к организованной преступности для регионов Африки

Table 2

The Organized Crime Index and Resilience to Organized Crime Index by region in Africa

Источник: составлено автором по данным [26].

Восточная Африка, Западная Африка и Центральная Африка имеют значение Индекса организованной преступности выше среднего общемирового балла, который в 2021 г. был равен 4,88. Южная Африка имеет самый низкий Индекс организованной преступности среди всех регионов Африки (4,67 в 2021 г.). Что касается эффективности реагирования на транснациональную организованную преступность, оцениваемую с помощью Индекса устойчивости к организованной преступности, то по этому показателю и Африка в целом, и все ее регионы существенно отстают от среднемирового значения, которое в 2021 г. составило 4,82 балла. Регионы Южной Африки, Западной Африки и Северной Африки имеют лучшие показатели устойчивости, чем регионы Восточной Африки и Центральной Африки.

Продолжительность и интенсивность угроз безопасности, с которыми сталкивается Африка, усугубляются неизбежными изменениями в ряде мегатенденций, обусловленных демографическими и социальными изменениями, ростом среднего класса, внедрением новых технологий, изменением климата, дефицитом ресурсов, урбанизацией, а также последствиями пандемии и сбоями глобальных производственно-сбытовых цепочек.

Быстрый рост численности населения Африки таит в себе как новые возможности, так и дополнительные угрозы для экономического развития континента. С одной стороны, континент обладает огромной по численности рабочей силой трудоспособного возраста, которая может стать двигателем экономического роста; но с другой стороны, это создаст угрозу безопасности, если растущее число молодежи останется безработной.

Быстрый рост среднего класса в Африке повысит ожидания граждан, которые будут все чаще требовать повышения эффективности государственного управления, но это также приведет к росту неравенства в доходах, что может спровоцировать новые социальные волнения.

Быстрый рост использования мобильных устройств, доступа к Интернету и социальным сетям в Африке, несомненно, улучшит доступ к общественной информации, повысит спрос на прозрачность и позволит повышать безопасность граждан за счет роста информированности. Однако новые технологии также создают угрозы безопасности в условиях роста преступности, особенно в киберпространстве и транснациональной организованной преступности.

Быстрое изменение климата с точки зрения увеличения уровня выбросов парниковых газов приводит к повышению уровня моря, наводнениям и засухам, что создает дополнительные угрозы при перемещении населения, а также за счет обострения проблем продовольственной безопасности и острого дефицита воды [31] (KPMG, 2014).

Прогнозируемая быстрая урбанизация в Африке предоставит возможности для социально-экономического развития и более устойчивого образа жизни населения континента, но она также создаст угрозы безопасности с точки зрения роста городской бедности, включая увеличение численности населения, проживающего в городских трущобах [31] (KPMG, 2014).

Эти тенденции неизбежны, но их исход будет зависеть от ответных мер политики. У правительств африканских стран нет иного выбора, кроме как активно планировать эти тенденции и реагировать на них, чтобы снизить ожидаемые риски и использовать потенциальные возможности. Эти мегатенденции создают новые проблемы и возможности для правительств в части пересмотра направлений текущей политики и доступных им инструментов регулирования для улучшения реагирования на сложные угрозы безопасности. Помимо разработки новых стратегий безопасности, эти новые угрозы и мегатенденции также требуют эффективной координации и сотрудничества между различными правительственными учреждениями и национальными государствами, гибких, повторяющихся и адаптивных механизмов реагирования и развития возможностей прогнозирования.

Помимо этих угроз безопасности и мегатенденций, реальной основной угрозой безопасности является растущий дефицит эффективного государственного управления в Африке, поскольку именно сами государства все чаще становятся источником нестабильности. Дефицит эффективного государственного управления в Африке отражается в значительном сокращении числа демократий и резком росте числа автократий и гибридных режимов за последнее десятилетие [41] (Siegle, 2019). С середины 2000-х годов существенный демократический прогресс, наблюдавшийся с 1980-х годов в странах Африки к югу от Сахары, застопорился или пошел на спад. Однако эта тенденция снижения качества демократии характерна не только для Африки, но и для всего мира [23] (Abramowitz, 2018).

Меняющийся ландшафт безопасности в Африке имеет важные последствия для того, как угрозы безопасности должны восприниматься, оцениваться и устраняться. Традиционные угрозы безопасности, связанные с существованием государства и территориальной целостностью, которые требовали, чтобы государственная безопасность стала основным приоритетом, больше не являются основным источником угроз безопасности в Африке. Это делает традиционную политику безопасности, ориентированную на государство, непригодной для противодействия современным и будущим угрозам, которые становятся все более внутренними, многогранными, взаимосвязанными, транснациональными и развиваются в условиях динамично меняющейся внешней среды.

Концепция безопасности: эволюция референтного объекта

Как и любая другая концепция, концепция безопасности формируется и изменяется в зависимости от времени и быстро меняющегося экономического, политического и социального ландшафта. Как правило, безопасность воспринимается как отсутствие угроз выживанию определенного референтного объекта [40, c. 5–18] (Schafer, 2013, p. 5–18). Именно поэтому на эволюцию концепции безопасности в значительной степени оказало влияние формирование понимания референтного объекта безопасности [28, c. 341–346] (Bayeh, 2014, p. 341–346). На африканском континенте сам процесс формирования государств оказал существенное влияние на концепцию безопасности. В доколониальную эпоху референтный объект безопасности определялся ранним формированием групп и сообществ. В этот период сообщество стало в значительной степени основным референтным объектом безопасности. С прибытием европейских колонистов в Африку и началом работорговли угрозе подверглось само существование населения континента. Кроме того, выкачивание африканских ресурсов, продолжающееся и в настоящее время, также не способствует стабилизации ситуации на континенте. В течение колониального периода государство стало референтным объектом безопасности, и одновременно оно стало источником угроз африканских сообществ. Холодная война также усилила государственно-ориентированное и территориальное восприятие безопасности из-за идеологической и силовой конкуренции между Востоком и Западом, когда развивающиеся страны, особенно Африка, стали полями сражений.

В период противостояния колониальному господству в Африке возникли различные движения сопротивления и освобождения с лозунгами освобождения африканцев от ига колониализма. В процессе освободительной борьбы эти освободительные движения стали референтным объектом безопасности и полагались на общины как на средство своего выживания. В процессе ведения повстанческой войны многие освободительные движения все больше становились источником незащищенности населения, находящегося под их контролем. В период освободительных движений выживание общин и граждан находилось под угрозой как из-за повстанческой войны, так и из-за борьбы с повстанцами. С обретением независимости многими африканскими странами правящие элиты Африки стали воспринимать государство как основной референтный объект. Однако многим независимым африканским государствам не удалось обеспечить устойчивое существование, что привело к всплеску гражданских войн [34] (Kuol, 2020). Некоторые ученые описывают неспособность освободительных движений хорошо управлять после прихода к власти как «проклятие освобождения» [29, c. 42] (Clapham, 2012, p. 42), а некоторые эксперты даже призывают «к освобождению африканцев от освободителей» [30] (Herbst, Mills, 2012).

После колониального периода, в период после обретения независимости государствами Африки происходит сдвиг от государственно-ориентированной концепции безопасности к концепции, ориентированной на режим. Основной предпосылкой государственно-ориентированной безопасности является обеспечение безопасности государств, а не людей, путем защиты территориальной целостности государства и его политического суверенитета [32, c. 135–140] (Knudsen, 2012, p. 135–140). Такое понимание безопасности требует создания и укрепления военной и экономической мощи страны [28, c. 341–346] (Bayeh, 2014, p. 341–346). В отличие от безопасности, ориентированной на государство, концепция безопасности, ориентированной на режим, заключается в обеспечении безопасности действующих правящих элит и их правительства, а не государства или граждан, используя военную и экономическую мощь для защиты этих элит от внутренних и внешних угроз их существованию и выживанию.

Однако традиционная концепция безопасности утрачивает актуальность, поскольку угрозы межгосударственной безопасности, включая военные угрозы, не всегда являются доминирующими угрозами безопасности. Они все больше вытесняются угрозами безопасности, источник которых находится внутри государства.

После окончания холодной войны, которая сопровождалась ростом внутригосударственных, невоенных и транснациональных угроз безопасности [28, c. 341–346] (Bayeh, 2014, p. 341–346), государственно-ориентированная концепция безопасности начала уступать место концепции безопасности, ориентированной на человека, личность, человечество. В 1994 г. в Докладе о развитии человеческого потенциала за 1994 г., подготовленном в рамках Программы развития ООН (ПРООН) [45] (UNDP, 1994), было сформулировано понятие безопасности личности, под которой понимается «свобода от нужды и страха» [1], включая семь аспектов: экономический, продовольственный, медицинский, экологический, личный, общественный и политический. Это определение официально было принято в 2012 г. Генеральной Ассамблеей ООН [43] (UN, 2012).

Признавая растущие внутригосударственные угрозы безопасности и в целях обеспечения общей безопасности своих государств-членов и граждан, Африканский союз в 2004 г. адаптировал это определение безопасности личности, предложив понимать под безопасностью «выживание государства в невоенное время, учитывая особенности новой международной обстановки и высокую частоту внутригосударственных конфликтов» [27, c. 3] (AU, 2004, p. 3), при этом защита государств – членов Африканского союза от внешней агрессии должна осуществляться военными средствами. Для обеспечения общей безопасности Африки на национальном, региональном и континентальном уровнях следует руководствоваться принципом, согласно которому «безопасность каждой африканской страны неразрывно связана с безопасностью других африканских стран и африканского континента в целом» [27, c. 3] (AU, 2004, p. 3).

В определении безопасности ООН подчеркивается, что безопасность личности лежит в основе обеспечения национальной безопасности государства, поскольку достижение безопасности человека является необходимым условием для достижения национальной безопасности государства [44] (UN, 2009). И с этой трактовкой согласны ряд современных исследователей [39] (Reveron, Mahoney-Norris, 2018).

Одним из важных последствий трактовки национальной безопасности с учетом приоритизации безопасности личности является то, что именно люди, а не государство находятся в центре внимания при разработке политики обеспечения и поддержания безопасности на национальном, региональном и глобальном уровнях [37] (Mwagiru, 2008).

Состояние стратегий безопасности в Африке

Одной из основных функций любого национального государства является обеспечение собственной безопасности, а также безопасности и защищенности своих граждан. Основываясь на принятии концепции безопасности личности, Африканский союз в 2004 г. обратился к государствам-членам с просьбой «разработать на основе процесса всесторонних консультаций четко определенную стратегию национальной безопасности, основанную на демократических принципах, потребностях в области безопасности личности, уважении прав человека и международного гуманитарного права» [27, c. 14] (AU, 2004, p. 14).

Несмотря на эту просьбу Африканского союза, большинство африканских стран до сих пор не имеют комплексных стратегий национальной безопасности. Вместо этого у них есть несогласованные секторальные стратегии безопасности, которые стимулируются и финансируются внешними партнерами [24] (ACSS, 2017). Отсутствие общей стратегии в качестве ориентира для лиц, принимающих решения в сфере национальной безопасности, препятствует эффективной координации, эффективному использованию ресурсов и партнерских отношений, определению приоритетов угроз безопасности и общему пониманию видения и целей национальной безопасности.

Большинство африканских стран продолжают придерживаться традиционного, ориентированного на государство и в большинстве случаев ориентированного на режим подхода к обеспечению безопасности. В результате многие государства в Африке становятся все более неспособными обеспечить безопасность своих граждан. И это несмотря на огромные ресурсы, которые африканские государства выделяют на сектор безопасности!

Новый подход к разработке стратегий национальной безопасности в Африке

Растущая незащищенность, появление новых угроз безопасности и фундаментальное изменение понимания значения безопасности обусловили необходимость пересмотра подхода к стратегии национальной безопасности в Африке.

Организация Объединенных Наций в 2012 г. предложила следующие рекомендации, которые могут быть полезны для разработки и реализации стратегий национальной безопасности [43] (UN, 2012):

1. Содействие обеспечению безопасности личности, общества и государства посредством информированного диалога.

2. Повышение доверия к государству и его институтам путем активного участия в разработке стратегий безопасности всех заинтересованных сторон.

3. Формирование эффективных и подотчетных институтов безопасности на национальном уровне.

4. Обеспечение эффективного с точки зрения затрат управления ресурсами безопасности в рамках национальных приоритетов и прозрачности национальных бюджетных процессов.

5. Использование и согласование внешнего партнерства и помощи.

6. Создание благоприятной инвестиционной среды и обеспечение устойчивого экономического роста.

7. Укрепление доверия с соседними странами и регионами.

Быстрый рост транснациональной организованной преступности, распространение пандемии и внутригосударственные конфликты вызвали растущий глобальный интерес национальных государств в Африке к пересмотру своих нынешних стратегий безопасности с целью разработки новых и адаптивных стратегий [36, c. 103–120] (Layton, 2012, p. 103–120). Распространение COVID-19 не только выявило серьезные пробелы в государственной политике и провалы в стратегиях национальной безопасности, но и показало, что безопасность людей подвергается меньшему риску со стороны военных угроз, чем со стороны пандемии, с которой невозможно бороться обычным оружием.

В ответ на пандемию в Африке были приняты меры, сдерживающие распространение вируса. Эти меры принимались отдельно в каждой стране, поскольку большинство стран не располагают последовательными перспективными стратегиями национальной безопасности. Отсутствие таких стратегий привело к неспособности многих африканских стран обеспечить стратегический баланс между экономическими приоритетами и приоритетами в области здравоохранения [34] (Kuol, 2020). Аналогичные ответные меры и неспособность правительств эффективно реагировать на опасности и угрозы глобальной пандемии наблюдались и в некоторых развитых странах [42] (Ungerer, 2020). Пандемия COVID-19 продемонстрировала необходимость разработки комплексной стратегии национальной безопасности, ориентированной на людей, в Африке [34] (Kuol, 2020) (но и для развитых стран пандемия стала серьезным уроком) [42] (Ungerer, 2020).

Стратегия национальной безопасности: концептуальные подходы к разработке

Организация Объединенных Наций предлагает семь этапов в процессе разработки стратегии национальной безопасности [43] (UN, 2012):

1. Инициирование.

2. Планирование.

3. Составление проекта и обратная связь.

4. Утверждение.

5. Распространение.

6. Реализация и мониторинг.

7. Оценка.

На основе рекомендаций ООН африканские эксперты в сфере безопасности предлагают реализовать процесс разработки стратегии национальной безопасности в шесть этапов:

1. Планирование и инициирование.

2. Предварительная разработка и подготовка.

3. Процесс разработки и консультаций.

4. Принятие и утверждение.

5. Распространение и коммуникация.

6. Внедрение, включая мониторинг и оценку [25] (ACSS, 2020).

Эти шесть этапов могут быть вариативны в зависимости от обстоятельств конкретной страны [25] (ACSS, 2020).

На наш взгляд, в условиях начала функционирования в 2021 г. Африканской континентальной зоны свободной торговли (African Continental Free Trade Area, AfCFTA) странам Африки имеет смысл задуматься о необходимости разработки единой стратегии национальной безопасности AfCFTA, которая могла бы стать основополагающим документом, ориентиром для подготовки и принятия стратегий национальной безопасности уже в отдельных странах Африки.

Заключение

Перед национальными государствами в Африке стоит важнейшая задача, остающаяся актуальной и в XXI в., – обеспечить безопасность своих граждан. Многие африканские страны становятся неспособными обеспечить безопасность личности, а в некоторых случаях сами государства становятся источниками угроз безопасности. Это связано не только с развивающимися и сложными угрозами безопасности, с которыми сталкивается континент (пандемии, сбои глобальных производственно-сбытовых цепочек и т.д.), но и с дефицитом эффективного управления, который проявляется в снижении доверия граждан к своим правительствам. Это усугубляется слабой институциональной структурой, в том числе и в сфере безопасности, унаследованной от колониальных режимов, в рамках которых государство, а не личность, рассматривалось в качестве основного объекта обеспечения безопасности. Африканские правящие элиты после обретения независимости в сфере обеспечения национальной безопасности продолжали придерживаться подхода, ориентированного на государство, и в большинстве случаев подхода, ориентированного на режим, что привело к выделению большей части ресурсов военным за счет других секторов экономики. Это привело к неспособности правительств обеспечить безопасность и другие государственные услуги своим гражданам, что подорвало доверие между государством и населением.

Пандемия COVID-19 стала тревожным сигналом, поскольку она выявила стратегические недостатки в обеспечении безопасности граждан не только в развивающихся, но и в развитых странах. Однако государства получили новые возможности для переосмысления того, как стратегия национальной безопасности может быть разработана для того, чтобы противостоять ожидаемым и непредвиденным угрозам безопасности. На уровне Африканского союза подход к определению безопасности был сформулирован в 2004 г. В основу этого подхода были положены рекомендации ООН. Однако на уровне отдельных государств – членов Африканского союза наблюдается нехватка эффективных стратегий национальной безопасности. Кроме того, в условиях начала функционирования в 2021 г. Африканской континентальной зоны свободной торговли странам Африки имеет смысл задуматься о необходимости разработки единой стратегии национальной безопасности AfCFTA, которая могла бы стать ориентиром для подготовки и принятия стратегий национальной безопасности уже в отдельных странах Африки.

[1] Отметим, что фраза «свобода от нужды и страха», включенная во Всеобщую декларацию прав человека, была впервые использована президентом США Франклином Делано Рузвельтом в его речи перед Конгрессом 6 января 1941 г.